Ловелас

— Не буду я с вами спорить, — сказал Юм и резонно добавил: — Помыслы пошлиной не обложишь.

— Вот видите, — усмехнулся Нам Тибра. — Видите, как все устроилось.

Май улыбнулся. Благодаря ли всеобщим усилиям, или, наоборот, вопреки им, но все действительно стало по местам.

Маддалена зевнула, прикрывая рот ладошкой. Поставила один локоть на стол, потом другой.

Май еще немного посидел молча, допил свое вино, и увидел, что она спит, уронив на руки голову.

— Я могу каким-либо образом попасть отсюда в Котур? — спросил Май Юргена Юма.

— Пройдите через зеркало, — отвечал тот. — Два шага, и вы дома.

— Я собираюсь не домой, — сказал Май и подумал: а зачем ему в Котур? Денег-то он так и не заработал...

Нам Тибра поднялся из-за стола.

— Приятно было разделить с вами ужин, господа, но, к сожалению, и мне пора...

Май тоже встал, а Юрген Юм только косо зыркнул в их сторону и стал составлять в стопку грязные тарелки.

— Но, прежде, чем уйду, — продолжил Мастер Прозрения, обратившись к Маю, — вам, сударь, я должен сделать одно предложение. Не думаю, правда, что вы его примете, но, чтобы совесть у меня была спокойна, сказать я должен.

Май посмотрел на него с вежливым вниманием.

— Вы могли бы стать достойным преемником делу, которому я посвятил многие годы работы. У вас отличные способности.

Мая передернуло от воспоминания о собственных способностях.

— Спасибо на добром слове, — поспешно ответил он, — но вы верно предсказали мой отказ.

— Что ж, тогда прощайте.

Май смиренно наклонил голову, но вдруг опомнился и окликнул Мастера Провидения:

— Скажите, Мастер Сэд, а будущее в самом деле есть?

С загадочным видом Нам Тибра прикрыл глаза.

— Как вам сказать, сударь... Может статься, и нету.

Мая такой ответ несказанно обрадовал.

— Благослови вас Бог! — воскликнул он. — А я-то уж думал, что я помешался.

Нам Тибра хихикнул.

— Я и сам-то не в своем уме, милостивый государь. Посудите, разве можно жить все время так, как мы с вами живем, и оставаться в здравом разумении?.. — И начал таять в воздухе.

— Все, — глядя на исчезающий сизый дымок в месте, где только что стоял прорицатель, проговорил Май. — Долиной я сыт по горло. Я не могу здесь оставаться ни минуты. Как пользоваться вашими зеркалами, мастер Юм?

— Шагнуть внутрь с представлением, где вы хотите оказаться.

Май кивнул. Он бегло ощупал себя, в надежде обнаружить нечто, что его здесь, не допусти Господи, задержит. Руки, ноги были целы, голова на месте. Существенная пропажа обнаружилась лишь одна.

— Часы, — сказал он в пространство, потому что Маддалена спала, а Юм понес посуду к рукомойнику на кухню. — Я потерял часы.

Он быстро прошел в спальню. Ощупал смятую кровать, поискал под одеялом, в изголовье под подушками и даже за матрацем у стены. Затем, повинуясь догадке, опустился на четвереньки и наткнулся на слегка помятый, вчетверо сложенный лист плотной бумаги, лежавший рядом с его часами на полу. Он не сразу вспомнил его происхождение, а когда вспомнил, первым побуждением было скомкать и выбросить.

Тем не менее, Май листок развернул.

Вексель, выписанный на купеческий банк в Котуре, извещал о том, что он, Ипполит Май, должен получить семь тысяч флар золотом в уплату долга лейтенанта Фрея. Подписано поручительство было старой обезьяной маркизом Валлентайном. Мерзавец все-таки получил свой замок. Жаль Беренику.

Дрожащей рукой Май сунул вексель за обшлаг рукава, потом передумал и поместил его за пазуху, поближе к сердцу. Бросил в карман часы и торопливо покинул спальню.

Юрген Юм ждал его у двери в свою мастерскую со свечой в руке.

Май решительно поднялся на второй этаж.

— Я готов, — сказал он.

Они вошли в зеркальную комнату. Май ждал, что ему подскажут, как действовать дальше, но Юм отчего-то колебался. Он поставил на клавесин подсвечник, подобрал папку со своими сочинениями и прижал ее к себе. Взгляд его поблуждал немного по доскам пола у Мая под ногами, и, наконец, он спросил с какой-то робкой надеждой в голосе:

— А ваша матушка... она сейчас замужем... за кем?

Май медлил с ответом. По совести бы надо было ответить правду.

— Видите ли, — произнес он, — сейчас — ни за кем. И поэтому положение ее весьма затруднительно.

Взгляд Юма вспыхнул, будто ему было семнадцать лет, а не пятьдесят.

— Ах, Боже мой! — сказал он. — Но теперь у меня есть деньги. Я с радостью помогу ей, если вы скажете мне, где она находится!

— Ее положение затруднительно не в смысле отсутствия денег, — пояснил Май и рассказал, в чем дело.

Юрген Юм прикусил губу. Повествование о скверном положении матушки его нимало не смутило, как Май на то рассчитывал. Глаза Юма по-прежнему светились.

— А как вы думаете, господин Май, — произнес он, — согласится ли она выйти за меня замуж? Я решил оставить Цех. Не хочу больше... колдовства.

Юм раскрыл свою папку и подал ее в руки Маю. "Филида и Тирс" было написано на первой странице. "Опера в трех действиях и пяти картинах".

— Я написал эту вещь для нее и еще утром хотел просить вас передать, но я мог бы и сам, если вам нетрудно сообщить мне, где она находится...

— Ничего трудного нет, — пожал плечами Май. — Она ждет меня в Гольдоке, в гостинице "Золотой фазан".

— Благодарю вас! Ваша матушка должна гордиться своим сыном! — воскликнул Юм, выхватил у Мая свои ноты и моментально исчез за зеркалом.

Май ошарашено стоял на середине комнаты. Его стал разбирать смех. Вот ведь. Старый сбесится — хуже молодого. Ладно. Матушка, конечно, удивится, но, кажется, все семейные дела уладились неожиданно и сами собой. Только как отсюда выбраться без колдуна? Решиться и просто шагнуть в волшебное зеркало?

Он подошел к тому из зеркал, в котором скрылся Юм. Закрыл глаза, приготовился...

Дверь мастерской скрипнула и приоткрылась. На пороге стояла Маддалена.

— Ты даже не попрощался, — упрекнула Мая она, быстренько подбежала, обвила его шею руками и подставила губы для поцелуя.

Май первым делом поцеловал ее, и только потом слегка от себя отстранил.

— Ты уходишь? — сказала она. — Я с тобой.

— А как же Цех — твои мечты?

— И наплевать на них.

Май снял ее руки со своей шеи, крепко взял под локоток и повел вон из мастерской, на другую сторону границы.

Внизу повернул к себе и придержал для ясности объяснения за плечи. Сказал, глядя прямо в лицо:

— Маддалена Беган из Обежа, подумай хорошенько, чего ты на самом деле хочешь? В постель? Большой чистой любви? Или, все же, стать Мастером Цеха?

Она покраснела, смутилась и опустила голову.

— Да, — призналась она. — Я сказала сгоряча.

— Вот так-то. — Май приподнял ее личико за подбородок, наклонился и снова заглянул в глаза. — Я ухожу один, но мы с тобой обязательно встретимся. Это я тебе обещаю как Предсказатель.

Тверь 1997