Правда сильных

Правда cильных

Пролог

Закончившийся вчера поздно вечером, ливень превратил раскатанную телегами дорогу в натуральное болото. Даже солнце, почти весь день безраздельно царившее на безоблачном небе, не смогло иссушить заполненные грязью и лужами колеи. И, судя по вновь медленно напирающим с севера тучам, уже и не успеет. Дожди с утомляющим постоянством шли почти неделю, притом, что до начала сезона оставался еще месяц.

Два десятка каторжников, скованные вместе, за ошейники, длинной и тонкой цепью, устало месили босыми ногами холодную грязь, следуя за медленно ползущей впереди небольшой телегой. Тяжело нагруженная шанцевым инструментом и разнообразным скарбом, она то и дело застревала. Тогда идущим первыми приходилось наваливаться на борта повозки, помогая тащившей ее каурой кобыле. При этом кто-нибудь обязательно оскальзывался в грязи, сбивая с шага всех остальных и торопливо поднимался на ноги, под ленивые окрики семерки надсмотрщиков. Те, из-за отсутствия свободного места на телеге, вынуждены были все эти часы топать своим ходом, наравне с подопечными чему, понятное дело были совсем не рады... А потом телега опять застревала и все начиналось по новой. Единственное, что хоть как-то радовало — дорога практически все время шла под уклон и не приходилось ползти в гору.

По правую сторону тянулся почти отвесный, метров пяти высотой, горный склон. А слева дорогу ограждало неглубокое ущелье, скорее даже широкий овраг по дну которого с ревом катился мутный поток напитанной недавними ливнями реки. На другом берегу росли сосны чем дальше, тем гуще, плавно взбираясь по склонам горы уже сплошным лесным покровом. И именно в ту сторону, словно что-то выискивая, то и дело посматривал шедший предпоследним в цепочке каторжников рослый парень лет шестнадцати, почти беззвучно шевеля губами.

— Что ты там бормочешь? — не выдержал замыкающий, выглядевший ровесником, разве что на полголовы ниже.

Рослый не торопился с ответом, все также неотрывно пялясь на лес и, устав ждать, второй парень вновь опустил взгляд к земле. Любоваться красотами окружающих гор уже не было ни сил, ни желания — только душу себе травить недоступностью такой близкой свободы. Поэтому внезапно раздавшийся голос напарника, с заметным трудом правильно выговаривавшего слова, заставил его вздрогнуть.

— Где-то здесь меня поймали.

Часть первая

Глава 1

— Внимание сюда, уроды. Сидите тихо и не рыпаетесь — любой, кто дернется без разрешения, сдохнет на месте. Усекли? — прорычал старшой, обведя нас злым взглядом.

Телега остановилась примерно в полусотне метров от оползня, перекрывшего дорогу и оба вооруженных луками охранника, стояли сейчас на ней, держа стрелы на тетивах. Не знаю как у них с меткостью, но проверять на собственной шкуре совершенно не тянет — в отличие от окованных железом дубинок остальных, наконечники стрел у этой парочки вполне себе боевые. И шутки шутить в присутствии двух десятков пусть и уставших, но запросто способных кинуться, каторжников они вряд ли будут. Так, помимо этого, еще и тесаки в полторы ладони длиной у каждого на поясе болтаются, а куртка и подобие шлема из толстой, дубленой кожи неплохо так защищает от камней. С нашими рубахами и штанами из грубой ткани, в общем даже близко сравнивать бессмысленно.

Нас заставили сесть прямо на землю метрах в десяти от телеги, после чего один из охранников, не перекрывая обзора лучникам, подошел по очереди к замыкающему и первому. Ключом разомкнул висевшие на ошейниках маленькие замки, и цепь с тихим звяканьем выскользнула из колец. Наматывая ее на локоть, надсмотрщик торопливо отошел к телеге, перед которой уже выстроились остальные.

Возница тем временем копался в мешках извлекая из тех ножные кандалы. Рисковать, позволяя каторжанам разгуливать просто так, никто не собирался.

— Подходите по одному и стоите смирно. После приказа отходите обратно и садитесь на землю, — продолжал между тем разоряться старшой, поигрывая дубинкой. И ткнул пальцем в крайнего. — Ты первый. Пошел.

Сидевший первым, весь заросший черным, с изрядной уже проседью, бородатый мужик медленно поднялся и чуть прихрамывая поплелся к телеге. В этой толпе вообще кроме нас с Хоном других подростков не имелось. Все остальные были старше если не вдвое, то где-то около того, точнее сложно определить по заросшим и грязным лицам. Да мне и плевать, в общем-то. От общей работы в любом случае уклониться не выйдет, и скидку на возраст никто делать не станет.

Гребанный торгаш!!! Кровь ударила в голову приступом ярости, как и всегда, когда я вспоминал об этом выродке. Вот уж кого, не сомневаясь ни секунды, удавил бы собственными руками, просто с неописуемым наслаждением!

Резкий тычок в бок от Хона несколько отрезвил, помогая вернуть самоконтроль. Медленно выдохнув, успокаивающе кивнул под внимательным взглядом напарника. Незачем охрану нервировать, они и без того на взводе.

Отвернувшись, вновь скользнул взглядом по деревьям на той стороне ущелья. Памятный раскидистый дуб, виденный еще в тот, первый раз, когда проходил этой дорогой вместе с караваном будущих каторжников, мы миновали пару часов назад. Так что действительно выходит, где-то здесь меня и выловили... Вышел из леса, называется! Так обрадовался, когда людей увидел, что все мозги из башки напрочь выдуло, хоть бы присмотрелся к ним сначала! Так ведь нет же. Еще и сам через реку перебрался, даже не разуваясь, придурок и только после этого соизволил заметить, что помимо повозок с охраной, присутствуют также и закованные в цепи оборванцы... Молодец, че.

Неожиданно поймав себя на том, что опять начал чесаться, торопливо убрал руку, усилием воли пытаясь игнорировать зуд. Гребанная погода с этой вездесущей грязью! Как же меня все достало...

Возница тем временем успел уже нацепить кандалы практически на всех каторжан и очередь дошла до меня. Но старшой охраны, поочередно ткнув пальцем в меня и Хона, кивнул на телегу.

— Ты и ты, берете ведра и топаете за водой. Чин, Манур — проследите, — приказал он.

Один из лучников кивнул и спрыгнул на землю, второй же остался в повозке, продолжая наблюдать за каторжниками. Возница, покопавшись в вещах, выудил оттуда два деревянных ведра, литров на десять каждое, добавил связку из семи пустых уже бурдюков. Отцепил еще одно ведро, висевшее под задним бортом телеги — для лошади, как я понимаю, и всучил все это добро нам.

— На ту сторону идите, через завал, — махнул он рукой вперед, обращаясь к лучнику. — Здесь вода грязная вся, там почище должно быть.

Оба выделенных нам охранника с кислыми выражениями на лицах оглядели перекрывший дорогу оползень, но возражать все же не стали. Река уже успела пробить себе путь сквозь завал из земли и камней и мутным потоком неслась дальше. Пить такую воду удовольствие то еще, а уж готовить на ней...

— Ладно, шагайте, — кивнул нам лучник.

Обвал случился вчера утром и земля, естественно, слежаться толком еще не успела. Ближе к краю ущелья высота была небольшой, едва ли пару метров всего, но ступать по этой мягкой, осыпающейся прямо под ногами куче было страшновато. Того и гляди снесет вниз и хрен тебя там кто откопает. Даже если захотят.

Пройтись по дороге в поисках более-менее подходящего места для спуска к реке пришлось метров двести, но в итоге все же отыскали. Склон крутой и не очень удобный, но ничего лучше поблизости найти не получится. Правда, как будем обратно подниматься я не очень себе представляю пока.

Спустившись к воде, осторожно пристроил ведра рядом с собой и, первым делом, вволю напился. Холодная! Аж зубы ломит, и какая же вкусная! Рядом с не меньшим удовольствием фыркал Хон, утоляя жажду — с самого утра, без остановок сюда топали. Хоть и горы вокруг, а духота как в парилке. И влажность такая же.

Набрав пригоршню воды, растер по лицу, смывая въевшуюся в кожу грязь. И еще раз. Еще. Осторожно наклонился вперед, всматриваясь в ломающееся и ходящее ходуном от мощного течения реки, собственное отражение... Надо же, почти и не изменился, оказывается, только черты лица заострились, да грязные лохмы торчат во все стороны — камень с острой кромкой не лучшая замена ножницам. Да и в плошке с водой, в скудном освещении барака много не разглядишь. Уже и забывать начал, как выгляжу.

Еще одежду снять да прополоскать хотя бы — нормально отстирать всю эту грязь вручную, без моющих средств просто нереально. Да только кто ж мне позволит этим заниматься-то, сейчас, на руднике прачечная есть, для таких дел. А еще, там есть баня... Поймав себя на том, что опять начал чесаться, раздраженно выдохнул. Хватит, надо уже успокоиться. И внимательно по сторонам смотреть.

— Чего копаетесь, поднимайтесь! — раздавшийся сверху окрик заставил вернуться к реальности. Охранники спускаться вместе с нами не пожелали, да оно и не нужно по сути — куда здесь бежать-то. Стрела везде догонит.

— Сам сможешь? — окинув долгим взглядом склон, негромко спросил Хона.

— За себя переживай, — дернув щекой, произнес тот, также глядя наверх.

Наполненное ведро парень держал в левой руке — правая, чуть вывернутая в локте неправильно сросшимся переломом, слушалась плохо.

— Не торопись главное, иначе сорвешься, — предлагать помощь сразу, не стал. Гордый, порой до невменяемости, парень свою слабость воспринимал крайне болезненно.

Не ответив, Хон покосился на меня и криво усмехнувшись, весьма шустро поднялся наверх, умудрившись нигде не споткнуться. После чего остановился на краю дороги и, обернувшись, издевательски поманил ладонью к себе. Акробат, тоже мне — вот пусть за третьим ведром сам и бежит, а с меня и этого вместе с бурдюками хватит. Еще раз оценив глазами предстоящий подъем, я вздохнул и поплелся вверх по склону. Не так быстро и ловко, зато надежно — улететь в ледяную воду, поскользнувшись на мокрой земле, последнее что мне сейчас нужно от жизни.

К моменту нашего возвращения, работа на стоянке уже кипела вовсю. Каторжники копошились у основания завала, орудуя деревянными лопатами и кирками, скидывая землю и камни прямо в реку. Осыпь рыхлой кучей поднималась практически до самого верха обрыва, перекрыв метров десять дороги. Что тут могут сделать два десятка человек с нашими инструментами, понятия не имею, мы это все неделю разгребать будем. Но, видимо, начальство рудника считало иначе, раз уж решилось выдернуть на расчистку дороги бригаду Старика, славящуюся самой дисциплинированной и умелой. Что тот сейчас и доказывал на удивление четко и слаженно организовав работу своих подопечных... Но, экскаватор здесь все равно не помешал бы. Хотя нет, нахер тот экскаватор! Хочу автомат с бесконечными патронами...

Сука, как же бесит все это...

Возница успел уже выложить из найденных камней большое кострище, в котором сейчас горели привезенные с собой дрова. Распряженная и стреноженная лошадь стояла возле телеги, хрустя овсом из подвешенной у нее на морде торбы. Не будь рядом надсмотрщиков, корм у бедной животины давно бы уже отобрали, потому как жрать хотелось просто неимоверно. А потому вид установленного над костром здоровенного котла, обещавшего скорый ужин, вызывал исключительно положительные эмоции.

Наше возвращение не осталось без внимания. Работу никто, конечно, не бросил, но оглядывались все, с нескрываемым нетерпением на лицах.

— Господин Мунч, нам бы попить маленько, — спустя пару минут подал голос Старик, оторвавшись от работы. — Совсем мочи уж нет.

В освобожденной от изрядной доли груза телеге теперь хватало места, чтобы с удобством там устроиться, что старшой и проделал, на зависть подчиненным. Еще и сапоги скинул, чтобы уж совсем здорово стало.

— Ужин готов будет, тогда и напьетесь, — лениво отозвался Мунч, покосившись в его сторону. — Работайте давайте.

— Так ведь с утра самого ни глотка во рту не было, — просительным тоном пожаловался Старик. — Совсем ведь замучила, жажда. А так и работать полегче будет.

Мунч несколько секунд раздумывал, после чего махнул рукой.

— Лим, напои их, — бросил он возившемуся с костром вознице. И добавил, кивнув на нас с Хоном. — Сначала этих двоих в кандалы упакуй, пусть работают.

Халява закончилась. Мелькнула было мысль рвануть отсюда на полной скорости, но под внимательными взглядами обоих лучников, немедленно исчезла. Куда здесь бежать-то, в реку разве что. Концы в воду, ага. Не факт, что до края дороги даже добежать успею. Сдерживая невольно пробегавшую по телу дрожь, подошел к телеге... Выверт сознания какой-то, не иначе — к ошейнику привык давно уже, хотя первое время неслабо так колбасило, а вот кандалы носить еще не доводилось. Не нужны они на руднике.

Лиму на мои переживания было глубоко похер, даже вниманием не удостоил — попросту защелкнул браслеты на ногах, провернул ключ в замке и все. Следующий. Хон, кстати, напряжен был не меньше моего, хоть и пытался не подавать виду, но по лицу все равно заметно. В какой-то момент даже показалось, что парень сейчас вознице затылок проломит, но нет, сдержался. Развернулся и вместе со мной двинулся в сторону Старика, поманившего нас к себе ладонью.

Цепь кандалов была короткая, сантиметров пятнадцать всего. С ней не то, что бегать, просто ходить нормально получалось с трудом. Пока добрели к завалу, несколько раз чуть не навернулся — ноги по привычке пытались ступать шире... Как же бесит!

Наблюдавший за нашим ковылянием, Старик покачал головой и усмехнулся.

— Будете землю к обрыву стаскивать, — кивнул он на лежавшие рядом широкие и плоские корзины. — Только не спешите, не то сами вниз навернетесь. По первости оно всегда так, неудобно. Главное не отвлекайтесь и следите за собой, тогда привыкнете.

Нахрен оно мне не сдалось, такое привыкание... Хон, судя по мрачному лицу, был такого же мнения. На языке крутилось много чего, ответить, но лучше промолчать.

— Не раскисайте, до заката всего пара часов осталась, да еще ужин раньше поспеет. Никто нас по темноте работать не заставит, успеем отдохнуть еще, — улыбнувшись, отчего его морщинистое лицо и вовсе стало похоже на печеное яблоко, произнес Старик, неверно понявший наши переживания.

А может быть, как раз-таки, верно — не зря ведь столько лет в бригадирах ходит, по любому научился в людях разбираться. Оно ему надо, чтобы двое малолеток дурь какую-нибудь учинили в такой ситуации? Вот и попытался переключить мысли на скорый отдых... Какой я умный-то оказывается, аж самому тошно.

К слову, я ведь даже не представляю как его зовут на самом деле — "Старик" и "Старик" — никто к нему иначе и не обращался никогда. Невысокий, худенький и лысый, как коленка живчик, способный дать фору кому угодно из более молодых. Настоящий "дедушка — божий одуванчик". Спокойный и исполнительный, за что особо ценится начальством. При этом я ни разу не слышал, чтобы последнее вызывало у него какие-то проблемы с каторжниками. А вот как он приказывал другим бригадирам, и те послушно исполняли — видел собственными глазами. Авторитетный старичок.

Работа, в общем-то, мало чем отличалась от привычной уже по руднику. Даже, скорее легче намного — не приходится тележку с пустой породой к рудничным отвалам толкать. Тем более, что корзины мы таскали на пару с Хоном, одному было бы не слишком удобно, очень уж они широкие. Главное состояло в том, чтобы действительно не сверзиться с обрыва, к чему приноровились довольно быстро.