Война за Миссисипи (Крестоносцы 5)

На помощь уже впавшей было в отчаяние княгине пришел находчивый министр госбезопасности. Он попросту озадачил свою венецианскую резидентуру поиском и сманиванием в Новый Свет какого-нибудь итальянского живописца, может быть не самого маститого и дорогого, но обязательно талантливого. Ну а пока велись поиски подходящей кандидатуры, тронный зал главной княжеской резиденции прекрасно обходился без всяких украшений. Лишь несколько флагов развешенных по монотонно-белым стенам, и пара комплектов рыцарских доспехов стоящих по углам безмолвными, блестящими истуканами, составляли все его убранство.

Княжеская чета восседала в больших, креслах в самом центре зала. По правую руку от Егора разместились его сыновья, а также начальник госбезопасности Емелин и глава дипломатической службы Афанасий Мошкин. Слева от Татьяны веселой, беззаботной стайкой перешептывались и переглядывались ее фрейлины. На широких лавках вдоль обеих стен расположились члены городского совета Форта Росс, в который как мы уже упоминали, входили самые именитые и уважаемые горожане. Здесь же присутствовали и несколько представителей подвластных Белому Вождю племен, послы Великого князя Московского Василия и короля Шотландии Александра. А кроме того еще масса народу: гвардейцы у входа взявшие "титовки" с примкнутыми штыками "на караул", неподвижными статуями застывшие лакеи по углам, и настороженно поглядывающие телохранители за спиной Ляшкова.

— Граф Гуфье де Бониве и Буаси, Адмирал Франции! Шевалье де Сегюр! Дамуазо дю Белле и дамуазо д'Альбон де Галь! Мэтр Якоб Фабер! — представляя вошедших, торжественно провозгласил герольд.

Легкий гул голосов, царивший в зале, утих как по мановению волшебной палочки и на французов с любопытством уставились десятки пар глаз. Надо сказать, что и сам де Бониве, и его спутники как следует, подготовились к выходу в Свет, вырядившись в самое лучшее из того, что привезли с собой, очевидно рассчитывая наповал сразить местных дикарей блеском и роскошью средневековой европейской моды. В отличие от буквально рябивших в глазах разноцветьем дорогих тканей, блеском драгоценных камней, золотого и серебряного шитья гостей, хозяева выглядели куда как скромней.

Наряды присутствующих здесь первых лиц княжества, не отличавшиеся богатством и причудливостью, совершенно не впечатлили видавшего виды королевского посланника, бывавшего при самых блестящих дворах могущественнейших владык Старого Света. Скромная же до аскетизма наружная отделка и не блистающая особой роскошью обстановка великокняжеского дворца также лишь утвердила его в первоначальном впечатлении сложившемся о личности здешнего правителя и состоянии дел в его владениях. Однако, на сохраняющем самое приветливое выражение, лице опытного царедворца и дипломата это никоим образом не отразились. Чего нельзя было сказать о дворянах его свиты на надменных физиономиях которых столь явственно читалось высокомерное и даже несколько презрительное отношение к увиденному, что в первую минуту, наблюдавшего за ними Ляшкова охватило острое и совершенно недипломатичное желание хорошенько пройтись кулаком по этим самым физиономиям. Впрочем, внезапно нахлынувшее раздражение было столь же быстро подавлено, а сочетание важного и напыщенного выражения лиц французов с их по клоунски нелепыми и попугайски пестрыми нарядами даже несколько позабавило.