Правда сильных

Впрочем, все это уже неважно. Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул, заставляя себя расслабиться. Понимаю, что еще слишком рано так говорить и неизвестно, как все обернется в будущем, но... я справился. Полтора года рабства и затянувшийся на почти целый месяц, побег — позади. Выжил, вырвался, заставил этот поганый и жестокий мир вернуть мне свободу! Да, я в чужом доме и не имею за душой ничего своего, но прямо сейчас это не так уж и важно. Освоюсь, никуда не денусь — зубами выгрызу свое право жить! Или сдохну, пытаясь — третьего не дано. Быть рабом я больше не желаю, а потому остается двигаться только вперед. Главное, руки не опускать и все у меня получится.

Чистый, обряженный в новую одежку и даже, кое-как, причесанный, я неспешно прогуливался по саду, бесцельно петляя между деревьев и кустов. Купальня находилась в стороне от главного особняка, рядом с еще какими-то строениями. Не знаю, что там, не интересовался. Возвращаться обратно в комнату особого желания не было, все равно заняться нечем, а ужин еще нескоро, лучше уж здесь побродить-осмотреться.

Вообще, поместье главы рода Ма было очень даже немаленьким. Помимо самого особняка — огромного, квадратного здания в азиатском стиле, имелись и другие строения. Конюшня, казарма, амбар, те же самые купальни, коих оказалось сразу две, плюс еще какие-то хозяйственные постройки. И все это было очень гармонично вписано в общий пейзаж ухоженного сада с его дорожками, беседками и небольшим прудом, через который был перекинут мостик. В воде даже какие-то рыбы плавали.

Находилось все это раздолье за в северо-восточной части пригорода, за пределами стен, в окружении таких же утопающих в садах особняков. Этот район, как я понял со слов Хона, по мере приближения к дому становившегося все более разговорчивым, был облюбован аристократами клана Мугэн давно и прочно. Всем остальным не то чтобы запрещали селиться поблизости, но относились к таким попыткам с явным неодобрением.

Вообще же, ситуация с Камхуром получалась весьма непростая. Город, формально, оставаясь под управлением имперских чиновников, фактически находился под властью клана Мугэн. Свое влияние тот распространил далеко за пределы одной провинции, но именно здесь располагались главные резиденции входящих в него родов. В немалой степени как раз из-за торгового тракта, соединяющего север и юг империи... О!

— Как ваше самочувствие, больной? — с усмешкой поприветствовал я сидевшего на краю открытой, залитой солнцем, террасы особняка, Хона. — Глюки больше не мучают?

— Сам дурак, — лениво отозвался тот. И похлопал ладонью по нагретым доскам пола рядом собой. — Присаживайся.

Болтая ногами в воздухе, он медленно потягивал какой-то напиток из фарфоровой кружки. Возле него, на подносе стоял такой же закрытый кувшин и вазочка с остатками каких-то орехов. Опознать в парне недавнего нищего бродягу было уже невозможно — отмытый, причесанный и даже уже подстриженный, облачен он был в такой же наряд, как и на мне, только серого цвета и из явно более дорогой ткани. Настоящий молодой аристократ, ага.

Не успел я усесться рядом, как дверь дома у нас за спиной бесшумно сдвинулась в сторону и на террасу выскользнула служанка. Заменив вазочку с орехами, она поставила на поднос еще одну кружку, быстро наполнила ее из кувшина и, все также бесшумно удалилась... Ничего себе тут сервис.

— Чего ты здесь-то сидишь? — в кружке оказался сок, и весьма вкусный.

— А где мне еще сидеть? — жмурясь на солнце, отозвался Хон.

— Ну, не знаю, — я осмотрелся вокруг. — В доме, например... Тебя как вообще наружу-то выпустили?

— Ничего ты не понимаешь, — Хон с каким-то странным выражением на лице глянул себе под ноги и вздохнул. — Я, может, полгода мечтал вот так вот посидеть, на сад посмотреть... Отвяжись, короче. Не мешай мне мечту исполнять.

М-да. Вот уж, что мне очень даже понятно... Весь благостный и веселый настрой, воцарившийся на душе после бани, как-то очень быстро испарился, уступая место тоске. Мне бы вот тоже свою мечту исполнить...

— Забей, глупость я сказал, — встряхнувшись, Хон хлопнул меня по плечу и серьезно посмотрел в глаза. — Ты живой, а это главное, так что, рано или поздно, все образуется. Но, даже если у тебя не получится вернуться домой, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. Обещаю.

— Ну, спасибо, — хмыкнул я, усилием воли задвигая грустные мысли подальше.

— И, к слову, о той самой поддержке, — продолжил вдруг Хон, после недолгого молчания. — Хочу тебя предупредить — в общении с моими родственниками, да и вообще, любыми аристократами, будь добр проявлять должное почтение. Я-то ладно, привык уже к тебе и не обращаю внимания, но вот кому другому твои манеры могут не понравиться.

— А что не так с моими манерами? — удивился я.

— Наглый ты слишком, — усмехнулся Хон. — Для простолюдина. Они прекрасно осознают всю разницу в статусе и никогда не позволят себе панибратства в общении с аристократами... Слушай, а ты точно простолюдин?

— Ну, так-то да, — задумчиво отозвался я.

Была у меня мысль, еще в разговоре с его отцом, приписать себе в предки бояр-князей. Но, подумав, решил не зарываться. Быть аристократом, конечно, куда приятнее, однако мало ли какие у них тут заморочки имеются в общении между благородными. Только проблем на ровном месте, для полного счастья и не хватало.

— А если бы я аристократом назвался? — не сдержал любопытства.

— Для аристократа ты, порой, бываешь слишком бесцеремонным, а при незнании наших обычаев, такое поведение почти наверняка закончится ссорой. Которую ты, гарантированно не переживешь, — произнес Хон и покачал головой. — Притом, ведь заметно, что какое-никакое, но воспитание у тебя точно имеется, это-то и сбивает с толку.

М-да. А ведь сам я бы и не подумал никогда, что привычное для меня поведение, здесь кому-то может показаться верхом наглости. Как дома с друзьями общался, так и тут себя вел — со старшими, конечно, куда вежливее и уважительнее, но мало ли... Разница культур в типичном своем проявлении, ага.

— К тому же, пойманного на такой лжи простолюдина ждет мучительная казнь. Даже его родственникам достанется, — серьезно глядя мне в глаза, продолжил Хон. И хмыкнул. — Лучше уж оставайся простолюдином... Главное, про вежливость не забывай, особенно в общении с моими родичами — убивать за проявленное неуважение, конечно, не станут, а вот приказать слугам тебя выпороть, могут.

— То есть, местные законы и традиции нужно будет изучить в первую очередь, — пробормотал я, после недолгого молчания. Быть поротым из-за какой-нибудь ерунды, — по моим меркам, — мне совершенно не хотелось. Так, стоп, не понял! — Подожди... Это что же получается, кто-то другой меня и убить может, если ему вдруг что-то не понравится?

— За убийство простолюдина аристократом, по закону, положен штраф, и оскорбление должно быть действительно серьезным, — кивнул Хон задумчиво. — Портить себе репутацию по мелочам мало кто захочет. Но, тут уж как повезет — не будешь следить за языком, можешь и нарваться.

— А если простолюдин сам убьет аристократа? — уже догадываясь, каким будет ответ, произнес я медленно.

— Его казнят, — парень равнодушно пожал плечами.

Добро пожаловать в сословное общество во всем его поганом великолепии. И кто-то еще на полном серьезе мечтает стать попаданцем в средневековье? Ну, вперед, что тут еще можно сказать-то.

— Даже если простолюдин защищал свою жизнь? — все же уточнил я.

— Знаешь, после подобных вопросов мне все больше хочется узнать, откуда же ты взялся, такой наивный, — протянул Хон задумчиво. На что я только плечами пожал. — Причина не имеет значения, Яр — если простолюдин покусится на жизнь аристократа, наказанием может быть только смерть. Таков порядок. И тебе, с твоим несдержанным характером, стоит это запомнить.

Действительно, стоит. Вот только осознавать, что любой урод, которому повезло родиться в семье благородных, запросто может вытереть о тебя ноги, а ты обязан будешь кланяться и терпеть... Как-то нет во мне желания учиться подобному.

Разговор заглох сам собой. Да и, если честно, развивать дальше поднятую Хоном тему, совершенно не хотелось, равно как и обдумывать все им сказанное. Для этого еще будет время, когда раздражение и злость поостынут. А пока лучше переключиться на что-нибудь отвлеченное и поберечь остатки хорошего настроения. Благо, Хон тоже не торопился продолжать разговор, задумчиво щурясь на солнце.

— Ну, как тебе тут, у нас? — неожиданно сбил меня с мысли Хон.

— Замечательно, — совершенно искренне отозвался я, скользнув взглядом по залитым солнцем, ухоженным деревьям и кустам.

И вовсе не потому, что мне позволили здесь жить нахаляву. Поместье Рода Ма и в самом деле поражало мой не привыкший к подобному разум своей неброской красотой и неброской, но хорошо ощущавшейся, законченной гармоничностью.

— А почему мы приехали именно сюда? Ты, вроде бы говорил, что у вас есть дом в городе, — вспомнил я.

— Это поместье — основная резиденция главы Рода, — отозвался Хон. — А в городе у нас именно, что дом — территория там и в половину не такая большая, как здесь. Туда мы лишь во время каких-то важных событий или праздников перебираемся.

Понятно, надо будет как-нибудь прогуляться, посмотреть. Не на дом, в смысле, а сам город. Раз уж в столице провинции не довелось побывать.

Так мы и сидели в тишине, размышляя каждый о своем...

— О чем молчим?

Я вздрогнул, одновременно с Хоном обернувшись на раздавшийся буквально за спиной, голос. Позади нас, всего лишь в паре шагов, стоял высокий, худощавый парень лет двадцати, в запыленной дорожной одежде. Заложив руки за спину, он склонил голову набок, отчего по плечам мотнулись небрежно забранные в длинный хвост, черные волосы и довольно прищурился, неотрывно глядя на Хона.

— Ну, и чего же ты ждешь, пропажа? — неподвижно простояв несколько секунд, парень широко улыбнулся и демонстративно развел руки в стороны.

— Брат! — Хон прыжком подорвался с места, мгновенно стиснув того в объятиях. Но, сразу же отстранился, нахмурившись. — У тебя шрам на лице, откуда?

Правую щеку парня, от скулы и почти до виска, перечеркивал хорошо заметный на смуглой коже, кривой, белый рубец. Явно не случайная царапина.

— Ты бы, для начала, меня другу своему представил, — вздохнув, попенял тот брату.

— Ох, точно. Знакомься — это Ярослав, он мне жизнь спас, когда с рудника бежали, — спохватился Хон, обернувшись в мою сторону. — А это мой старший брат и наследник Рода Ма Сун Ги.

— Можно просто — Яр, — не дожидаясь, пока тот начнет коверкать мое имя, вставил я и, поднявшись на ноги, хотел уже по привычке руку протянуть, но вовремя опомнился. Вместо этого просто коротко поклонился.

— Необычное у тебя имя... Яр, — помедлив, произнес тот и улыбнулся, склонив голову в ответном поклоне. — Прими мою благодарность за спасение этого балбеса...

— Чего это я балбес? — возмутился Хон.

— Матушка тебе потом объяснит, — глянув на него, усмехнулся Сун Ги.

— Ты это сейчас о чем? — с подозрением спросил заметно насторожившийся парень.

— Вот, заодно и узнаешь, — еще шире ухмыльнулся его брат. Но, сразу же посерьезнел. — Так, что за рудник такой ты упомянул?

— Вместо того, чтобы просто добить, нападавшие продали меня, Кина и Маури торговцу, который преступников на каторги свозит, — Хон криво усмехнулся, и кивнул на меня. — Там и познакомились — несколько месяцев вместе вагонетки к отвалам таскали.

— Вот, как. Рудник, значит, — внешне спокойно произнес Сун Ги. — Отцу рассказал?

Хон молча кивнул, едва заметно поежившись под внимательным взглядом брата. Да и мне тоже стало как-то не по себе — от парня, сейчас, в буквальном смысле перла чистейшая и ничем незамутненная, злоба. Недолго, правда — уже через пару секунд он взял себя в руки, но все равно, ощущения были очень неприятные.

— Кин и Маури тоже, выходит, живы. Это хорошо, — задумчиво протянул Сун Ги. И улыбнулся, хлопнув брата по плечу. — Что ж, потом обязательно все мне расскажешь... Ладно, пойду я. Мне еще перед отцом отчитываться, да в порядок себя нужно привести с дороги. А вы отдыхайте пока, не буду мешать.

— Откуда шрам? — напомнил Хон.

На неодобрительный взгляд брата он лишь упрямо набычился, явно не собираясь отступать. Хмыкнув, Сун Ги пожал плечами.

— Это со мной лучник один из кустов поздоровался, — машинально проведя пальцем по рубцу, парень зло усмехнулся. — Не ожидал гаденыш, что увернуться смогу, иначе бы в спину бил. Но и так, едва успел, только стрела все равно наплечник зацепила и в лицо срикошетила. Чуть глаз мне не выбила, зараза.

— Отец мне ничего об этом не говорил, — мрачно произнес Хон.

— Волновать тебя лишний раз не хотел, видимо, — отозвался Сун Ги.

— Подожди, а почему ты вообще в доспехе был... и где? — прищурился напарник.

— Да было тут, одно местечко, — покосился на меня, явно не желая откровенничать в присутствии постороннего, его брат. — С твоего исчезновения еще месяца не прошло, весь Род на ушах стоял, следы выискивая... Вот меня и подловили.

— Выходит, на меня в тот раз тоже не случайно напали? — мельком глянув в мою сторону, все же спросил Хон. А у меня возникло непреодолимое желание немедленно свалить куда подальше, от таких разговоров.

— Кто знает, — обтекаемо отозвался Сун Ги, пожав плечами. И решительно прервал уже открывшего рот для нового вопроса, брата. — Все, мне пора. Если будут еще вопросы, обращайся к отцу, он больше моего знает.

— А ты где был-то, кстати? — вновь не дал ему спокойно свалить Хон.

— В Чунтаре, — мученически вздохнув, ответил Сун Ги. Но тут же хмыкнул. — Мне пришлось вместо отца туда переться, иначе бы вместе с ним за тобой приехал. Обратно торопился, как только мог, надеялся раньше тебя домой успеть, чтобы здесь встретить, да вот не получилось... Еще вопросы будут?

— Нет, можешь идти, — Хон вальяжно махнул рукой.

— Ну-ну, — его брат ухмыльнулся и посмотрел на меня. — Был рад познакомиться с тобой, Яр. Еще пообщаемся.

— Взаимно, господин Ма, — поклонился я в ответ.

Потрепав на прощание брата по плечу, тот кивнул и удалился, продолжая чему-то посмеиваться. Проводив его взглядом, я выдохнул и покосился на Хона, в задумчивости подпиравшего спиной опорный столб террасы.

— И часто у вас... так? — кивнув вслед его брату, спросил я.

Очнувшись от своих размышлений, Хон недоуменно проследил за моим взглядом, но тут же кивнул, сообразив.

— Случается, — вздохнул он и пожал плечами. — Убить врага из засады, тоже вполне себе способ... Хотя, чаще просто объявляют войну, а проигравших вырезают под корень. Впрочем, одно другому тоже не мешает.

— Подожди, то есть, аристократы из одного государства спокойно могут воевать между собой? На законных основаниях? — не поверил я. — И император не вмешивается?

— А зачем ему вмешиваться? — удивился Хон. — Пока междоусобица не затрагивает посторонних она остается внутренним делом родов и кланов, которые в ней участвуют. У вас разве не так же?