Ну, два, это как в рассказах всех охотников. Но полтора центнера в звере с гарантией. Полная пасть милых зубов — просто мечта стоматолога. А когти — вообще отдельная тема. Как при таких когтищах он умудрялся передвигаться по не самому простому маршруту совершенно бесшумно — для меня загадка.

Ким предложила вполне годную гипотезу, что когти зверя втягиваются как у кошачьих. И я склонен с ней согласиться.

Вместо того чтобы отбиться спать, я вынужден снимать шкуру. Отрубив череп, насадил его на кол, врытый у подъезда к лагерю. После чего, кряхтя от натуги, всем семейством отволокли и сбросили труп в реку.

Вивисекция вышла на крепкую пятерку — облепленный насекомыми череп смотрелся не просто устрашающе, а даже жутковато.

13 число 05 месяц 17 год.

Амазонский Хребет. День.

— Живы?! — в голосе Степаныча столько неподдельной тревоги, что мне даже стало чуточку стыдно.

— В общем да, а не должны бы?

— Час назад мимо нас проплыл труп с ободранной кожей. И без башки. Как у Джека Лондона "Ихтиандр без головы", только мертвый, — влез в разговор Шкипер — все еще единственный член команды "Зорьки".

Что лично мне говорит о том, что лишних людей решено к операции не привлекать, обходясь теми, что есть.

— Если ты имел в виду книгу "Всадник без головы", то ее написал Майн Рид. И всадник там был мертвый — без всяких только. Он же без головы, а без нее не живут. Без мозгов, половина человечества, а вот без головы пока никому не удавалось.

— Точно, но я читал в "Технике молодежи", что у какого-то профессора ампутировали все кроме головы. Дуэль или Добль..............

И вот что с ним делать?

— Доуэль.

— Точно.

16 число 05 месяц 17 год.

Амазонский Хребет. Вечер.

Почти затемно вернувшийся с "охоты", Тимур жадно вгрызается в слегка зачерствевшую краюху, со всей пролетарской ненавистью налегая на котелок с наваристой ухой. Спасибо Шкиперу, детально просветившему, что ловится в этих водах.

— По рюмашке?

— Не стоит. Устал, развезет сразу. Лучше чайку, — как бы невзначай просит Тимур.

Хитрый какой. Хороший чай — редкий, практически стратегический продукт. Однако, похоже сейчас именно тот случай, когда надо идти на издержки. Тимуру явно есть, что сказать, но под это что-то он отжимает капельку давно забытого вкуса.

У костра нас трое — я, Тимур и, превозмогающий сон, Чак. Вообще-то сейчас его время нести вахту по охране нашего мирного сна, но мне нужно поговорить с Тимуром. Так что пусть нигра пока дремлет. На русском он понимает от силы полторы сотни слов, это, кстати, в десять раз больше чем две недели назад, и разговору мешать не будет.

— Взял беглецов? — спрашиваю я, кривой палкой сдвигая в кучу крупные угли и не прогоревшие поленья. Темень ночного неба без следа проглатывает стайка искр, возмущенных моим вмешательством.

Тимур утвердительно кивает. — Там такая история, — он замолкает, сдувая пар, вьющийся над кружкой. — Порой в этом мире встречаются такие сюжеты.

В общем, с рудника сдернули трое — пара каторжан прихватила с собой девку с кухни.

— Только с кухни?

— Ты идеалист? — Тимур отвечает вопросом на вопрос.

— Циник.

— Тогда ты знаешь про кнут и пряник.

— Кнут, он кнут и есть. Пряник? Свобода им не грозит. Морить провинившихся каторжан голодом не вариант, упадет выработка. Так что они явно не голодают, и пермоблюдом их не купишь. Поощрить спиртным или наркотой? Дешево, сердито и снимает стресс, но велика опасность пьяного бунта. Остается что?

— Н-да. Однако и у каторжан бывает любовь. Влюбленная парочка отважилась на побег. А третий, похоже, прилип случайно. Они пошли даже разными дорогами. Одиночка ломанулся вдоль дороги сюда — к реке. А парочка двинула вглубь гор.

— Сколько он до нас не дошел?

— Верст двадцать.

— Ты его?

— Нет, горные волки. Есть тут такие, очень похожие на земных волков, животины. Повыше правда — до метра в холке, и жуть какие мордастые.

— Знаю, в Скалистых горах за мной увязалась стая.

— Хм, и как?

— А как оно может быть, если я здесь.

— Это понятно. Как конкретно разошлись?

— Конкретней некуда. Я тогда шел через высокогорье. Деревьев нет, трава, кусты, камни. По пути попалась каменистая проплешина. Пробежался влево, повесил на кусты куртку. Помочился справа. А сам оседлал скалу в сотне метров дальше. Стая вышла на прогалину и сбилась в кучу, вынюхивая, куда именно я делся. Дальше как в тире.

— Дэн, как тебя занесло в Скалистые горы?

— Это длинная история, потом расскажу. Так что там с беглыми?

— Того, что шел к реке волки загнали на дерево. Потом пара мишек подтянулась. Шухер стоял такой, что пройти мимо было просто нереально. Теперь бегунок снова машет кайлом в самом глубоком штреке.

То, что Тимур нашел шедшего вдоль дороги к реке беглеца не просто хорошо. Что там у него в голове? И, дойди он до нашего лагеря, несмотря на меры предосторожности, могли случиться неприятности.

Или, набегавшись по природам, каторжанин пришел бы с поднятыми руками.

Что с ним делать?

Миссия у нас секретная. И случайные свидетели решительно не нужны. Вернули бы беглеца на рудник, или дали бы нам команду самим решить проблему.

И мы бы ее решили. Поморщились и решили, но осадчик бы остался.

— А остальные?

— Вот тут начинается история достойная Шекспира, — как-то уж очень невесело сказал Тимур. — Я бы их конечно рано или поздно нашел. Скорее рано. Однако они сильно упростили мне задачу, разведя костер на ночь. Понять их можно, страшно же. Но больно уж место выбрали бестолковое. Видимо в прошлом горожане.

— Как ты их повязал?

— Никак.

— Обоих?

— Нет только его. Баба сама застрелилась. Приставила автомат к подбородку и высадила остатки магазина, — несмотря на нейтральный тон видно, что Тимуру не по себе. — Точно говорю, это любовь.

— Да ладно. Может он кухарку прихватил, что бы иметь продовольствие для бегства?

— Я тоже так думал. Но большую часть припасов они бросили. Баба подвернула ногу, и он нес ее на руках, бросив почти все припасы. На руднике контингент — мрази конченные, клейма ставить некуда. Но это ведь не значит, что сильные чувства для них невозможны.

— Или она была беременна, — предположил я. На Тимура стало жалко смотреть. — А может это были муж и жена или брат и сестра? — продолжаю нагнетать. — Я тут сталкивался с подобным.

В этот Мир Орден завозит лихих граждан в поистине промышленных масштабах. Треть из них та, что выживает, вскорости оказывается в местных пенитенциарных учреждениях.

Орден предпочитает использовать каторжан для развития береговой инфраструктуры — причалы, молы, дамбы. На Рейне отправляют на заготовку леса. Азиаты загоняют своих преступников на расчистку полей. В Демидовске решили отправить часть з/к на рудник.

Судя по тому, что медный рудник не афишируют (есть у меня сомнение, что на нем добывают исключительно медь), в рудокопы определили самых отмороженных — тех которым помилование или окончание срока не предусмотрено в принципе.

Такая вот лирика. Циничная и суровая.

В рассказанной Тимуром истории есть одно большое НО. Вот............................ такенное.

Если бы беглая каторжанка не застрелилась сама, поволок бы ее Тимур обратно на рудник? С вывихнутой-то ногой.

Что-то я сомневаюсь.

Скорее всего, у него был приказ беглецов вернуть или ликвидировать. С учетом того, насколько он ценный кадр для нашей экспедиции, возможен вариант — не рисковать и пристрелить без затей.

Причем в воспитательных целях не нужно рубить трупам головы, дабы в воспитательных целях украсить ими колья возле бараков.

Во-первых, это не в наших культурных традициях.

Во-вторых, достаточно просто вернуть похищенный автомат, и каторжане узнают о печальной участи беглецов.

17 число 05 месяц 17 год.

Амазонский Хребет. День.

Как стартуют в дальние дали экспедиции или трогаются в путь караваны пионеров — переселенцев?

Рычат на перегазовке мощные моторы. Мозолистые руки водителей готовы толкнуть вперед рукоять коробки передач. Начальник экспедиции поднимает к небу воронёный ствол. Сейчас грянет стартовый выстрел, и длинноногая, грудастая блондинка в неприлично короткой юбчонке лихо взмахнет клетчатым флагом, или по-простому — снятыми с себя ядовито-красными труселями.

Затаивший дыхание сводный оркестр разом выдохнет и грянет "Прощание славянки!".

А водила головной машины войдет в историю прошептав — Поехали..... или скорее хулиганисто — Погнали!

В жизни все иначе.

— Может всё-таки вдвоем? — в десятый раз уламывает меня Тимур.

Могу его понять, у него свои резоны.

Если читатель забыл, в очередной раз напоминаю — вокруг никогда не видевшие человека дикие, да что там, дичайшие горы. Причем горы И Н О П Л А Н Е Т Н Ы Е, кишащие дерзкой внеземной фауной, а местами и весьма лютой флорой.

Тимур вполне справедливо полагает, что пасти одного взрослого мужчину ему намного проще, чем мужчину, женщину и пацана с бритвенно-острым метровой длины шилом в известном месте.

Путем долгих уговоров Риту удалость оставить "следить" за хозяйством.

А собравшийся было в дорогу товарищ Флинт, внезапно передумал, после того, как его чуть не "сбил" спикировавший со звенящих высот местный гибрид грифа и "МиГ 15".

Несмотря на чудеса высшего пилотажа "сталинский соколик" увернулся от вражеского стервятника, исключительно благодаря везению.

Разом поскучневший птиц забился под навес на облюбованную для ночевки балку. А король местного неба величаво-надменно развернулся над рекой и пошел на второй заход.

Это его и погубило.

Размер и дерзость стервятника произвели впечатление не только на товарища Флинта. Несущий охрану лагеря, Степаныч жахнул дуплетом, сбив залетного гостя с курса. Пару секунд спустя хлопнул гладкий ствол комбинированной двустволки Тимура, окончательно заземлив цель.

Перед тем, как отрубить голову и спихнуть неожиданно легкую тушку в реку, шагами промерили размах крыльев. Вышло пять с половиной моих шагов.

Зачем рубили птице голову?

Это все проделки Ким. Мимоходом заметившей, что посудина Шкипера, украшенная черепами медведя и гигантской птицы, будет смотреться куда как брутальней. А уж какое впечатление это произведет на молоденьких человеческих самок........м-да.

Со своей стороны, едва не посоветовал парню украсить "Зорьку" черепами крокодила или крупной водяной змеи. Но вовремя прикусил язык, ибо такие понты запросто могут стать для парня летальными.

Однако грызет меня паскудная мыслишка — Шкипер и сам дойдет до мысли, что череп медведя и гигантской птицы, не толкаясь боками, уместятся в черепе крокодильчика. И с оказией прошвырнется до дельты за действительно гигантским экземпляром рептилии.

Что-то я отвлекся.

Ким я беру, дабы воочию убедиться, что ей и "НИВЕ" данный маршрут по силам. Если станет понятно, что "НИВА" по горам не пройдет, у меня еще есть последняя возможность отправить машину со Шкипером в Демидовск.

Вооруженного мелканом Андрюху беру, дабы рос мужиком. Парню важно почувствовать себя причастным к опасной мужской работе. А что, до мелкана — да, несерьезно. Но ему в компании меня и Тимура вряд ли выпадет шанс им воспользоваться.

Никаких карт, кроме тех, что имеются в голове Тимура, у нас нет. То ли опять играют в секретность, то ли действительно не удосужились сделать хотя бы кроки.

Судя по рассказам проводника, до рудника полста верст. Сорок две версты в нужном нам направлении — почти на запад, и еще восемь на север. Из сорока двух километров нам нужно тридцать семь. Потом наш маршрут отклоняется в сторону узкого, вытянутого на запад плоскогорья.

Охрана и вольные механизаторы с рудника должны были проложить просеку до плоскогорья. И судя по побегу, часть персонала оторвали от их прямых обязанностей, что негативно сказалось на охране объекта. Так что, какая-то "дорога" в сторону плато, скорее всего, имеется. И мне нужно понимать какая и до куда именно. Дабы перебросить туда пару тонн дополнительного бензина, которого никогда не бывает много. Бывает мало, но больше не увезти.

Кроме того у меня стадо-табун-стая разномастных домашних животин, которых предстоит везти на машине или перегонять своим ходом. А значит необходимо приглядеть безопасные места для отдыха и оборудовать загоны для ночёвки. Причем, при кажущейся простоте, места ночевок должны быть достаточно большими, чтобы вместить десяток машин, разбить палатки и разместить скотину. В шаговой доступности должен находиться источник чистой воды, окружающий место ночевки рельеф обеспечивать сносную видимость и способствовать охране лагеря от местного зверья. Лично у меня нет сомнений в том, что автохтонная фауна попробует вкусить фауны пришлой. И последнее — обустройство временных лагерей не должно требовать значительного времени и усилий. Уставшие за день люди должны отдыхать, а не убиваться на расчистке леса, таскании воды или превозмогать сон на посту.

Полтора часа до развилки у рудника Ким держалась на крепкую четверку. До рудника шли укатанные колеи практически проселочной дороги, змейкой вьющейся по живописнейшим долинам. Чего стоит водопад, с высоты сотни метров обрушивающий поток воды на прозрачное зеркало горного озера, обрамленного изумрудным кольцом субтропической зелени.

Дорога, даже такая "дикая" — всё-таки дорога. Расчищенная от растительности, в местах, где позволяют грунты, даже подровненная отвалом бульдозера, а в одном месте мешающая проезду излишне твердая скала подрезана взрывчаткой. Езжай да радуйся.

Увы, недолго.

После рудника все тоскливее, но в целом все еще неплохо. Первые километры после развилки, дорога почти не изменилась. Зато у дороги то и дело попадаются небольшие склады круглого леса. Горное начальство справедливо решило, что раз уж им "навялили" прокладку дороги непонятно куда. Неплохо бы совместить неприятное с полезным, попутно организовав заготовку древесины для нужд рудника.

А вот дальше пошло совсем тоскливо. Маршрут забрался на приличную высоту — как бы не пары километров над уровнем моря, полтора так точно. Стройный крепкий лес, годный под деловую древесину, сменился густым, но чахлым подлеском, с тенденцией к высокогорному кустарнику.

Плотно зажатая горами долина закончилась, и бульдозер проложил зигзагообразный подъем на водораздел, верхним концом теряющийся в шапке облаков. Причем маршрут проложен гениально. На первый взгляд склон выглядит непроходимым для техники, но проложенная дорожка вьётся так, что практически нет узких поворотов или непреодолимо крутых подъёмов. Отвал соскоблил цепляющуюся за склон хлипкую растительность, а что не соскоблил, без затей перемолол гусеницами. Причем, судя по следам гусениц и направлению излома растительности, бульдозер проложил маршрут, а потом вернулся обратно на рудник. На обратном пути развернув отдельные деревца против шерсти. Устраняя подобные препятствия, заодно давая Ким передышку, нам с Тимуром пришлось изрядно помахать топорами и бензопилой.