И тут со стороны деревни послышался одиночный выстрел. Автоматчики тут же бросились на землю и развернулись в сторону домов. Куривший офицер отбросил окурок и быстро скрылся внутри бронемашины через люк на борту. Воспользоваться их замешательством попытался один из пленных — тот самый мужик в трусах. Он выпрыгнул из грузовика на землю и побежал, петляя словно заяц. Если бы он сразу побежал в густой лес, то мог бы спастись. Но беглец зачем-то побежал по дороге. Его, конечно же, заметили. Один из автоматчиков привстал на колено и, вскинув оружие, долго выцеливал убегающую жертву. Раздалась короткая очередь, и бегущий мужчина, словно споткнувшись, упал лицом в грязь всего метрах в тридцати от затаившихся девчонок. Стрелок не спеша подошёл к жертве, потыкал бездыханное тело стволом автомата и вернулся к грузовику.
Тем временем из деревни к машине стали возвращаться вооруженные люди. Одного из них товарищи придерживали под руки, у раненого волочилась нога. Привели и виновника переполоха — мальчишку лет семи-восьми. Двое дюжих молодцев удерживали пацанёнка за плечи, но тот всё равно пытался вырываться и кусаться. Один из конвоиров протянул вышедшему им навстречу офицеру какой-то предмет. Я находился достаточно далеко и не мог бы сказать уверенно, но вроде бы это был пистолет.
Офицер с размаху залепил мальчишке пощечину, от сильного удара ребёнок даже отлетел и перекувырнулся через голову. Не обращая внимания на лежащего без движения пацанёнка, офицер приказал грузиться. Через минуту БТР, выпустив клубы сизого дыма, шумно заревел мотором, развернулся и покатил обратно по дороге на юг. Следом уехал и "Урал" с вооруженными людьми и захваченными в плен жителями деревни.
Выждав для верности ещё пару минут, я вылез на дорогу. Прежде всего, направился к подстреленному мужику. Но дыра в затылке и два попадания в спину не вызывали сомнений, что неудачливый беглец уже мёртв. Тогда я подошёл к лежащему на земле пареньку. Ребёнок оказался жив и рыдал, уткнувшись лицом в траву. Я поманил девушек, а сам присел рядом с лежащим на земле пацанёнком.
— Кто эти солдаты, которые напали на вашу деревню? — спросил я у ребёнка.
Мальчишка удивлённо приподнялся, размазал по щекам рукавом клетчатой рубахи слёзы и кровь из носа и испуганно уставился на меня. Подошли девчонки. Мила открыла чемоданчик, достала кусок марли и спирт, вытерла грязь с лица пацана. Тот не сопротивлялся, явно растерявшись.
— Как тебя зовут? — спросила Мила.
— Роман, — ответил девушке мальчишка. — Жуков Роман Анатольевич, если по-взрослому.
— Кто напал на вашу деревню? — повторил я свой вопрос.
— Дядя Серёжа назвал их вчера военной хунтой с проспекта Испытателей.
Видя непонимание на наших лицах, ребёнок уточнил:
— Это улица такая в Красноармейске. Там у них штаб. Вчера приезжал от них мотоцикл. Проехался по нашей деревне, созвал народ, поговорил со взрослыми, затем раздал всем листовки и уехал. Вот, у меня осталась их бумажка, — ребёнок вынул из кармана сложенный вчетверо лист.
Это был известный цветной плакат "Родина мать зовёт", только текст на бумаге у призывающей к оружию женщины оказался заменён: "Свободные граждане! Вступайте в ряды ополчения Красноармейска! Мы обеспечим вам безопасность и защиту! За нами будущее!".
— Дядя Серёжа, как только из деревни уехал этот разведчик, сразу же собрал вещи, посадил семью в машину и уехал в противоположную сторону. И всем остальным нашим соседям советовал так же поступить.
— А ты чего не уехал? — спросила приковылявшая Лиза.
— А кому я нужен? — озлобился парень. — Родителей моих и сестру два дня назад похоронили после воздушного налёта. Дядька двоюродный вон лежит на дороге убитый. А больше у меня и нет родственников. Есть правда сестра отца в Челябинске. Но где я, а где Челябинск...
Тут раздался крик дозорной, предупреждавшей о приближении летающего охотника. Ребёнок вскочил на ноги и, указав на второй по улице дом, предложил:
— Можно у меня спрятаться, там надёжный подвал. Я всегда там пережидаю налёты инопланетян.
В подвале все не поместились, поэтому я и восемь девушек укрылись в комнате у стены за мебелью. Когда опасность миновала, ребёнок вылез из погреба, заправил длинную рубаху в спортивные "треники" и неожиданно серьёзным тоном сказал:
— Приглашаю вас в гости в деревню Лычево. Живите сколько хотите! А хотите — насовсем заселяйтесь. Выбирайте любой дом, они все пустые.
— Спасибо за приглашение, Ромка, но мы всё-таки должны двигаться дальше, — ответила за всех Лиза.
Ребёнок как-то сразу сник и грустно опустил глаза в пол. Казалось, он сейчас вот-вот расплачется. Лиза вопросительно посмотрела на меня. Я без слов понял, о чём хочет попросить лидер девушек, и согласно кивнул. Лиза ласково провела рукой по непослушному ёжику волос парня и проговорила:
— Ромка, если ты хочешь, можешь пойти с нами в Сергиев Посад. Не знаю, как там обстановка, но это всё равно лучше, чем прозябать тут в одиночестве. К сожалению, в Сергиевом Посаде мы должны будем расстаться. Разве что Виктор может захотеть взять тебя с собой.
Ребёнок оценивающе посмотрел на взрослого дядю. Я же, в свою очередь, тоже рассматривал мальчишку. Пока что я не готов был брать на себя ответственность за жизнь едва знакомого пацанёнка, но ободряюще произнёс:
— Не волнуйся, в любом случае, просто так я тебя не брошу. Если даже ты не пойдёшь со мной дальше, я найду место, где тебя примут.
* * *
В соседнюю деревню Спасс-Торбеево я решил всю группу не тащить. Девушки сильно устали, промокли насквозь, некоторые натёрли ноги мокрой обувью. Поэтому отводить Маргариту Буйнову к её родне пошёл только я сам и показывающий нам дорогу Ромка.
— Где ты оружие раздобыл? — поинтересовался я у идущего впереди паренька.
— Это ещё батя мой, когда малым был, нашёл в лесу и отчистил. Настоящий фашистский "Парабеллум" времён той большой войны. Я этот пистолет обнаружил давно в шкафу, даже стрельнул во дворе пару раз по бутылкам. Но соседи наябедничали, батя всыпал мне ремнём и перепрятал оружие. Конечно, я снова нашёл его припрятанным на чердаке, но не подал виду, что знаю место. А здорово я попал в того мужика! В ногу попал с первого раза! Если честно, в голову метился, но всё равно здорово, раз попал!
Мы быстро дошли до Спасс-Торбеево. Маленький посёлок казался вымершим, лишь из трубы дальнего дома курился дымок. Я взошёл на крыльцо и постучался, держа ладонь на пистолетной рукояти.
— Кто там? — раздался из-за двери неуверенный женский голос.
— Тётя Валя, это Рита Буйнова! — обрадовано закричала девушка.
Дверь осторожно отворилась. На порог вышла грузная женщина лет сорока, за её спиной можно было разглядеть любопытные детские головы. Женщина настороженно посмотрела на меня с ружьём за спиной, потом на Маргариту.
— Тётя Валя, я вот решила, как вы сами мне предлагали... Можно будет у вас пожить? — растерявшись, едва нашла в себе силы договорить девушка.
— Это я предлагала, когда войны не было, — пошла на попятную тётка. — А сейчас, дорогая племянница, куда я тебя дену? У меня самой вон шестеро детей по лавкам сидят, муж пропал два дня как, а скотину всю истребили сволочи летающие. Ты иди к отцу родному, вон его хата стоит третья справа!
После этих слов женщина захлопнула дверь прямо перед носом растерявшейся от такого отказа племянницы. Делать нечего, я повёл всхлипывающую девушку по указанному адресу. Этот двор выглядел запущенным, обильно заросшим сорной травой. Ни тебе теплиц с овощами, ни традиционных грядок с картошкой. Я хотел постучаться, но заметил, что дверь в дом приоткрыта. В доме оказалось темно и грязно, вонь просто сбивала с ног. Сразу же по ударившим в нос запахам спирта, кислому запаху рвоты и густому запаху испражнений предположив, что нас ждёт, я пошёл в следующую комнату. На грязном диване спал пьянющий неопрятный заросший мужик средних лет. На столе перед ним стояла недопитая бутылка дешёвой водки, на полу в засохших и ещё достаточно свежих вонючих лужах валялось ещё несколько пустых бутылок. В глазах вошедшей в комнату Риты читались брезгливость и ужас.
— Будить его? — поинтересовался я у своей спутницы.
— Нет, не нужно. Виктор, я передумала. Возвращаемся к остальным.
На обратном пути Маргарита шла, не разбирая дороги и постоянно спотыкаясь. На её глазах дрожали слезинки, хотя девушка и пыталась сдерживаться. Мне даже пришлось взять её за руку, иначе спутница слишком сильно задерживала остальных. Маргарита молчала, говорил лишь трещащий без умолку Ромка. Уже когда они подходили к Лычёво, девушка вдруг вырвала руку из моей ладони и резко остановилась.
— Пообещай, что не расскажешь остальным про... какой... что там...
Девушка не находила слов от волнения, застеснялась и закрыла мокрое лицо ладонями. Я подошёл ближе и очень осторожно, не зная, как интернатская девушка может отреагировать на ласку, обнял её и прижал к себе. Девчонка, всхлипнув, повисла у меня на шее и вжалась в его плечо. Тут словно прорвало плотину, ручьём хлынули давно накопившиеся слёзы. Я молчал и прижимал рыдающую Маргариту к себе, пока она не успокоилась.
— Я никому не скажу про твоего отца, — пообещал я ей. — Скажешь подругам, что тётка тебя не приняла или уехала в неизвестном направлении.
— Спасибо тебе, Виктор! Знаешь, с самого раннего детства мне некому было делиться своим горем. Только маме... наверно. Но я маму почти не помню, лишь какие-то смутные образы. Она умерла, когда мне не было и трёх лет. А после этого мир стал холодным и жестоким. И сейчас я на минуту словно вернулась в раннее детство, когда ты знаешь, что есть тот, кто тебя поймёт, обнимет и успокоит.
Маргарита вытерла слёзы и решительно пошла вперёд. Вскоре нас окликнула стоявшая часовой Кристина и указала на другой конец деревни. Ещё издалека мы увидели дымок над трубой самого большого из домов, а также белый дым над соседней пристройкой.
— Баньку во дворе Митрохиных растопили, — определил Ромка. — Вот бы помыться!
— Тебе не удастся, в бане сегодня женский день. Все мужики сидят в том доме, ужинают и не высовываются во двор, — отрезала стоявшая у входа во двор и слышавшая слова паренька Галя Громова.
Мы зашли в указанный дом. Внутри шли приготовления к какому-то торжественному событию. С кухни доносились девичьи голоса, вкусно пахло готовящейся едой, девушки украшали комнаты гирляндами и воздушными шариками, в самой большой комнате из разных столов был составлен единый большой стол, на котором уже стояли букеты цветов и пустые тарелки, вокруг стола были расставлены две дюжины стульев.
— Что празднуем? — поинтересовался я у Лизы, сидевшей в кресле-качалке с глянцевым женским журналом в руках.
— У Милы Стежковой сегодня день рождения, шестнадцать лет исполнилось. Вот мы и решили отпраздновать, используя для этого всё найденное в соседних домах. Девчонки уже подыскали себе нарядные платья, баню истопили и обещали быть все праздничными и красивыми. Жаль, электричества в деревне нет, но девчонки нашли кучу свечек, так что без света мы не останемся. Не волнуйся, про безопасность тоже не забыли — и дорога, и небо контролируются, до самого утра уже график дежурств расписан. Тебе с Ромкой мы выделили отдельную комнату в этом доме на втором этаже вверх по лестнице. Там целый шкаф мужской одежды, можете тоже переодеться. Идите пока отдыхайте, а как будет всё готово, мы вас позовём.
Но Ромка идти отказался, сказав, что пойдёт к себе домой и соберёт вещи в дорогу. Я же подхватил свой рюкзак, поднялся по крутой лестнице на второй этаж и открыл дверь. Комната оказалась не очень большой, зато с двумя кроватями. Ведущее во двор окно кто-то плотно занавесил прибитой к стене простынёй. Я снял с себя ещё влажную одежду и развесил сушиться, переоделся в сухое бельё. Порылся в шкафу и обнаружил почти соответствующие моему росту и комплекции светлую рубаху и тёмный костюм с галстуком. Брюки оказались слишком свободными в талии, но я просто проковырял ножом ещё одну дырку в ремне.
Достав свой телефон, я ругнулся вполголоса — в сотовый телефон попала вода, и он вышел из строя. Я разобрал телефон на части и оставил сушиться на подоконнике. Для себя же решил, что если просушка не поможет, то нужно будет пробовать вставить сим-карту в какой-нибудь другой телефон.
Часы показывали уже семь вечера, но к ужину меня что-то не звали.Тогда я занялся чисткой своего оружия, а затем продолжил изучать армейскую карту. За этим занятием меня и застала Галина, постучавшая в дверь и пригласившая к праздничному столу.
Всё выглядело очень красиво — украшенный надувными шариками зал, накрытый чистыми скатертями длинный стол с цветами, фарфоровые салатницы, большие блюда с жареным мясом, много разных солений, грибов и зелени. Несколько удивило наличие алкоголя — на столе выстроились бутылки с красным вином, шампанским и даже водкой. Но я решил, что достаточно взрослые девушки сами уже способны понимать, что им можно и в каких количествах. Именинница в нарядном синем платье сидела во главе длинного стола в окружении подруг. Я поздравил её и поискал свободное место за праздничным столом. Пустовали три подряд стула в центре, но девушки пояснили, что это для отсутствующих сейчас дозорных.
— Виктор, вот твое место, рядом со мной, — позвала сидящая на противоположном от именинницы конца стола Лиза Святова.
Сама Лиза осталась в зелёных походных брюках, но вместо камуфляжной куртки девушка надела тонкую светлую кофточку с глубоким вырезом. На шее у Лизы, кроме православного крестика, я заметил золотую цепочку с кулоном в виде сердечка, только непонятно, находилось ли это украшение всегда на Лизе, или она нашла и нацепила его только сегодня. Лидер школьниц сделала себе высокую причёску, скрутив свои длинные волосы в какой-то сложный узел на голове. Видеть обычно строгую и даже угрюмую Лизу в таком виде было непривычно, впрочем, девушке такая причёска явно шла.
В том, кто и где сидит, явно существовала своя система и даже иерархия. Самые почётные места — возле именинницы для самых-самых близких подруг. Также почётными считались места возле лидера девушек. Если так, то мой стул справа от Лизы — в иерархии женского коллектива явно ценился достаточно высоко. Я улыбнулся своим мыслям и не стал забивать себе голову подобной чепухой, отдав должное искусству поварих. Тушеное мясо кролика, действительно, оказалось очень вкусным.
— В соседнем дворе в клетках кролики живые сидели. Мы большую часть выпустили в лес, чтобы они с голоду не сдохли в клетках, а часть приготовили, — пояснила Лиза.
— И кто забивал этих зверушек? — полюбопытствовал я, параллельно открывая штопором передаваемые с середины стола бутылки.
— А ты догадайся, — предложила соседка.
— Ты?
Лиза обиделась, весёлая улыбка сползла с её лица. Девушка посмотрела осуждающе и процедила сквозь зубы:
— Похоже, ты меня всерьёз считаешь каким-то кровожадным монстром, к тому же ещё и сумасшедшим. Я выросла в городе, и даже цыплёнка зарезать бы не смогла. Ужин полностью готовили наши поварихи — Александра Вышкина и Света Камышева. Они деревенские и крови не боятся.
