К северному побережью караван пришел в два раза большим, нежели выходил из южного форта, что объяснялось тем, что в каждой из встречных деревень к нам присоединялись местные жители. Кроме того, на снегу были отчетливо видны следы снегоступов, а так же колеи от полозьев саней, из-за чего можно было сделать вывод, что мы далеко не единственное пополнение гарнизона крепостей.

Ледяное море мы увидели на закате, когда поднялись на очередной снежный холм: по небу плыли рваные облака, снежное покрывало расстилалось во все стороны насколько хватало глаз слепя непривычных к подобному зверян яркими отблесками, а в нескольких тысячах метров впереди нас виднелась идеально гладкое водное зеркало, своим оттенком напоминающее огромную лужу крови.

Справа и слева залив зажимают в своеобразные тиски два каменных утеса, на вершинах которых возведены каменные трехэтажные широкие здания с плоскими крышами и маленькими дозорными башенками (именно там обитают основные силы северного дозора). Все побережье залива оказалось заковано в камень, а сам берег поднят на высоту двух-трех метров над уровнем воды, что не позволяло плотам и лодкам найти удобное место для высадки.

...

— Готоввся! — трубный голос сотника из числа ветеранов, заставил меня вынырнуть из собственных воспоминаний.

— Готовься! — выхватив стрелу из колчана, окунаю ее наконечник обмотанный тряпицей в ведро с горючим составом (те же действия выполнили и мои подчиненные, которых включая меня теперь набирается на полный десяток).

Тем временем лучи света, струящиеся от фонарей установленных на вершинах дозорных башен, сфокусировались на медленно заплывающих в залив паромах. Четыре прямоугольных судна, на бортах которых стояли высокие грузные силуэты зверян, при помощи вёсел и шестов двигались точно по центру водоема, оставаясь на одинаковом расстоянии от двух крепостей, вне зоны досягаемости их стрелков.

— На что они надеются? — не выдержал Копа, задав вопрос всем окружающим и никому конкретно.

— Если бы мы знали. — отозвался говорливый волк. — Может быть от неудачных образцов нежити избавляются, а мы это по глупости своей за вторжение принимаем.

— Поджигай... Целься... пли! — голос командира прокатился по побережью гулким эхом, а в следующую секунду в ночное небо взмыли сотни, а может быть даже тысячи стрел с пылающими огнем наконечниками.

Вскинув лук, накладываю стрелу на тетиву, оттягиваю ее почти до уха и напитав древко гравимантией, отпускаю снаряд в полет. Немигающим взглядом наблюдаю, как стремительно уменьшающийся огонек уносится в сторону приближающихся паромов чтобы удариться в поднятый щит противника. Руки же уже выхватывают следующую стрелу, которая опускается наконечником в ведро, затем погружается в огонь маленькой треногой жаровни, а после этого накладывается на тетиву лука.

"Раз — извлеч стрелу. Два — окунуть ее в горючее. Три — поджечь стрелу. Четыре — наложить стрелу на тетиву и прицелиться. Пять — выстрелить".

Ведя этот нехитрый счет, раз за разом повторяю один и тот же цикл вместе со своими напарниками. Справа и слева от нас, в том же темпе, размеренно отправляют стрелы в полет другие десятки защитников рубежа. Голос командира разносится эхом над побережьем, ему вторят голоса десятников (в том числе и мой собственный).

Впав в легкий транс, благо однообразная цикличная деятельность этому прекрасно способствует, краем сознания отслеживаю действия своих подчиненных. Выстроившиеся ломанной линией Рокот, Копа, Зазу, оба Киона, Фули и Зури (гепардихи из коренных северянок, тоже являющиеся близнецами), Стар и Коди (белый и рыжий волки), словно отлаженный механизм отправляли в полет стрелу за стрелой. Даже удивительно, что пополнение так легко вписалось в мой отряд, будто бы мы изначально готовились нести службу бок о бок. Разве что отсутствие ошейников у кошек вызывало недовольство у нашего дезертира, но все уже привыкли к тому, что легкое раздражение — это его нормальное состояние (вместо металлических "украшений", сестры демонстративно носят широкие кожаные полоски укрепленные железными заклепками).

"Забавно было смотреть на Старшего и Младшего, обиженно потирающих уши и дующихся на близняшек, после того как получили отказ на ухаживания".

В Прайдленде из-за подавляющего численного превосходства самок, самцы находятся в более выигрышном положении нежели представители любых других народов Пентаграммы. В Рубежном королевстве же, по всей видимости ситуация несколько иная, и если прибывающие с юга кошки все еще продолжают придерживаться привычных традиций и взглядов, то уже родившиеся здесь сами выбирают, какую модель поведения применять.

Как рассказали Фули и Зури, их отцом был медведь (погибший несколько лет назад защищая побережье), а в деревне преимущественно жили белки и волки, придерживающиеся традиций моногамных семей. Однако же из-за воспитания матери и нежелания расставаться друг с другом, они решили найти себе одного мужа, который будет любить одинаково их обеих и больше никого. Казалось бы, что кандидатуры Кионов подходят идеально, так как они тоже близнецы, но...

"Блудливые коты нам не нужны".

Так заявили гепардицы в ответ на вопрос о том, что их не устраивает в львах.

В очередной раз тетива лука звонко хлопнула по перчатке надетой на левую руку, а одна из последних стрел отправилась в сторону приближающихся паромов. Со стороны могло показаться, что наш обстрел полностью бесполезен, так как выставленные вперед и поднятые над головами врагов щиты, принимают на себя три четверти всех снарядов, а еще одна пятая бесполезно падает в воду. Те же снаряды, коим все же удается добраться до неживой плоти, не под силу свалить с ног мощные туши кабанов (разве что наконечник попадет в голову и пробьет череп).

Где-то позади щелкнули механизмы метателей и в воздух взвились глиняные кувшины. Еще пара секунд и до ушей доносятся несколько всплесков, а так же звуки разбивающейся посуды, а после этого на двух суднах противника вспыхнули языки пламени, захватившие не менее чем по десятку силуэтов.

— Лучники, назад! — рявкнул во все горло командир.

— Назад! — подхватив ведро, выплескиваю его содержимое за край каменного выступа, туда же Рокот отправил угли из жаровни (незачем рисковать устроить пожар у себя в тылу), закинув луки за спины бежим к выстроившимся в несколько линий копейщикам.

— Шевелите своими хвостиками, красотки... — весело начал Кион старший.

— ...мы себе не простим, если с ними что-нибудь случится. — закончил фразу Кион младший.

— Мне вот что непонятно: почему было сразу не поджечь кувшины, или вовсе не выстрелить камнями? — спросил у бегущего рядом волка Зазу.

Стоило нам прошмыгнуть в промежутки между прямоугольными щитами, как копейщики сомкнули ряды у нас за спинами и подойдя почти к самому краю берега, стали ждать подхода паромов.

— Пробовали. — хмыкнул собеседник, останавливаясь рядом с санями, куда сбросил свои лук, колчан и ведро с жаровней, начав вооружаться мечом и щитом. — Если на лодке есть погонщик, то снаряд останавливается об барьер, так что вреда никакого не наносит. Если же погонщика нет и судно начинает тонуть, мертвяки прыгают в воду... Поверь, вылавливать их по всему заливу — это задача не самая приятная и безопасная. Вот и приходится извращаться: сперва доставляем огонь, а потом уже и масло.

— Да все это пустая трата ресурсов. — буркнул крупный ёж, нацепляя на левую руку восьмиугольный щит и вешая за спину перевязь с длинным мечом. — Что стрелы, что огонь... этих тварей только сталью и гравимантией упокоить можно.

— Ну не скажи. — не согласился серый хищник. — Я слышал, что однажды какой-то удачливый сукин сын подстрелил погонщика...

— Рассказывай эти сказки... вон им. — обладатель черных иголок, образующих под одеждой дополнительный слой брони, кивнул в нашу сторону. — Да и то скорее всего не поверят. Вороны слишком осторожные чтобы так глупо подставиться, да и сразу улетают, стоит только стать жарко.

— Разговорчики! — окликнул нас старший офицер Вяз (полутысячник-медведь). — Паромы почти доплыли, так что бегом встрой! Зеленые, не лезьте под руку: лучше оттащите сани подальше и следите чтобы никто не прорвался в тыл или фланг. Если хоть одна тварь сбежит, сами будете гонять ее по полуострову. Живо-живо!

— Ну, командир, что нам делать? — когда все ветераны вернулись на побережье, Копа соизволил поинтересоваться моими распоряжениями (сделав это так, будто бы оказывает одолжение).

— Впрягаемся и тянем сани. — кинув старшему льву конец кожаного ремня от сбруи, поворачиваюсь к остальным членам десятка. — Зури, Фули следите за обстановкой и предупредите если произойдет что-то непредвиденное. Кионы, Стар и Коди: впрягайтесь, или вам нужно особое приглашение? Рокот, Зазу, прикрываете нас.

СЕВЕРНАЯ ЗАРЯ

"Что-то пошло не так".

Эта мысль раскаленной иглой вонзилась мне в голову, стоило первому кабану сойти с парома на берег, буквально рухнув на головы строю солдат. Мой десяток, как и еще три сотни зеленых новобранцев, только-только успели уйти вместе с санями от края ледяного моря, как по ушам ударили визгливые оглушительные крики заставляющие инстинктивно прижимать уши и хвататься за мечи.

Едва я обернулся чтобы посмотреть, что же происходит позади, как в глаза бросилась безрадостная картина: судна неживых вторженцев стукнулись бортами о высокий берег, но монстры не спешили лезть на стену из наконечников копий и щитов. Вместо этого кабаны начали подбрасывать своих сородичей вверх и вперед, из-за чего защитникам пришлось спешно перестраиваться и отступать.

Несколько туш прямо в воздухе были разорваны фиолетовыми шарами гравимантии, еще сколько-то монстров упали на барьеры из гравимантии или были пойманы на вскинутые копья, только вод своеобразный дождь и не думал прекращаться. Падающие прямо на головы ветеранов здоровяки, массой не уступающие иным медведям, непрерывно издавали оглушительные визгливые крики, а так же орудовали булавами, топорами, прикрывались щитами.

Только сейчас мы в полной мере смогли оценить, что привезенный на южную заставу пленник, на самом деле был полудохлым трупом. Кабаны оказались сильными, быстрыми, живучими тварями представляющими из себя горы бугрящихся под шкурами мышц.

Пока часть бойцов заслона ожесточенно рубились с нежитью, остальные ветераны поспешно отступали перестраиваясь для слаженного отпора. Когда мы наконец оттащили сани достаточно далеко и скинув ремни смогли повернуться мордами к берегу, враги уже заканчивали рвать на куски и втаптывать в промерзший камень противостоявших им зверян. Впрочем, волки, медведи, ежи и коты тоже не остались в долгу: немало обезглавленных туш остались лежать сломанными куклами, а некоторые твари были буквально распяты на копьях.

Вторая попытка прорыва наткнулась на слаженный встречный удар: воины Рубежного королевства по двое-трое пронзали кабанов копьями и удерживали их туши на древках, пока напарники мечами рубили сперва руки, затем и головы. Не везде этот трюк проходил одинаково хорошо и нередко деревяшки ломались под мощью напора неживых тварей, из-за чего на отдельных участках побережья начиналась беспорядочная бойня. Однако же слаженные действия и подстраховка напарников, позволяли справляться с угрозой почти без потерь, а зычные голоса командиров порой заглушали даже визгливые вопли свиномордых.

У меня в памяти невероятно четко отпечаталась картина того, как кабан разломав древки удерживающих его копий, размахивая булавой бросился на пару белок и волка, но тут же ему наперерез метнулась бурая туша медведя. От силы удара в момент столкновения обоих великанов отбросило друг от друга, но если ветеран едва удержался на ногах и начал заметно прихрамывать, его оппонент сперва рухнул на землю, но тут же извернулся и снова принял вертикальное положение, как ни в чем не бывало. К счастью этой заминки оказалось достаточно чтобы кто-то из воинов успел метнуть сферу гравимантии...

Постепенно битва перешла в добивание: кабаны были сильными, быстрыми, живучими (если о неживых существах вообще можно такое сказать), но в большинстве ситуаций вели себя не как развитые, а скорее как дикие хищные звери в обличие зверян. Если в начале они еще проявляли зачатки тактики, то уже к середине сражения стали бездумно бросаться на наконечники копий и мечи, всеми силами стремясь добраться до живой плоти. Я даже успел ощутить какое-то разочарование от понимания того, что нашему десятку не суждено этой ночью сразиться с врагом (но внешне мое недовольство выразилось только чуть более сильным сжатием рукояти меча извлеченного из ножен и теперь поблескивающего гладким металлом клинка).

"Похоже подчиненные моих чувств не разделяют".

Замечаю осмотревшись по сторонам. На мордочках Фули и Зури легко читалось облегчение, оба Киона стояли в расслабленных позах и о чем-то переговаривались в пол голоса, Рокот и Копа сохраняли невозмутимый вид (правда у льва примешивалось еще и хмурое недовольство), Зазу, Стар и Коди находились позади, так что о них что-либо говорить нельзя.

* * *

— Не так я себе представлял героическую службу на северном побережье. — соскребая лопатой с земли ошметки плоти кабана, проворчал Зазу.

— Радуйся, зеленый, что это не твои внутренности. — откликнулся серый волк устроившийся на бортике саней кутаясь в свой меховой плащ. — Только в песнях бардов, да в сказках для детенышей, война — это подвиги и героизм. На деле же сражения занимают даже не одну десятую времени. О том что порой приходится копаться в отходах, вы пожалуй уже поняли и сами.

— Юморист... — фыркнул молодой лев, отправляя в ведро отскобленную от камня руку.

— ... — ветеран плавным движением соскочил с саней, приблизился к зазу в два шага и схватив его за ошейник под подбородком рывком заставил разогнуться и встретиться с собой взглядом. — Думаешь мы тут шутки шутим?

Отпустив лопату, единым рывком сближаюсь с двумя хищниками и выпустив когти кладу левую руку на плечо волка, в ладони правой руки начиная скапливать гравимантию. Приходится прилагать над собой немалые усилия чтобы голос звучал ровно и холодно, без откровенно рычащих ноток:

— Ты бы руки не распускал, красный. Не наша вина, что сегодня ночью больше сотни бойцов полегло и не мы себя в резерв определяли. Если же хочешь на ком-то сбросить раздражение, только скажи...

Медленно повернув голову, ветеран скосил на меня желтый глаз, встречаясь с жестким и решительным взглядом. Пару секунд он раздувал ноздри и дергал верхней губой обнажая клыки, но затем все же отпустил ошейник Зазу. Не успел я расслабиться, как противник резко присел и совершил подсечку, тут же перехватывая мою руку и падая на спину потянув меня за собой.

Заваливаясь вперед, сжимаю кулак свободной руки и использовав гравимантию, наношу утяжеленный удар в область живота волка. В то же мгновение ветеран завершил бросок придав мне ускорения пинком ног.

Упав на каменную набережную, не успев вовремя остановиться сваливаюсь в воду, лишь беспомощно царапнув когтями по отвесной поверхности. Секунда полета закончилась всплеском, тут же ледяная вода сомкнулась над головой а одежда тут же потяжелела. В мыслях промелькнула неуместная радость о том, что меч и броня были сняты и уложены на дно саней еще в самом начале работы.