На краю Дикого Поля. Часть 2

— Позвольте рассказать о моих планах, и наметить совместны действия. — начал своё выступление Карталь Оздемир — Начну с того, что нашими государями принято решение о совместных действиях как в Индийском океане, так и во всём мире. Это значит, что на собственной территории каждый наш государь обладает абсолютным суверенитетом. За территорией своей державы каждый из них имеет область своего влияния. К примеру: шах Ирана крайне заинтересован в удержании в повиновении узбеков и афганцев, и никто не должен мешать ему в сем благом деле. Но если, к примеру, русский царь захочет вести дела, например, с Бухарой, то он может полюбовно договориться с шахом Ирана, и обе державы получат от этого свои выгоды. Так же русский царь и великий султан разделили к взаимной выгоде области влияния в Польше, усмирив как воровских черкас, так и негодных польских магнатов. Наши государи решили, что Африкой, за исключением той части, что уйдёт под руку испанскому королю, будет управлять совместная администрация, с участием представителей наших трёх держав. То же будет в Северной Америке и в Австралии, которую вы собираетесь открыть.

— А как будут делиться доходы с осваиваемых земель? — задал я важный вопрос.

— Разумеется, в соответствии с долей участия в том или ином деле. — Карталь Оздемир широко улыбнулся — Не беспокойся, уважаемый князь Ольшанский: твоя Родина предоставляет мало людей, поскольку людей у вас действительно немного, но зато она снабжает всех оружием и паровыми машинами. Так что доля Руси в любом деле весьма велика.

— Это хорошо! — успокоился я.

— Больше тебе скажу: шах Ирана и мой повелитель просят царя Ивана Васильевича ограничить присутствие своих людей в жарких странах, поскольку тамошний климат для них весьма губителен, но зато расширить заводы и фабрики на Руси для снабжения всех союзников сложной продукцией.

— И что царь Иван Васильевич?

— Я лично был удостоен чести доставить ему письмо от шаха Ирана и моего повелителя, и увидел, что русский царь воспринял доводы их величеств благожелательно.

Это хорошо. Русские займутся производством самых совершенных в этом мире машин, оружия и прочей продукции, а значит образовательный и культурный уровень моих сограждан неуклонно начнёт расти. А вместе с ними и продолжительность жизни, и это просто замечательно. Плохо что детей станет рождаться меньше, как это случается во всех богатых странах, но может быть удастся придумать механизм стимулирующий рождаемость? Сложно это. Думать надо, причём очень многим умным людям.

* * *

Сегодня опять крепко штормило: от Антарктиды примчались студёные ветра, и принялись взбивать пену на высоченных океанских волнах. Зрелище, конечно, фантастическое, но право же, лучше наблюдать его из окна добротного дома, а не с мостика не слишком большого пароходика.

Но пока ничего неприятного с нами на происходит, наш отряд держится кучно, все пароходы в пределах видимости, и никаких признаков бедствия не наблюдается.

По моим прикидкам, Австралия должна показаться сегодня, если только нас не снесло: всё же целую неделю и днём и ночью плотная облачность не позволяет провести астрономические наблюдения. Однако, днём слабое пятно Солнца иногда видно, что дает нам возможность определить координаты с точностью хотя бы до нескольких десятков километров, что океане вполне терпимо. Скучно. От скуки я опять мучаю несчастный секстант, а принц водит пальцем по таблицам, выискивая искомые значения, а наш капитан, Игорь Корнеич Свенсен, тихо хихикает над нашими потугами. Впрочем, неуважения он отнюдь не проявляет: когда видит наш очередной выдающийся косяк, он сначала удирает в штурманскую рубку, где позволяет себе посмеяться вволю, а потом, успокоившись, выходит и показывает, как надо правильно делать. Все остальные на мостике: рулевой, сигнальщики и штурман, хранят каменные физиономии. Штурман, впрочем, парень неулыбчивый: я всего лишь раз видел, как он засмеялся, и длилось это не более двух секунд, а вот матросы наоборот, смотрят уважительно: они-то понимают, что кораблевождение — наука не для средних умов.

— Земля! — кричит сигнальщик.

— Где? — моментально реагирует Игорь Корнеич.

— Прямо по курсу!

Мы с принцем оставляем секстант и таблицы, и хватаемся за подзорные трубы, благо они теперь у нас имеются, причём с очень приличной оптикой — спасибо трудолюбивому и находчивому Акакию Рожну, с его командой химиков-стекольщиков. Спустя час берег виден уже отчётливо, а спустя ещё два часа, мы уже шли вдоль побережья на юг, выбирая место для стоянки. Близ устья небольшой речки мы остановились, чтобы осмотреться и обновить запасы воды, которая оказалась в речке вполне доброкачественной, хотя я опасался, что здесь она будет солоноватой.

— Поздравляю, дорогие мои товарищи! — обратился я к находящимся на мостике спутникам — перед нами Австралия, и нам предстоит решить, в чью честь мы назовём реку и первое поселение на новом континенте.

— Разве в Австралии нет населения? — подал голос штурман.

— Имеется. — отвечаю — Но эти люди ещё не знают государственного устройства, и не имеют письменности, так что нам ещё нужно будет научить их читать и писать. К тому же, язык этих людей нам не известен, а называть место как-то надо.

— Я бы предложил назвать в честь трёх наших повелителей — дипломатично предлагает шехзаде Исмаил Мирза.

— Блестящая идея! — подхватывает представитель Турции, Ашот-Яман Багреванд, только что поднявшийся на мостик. — Город Трёх Государей или город Трёх Царей, это прекрасное, звучное название!

— Остаётся выбрать, какое из двух предложенных названий подойдёт лучше. — выражаю я своё мнение — Лично я за второе: город Трёх Царей.

Место для поселения было действительно очень удобным, недаром в моей реальности тут был основан город Перт. Вода имеется — река рядом. Лиственный лес, среди деревьев которого я определил только эвкалипты, невысокие но густые травы, обилие животных и птиц. Ещё с борта крейсера мы увидели стадо рыжих кенгуру, пьющих воду из реки. Вдали заметили бегущего страуса эму, а в воздухе — пару чёрных лебедей.

У команды, назначенной остаться здесь резко повысилось настроение: умереть от голода в этих местах нужно очень постараться. Так что высаживались мы на берег очень бодро и весело. Разведгруппы, разосланные в разные стороны, не нашли в радиусе десяти километров ни одного человека, но прекрасно оборудованных стоянок, куда по всей видимости, регулярно приходили местные жители, нашли с десяток, и это внушило определённые надежды на благополучное и плодотворное знакомство с австралийцами — нам люди очень нужны.

К вечеру я рассказывал Абаю о целебных свойствах эвкалипта, перечисляя всё немногое, что я помнил из разговоров с соседом, большим поклонником траволечения. Особенно Абая возбудило упоминание о целительном действии эвкалипта при лечении туберкулёза: оказывается, чахотку сейчас практически не лечат. На следующий день два десятка матросов под руководством Абая принялось заготавливать листья эвкалиптов, собирать семена и выкапывать саженцы, для перевозки в Россию. Узнав о причине суеты, и по совету Абая, тем же самым занялись иранцы и турки, и правильно: климат Турции и Ирана вполне подходит для выращивания этих полезных деревьев.

Быстро, навалившись всей толпой, соорудили саманное укрепление, склады и дом для первых жителей нашего города Трёх Царей. В склады щедро выгрузили ящики ножей, топоров, пил и прочего инвентаря для обмена с аборигенами, а для самих поселенцев — трактор, пару плугов, сеялку, бороны и прочий сельхозинвентарь: жить им здесь не менее года, пока придёт следующий пароход, так что о хлебе насущном заботиться надо загодя. Семена зерновых и овощей также были выделены щедрой рукой.

— Здешние земли довольно бедны, поэтому не забывайте их удобрять. Навоз, остатки рыбы, водоросли и речной ил ваши лучшие друзья. — напутствовал я гарнизон города Трёх Царей — Мы заложим ещё не менее пяти городов, так что в следующем году сюда пойдут переселенцы, а вы должны подготовить для них базу: ну там дома, сараи и прочее, что нужно крестьянину и ремесленнику.

Второе поселение мы основали почти на крайнем юге Австралии, в удобной бухте, там, где у нас стоит город Мельбурн. Город получил название Шехзаде, без уточнения имени, но всем понятно, в чью честь. Быстро построили небольшое укрепление, жильё и склады, оставили там десять воинов, а с ними чугунную пушку, запас продуктов, семян и товаров для обмена, хотя и тут мы не увидели местных жителей за всю неделю, что мы здесь провели.

Третью базу мы основали на месте несостоявшегося Сиднея, и основанный нами город получил имя Сулеймана Кануни. Из залива Сулеймана Кануни мы двинулись на юго-запад, и открывшийся нам землю назвали островом Тхамаспа, в честь шаха Ирана. Здесь остались уже сотня воинов и большое количество инструментов и материалов, необходимых для основания оловянного рудника. Так ж получилось, что ещё в школе я писал реферат о месторождении Маунт-Бишоф, и теперь этот детский реферат так удачно вспомнился. Ориентиры я указал достаточно точно, даже сам не ожидал такой удачи, и спустя какие-то три дня после высадки на остров Тхамаспа мне уже представили целую корзину образцов оловянной руды. Были там большие куски касситерита, а других оловянных руд у нас в школьной коллекции нет. Но горный мастер, привезённый Ашот-Яманом Багревандом был страшно доволен, и совал мне под нос ещё четыре других образца. Я вежливо улыбался, но мастера не понимал совершенно: турецкий язык мне пока неизвестен.

Пока шел поиск руды, была возведена печь, и к отплытию мы загрузили в трюм около центнера металлического олова. К тому времени нас посетил местный вождь со свитой. Это было впечатляющее зрелище: здоровенный дядька, слегка одетый в набедренную повязку и плащ из прекрасно выделанной кожи, украшенный ожерельем из каких-то зубов, с копьём, с костяным наконечником в руках. На полшага сзади шли пятеро свитских, чуть менее впечатляющего телосложения, в таких же плащах, разве что ожерелья были явно поменьше.

На переговоры был послан доктор Абай Ахметов, заявивший, что сумеет найти с аборигенами общий язык. И правда, после семичасовых переговоров, и вручения подарков довольные аборигены ушли, а Абай пришел с докладом:

— Люди они хорошие, добрые, богобоязненные. Веруют в своих богов, живут за счёт собирательства и охоты. Я с ними договорился, что они будут приходить на работу, добывать оловянную руду.

— Какова будет плата?

— За день работник будет получать наконечник стрелы. Это с нашей кормёжкой и рабочей одеждой. За неделю нож, за месяц топор.

— Не слишком мало?

— В самый раз. Те, кто поселится жить рядом и будет учиться нашему языку, грамоте и арифметике, плата будет выше.

— Это правильно. А что насчёт детей?

— Их тоже будем учить.

Следующей точкой стало открытие Земли Рюриковичей — несостоявшейся Новой Зеландии. Северный остров я назвал в честь ныне царствующего Ивана Васильевича, а южный в честь его батюшки — Василия Великого. А потом в бухте, которая не получит имя Веллингтона, а вовсе даже стала Новой Ольшанкой, у нас состоялся разговор, определивший направление дальнейшего движения нашей экспедиции. Как всегда по вечерам, в моей каюте собрались шехзаде Исмаил Мирза, турецкий посланник Ашот-Яман Багреванд, доктор Абай, командор Сергий Аникитович Юхансон, отец Гурий и я. Гости расположились в креслах, где кому удобнее, Лёша обнёс всех кружками, кому пива, а кому и кваса, и тарелками с выпечкой.

— Александр Евгеньевич — заговорил принц — я вторую неделю мучаюсь вопросом: почему тебя, успешного государственного деятеля, полководца и дипломата, закинули на край света? — принц удобно расположился в кресле и по одной кидал к рот зернышки граната — Взять, к примеру, твою срочную отсылку в Индию буквально сразу после блестящей победы.

— Разве Индия это край света? — изобразил недоумение я.

— Для Ирана нет. Для Турции тоже нет. А вот для Русского царства несомненно, подобно Выборгу, который для Руси и Швеции камень преткновения, а вот я о нём едва слышал, и это при том, что учили меня весьма основательно.

— Соглашусь с тобой, Исмаил Мирза, понятие 'край света' сильно зависит от точки зрения. Что до твоего вопроса, то я не знаю точного ответа, хотя и имею очень основательные догадки. Сильно подозреваю, что это связано с политикой, или даже скорее, с интригами при дворе Великого Государя. Я бы хотел услышать, что об этом думаешь ты, Исмаил Мирза, и вы, мои уважаемые гости.

— Хм... Действительно, Александр Евгеньевич, не в обиду тебе прозвучит мой мнение, но при всех твоих успехах на ниве созидания, войны и путешествий, ты был и остался учёным, которому совершенно неинтересна мелкая, мышиная возня, отвлекающая от действительно серьёзных, по твоему мнению, дел.

— Ну, не думаю, что государственное управление является такой уж мелкой вознёй...

— Государственное — да. А вот борьба за выгоды, проистекающие из близости к трону тоже важна в повседневной жизни.

Меня перекосило.

— Вот видишь, ты кривишься, а между тем, эта возня занимает большую часть времени сановников и их подчинённых. Пожив и послужив рядом с тобой, я осознал необходимость внедрения в жизнь именно твоего взгляда на жизнь, но увы, он возобладает даже не при наших внуках.

— Полагаю, что ты прав. Однако вернёмся к тому, с чего начали: в чём причина моей столь дальней командировка?

— Думаю, что здесь, за тридевять земель, твой повелитель спасает тебя и твоё наследие от полного уничтожения.

— Вот так-так! Нечто подобное мне говорил и отец Гурий. Но прошу тебя Исмаил Мирза, аргументируй своё утверждений.

— А вот давай посмотрим на то, что ты успел натворить на Руси, и кому от этого стало хорошо, а кому напротив — очень нехорошо.

— Я думал, что всем хорошо.

— Поясни свою мысль, благородный Александр Евгеньевич!

— Начнём с того, что мною много сделано для того, чтобы Русь была обеспечена дешёвым железом. Потом удалось продвинуть создание госхозов, которые теперь снабжают народ и армию доступным хлебом. Заводы и фабрики дают много дешёвых товаров, а в школах учатся дети и взрослые. А регулярная армия защищает страну. Может ты, Исмаил Мирза, укажешь, что плохого во всём этом?

— У меня есть кое-какие мысли по сему поводу, но пусть отец Гурий расскажет об этом, ибо он куда как лучше знает и места и обстоятельства. Ты ведь не откажешь, уважаемый отец Гурий, расскажешь?

— Охотно! Начнём с того, что с чего ты начал, с железа. Ты создал заводы, делающие столько железа, чугуна и стали, что добыча бедной болотной руды потеряла всякий смысл. Теперь даже деревенские кузнецы покупают полосовое железо и пользуются им.

— Но то же хорошо!

— Без сомнения. Но ты забываешь, что заводы делают готовые изделия гораздо дешевле и намного лучше, чем могут сделать обычные кузнецы.

— Действительно, это правда. Однако у кузнецов есть работа по ремонту инвентаря и прочего.

— Добавим к этом у ещё возможность создать артели и зарабатывать сообща, и мы увидим, что недовольных здесь немного, но они есть. Например те, кто не хочет ни с кем объединяться.