Слишком много врагов

Наконец, грузовик вырвался из тесноты пыльных улиц Мукдена и довольно бодро побежал по загородному шоссе. Командир посмотрел на часы и нахмурился. — Час двадцать. Долго. Как назло: аэродром и дворец находятся по разные стороны от города. Если хватятся, могут успеть дать знать на аэродром и остановить все вылеты.

— А его скоро хватятся?

— По плану он уйдет к своей новой любовнице. Уж час то будет по любому. А из ее помещений есть тайный ход в соседнее здание, где якобы и произошел инцидент с капитаном. Но это все такая самодеятельность, что даже думать не хочется ни о чем. Вся надежда на то, что там такое сонное царство в этом загородном дворце, что никто толком ни на что внимания не обращает и происходящее не отслеживает.

Еще минут через пятнадцать грузовичок миновал главный вход во дворец, проехал еще метров 300 вдоль высокой стены и подъехал к неказистым воротам, которые открылись еще при его приближении.

Командир хмыкнул, приоткрыл свой саквояж, опустил туда руку и щелкнул предохранителем маузера. Федор тоже насторожился, но, похоже, пока все шло по плану. Сидевший в кабине вместе с шофером японец что-то спросил у охраны, удовлетворенно кивнул ответу, и машина поехала вглубь двора. Они попали явно в непарадную часть дворца, в настоящий лабиринт из кирпичных и саманных зданий с массой дверей, каких-то переходов и небольших крылечек. От одного из них им энергично замахали. Шофер под руководством японца подал машину задним ходом к крыльцу, маньчжуры откинули задний борт, и группа якобы обычных и альтернативных медиков быстро покинула машину и устремилась вглубь здания за показывающим дорогу слугой.

Их привели в небольшую комнату, где прямо на полу, на тощем тюфячке лежал человек. Голова и нога его были уже перевязаны какими-то тряпками с пятнами крови.

"— Однако, реально все выглядит, — подумал Федор, — не знал бы, точно сказал, что раненый. И бледный-то какой, как будто немало крови потерял".

Корейцы остались у входа и занялись каким-то камланием — зажгли ароматные палочки, сели на корточки и стали что бубнить, вероятно, отгоняя злых духов. Федор понял, что их главная задача — не пускать в комнату посторонних. Маньчжуры толкались еще дальше в коридоре с взятыми из грузовика носилками, которыми они очень удачно окончательно перегородили коридор.

Федор присел к пациенту и начал аккуратно снимать с него повязки. Командир делал вид, что помогает ему. Свету в комнате могло бы быть и побольше, но очень скоро к своему полному изумлению Федор понял, что пациент действительно ранен в ногу и голову, да к тому же находится без сознания. Однако, его изумление не могло сравниться с эмоциями командира: лежащий перед ними китаец не имел ничего общего с императором Пуи. Тому все же было уже за 40, а перед ними лежал совсем молодой человек.

Глава девятая.

Федору было проще. Он быстро обработал раны и наложил новые повязки. Заморачиваться с бараньей кровью он не стал. И так было ясно, что все пошло не так, да и занести раненому какую-нибудь заразу от баранов не хотелось. Командир молчал, а Федору хватило ума ни о чем его не спрашивать по-русски. Раненого погрузили на носилки, и маньчжуры быстро понесли его по коридору к машине. В кузове их ждал еще один сюрприз. Там в углу сидел немолодой санитар в потрепанной форме и, похоже, собирался сопровождать раненого в госпиталь. Командир молча переглянулся с японцем, изображавшим из себя старшего команды и пожал плечами. Спорить и выяснять отношения сейчас явно не стоило. Что все это значило, никто не понимал, но ноги уносить из дворца надо было быстро. Погрузились, закрыли борт и двинулись вперед. У ворот к грузовичку присоединились два мотоциклиста, которые теперь ехали впереди как бы расчищая дорогу. Пока нужды в этом не было, но в городе такое сопровождение явно будет полезным. Корейцы на всякий случай задвинули дворцового санитара в угол, но пока не трогали. Командир постучал по крыше кабины и, когда сидевший впереди японец, повернулся к нему, что-то коротко бросил ему на неизвестном Федору языке.

Отъехав на пару километров от дворца, он обратился к Федору:

— Что скажете о ранах, доктор?

— Нога — пистолет или револьвер, часа два назад. А на голове — резанная рана, странная какая-то.

— В каком смысле?

— Не очень настоящая, я бы сказал. Как бы обычный разрез, чтобы кровь пустить.

Молча наблюдавший все это санитар вдруг что-то сказал по-китайски. Все в кузове, кроме Федора, резко повернулись к нему и уставились на санитара в полном изумлении. Внимательно вглядевшись в него, командир что-то вопросительно произнес по-китайски.

"Санитар" в ответ засмеялся и перешел на английский, который понимал и Федор:

— Вы все поняли правильно. Я — Айсин Гиоро, по-английски меня можно называть Генри, а императором быть я больше не хочу. Нам пришлось разыграть этот маленький спектакль, поскольку во дворце слишком много лишних глаз и ушей. Но ничего, теперь там не осталось ни одного человека, который бы знал, что произошло на самом деле.

— А это кто? — командир показал на раненого китайца.

— Один из шпионов японцев. Лучше его прикончить уже на аэродроме, Он слишком близко подобрался к моему плану, чтобы оставлять его в живых, но пока он нам может пригодиться.

— А остальные Ваши помощники?

— Один на мотоцикле. Он поведет нас на аэродром кратчайшей дорогой. А остальных пришлось убрать. Слишком опасно. Никому нельзя до конца верить. Кстати, не ждите сообщений больше от ваших людей во дворце, их мы убрали в самом начале как чьих-то шпионов.

— Зачем?

— Опасно. Когда японцы начнут спрашивать, заговорят все. А сейчас там столько трупов, что у нас есть какое-то время форы, прежде чем там разберутся, кто есть кто и с кем что случилось. Там и труп в моей одежде найдется с обезображенным лицом. Пусть подумают!

Федор и командир потрясенно молчали. Остальные члены группы, похоже, не понимали по-английски и сейчас с уважением прислушивались к непонятному разговору.

— Да, и вашим людям не надо все это рассказывать, кто знает, как нам придется с ними поступить.

— Но зачем все это нужно? — командир уж явно не страдал излишним гуманизмом, но происходящее явно даже для него было черезчур.

— Вы еще не поняли, с кем воюете. Японцы всегда доводят дела такого рода до конца. Уж если я пошел с вами, то надо жечь все мосты. Кстати, ни в какой Владивосток мы не полетим. Это слишком опасно. Там нас наверняка будут сразу искать, а у японцев очень сильная резидентура в Приморье. Вполне могут пойти и на применение силы.

— А куда же, позвольте спросить, мы полетим?

— У меня есть три маршрута. Все зависит от дальности вашего самолета.

— Тысячи на две хватит.

— Плохо. Мало. К вам прямо на север нельзя — там нас перехватят обязательно. Вдоль границы с вами у японцев много аэродромов. Давайте так, летим дозаправляемся — у вас же наверняка есть подходящая точка, а потом уходим на юг, в Сиам.

— Через весь Китай?!

— Да, такое даже никому в голову не придет. Там нас искать не будут.

— Но у меня приказ...

— У Вас приказ спасти меня, а во Владивостоке нас точно найдут японцы. Причем у них будет задача даже не захватить меня, а просто убить.

Командир замолчал. Федор, который не слишком хорошо знал английский, но основное понял, уже давно сидел потрясенный. Ему больше всего хотелось спросить, а что стало с новой любовницей бывшего императора, но, похоже, делать этого не стоило.

Однако человек предполагает, а Бог, как известно, располагает.

На подъезде к аэродрому японец, сидевший в кабине, повернулся к кузову, призывно замахал рукой, а затем стал показывать вперед. Командир и Федор высунулись из кузова над кабиной и увидели столб дыма, поднимавшийся в районе стоянок самолетов. Столб был нехороший — так горели самолеты, Федору случалось уже такое видеть. Сворачивать, однако уже было поздно, они подъезжали к воротам.

Все же и здесь, в зоне японского влияния, порядка было мало. Иначе их ждали бы уже у въезда на аэродром. Но людям свойственно надеяться на лучшее, и до последнего они надеялись, что пожар на стоянках с ними никак не связан. И только увидев, что догорает именно их самолет, японец приставил к виску шофера пистолет и заставил его свернуть в сторону. Но было уже поздно. От самолета к ним бежали японские солдаты. Кинжальные штыки их винтовок хищно блестели на солнце и оптимизма не внушали.

Машина описала круг и устремилась обратно к воротам. По кузову ударила первая пуля, вторая, а за ней и третья рванули брезент, одного из корейцев подбросило в воздух, и он медленно сполз на пол кузова. До ворот все же доехали.

— Тормози! — отданная по-русски команда вряд ли была понята, но другого выхода не было — проезд был уже заблокирован каким-то автобусом. Маньчжуры и оставшийся кореец залегли у колес грузовика и метким огнем быстро погасили наступательный пыл охраны аэродрома. Командир же, схватив за руку Генри-Пуи и просто махнув головой Федору, протиснулся в полуоткрытые ворота и бросился к остановившимся у них мотоциклистам.

— Ездить умеешь? — спросил он Федора.

— Немного.

Генри-Пуи тем временем что-то крикнул мотоциклистам и те, оставив свои машины, бросились к воротам и тоже бодро вступили в перестрелку с охраной.

— Сматываемся, — командир уже оседлал одну из машин. — Вы вдвоем вперед, а я за вами, прикрываю.

— А куда ехать?

— Куда глаза глядят, главное быстрее.

Федор с сомнением уселся на мотоцикл, Генри-Пуи занял место сзади него, и через минуту оба мотоцикла уже неслись по пыльному шоссе куда-то в сторону города.

Ехали они, впрочем, недолго. Километров через пять, когда впереди появились уже первые дома пригородов Мукдена, командир обогнал мотоцикл Федора и жестами показал ему, что пора останавливаться. Федор к этому моменту был сыт мотогонками по горло. Все было не так. Дорога — неровной, мотоцикл — слишком легким, с узкими колесами и явно не рассчитанный на быстрые и длительные поездки, да еще с двумя пассажирами. И, если уж совсем откровенно, гонщик из Федора был так себе. Своего мотоцикла у него никогда не было, в молодости он несколько раз ездил на машинах друзей, но опыт был минимален. Да еще и Пуи сзади его откровенно напрягал — он так легко разделывался со всеми, кто ему помогал, что невольно возникала мысль, а не попытается ли он сейчас переиграть всю комбинацию и выступить как жертва похищения врагов, от которых ему счастливо удалось избавиться? Тип мутный, хоть и император.

Командир рассуждал более прагматично.

— Давайте избавляться от этих тарахтелок. У меня есть явка в городе, но нельзя же туда на них приезжать. Меняем транспорт.

— На что? — Федор даже разозлился, — гаража поблизости я не наблюдаю.

— Ждем. Инсценируем аварию и тормозим первую проезжающую мимо машину.

— А если это будет погоня за нами?

— Тем хуже для них. Пистолет не потерял, надеюсь?

Сделали так: один мотоцикл положили прямо посреди шоссе, рядом с ним лег командир — все же когда человек лежит, его европейское происхождение не так бросается в глаза. Генри-Пуи должен был суетиться вокруг, размахивать руками и тормозить проезжающую мимо машину. Федор же сидел в кустах и ждал развития событий.

Засада сработала буквально через 10 минут. У фальшивого места аварии затормозил большой черный лимузин с дипломатическими номерами, ехавший именно в сторону города. Выскочивший из него шофер-китаец в полувоенном кителе и фуражке подбежал к лежавшему, но, увидев, что это европеец, да еще и в японской форме, выхватил из кармана револьвер и наставил его на Генри-Пуи. Вероятно, он решил, что опасность может представлять в первую очередь стоящий человек. Ошибка была очевидна. Даже не вставая на ноги, командир ловко перекатился и сшиб шофера с ног, подмял его под себя, выкрутил из руки револьвер и ударил им китайца по голове. Тот, похоже, потерял сознание. Затем командир бросился к машине, распахнул заднюю дверь и замер как вкопанный, остановленный удивленным женским возгласом: "Николя?"

Затем последовала немая сцена. Командир, которого оказывается звали Николаем, с изумлением смотрел внутрь машины, из которой никто не выходил, Генри-Пуи замер посреди дороги у мотоцикла, а Федор сидел в кустах и не знал, как на все это реагировать. Собственно, любопытство и позволило ему первому выйти из ступора. Он вылез из кустов, подошел к машине и заглянул в открытую дверь. На заднем сиденье сидела молодая, невероятно красивая и шикарно одетая дама и прижав руку ко рту смотрела на командира Николая. Тот, наконец, пришел в себя, выдохнул и на чистом русском языке сказал:

— Здравствуй, Лиза. Рад тебя видеть.

Очевидно, что выбранная им форма приветствия дамы оказалась не самой удачной. В лицо ему полетела дамская сумочка, от которой он, впрочем, легко увернулся, а вслед за этим гневные выкрики тоже на чистом русском:

— Мерзавец! Обманщик! Да будь ты проклят! Рад он! Глаза бы мои тебя никогда больше не видели! Что ты здесь делаешь? Решил преследовать меня? — постепенно крики становились все менее связанными, переходили в рыдания. Дама явно впадала в истерику, а из курса медицины Федор твердо знал самый действенный способ прервать такой в высшей степени нежелательный ход развития событий.

Он решительно отодвинул оторопевшего Николая в сторону, наклонился в салон машины и отвесил даме хорошую пощечину. Та оторопела и замолчала, но теперь отмер Николай. Он бросился на Федора, схватил его за китель, забыв, вероятно, все хитрые приемы, которыми владел в совершенстве, и начал просто трясти, сопровождая свои действия какими-то маловразумительными междометиями.

Неизвестно, сколько бы продолжались и чем закончились эти их развлечения, если бы в этот момент на дороге не прозвучал выстрел. Звук его как будто отрезвил Николая, он бросил Федора, который с трудом удержался на ногах, и повернулся к Пуи. Тот деловито убирал пистолет в карман своего френча.

— Шофер в себя пришел, — равнодушно пояснил он, — а вы своими делами заняты. Пришлось его убрать. И вообще, ехать надо.

Шофер, действительно, по-прежнему лежал поперек дороги, но теперь рядом с его головой растекалось красное пятно.

Все же Николай, как видно, был профессионалом не из последних. Не глядя на Федора, он оттащил тело на обочину, откатил туда же мотоцикл и, вероятно несколько при этом успокоившись, опять подошел к открытой двери машины.

— Извини, Лиза. Давай поговорим обо всем позже, а сейчас нам надо бежать. За нами гонятся. Насколько я понимаю, твой муж служит здесь во французском посольстве при дворе императора? Не могли бы вы укрыть нас на территории посольства?

Женщина смотрела на него с ужасом.

— Как ты это себе представляешь? Судя по всему, вы сотворили что-то ужасное. Да от тебя другого и ждать нельзя. Неужели ты думаешь, что императора остановит дипломатический иммунитет нашей миссии? Да он отдаст приказ, и вас просто арестуют на нашей территории!

— Это вряд ли. Не думаю, что император, которого ты имеешь честь видеть перед собой, отдаст такой приказ. А без него никто из местных так ссориться с Францией не решится. Да и японцам потребуется время — начнут с Токио связываться и прочее. Нам главное сейчас отсюда убраться и временно скрыться из виду.