Грэйв. Общий файл

— Да, конечно верю. В Эдиков калькулятор верю. Почти. А в то, что отвернутся, не верю. Ни на грош. Ладно, что мы тут в ромашку играем. Открывайте шампанское, мы еще за знакомство не пили.

Эдик разлил шампанское и произнес тост

— Давайте выпьем за Победу. Не только за победу наших отцов и дедов, выпьем и за нашу победу. Чтобы мы наконец победили проклятых капиталистов. Чтобы наша промышленность наконец перегнала ихнюю, чтобы наши товары были лучшими в мире и, как следствие, наши лучшие в мире девушки могли одеваться во все самое прекрасное, чтобы они слушали лучшие в мире песни на самых хороших магнитофонах, чтобы они смотрели лучшие в мире фильмы на лучших в мире телевизорах, чтобы они ездили на самых красивых в мире машинах, жили в самых лучших квартирах и — улыбнулся Эдик девушкам — чтобы наши калькуляторы были размером с карманный календарик.

Девушки одобрительно улыбнулись и выпили шампанское.

— Дружески ужин объявляю открытым! — объявил Эдик

Этот праздник, казалось Максу, мог длиться вечно. Они пили, закусывали, пели под гитару незнакомые Максу песни, рассказывали забавные истории, анекдоты, говорили тосты, снова пели. Курить в комнате девушки не дали, совсем рядом коридор заканчивался балконом с лавочкой, туда и отправляли желающих.

Выйдя в очередной раз покурить, Макс заговорил с грэйвом.

— Мне нужна информация об этом мире. Нужен паспорт с моей фотографией. Нужны история этого мира, документы, надо узнать, какие книги популярны, какие просто необходимы культурному человеку, нужно кино, музыка, анекдоты — всё, чем живут местные. Век компьютеров еще не наступил, поэтому разошли всюду разведчиков, оцифруй фильмы, пластинки, магнитные записи, все что мне может понадобиться для легализации. И быстрее, мне предстоит все это изучить.

— Нет необходимости. Получив задание переместиться как можно быстрее на 40 лет назад, я выбрал темпопочку на основном стволе развития, на том, где я был создан. Поэтому в моей базе данных уже имеется вся информация о данном времени, на момент прибытия, конечно же. Конечно, не все занесено, часть знаний, всегда остается неизученной. Если предмет не изучать специально, чтобы внести в базу знаний, то и знания о нем могут остаться неизвестными. Вот, например, образцы документов и денег местного времени есть в моей базе данных. Но принципы защиты от подделки и прочих меток, заложенных в номерах документов и банкнот утрачены. Деньги на временном отрезке от настоящего момента до момента начала создания базы данных успели поменяться много раз. Естественно, инструкции отслеживания фальшивых номеров утрачивали актуальность. В архив их не сдавали по причине секретности, просто уничтожали за ненадобностью. Тираж инструкций был небольшим и до момента, когда стало возможным представить себе, что такие устаревшие вещи кому-то понадобятся, исчезли все экземпляры. Тогда ведь никто не думал, что путешествия в прошлое станут возможны и путешественникам эти знания пригодятся. Для некоторых эпох были проведены специальные хроноисследования и информация восстановлена, для остальных информация так и осталось утраченной. Для данного времени, увы, информации мало, только то, что сохранилось в архивах, и частных, и государственных. Все фильмы, почти всю музыку ты можешь без проблем получить уже сейчас — в начале следущего века любители перевели их в цифру. Паспорт сделаю, хоть сечас, но серьезную проверку он не пройдет — нет информации о метках. Образцов денег этого времени в базе достаточно для того, чтобы ты не испытывал в них нужды, даже если тебе понадобятся миллионы, да и базу можно пополнить. Компьютерный учет номеров купюр, одновременно находящихся в банках, не будет вестись еще несколько десятилетий, конечно если данная реальность не слишком отклонится от первоначальной линии. Я же буду стараться, чтобы у тебя в наличии не оказалось двух купюр с одинаковыми номерами.

— Хорошо, с деньгами и общей информацией ясно. Но документы это все-таки основное, что меня беспокоит. Пусть разведчики выяснят всю систему. Мне нужно, чтобы по документам никаких сомнений не возникло, даже при полной целенаправленной проверке. Нужно сто процентов гарантии. Если это будет паспорт-дубликат человека с другого конца страны, то очевидно, что я должен знать всю его биографию, иметь его внешность и быть увереннным, что человек после выписки со старого места жительства переехал в соседний район, а не сюда, где я могу с ним столкнуться. Ведь работал же он где-то, где-то учился — там должны быть записи, вытяни их все и у меня будет реальная биография. Можно после копирования паспорта и за самим человеком понаблюдать — на новом месте он что-то о себе расскажет, отсюда и плясать. А если выяснишь систему — можно создать новую личность, но необходимо подчистить — изменить записи во всей возможной цепочке, начиная с роддома, чтобы они привели проверяющих в тупик.

— Стопроцентной гарантии не может быть в принципе. Человека учат учителя, вместе с ним учатся другие, рядом живут соседи, кто-то с ним работал. Они тебя не помнят. Они помнят только тех, кто реально шел с ними по жизни. В лучшем случае ты можешь взять начало чьей-то биографии, скопировать внешность, и пользоваться всем этим, но у этого человека есть родители, и, как минимум есть друзья-приятели, да и неприятели тоже. Тебя начнут проверять в Риге, дойдут до родителей, и они скажут следствию, что ты сейчас работаешь в Москве, что десять минут назад тебе туда звонили и разговаривали с тобой. Даже если ничего такого не узнают, и проверка успокоится, то есть вероятность, что случайно и совершенно не связанно с твоей проверкой могут начать проверять твоего прототипа. К примеру, он устраивается на серьезную работу, совершил преступление или его отпечатки обнаружены на месте убийства. Доходят до какой-то точки его настоящей биографии и выяснится, что недавно уже проверяли такого человека, и интересовались им из Риги, а вовсе не из Красноярска. Все, дубль снова обнаружен. Конечно, выяснив всю систему, я могу внести в цепочку такие данные, что по ним никого не найдешь — родители умерли, школа сгорела, предприятие ликвидировали. Но полное отсутствие результата тоже вызовет немалые подозрения. В общем, я принципиально не могу выполнить твое задание, не могу дать стопроцентную гарантию.

— Понятно. Тогда задание немного меняется — сделай так, чтобы были максимально возможные гарантии. По крайней мере, во всех официальных бумагах должен быть порядок. И, во всяком случае, у бумаг должен быть маячок — если их исследуют, то ты должен узнать о интересе, чтобы проследить источник любопытства. Если копают под меня — надо быть готовым менять личность на новую.

Еще вот что. Подготовь несколько подземных бункеров. Подготовь порталы, чтобы я мог в любой момент уйти, даже без кейса. Кстати, в комнате Эдика и рядом с домом, в котором он живет тоже подготовь порталы. Я возможно, поселюсь в этом доме, в соседней с ним комнате.

Макс отправил окурок в заполненную наполовину трехлитровую стеклянную банку и направился в комнату. Там произошли изменения. На его стуле сидел мощный парень, курил сигарету и стряхивал пепел на прямо на пол. Девушки испуганно глядели на парня. Эдик смотрел в пол. Парень оглянулся, увидел Макса и сказал сильно пьяным властным голосом

— Так, еще один нарушитель режима. Девок наших захотелось? Пьянку здесь устроили!

— А это еще кто? — игнорируя парня, спросил Макс девушек.

— Я? — взревел парень, вставая и покачиваясь — Я комсорг фабрики!

— Свинья ты пьяная, а не комсорг — спокойно ответил Макс.

— Что ты сказал, сука? Да я сейчас милицию вызову! В вытрезвитель вас определю и "свинью" на работу отправлю! Я здесь хозяин! У меня отец знаешь кто? — и без того изрядно пьяный комсорг схватил со стола бутылку коньяка и сделал несколько жадных глотков из горлышка. — Вас и ваших блядей за сто первый километр жить отправим!

Комсорг, не выпуская бутылки, направился к двери. Даже пьяный, из-за своей мощной фигуры он казался опасным соперником. Из глаз испуганной Иры брызнули слезы. Макс нащупал в левом кармане цилиндрик парализатора, дал команду грэйву "парализатор -двадцать минут", и сжал парализатор. Ударил правой рукой начавшего оседать комсорга в солнечное сплетение. Подхватил осевшее тело, уложил на спину. Поставил упавшую бутылку с остатками коньяка. Достал из кейса шприц-тюбик амнезатора. Макс сделал комсоргу укол между пальцами руки. Выдавил содержимое шприца. Бросил шприц в кейс. Достал охотничий нож. Катя при виде ножа тихо взвизгнула. Ножом Макс разрезал комсоргу джинсы вдоль штанин. Разрезал трусы. Перевернул комсорга на живот и сдернул превратившуюся в тряпки одежду. Запихнул тряпки в кейс вместе с ножом.

Подумал и достал ручку экспресс-тату, сделал на ягодице большую неприличную пиктограмму. На другой ягодице написал "Я пидор". Подумал и подписал совокупляющиеся фигурки — на одной, активной, написал "партия", на пассивной — "народ". Открыл дверь, выглянул в коридор. Волоком вытащил в коридор комсорга и уложил у стенки. Вернулся в комнату, взял бутылку, протер полотенцем, избавляясь от отпечатков. Отнес в коридор и поставил у головы тела.

Компания с ужасом взирала на действия Макса

— После укола он забудет последние четверть часа — сказал Макс компании. А после того, как его увидят без штанов и с татуировкой на заднице, комсоргом ему больше не быть. И, кем бы там ни был его папаша, папаше тоже крепко не поздоровится.

Эдик тихо спросил

— Макс, ты же из КГБ, да? Я-то думал, что ты вояка, по короткой стрижке определил, гражданские сейчас все длинноволосые. Но сейчас, когда я этот шприц увидел, и как ты легко комсорга фабрики ударил, и все у тебя есть... И ты так быстро ко мне в доверие вошел, на разговоры раскрутил. Ты ведь именно меня на станции ждал, да? Я сейчас понял, что у тебя там никаких дел с утра быть не могло. Я что-то там в армии на отвальной плохое натворил, да? Хотя, знаю. Это из-за того, что я у самолетов напоследок фотографировался? Кто-то меня заложил, и ты пленку искал? И что теперь?

Эдик совсем сник. Макс решил не рассеивать подозрений Макса. КГБ, раз его так боятся, наверное, что-то вроде НКВД. Макс положил Эдику руку на плечо и бодро сказал

— Да не мандражируй ты, все хорошо будет. Но по тому, что Эдик ничуть не повеселел, Макс понял, что хорошо уже не будет никогда. Эдик, который мог стать ему хорошим другом, не станет им никогда. Он больше не пригласит Макса к себе и эту ночь Максу придется провести в бункере. Девчонки вон, тоже косо смотрят. Пусть даже Макс избавил их на сегодня от мерзкого комсорга, но страх перед КГБ погубил пробудившуюся симпатию. Ну и ладно. Проклятый комсорг все испортил.

Эдик попросился покурить. Макс молча махнул рукой, и Эдик вышел. Девчонки молча стали прибирать со стола. Праздник закончился. Макс взял свой кейс и попрощался, напоследок посоветовав девушкам не болтать о случившемся, ради их же блага. Вышел в коридор, повернул к лестнице. Тела комсорга уже не было на полу, бутылка стояла пустой.

Сзади послышалась какая-то возня. Макс обернулся. Очнувшийся без штанов комсорг вцепился Эдику в горло и теснил его к балкону. Эдик пытался разжать хватку здоровяка. Теснимый комсоргом, Эдик зацепился ногой за порожек балкона и движение борющихся ускорилось. Макс с ужасом увидел, как оба влетели на балкон и навалились на перила. Макс рванул вперед, но не успел. Перевалившись через перила, оба полетели вниз. Послышался глухой удар. Макс посмотрел вниз. Два тела лежали внизу. Никакого шевеления, головы неестественно повернуты.

Макс скомандовал грэйву — портал вниз, быстрее!

Оказавшись внизу, Макс понял, что все кончено. У живого человека шея так повернуться не может. Очевидно, они упали головами вниз. Но на всякий случай Макс попытался найти пульс у Эдика. Безрезультатно. Макс дал грэйву команду открыть портал в бункер, поставил кейс на землю и подхватив Эдика под мышки, приподнял и бережно перетащил его в бункер. Тяжелого комсомольца Макс втащил в бункер за руки, не церемонясь с телом. Пока тащил, с того слез кроссовок вместе с носком. Вернулся обратно и осмотрелся. Крови не видно, насколько можно рассмотреть в тусклом свете уличного фонаря. На улице никого, в редких освещенных окнах тоже никто не маячит. Тишина, лишь далекий шум поезда, даже машин не слышно. Макс забросил в портал кроссовок, предварительно засунув в него носок, взял кейс и шагнул в портал.

Макс еще раз поискал пульс у Эдика. Безрезультатно. Скомандовал грэйву провести обследование. Синтезировалась медицинская капсула и тело Эдика, поднятое антигравом, переместилось в нее. Последовал ответ — повреждения, несовместимые с жизнью. Макс расстроенно пнул тело комсорга. Пошел в ванную, тщательно помыл руки. Пошел в комнату. Сел, задумался. Плохо получилось. Очень плохо. Ну что мне стоило отключить эту сволочь не на двадцать минут, а хотя бы на полчаса! Ушли бы мы с Эдиком. Или я один ушел бы. Нет, уходить надо было вдвоем, а девчонкам велеть запереться. Плохо. Если у комсорга папочка большая шишка, пропавшего будут искать настойчиво. Опросят всю общагу. Девки обязательно поплывут. Эх, надо было и им амнезатора вкатить. Теперь поздно уже. Впрочем, и тогда вкатывать поздно было бы — всего на 15 минут работает. Странные бы у них воспоминания остались — сидели вместе с нами и вдруг нас уже нет. Так что поплывут девки, поплывут. Что тогда? Составят наши фотороботы, про наши разговоры расскажут. Отпечатки на рюмках, вилках,на гитаре. Мне все равно, а Эдика раскрутят. Черт, какого Эдика, Эдик мертв, Эдику все равно. Но место жительства его могут разыскать легко. А там мои отпечатки. Да фиг с ними, с отпечатками, сменю их и все. Хуже — ножи. И у девчонок я нож оставил. Вдруг сейчас нет такой фирмы или... Колбаса, сосиски? Вряд ли заподозрят, что здесь таких не делают. Телевизор. Телевизор это уже артефакт. Нет. С ним все нормально — даже если полезут, небольшое внутреннее возгорание и все. Так что ножи. И окурки. Есть в этом мире мои сигареты? Надо в любом случае на местные переходить. Документы? Документов я ведь никаких нигде не оставил и не показывал нигде, просто нет иx у меня.

Мысли Макса были сумбурны, неслись как щепка в горной речке, они то рвались вперед, то возвращались назад, то исчезали, закрутившись в водовороте и тут же выныривали в другом месте. Сказывались выпитый алкоголь и перенесенное потрясение.

Документы. Документы. Вот, документы Эдика для меня подошли бы. Самое то. Родителей уже нет, нигде пока не работал. Только однополчане, институт и школа. Однополчане и школа далеко. Студенты по стране разбрелись. Рядом только преподаватели. Мало лет прошло, мою фотку преподаватели от Эдика стопроцентно отличат. Стоп! А зачем на документы Эдика мою фотку лепить? Думал же уже о изменении своей внешности. Сделаю себе лицо Эдика и только очная ставка поможет вскрыть подлог. Да вряд ли потащат кого на очную ставку — зачем? Другое дело — встреча со знакомыми Эдика. Держаться от них подальше и все. Вычислить их, встроить им маячки и не приближаться на километр. Да и информацию через маячки о себе можно добыть, если в своих разговорах они меня обсуждать будут. И поставить таких сторожей на все мои документы. Про любой нездоровый интерес ко мне я должен узнать раньше самих интересующихся.