Подземка

— Ты слу­шай, не пе­ре­би­вай, — бла­го­душ­но улыб­нул­ся Бот­вин­ник. — Коз­ло­ву, ви­дать, дев­ка при­шлась по ду­ше, вот он и ре­шил вос­поль­зо­вать­ся мо­мен­том, по­ка она в изо­ля­то­ре ку­ку­ет. Ре­шил, что там она по­сго­вор­чи­вей бу­дет. Грех упус­тить под­хо­дя­щий слу­чай. В об­щем, при­шел он в изо­ля­тор, при­ка­зал де­жур­но­му от­пе­реть дверь и впус­тить к за­дер­жан­ной. Ти­па сроч­но до­про­сить на­до. Де­жур­ный, яс­но де­ло, спо­рить не стал, вы­пол­нил все, что ве­ле­ли. Коз­лов при­хва­тил с со­бой бу­ты­лоч­ку и да­вай, зна­чит, ох­му­рять кра­са­ви­цу пря­мо в ка­ме­ре. Да, ви­ди­мо, пе­ре­ста­рал­ся. Она так ему про­меж ног вре­за­ла, что со­гнул­ся наш зам бу­к­вой "зю" так, что не раз­ги­ба­ет­ся. По­де­лом, ко­неч­но.

— По­де­лом, — со­гла­сил­ся я. — И ка­кая от­сю­да мо­раль?

Дим­ка по­серь­ез­нел:

— Я те­бе к че­му это го­во­рю: ты с этой кра­лей ухо вос­тро дер­жи. Ос­те­ре­гай­ся. Она, вид­но, ба­ба кру­тая, — мы с то­бой это еще на по­верх­но­сти ви­де­ли. Так что бе­ре­ги яй­ца и все ос­таль­ное. Ты ме­ня по­нял, Лось?

— До­пус­тим, по­нял, — я под­миг­нул Дим­ке, да­вая по­нять, что дав­но уже раз­ло­жил в го­ло­ве все по по­лоч­кам.

Бот­вин­ник об­лег­чен­но вздох­нул:

— Ну, то­гда с Бо­гом. Обер­нись по-бы­ст­рень­ко­му. К нам в ка­ра­ван но­ви­чок один за­про­сил­ся. На­до бу­дет его под­го­то­вить, по­тре­ни­ро­вать. Кто ж луч­ше те­бя с этим спра­вит­ся? А там, гля­дишь, еще ко­го убол­та­ем. На по­верх­ность в лю­бом рас­кла­де вы­хо­дить на­до, ина­че за­гнем­ся окон­ча­тель­но и бес­по­во­рот­но.

Не знаю, что на ме­ня на­ка­ти­ло, но я мрач­но ска­зал:

— За­гнем­ся мы в лю­бом слу­чае, Ди­ма.

— А я что — спо­рю?! — оби­дел­ся Бот­вин­ник — Толь­ко мне хо­чет­ся пе­ред тем, как лас­ты склею, еще чу­ток ат­мо­сфе­ру по­пор­тить уг­ле­кис­лым и про­чим га­зом соб­ст­вен­но­го вы­де­ле­ния. Так что ты нас не под­ве­ди, Са­ня. Флаг те­бе, как го­во­рит­ся, в ру­ки. То­пай.

Я вдруг вспом­нил раз­го­вор с До­ком.

— Ди­ма, слу­шай, те­бе рань­ше ни­че­го не­обыч­но­го не встре­ча­лось?

— В смыс­ле? — не по­нял стар­ши­на.

— На по­верх­но­сти те­бе не по­па­да­лись обыч­ные с ви­ду ве­щи, на­де­лен­ные не­обыч­ны­ми свой­ст­ва­ми?

Бот­вин­ник за­мол­чал. Чув­ст­во­ва­лось, что он ох­ва­чен внут­рен­ней борь­бой. Я спо­кой­но до­ж­дал­ся ее за­вер­ше­ния и ни ка­пель­ки не уди­вил­ся, ко­гда ус­лы­шал:

— Встре­ча­лись, Лось, и не раз. Толь­ко я дол­го зна­че­ния им не при­да­вал. Бы­ла бы от них поль­за хоть на грамм, а так ... Ник­чем­ные иг­руш­ки, в ос­нов­ном. Удов­ле­тво­рил лю­бо­пыт­ст­во, Лось?

— Удов­ле­тво­рил, — ней­траль­ным то­ном под­твер­дил я, по­ни­мая, что кон­цов­ка раз­го­во­ра при­шлась Бот­вин­ни­ку не по ду­ше.

По­жа­луй, да­ле­ко не все эти ар­те­фак­ты бы­ли од­но­знач­но бес­по­лез­ны, име­лись, ви­дать, сре­ди них и тол­ко­вые ве­щи­цы, но бол­тать о них стар­ши­на не мог или не хо­тел.

Пе­ред са­мым вы­хо­дом ме­ня пе­ре­хва­тил То­лик. Он пе­ре­ми­нал­ся с но­ги на но­гу и все хо­тел что-то спро­сить, но то ли стес­нял­ся, то ли опа­сал­ся, что под­ни­му на смех. На­ко­нец ре­шил­ся и за­ка­ню­чил про­тив­ным го­ло­сом:

— Слышь, Лось, те­бя ведь все рав­но дол­го не бу­дет. Мо­жет, от­дашь мне па­ру зе­ле­ных та­лон­чи­ков? Ты ими все рав­но не поль­зу­ешь­ся...

Я ус­мех­нул­ся:

— Что, при­спи­чи­ло?

— Ага, — за­ки­вал То­лик. — Со­ску­чил­ся я по баб­ско­му об­ще­ст­ву, да и ба­бен­ки по мне то­же. Толь­ко ме­ня без та­ло­нов Си­до­рыч не пус­ка­ет, обе­щал ру­ки-но­ги пе­ре­ло­мать.

— Раз обе­щал, зна­чит сде­ла­ет.

— То-то и оно, что сде­ла­ет. По этой при­чи­не я и за­гля­нул к те­бе на ого­нек. Ну, как — вы­ру­чишь то­ва­ри­ща?

Си­до­рыч у нас на Два­дцат­ке по­став­лен за­ве­до­вать весь­ма от­вет­ст­вен­ным уч­ре­ж­де­ни­ем. Так по­ве­лось, что муж­чин на стан­ции (на дру­гих, кста­ти, то­же) в ра­зы боль­ше чем жен­щин. Оче­вид­но ка­кие-то по­след­ст­вия вой­ны, до­пол­ни­тель­ные по­боч­ные эф­фек­ты, что ли. По­нят­но, что та­кая дис­про­пор­ция ни к че­му хо­ро­ше­му не при­во­дит, вот по­че­му для ре­ше­ния этой про­бле­мы и поя­ви­лись свое­об­раз­ные ули­цы крас­ных фо­на­рей, а вер­нее от­дель­но стоя­щие ва­гон­чи­ки с по­дат­ли­вым жен­ским пер­со­на­лом. Дос­туп ту­да стро­го по та­ло­нам. Си­до­рыч бдит, да­бы ха­ляв­щи­ки не смог­ли про­шмыг­нуть ни­ко­им об­ра­зом.

Я вос­поль­зо­вал­ся зе­ле­ным та­ло­ном все­го один раз, ко­гда был со­всем мо­ло­дой и не­зре­лый. Впе­чат­ле­ний хва­ти­ло на­дол­го, в ос­нов­ном не­га­тив­ных. А со­всем ин­те­рес про­пал по­сле то­го, как по на­стоя­нию Пол­ков­ни­ка отец де­вуш­ки, в ко­то­рую я был тай­но и очень силь­но влюб­лен, за по­вы­шен­ный прод­па­ек для всей се­мьи уст­ро­ил ту­да свою дочь. Мне очень не хо­те­лось уви­деть На­стю "при ис­пол­не­нии". Да че­го уж там ... Я во­об­ще боль­ше ви­деть ее не хо­тел. По­ни­мал, что не На­сти­на тут ви­на, но ни­че­го с со­бой по­де­лать не мог.

— Вы­ру­чу, — ска­зал я и от­дал То­ли­ку на­ко­пив­шую­ся за все вре­мя стоп­ку зе­ле­ных бу­ма­жек. Пус­кай рез­вит­ся, да­же с На­стей. В кон­це кон­цов, не мое это де­ло.

Гла­за у То­ли­ка за­сия­ли. Да, не мно­го нуж­но че­ло­ве­ку для ра­до­сти. Осо­бен­но та­ко­му, как То­лик.

— Толь­ко с од­ним ус­ло­ви­ем, — пре­ду­пре­дил я.

— С ка­ким? — на­сто­ро­жил­ся он.

— Бу­дет воз­мож­ность, под­кинь Ка­ба­ни­хе че­го-ни­будь из съе­ст­но­го. Не для нее, для де­тей. До­го­во­ри­лись?

То­лик про­си­ял:

— Ла­ды. По ру­кам, Са­ня?

— По ру­кам.

Я за­шел в изо­ля­тор, ве­лел вы­пус­тить де­вуш­ку. Она с дос­то­ин­ст­вом вы­шла из две­рей. Боль­шин­ст­во лю­дей на ее мес­те вы­гля­де­ли бы ус­тав­ши­ми и по­мя­ты­ми, но толь­ко не она. Смот­ре­лась плен­ни­ца так, буд­то ночь про­ве­ла не на же­ст­кой шкон­ке, а на пу­хо­вой пе­ри­не.

Кар­ти­на бы­ла, что ни го­во­ри, для глаз при­ят­ная.

— Го­лод­ная? — спро­сил я.

Де­вуш­ка про­мол­ча­ла, вме­сто нее за­го­во­рил де­жур­ный:

— Зав­тра­ка­ла она. Сам от­но­сил.

— То­гда в путь, — ре­зю­ми­ро­вал я. — Толь­ко без фо­ку­сов, пре­ду­пре­ж­даю. Ес­ли что, бу­ду стре­лять на по­ра­же­ние.

Де­вуш­ка удо­стои­ла ме­ня кив­ком. И то хлеб. Бу­ду счи­тать, что до­го­во­ри­лись. Уби­вать та­кую кра­со­ту жал­ко, ко­неч­но, но уме­реть из-за нее в цве­те сил то­же не­охо­та.

Вдво­ем дош­ли до по­след­не­го по­ста, ох­ра­няв­ше­го вы­ход в тун­нель. Воз­ле ко­ст­ра при­пля­сы­ва­ли дро­жа­щие от веч­но­го хо­ло­да без­усые пар­ниш­ки-ох­ран­ни­ки, ка­ж­до­му лет по пят­на­дцать-ше­ст­на­дцать.

Я по­ка­зал вы­дан­ный Пол­ков­ни­ком про­пуск, маль­чиш­ки ра­зо­бра­ли про­ход в бар­ри­ка­де и по­же­ла­ли сча­ст­ли­во­го пу­ти.

— Спа­си­бо, ре­бя­та, — по­бла­го­да­рил я. — Се­бя бе­ре­ги­те.

— Мы вам до­рож­ку под­све­тим, — по­обе­ща­ли ре­бя­та.

Пар­ни на­пра­ви­ли луч мощ­но­го про­жек­то­ра вглубь тун­не­ля. Не­пло­хо, хо­тя бы сот­ню-дру­гую мет­ров прой­дем при от­но­си­тель­ном ос­ве­ще­нии. Даль­ше бу­дут ред­кие уце­лев­шие лам­пы на боль­шом рас­стоя­нии друг от дру­га. И еще тем­но­та, пу­гаю­щая и опас­ная.

— По­шли, — ска­зал я де­вуш­ке и по­ша­гал пер­вым.

Под­став­лять спи­ну бы­ло не страш­но. Сей­час мы свя­за­ны од­ной не­ви­ди­мой це­пью. Ес­ли у де­ви­цы воз­ник­нет же­ла­ние грох­нуть ме­ня, она это сде­ла­ет что спе­ре­ди, что сза­ди. Ведь это так про­сто — убить ко­го-то, а она уби­ва­ла и, на­вер­ное, час­то.

Ос­ве­щен­ный уча­сток тун­не­ля ос­тал­ся по­за­ди. Я вста­вил ба­та­рей­ку в фо­на­рик, вклю­чил. Туск­лый свет все луч­ше, чем ни­че­го.

Гне­ту­щее ощу­ще­ние, все­гда со­про­во­ж­даю­щее ме­ня при вхо­де в тем­но­ту, ис­чез­ло. Ид­ти ста­ло ве­се­лей. Мрак по­ро­ж­да­ет чу­до­вищ не ху­же, чем сон ра­зу­ма, а ес­ли учесть, что мыс­ли ино­гда ма­те­риа­ли­зу­ют­ся, кто зна­ет, ка­кое из по­ро­ж­де­ний тво­ей фан­та­зии вдруг вы­ско­чит из-за по­во­ро­та. При све­те мень­ше ле­зет в го­ло­ву вся­кой дря­ни.

Я за­чем-то по­тро­гал ще­ку. Не брил­ся уже не­сколь­ко дней. С бо­ро­дой, вро­де, спод­руч­ней, но у ме­ня дав­ний пунк­тик на­счет бри­тья. Обя­за­тель­но скоб­люсь пе­ред вы­хо­дом на по­верх­ность. Суе­ве­рие, что ли.

У ка­ж­до­го из нас свои та­ра­ка­ны. Кто-то икон­ку с со­бой но­сит, Дим­ка Бот­вин­ник "сча­ст­ли­вые" нос­ки на­де­ва­ет, я вот не­бри­тым на­верх не вы­хо­жу. Прав­да, ще­ти­на бы­ст­ро от­рас­та­ет.

Де­вуш­ка по­рав­ня­лась со мной. Шла мер­ной по­ход­кой, как мо­ло­дой вы­нос­ли­вый че­ло­век, пол­ный жиз­нен­ной энер­гии. Эх, ка­кие ее го­ды! И ка­кие мои!

— Так и бу­дем мол­чать? — спро­сил я и очень уди­вил­ся, ус­лы­шав от­вет.

Ду­мал, ме­ня не удо­сто­ят. Все по­ве­де­ние де­вуш­ки го­во­ри­ло об этом. Дер­жа­лась она не­за­ви­си­мо. По­жа­луй, да­же слиш­ком. Воз­мож­но, в ее гла­зах я был ком­ком гря­зи, слу­чай­но ока­зав­шим­ся на жиз­нен­ном пу­ти.

— А о чем го­во­рить-то?

О, уже луч­ше! Ид­ти мол­ча в тем­ном и мрач­ном тун­не­ле до­воль­но скуч­но. Воз­ни­ка­ет впол­не нор­маль­ное че­ло­ве­че­ское же­ла­ние пе­ре­ки­нуть­ся па­рой слов, по­то­чить ля­сы, по­тра­вить анек­до­ты. На­до на2чать, а по­том уг­лу2бить, как го­ва­ри­вал один не­хо­ро­ший по­ли­тик. Впро­чем, хо­ро­ших по­ли­ти­ков не бы­ва­ет по оп­ре­де­ле­нию. Есть сво­ло­чи и очень боль­шие сво­ло­чи. Тот по­ли­тик, как мне ка­жет­ся, от­но­сил­ся ко вто­рой ка­те­го­рии.

— Нач­нем с по­го­ды. Се­го­дня хо­лод­но и сы­ро. Как все­гда, ра­зу­ме­ет­ся.