-Слышь, Лер, я ща в магазин добегу. Ты это, на вот, — он сунул ей в руки кусок обломанной деревяшки, найденной им на кухне за убогим шкафом. — Если этот козел полезет, постарайся ткнуть ему в рожу, если получится — в глаза. Не замахивайся, у тебя силенок совсем нет, не сможешь, просто ткни, сколь сил хватит. Я ему рожу подправил, не должен лезть, да и турок ща злой. Не до траханья ему, не боись! Я быстро!

-Попить дай! — еле слышно выговорила Лерка.

-О, я совсем болван, ща!

Напоил Лерку и, плотно прикрыв дверь комнаты, полетел в магазин. Едва вышел из подъезда, оглянулся— вчерашнего старика не было. Как-то в ночь сильно подморозило, конечно, с ранья не посидишь.

— Эх!! — расстроился Санек. — Придется самому выкручиваться.

В магазине за ним встал незнакомый мужик и негромко сказал:

-Не оборачивайся, быстренько говори, что и как.

У Санька отлегло:

— Да вот...

Он быстро перечислил все: что Лерка совсем больная, что Эдику-гаду репу набил, что Юсиф бесится, что этот зверек Эдик планирует его пришить в аэропорту, что девки, которые Нюта и Катька совсем не переживают — обе не вылазят из коек, а Лерка... та да... — она и заболела-то от расстройства.

-С паспортами у него дня через два только и получится.

-И чё? — встрепенулся Санек.

-Тихо ты.

-И чё? — Ещё громче спросил Санек, — у вас совсем нет небольших кусочков, мне и надо на суп для больного.

Продавщица, взглянув на него, заулыбалась:

-Какой заботливый молодой человек, наверное, для мамы Вам?

-Ну да! — кивнул Платон, думая про себя: — "видела бы ты мою маму, так сказать. Танька-алкашка, по местному, вечно пьяная, постоянно орущая на своих полуголодных детей."

Это потом, когда Санек подрос, он мотался по оптушкам — где че стащит, где поможет, где какие обрезки дадут, так и выживали... Многие потом уже знали про его родаков, находились сердобольные тетки, да и мужики тоже понемногу подкармливали. А второй Платон — Андрюха, воровать так и не стал-варил какую-то похлебку, кормил всю ораву, потом уже, если оставалось чего на дне, отдавал этим алкашам, ну вот как их назвать мамой и папой? Батя-то вначале был сварной хороший, Санек-то помнит, а вот с Танькой спился совсем.

-Так, слушай дальше, будут паспорта — ничего не предпринимай. Поедете в Домодедово, тоже не рвись, пройдете регистрацию и перед входом в зал прилета, там ещё таможенники могут остановить, документы проверить, спросить про деньги... сколько везешь, идите с Лерой последними, вперед всех не лезь, прикинься тупым совсем. Как увидишь кого знакомого, повторяю — хорошо знакомую тебе личность, только тогда, резко в сторону, вместе с Лерой. Понял?

— Понял, понял, не тупой.

-Все, Саш, удачи! Скоро увидимся и нормально поговорим.

-Мне че светит? До хрена?

-Не думаю, ты же наоборот — помогаешь, да и давай выберемся, потом порешаем.

-А ты мент?

-Нет, детектив частный. Все! Не оглядывайся!

Платон начал набирать овощи, а сам краем глаза увидел, как мимо окна прошел мужик, обычный... разве что худой и высокий, ну, да, может, и не он. Купил дополнительно лимон, для Лерки, чаю нормального, а не этот... пыль в пакетиках — пакость, набрал батонов, сахару, соли, бульоннных кубиков, бутылку масла, сигарет конечно же — потратил все деньги, взял чеки.

-Хрен их знает, турков этих!

И как груженый мул пошел назад. Солнышко разгулялось и на лавочке уже сидел вчерашний дедок. -Здорово, старикан!

-Слышь, сынок, — оглядываясь по сторонам, негромко шумнул дедок: — Закурить не дашь, а то моя Ханума даже понюхать не разрешает — запретили врачи-то!!

-Ты чё, на нерусской женат?

-Да нет, я всех женщин так зову.

-А-а-а, — Платон поставил пакеты на лавочку, достал сигареты: — У меня, правда, дешевые только. Парламенты не курим.

-Давай уже! — Затянувшись, пробормотал: — Инструкции получил?

-Да!

— Все только по ним, ничего самостоятельно не предпринимай! Если что не так, я тут каждый день — с десяти до двенадцати воздухом дышать буду, найдешь причину, за этими же сигаретами сбегать...

В квартире было тихо, только за дверями комнаты, где расположился Юсиф, слышались истерические всхлипы. Сам же Юсиф стоял на кухне у окна.

-Что за? — Он кивнул на все также сидящего на лавочке, воровато оглядывающегося и покуривающего в кулак, деда.

-Да вишь ли, дедку врачи курить запретили, а он от бабки тайком, кто из мужиков идет мимо, просит закурить. Без курева-то уши, знаешь, как пухнут, — прикинулся валенком Платон, выкладывая на стол продукты и чеки. — Вот, это я купил, проверяй.

Юсиф махнул рукой:

-Жирать хочу, давай бистро.

— Ща проверю духовку, если пашет, то здорово.

Духовка, на удивление, оказалась нормальной и даже с протвишком. Платон потер руки и начал чистить, мыть, нарезать. Вскоре на плите булькал супчик, в духовке тоже что-то шипело, а Платон шустро сбегал попоил Лерку бульоном.

-Лер, ты это... не злись на меня, я же не знал, что вас хотят украсть, дурак, повелся. А что ты Вихрева, Вихрь-он мой самый лучший друган был, я точно тебе говорю — вылезем мы из этого гадского дерьма, ты только слушай меня и не вредничай.

Опять полетел на кухню, помешал, посолил, навел ей слабенький чай с лимоном, для себя-то заварил своего любимого чифиря.

— А куда мелкой такой?

Кароче, был Платон на хозяйстве. Катьку, засунувшую нос в кастрюлю, пока он поил Лерку, выгнал тут же:

-Иди отсюда, не путайся под ногами.

-Но так вкуусно, есть хочется.

-Прежде, чем с мужиками... — проглотил он матерное слово, — ты бы хоть вон из кубиков суп варить научилась. Вали отсюда, не мешайся!

Вера сходила с ума от неизвестности, и плюнув на все, упросив соседей-болгар приглядывать за котом, собралась лететь домой.

-Ржентич, я через два дня улетаю в Россию! — сказала она в разговоре по скайпу Мариану, с которым её познакомили соседи — хорошие друзья Вихревой (бойфренд-серб Горан, подруга-болгарка Эимица, надеясь, что и Вера, и Мариан понравятся другу настолько, что получится крепкий союз России-Сербии)

-Вера, ти в Русссию, а мен?

-Ржентич, у меня там голимы проблемы.

-Я с тобой, в утре буду! Хочу увидеть Руссию не экзкурзии, не изнутри, твою — Руссию!

Мариан бывал в социалистические времена в СССР, строили в Сочи какие-то объекты, понимал и немного говорил по-русски. Вера же хорошо разбИрала болгарский, вот и разговаривали на своеобразной смеси трех языков.

А Натка за прошедшие три дня, казалось, не просто похудела, а как бы высохла вся, и как вовремя Мария Ивановна предложила ей помощь. Они на самом деле, поняла Натка, были чем-то очень похожи с теть Верой, не внешне, а внутренним каким-то теплым светом. Коля за это время полностью освоился у бабы Маши, похоже, и старая, и малый наслаждались общением, у них случилась обоюдная симпатия. Вот и сейчас, выйдя из садика, Колюня повернул в другую сторону от дома.

-Коль, ты это куда? -К бабе Маше, мы с ней вчера начинку для блинцов делали, а сегодня будем их пекти, она меня учить будет, штоба я сам умел, когда тебе совсем некогда.

-Но, только говорят печь, и нам же домой надо, тебе кой чего простирнуть, помыться.

-Хи, мы вчера ещё все простирнули, сходили домой, взяли всякие пижаны, — он упорно говорил 'пижана', ну нравилось ему так, — полотенцы, твои кремы. Пойдем, ну пойдем, мамочка, там так хорошо! А дома ты опять будешь плакать без Леры и я тоже... — у ребятенка задрожала нижняя губешка.

-Ладно! — тяжело вздохнула Натка, подумав, что и впрямь так будет спокойнее.

Соседка звонила на работу, предупредила, что Темнов, как одичавший волк, постоянно вечером бродит под окнами.

-Звонил, Сашка дверь открыл, он спрашивал, где ты обитаешься? А мы почем знаем? И знали бы, не сказали идиотине.

А у Марь Иванны их ждали: бабуля и её кошка Нэлли, важная такая трехцветная мадам, смирившаяся с присутствием шумного ребенка и позволяющая её погладить, немного, минуты две.

-Наташа, вот и умница, что сразу ко мне пришли. А у меня тут тесто на блинцы простаивает. Колюшка, не раздумал ли их печь?

-Не, я вот только разденуся и бегом!

Он мгновенно скинул куртку, снял сапоги, что купила баба Маша, и шустро побежал в комнату. Пока Натка собирала его вещички, он уже, раздевшись до футболки и шортиков, побежал на кухню.

-Мам, не подглядывай. Мы тебя позовем.

На кухне что-то брякало, стукало, шипело, шкворчало, падало, что-то добродушно приговаривала бабуля, смеялся и вскрикивал в восторге Колюня, а Натка, свернувшись клубочком, незаметно для себя забылась каким-то тревожным сном. Потом сон перешел в теплое какое-то сновидение, и Натка совсем крепко уснула. Она не слышала, как на цыпочках мимо неё ходили баб Маша и Колюня, который сначала порывался было её разбудить, но бабуля убедила не тревожить маму.

-Что у нас с тобой дела что ли нет, давай-ка луковицы гладиолусов почистим. Пока есть время,пора им уже на солнышке полежать.

Полосухин же, взяв с собой своего водителя — устал зверски, ехал домой, к мамульке, тщательно обдумывая полученные от детектива сведения.

-То, что девочки ещё здесь — обнадеживает, из Турции вытащить их было бы во много раз сложнее, да и скорее всего бы и не нашли их там.

Детектив сказал ещё, что совместно с операми, как говорится, под белы рученьки, взяли этого умельца, по загранпаспортам. Самое мерзкое было то, что этот делец был из них, коллега, так сказать.

-Там сейчас проверяют его связи, и ой, какой клубочек размотать придется... Самое противное, что у дельца у самого, две дочки-подростки...

Когда его спросили:— А если бы его дочек так?

Затрясся весь:

-Я за ними слежу, меня такого быть не может, за детей убью любого.

-А тебя за своих детей, как думаешь, никто не убьет?

За циничный ответ один из своих ему в морду дал: типа, всех жалеть — жаления не хватит, и деньги как бы не пахнут. Там на его банковском счете более ста тысяч баксов, похоже, не только паспорта продавал, а и клиентуру поставлял. Да и просматривается одна особенность, эти вербовщики с живым товаром улетали по определенным дням, и похоже, в дежурство некоего таможенника Москальчука.

— Думали, решали, и получается, что всю эту братию надо брать на горячем, как говорится, поймать за руку. Надеемся, Антон Сергеевич, что все пройдет как надо. То, что девчонок не увезут — точнее не бывает, а вот нарыв этот гнойный вскрыть просто необходимо. Да ещё, Платон этот слышал разговоры, что его пришить хотят в Домодедово, там как раз и подельничков выловим. А Платон за Лерой Темновой в три, как говорится, глаза смотрит. Она от такого сильно заболела, температурит, он её охраняет, лекарствами пичкает. Морду этому Эдику разбил, который лапы к девочке тянул.

-Может, старается свою задницу очистить?

-Вроде нет, бесхитростный такой парняга. Рассказывал нашему сотруднику кратко, себя нисколько не выгораживая, наоборот, мат через слово, какой он дубина. Опрашивали его, так сказать, коллег по отсидке, друзей немногочисленных, все говорят — парень простой, но справедливый, кого уважает, будет до последнего защищать. И немаловажно, что девочка — крестница убитого местного авторитета Вихря. А Платон его уважал больше всех. Вот сейчас и старается помочь, себя во всем винит.

Подъезжая к городу, Антон встрепенулся:

-Дэн, давай-ка в ЦРБ заедем, в травму. Надо кой кого навестить, обещал.

Заехали к Кондратьеву, который уже намного бодрее ходил и страшные фиолетово-синие разводы на лице немного поблекли.

-Здрасьте, дядь Антон! А я Вас и не ждал!

— Как ты, герой?

-Да ща получше, ребра только сильно болят, кашляешь вот когда. А так, ничё, живой. Лерку не нашли?

— Милиция своих секретов не раскрывает, но надеются, что спасут. Мы с Натальей Владимировной тебе кой чего прикупили, посмотришь потом. Я, брат, поеду, устал сильно. Ты мне звони, вот телефон, звони, не стесняйся. Пока!

Полосухина встретили мамулька с Колюней, запах блинов и спящая Наташа. Он улыбнулся:

-Почему-то женщина вместо того, чтобы меня усталого встречать, спит как сурок.

-Тошка, не буди девочку, она только у нас и спит, а дома, Колюнька говорит, плачет и ходит взад вперед.

Кондратьев, усмиряя свое любопытство, долго все-таки не вытерпел... полез в пакет. Вытащил новенькие кроссы, тапки и джинсы... посмотрел, пощупал, повертел в руках все вещи и, оставив их в тумбочке, побежал в туалет, а там, закрывшись в кабинке, заревел. Ему, привыкшему за три последних года к тому, что он стал как бы второсортным, так давно разучившемуся реветь, сейчас никак не удавалось остановить бегущие слезы, он утирал их рукавом, а они, гады, все равно бежали. Повсхлипывав, сам себя поругав, он, наконец, успокоился.

Умылся и пошел к себе в палату. А там возле соседа на стуле сидел его папаня, что-то увлеченно рассказывавший, и первый вопрос, обращенный к сыну, был все тот же:

-Димка, у тебя ничё пожрать нету?

ГЛАВА 8.

Пришел-таки пожилой мужик делать фотки на загранпаспорта, девки — которые Нютка и Катька, с утра чего-то шушукались, бегали в ванную и обратно, наводили марафет, и правда, стали выглядеть старше. Мужик же, поглядев на бледную, едва стоящую на ногах Лерку, сказал, что её загримировать не получится — это только на киностудии сумели бы сделать.

Юсиф, весь дерганный вызверился, не понимая, что делать.

-Ну, единственное, что могу предложить, вот, типа сестрички этого молодого человека, — он указал на Санька, — младшей.

Юсиф помолчал, он думал. А Эдик просто еле сдерживался, его план по устранению этого наглого, летел ко всем чертям. Юсифу тоже не улыбалось тащить Платона в Турцию, платить за него и все такое... Он тысячу раз пожалел, что связался с этой ненасытной девицей, нет, её-то он как раз пристроит в момент, как и вторую, а вот эта больная... тут проблемы вырастали и немалые. Кто её знает, что у неё болит, может, она под первым же клиентом окочурится.

Вон, еле стоит, куда её такую везти, на больную клиентов не будет, а Осману её лечить... зачем нужно... Да и вчера, когда этой Нюте приспичило ублажить его прямо на кухне, а девка, идя в туалет, держась за стенку, увидела... Как её потом рвало, хорошо, до туалета дотащиться смогла. А и увидела-то всего, как Нютка, стоя на коленях, ублажает его ртом. Где гарантия, что поправится, что станет хорошей востребованной шлюхой? Вон, до сих пор, глядя на Нютку, едва сдерживает рвотные позывы.

Задача...

-Ладн, делай как брат и систра...

А про себя четко решил, не повезет он их в Турцию, пусть Эдиковы ребятки уберут обоих. Свидетелей быть не должно. Да, денег получит меньше намного, но зато Осман потом не будет ему выговаривать за негодный товар

-Значицца, через два дня будут документы.