| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— И какое войско мы сможем послать на окраины уральские? Путь туда долог, идет по диким местам, где ни городов, ни припасов. Ну пол тысячи, ну тысячу воинских людей. Побьют их мастерградцы, а на нас осерчают!
Он оглядел печальным взором притихших думских. Устало махнув рукой, продолжил:
— Не одиножды говорил я вам. Немцы, голландцы, шведы, все страны заводят у себя мануфактуры: железные, полотняные, кожевенные, стекольные, по рекам ставят лесопилки, добрые, как на Кукуе. Одни мы сидим. А почему? Мастеров своих нет, а иноземцы ехать к нам не хотят... А без них не обойтись. В кои поры появились мастерградцы, согласны помочь, а мы кочевряжимся! А ну вас, приговаривайте что хотите!
Он тяжко вздохнул и уселся назад.
— Гулящие людишки да воровские казаки сказки о городе сем разносят, народ волнуется! — выкрикнул толстый, как перина, боярин Стрешнев, громко стукнул посохом о пол. Встретился с бешенным взглядом молодого царя и чуть не сомлел от страха. Очнувшийся Петр лягнул левой ногой, зло спросил:
— Кто еще что сказать хочет? — на раззявленные рты думских глядит зло, рот сжался в тонкую линию. Несогласие Боярской Думы пробудило в нем детские воспоминания о стрелецком бунте.
— Государь, — поднялся с места суровый, широкий лицом князь Троекуров, Иван Борисович, ударил Петру челом. Один из старейших думских бояр считал, что уже в силу собственного возраста разбирается в политике больше, чем царственный юноша.
— Плохо сейчас на святой Руси! Дети от рук отбиваются, древнего благочестия нет... Шатание великое в народе!
Долго и витиевато говорил на древнеславянском, тряся ухоженной седой бородой, о том, что византийское благолепие и благочестие, на которых стоит Россия с древних времен, в умалении. Помянул: Москва — третий Рим, а четвертому не бывать! Наконец закончил тем, что с татями мастерградскими никак нельзя договор о вечном мире заключать, это умаление святой Руси! Бояре, давно заметившие, что речи не нравятся царю, помалкивали, Петр молчал, каменея скулами.
— Кто еще хочет сказать? — от досады Петр из всех сил вцепился пальцами в подлокотники, щеки задрожали, обвел думских шалым взглядом.
— Дозволь мне? — густо проговорил князь Ромодановский. Петр впился в него взглядом, кивнул согласно. Бояре затихли, настороженно рассматривая страшного главу Разбойного приказа. Слез с лавки, покачал великим чревом.
— Не дело говорите бояре! С одним древним благочестием теперь не проживешь! Соседи мигом как липку разденут! Не то что прадедовские отчины вернуть, последнее отберут! Мастерградцы предлагают нам великое дело! С их помощью построим на Руси мануфактуры и рудники, как в иных землях. Расцветет земля! Не хотят мастерградцы сами торговать с немцами и ляхами. А товары у них преизрядный. Ну так мы продадим его, отчего государству российскому будет польза изрядная, а купцам и знатным родам выгода. И по войне с турками. Дважды ходили на них и вернулись назад без пользы, но с великим стыдом. Хану казахскому мастерградцы помогли против джунгарцев. Побил он их преизрядно. Помогут и нам с Викторией дело провести. А по тому, что мужики бежать станут, а город принимать их, то лжа! В договоре написано, принимать только вольных охочих мужиков, иных отсылать обратно!
Бояре, дворяне и дьяки думские глухо загудели, прикидывая, чью сторону взять. Если уж Ромодановский, битый жизнью волчара, крепко держащий в руках средневековую помесь МВД с госбезопасностью, выступает за договор с Мастерградом, это как минимум повод задуматься. Петр нетерпеливо дернул головой вбок. 'Наконец здравые мысли, а не стон про попранное благочестие!'
— Не хватает нам кукуйских еретиков, — не выдержал, крикнул в сердцах думный дворянин Воронков, — на шею себе новых сажаем!
— Лжа то, — не вставая смета произнес патриарх Иоаким, сам видом как великомученик с древней иконы, борода узкая, седая, лишь глаза молодые, — православные они, и священники их рукоположены в духовный сан святейшим патриархом московским и всея Руси Кириллом.
До позднего вечера Дума бурлила, ругалась и спорила. Наконец большинством, кроме нескольких ретроградов пришло к общему мнению. Царь указал, а бояре приговорили: договору о вечном мире и торговле с мастерградцами, быть!
Глава 5
Через две недели рождественских праздников, в начале нового 1690 года выпал обильный снег. Туманный Альбион в один миг превратился в снежный и морозный. Дороги стали труднопроходимыми, и чтобы отважиться на путешествие необходима была очень веская причина. Обширные поместья сэра Джона Мерика Книхта лежали на левой стороне Темзы. Но основной доход ему давала должность говернора (руководителя) Московской компании. Его двухэтажный особняк возвышался на берегу Темзы посреди заснеженного, но идеально ровного газона и по-зимнему голых деревьев парка. Жилище лорда, помнившее еще времена войны Алой и Белой роз, снаружи смахивало на крепость, но внутри было вполне комфортно. В нем так и веяло чопорным аристократизмом и наследственным богатством. Приглашали в дом немногих, но удостоившийся чести, принадлежал к сливкам английского общества. Нужно было быть не только родовитым, но и богатым как акционеры Московской компании. У компании возглавляемой сэром Книхтом была сложная история. Первоначально она называлась 'Общество купцов-изыскателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений неведомых и доселе морским путем не посещенных'. В далеком 1553 году корабль, под командованием опытного шкипера Ричарда Ченслора, отправленный компанией для прохождения по Северо-восточному проходу в Китай, так и не сумел его найти. В 16 веке в европейской географии господствовало ошибочное представление, что из Европы в Китай возможно попасть северным путем через реку Обь. Зато корабль благополучно обогнул Скандинавию и доплыл до Белого моря. 24 августа 1553 года судно вошло в Двинский залив и пристало в бухте св. Николая к берегу. Страна заинтересовала англичан. Конечно, не Китай, но и здесь можно многим поживиться. Русский царь владел тремя четвертями мирового производства дегтя, всей коноплей и качественным мачтовым лесом. Страна производила льняную пряжу, холст, кожу, поташу и многое другое. Товары, производимые в России, были особенно важны для Англии. Каждый заложенный на ее эллингах корабль требовал русских товаров: корабельного леса, льняной пряжи и многих тысяч ярдов парусного полотна. Лишь отсутствие удобных гаваней и путей вывоза продукции не давали России стать богатой, словно Новый Свет или Индия.
Добравшись до Москвы, путешественник сумел попасть на прием к царю Ивану Грозному и добился для английских купцов разрешение на торговлю в России. Компания получила сверхльготные условия для торговли. Московское царство, в свою очередь, нуждалась в покупке западных товаров и продаже собственных. После возвращения Ричарда Ченслора в 1555 году в Англию, общество переименовали в 'Московскую компанию'. С тех пор ежегодно на север, в обход Норвегии и далее до устья Двины отправлялись длинные караваны кораблей. На подворьях и складах, расположенных в Колмогорах и на Двине, на Вологде и в Ярославле, английские купцы вели бойкую торговлю иноземными товарами. Московские цари то отбирали льготы, то даровали вновь, но компания продолжала работать и приносить немалую прибыль пайщикам.
В двери постучали, в комнату вошел брылястый, словно престарелый бульдог мажордом:
— Сэр Вилберн Лэнгфорд! — торжественно провозгласил он слегка простуженным голосом.
Сидевший на кресле у камина хозяин особняка сэр Джон Мерик Книхт поднял рассеянный взгляд на слугу и распорядился:
— Проси!
Мажордом безмолвно поклонился и исчез за дверью.
Вилберн Лэнгфорд вошел в комнату, рука на эфесе длинной шпаги. Одет в лучший, но уже не модный, коричневый кафтан. А как с такими доходами как у него, угнаться за изменчивой и ощутимо бьющей по карману модой? Вот и приходится одеваться скромно, но достойно. Молодому человеку двадцать семь лет, самый возраст для бойца и мужчины. Отец, царство ему небесное, сумел дать единственному отпрыску хорошее образование, но вот наследство оставил курам на смех. На входе Вилберн учтиво склонил голову, так что длинные локоны посыпанного пудрой аллонжа едва не коснулись натертого воском дубового пола.
Аллонж (фр. allonge от фр. allonger — удлинять) — парик с длинными волнистыми локонами. Был введен при дворе короля Людовика XIV в 60-х гг. XVII в.
В комнате светло, несмотря на сгущающиеся на улице сумерки. В стенных, с блестящим зерцалом трехсвечниках, ярко горят свечи. Сэр Джон Мерик Книхт удобно расположился у горящего и постреливающего угольками камина, лицо с тремя подбородками, побагровело. Жаркое пламя отражается в зажатом в руке бокале с горячим грогом, бликует в закрепленном на противоположной стене зеркале, в виде окна. В комнате, несмотря на камин, сыро, что и неудивительно, зима. На низеньком столике с гнутыми ножками перед хозяином особняка стоит открытая бутылка и пустой бокал. По узким губам говернора (руководителя) Московской компании промелькнула любезная улыбка. Невероятные известия из дикарской Московии, которую он привык воспринимать как почти английскую колонию, заставили его срочно вызвать доверенного агента. Не вставая, джентльмен отсалютовал стаканом.
— Вилберн! Мой мальчик, проходи, присаживайся!
Молодой человек понял, что на этот раз дядя настроен играть роль заботливого родственника. 'Ну что, подыграем. В прошлый раз выполнение просьбы, равной приказу, высокопоставленного родственника, управлявшего Московской компанией, принесла ощутимый доход. Глядишь и сейчас повезет...' Вилберн изящно присел на стул, аккуратно разместив шпагу, чтобы не мешала. Оглянулся. Лакеев нет.
— Без церемоний, — поощрил племянника лорд.
Ну что же, нальем самостоятельно, нищие не гордые. Вилберн пригубил грог. Напиток по вкусу неплох и подогрет в меру. Дядя в свою очередь, поднес к губам бокал, отхлебнул. На двоюродного племянника, он смотрел со странным и многозначительным выражением. После смерти отца Вилберна, он покровительствовал бедному родственнику. Конечно, не бескорыстно. Время от времени подкидывал племяннику задания, иной раз весьма щекотливые, но приносившие молодому человеку неплохой доход. Дядя, в отличие от семьи Вилберна, исповедовал пуританство, а это публика специфическая. Впрочем, до фанатизма он не доходил, предпочитая и на этом свете получать скромные бонусы богатства и роскоши. Крайние формы протестантизма, бурным цветом расцветшие в Англии и позже в США — истинные кальвинисты, правые пуритане, противопоставляли себя всем остальным христианам и считали себя избранными. Отсюда протестантская концепция Born Again — 'заново рождённых' или же иначе — 'Рождённых свыше'. Именно этим объясняется странное для православного уха, но основанное на протестантской этике, утверждение бывшего президента США Барака Обамы об исключительности американской нации. Из идеи избранности протестантов логично шло отношение 'ко всем остальным', т.е. не избранным. Допустимо рабство, жестко разделяющее людей на хозяев и рабов. Отсюда шел и геноцида других народов, не относящихся к 'избранным'. Второе следствие протестантизма, тезис о связи между праведностью и богатством. Если ты богат, значит праведен и неважно каким ты образом получил деньги. Значит допустимо лгать, воровать и убивать, лишь бы получить вожделенное богатство.
— Как себя чувствует Ваша матушка, леди Лэнгфорд? — вежливо осведомился он.
— Все хорошо, сэр! Только в последнее время у нее начали болеть колени и стало трудно ходить.
Сэр Джон покачал покрытой париком головой:
— Я пришлю к ней своего доктора, пусть посмотрит.
Вилберн откликнулся с небольшой заминкой.
— Спасибо, сэр!
Они еще немного поговорили на темы, обязательные при встрече двух благородных людей, тем более, родственников: об ужасной английской зиме, видах на урожай и многом другом. Наконец, отдав дано вежливости, дядя перешел к тому, ради чего он позвал своего доверенного агента.
— Надеюсь, ты поправился и отдохнул после поездки в Гамбург?
В Германии молодой человек получил фут доброй толедской стали в плечо, но с крайне деликатными переговорами, требовавшим изворотливого ума и дипломатичности, справился на отлично. В итоге Московская компания получила неплохие прибыли, а Вилберн — дополнительную премию. Рана зажила быстро, а деньги за выполненное поручение Вилберн получил хорошие. Так что причин для недовольства у него быть не могло. Если дело пойдет так и дальше, то при разумной экономии появлялась надежда, что после выполнения еще нескольких поручений, он сможет купить небольшое, но достойное благородного происхождения, поместье.
— Да сэр. Я так понимаю у вас есть поручение для меня?
— Это хорошо, молодость, раны заживают быстро, — задумчиво покачал головой сэр Джон и отхлебнул грога. Паузу он использовал для того, чтобы еще раз проверить правильность собственного решения. 'Итак, молод, но уже опытен и хитер как змей. Отлично справился с несколькими весьма щекотливыми поручениями... Наверное племянник идеальный кандидат!' — Мой мальчик, вначале скажи, что ты знаешь о московитах?
Вилберн удивленно приподнял брови и вопросительно взглянул поверх поднятого бокала на своего благодетеля. Зачем его услуги в дикарской стране, притаившейся на задворках Европы рядом с татарами?
— Только то, что они существуют и в их стране живут схизматики — дикари, там чертовски холодно и что Московская компания весьма прибыльно с ними торгует.
— Все так, мой мальчик, все так, — дядя еще раз оценивающе взглянул на племянника, — то, что я сообщу тебе тайна. Я надеюсь, на твою всегдашнюю скромность...
В кабинете на несколько мгновений установилась напряженная тишина. Сэр Джон испытывающе смотрел на племянника. Тот в ответ молча прижал руку к сердцу. Дескать мою верность и скромность Вы уже не раз испытывали. Удовлетворенный реакцией собеседника, говернор Московской компании благодарно кивнул и продолжил:
— Некоторое время мы получаем крайне странные новости и предметы из Московии. Якобы на их дикой восточной окраине появился город, перенесенный божьим повелением из будущего. Несколько дней тому назад из-за Канала прилетел очередной почтовый голубь с известиями, на которые компания не можем не реагировать.
Сэр Джон вытащил из кармана тонкую и длинную полоску бумаги:
— Его называют Мастерград, — он с трудом произнес замысловатое для английской глотки название, — Населяют его такие же схизматики, как и Московию.
Он отложил письмо в сторону, глаза сэра Джона фанатично блеснули. Перекрестившись, он помолчал. Затаив дыхание, его молодой собеседник ожидал продолжения невероятного, больше похожего на сказку, рассказа, затем осмелился прервать затянувшееся молчание:
— Это не может быть обыкновенной легендой дикарей? Они склонны к лжи и преувеличениям.
Сэр Джон отрицательно покачал головой:
— Известия более чем странные, но они подтверждаются нашими друзьями среди московских бояр. К тому же наш торговый агент в Москве мистер Томас, собственными глазами видел процессию посольства Мастерграда, направлявшуюся на прием к царю. С последним кораблем он выслал образцы товаров Мастерграда. Они удивительны. Например, вот это.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
