Аннстис. Клан возрожденных (Новая жизнь. Клан возрожденных)

Наступило утро, но на первый взгляд ничего не изменилось, все осталось по-прежнему, значит все-таки сон, но какой необычный... Через меня будто прошел целый калейдоскоп чужих эмоций, намерений, чувств, но огонек ни на йоту не стронулся с места, жаль. Сбросив остатки сна, я встал с кровати, поправил измятое за ночь покрывало, но все никак не мог выбросить из головы произошедшее, не мог понять, кто это мог быть в той моей пустоте, кто тот, что ответил на мой молчаливый призыв, и что значили те эмоции?

Недоумение от внезапно появившегося внимания кого-то близкого, просьба прийти, но никого нет рядом. Детская обида от непонимания происходящего вокруг, и вместе с тем уверенность в необходимости отправиться в путь, борьба между этой необходимостью и... едой? Какой-то бред... И с чего я вообще поверил, что смогу стать великим астральным магом после нескольких десятков медитаций по сомнительным книгам? Не могут все навыки и умения даваться настолько легко и непринужденно, преподноситься готовом виде, без наставника или практики, всегда остаются вещи недоступные для нашего понимания.

Чтобы не забивать себе голову всякой ерундой я сел за стол и стал с аппетитом поглощать вкуснейший завтрак, принесенный мне стариком и приготовленный умелыми руками его любимой внучки. Чертовски вкусно для простого подростка, а что будет, если ее немного подучить и дать неограниченную волю фантазии? Положительно, если..., вернее когда у меня будет свой замок, я поступлю схожим образом, хорошими поварами не разбрасываются, да и привык я уже к вкусной пище, приготовленной с любовью и заботой.

Но от очередной затейливо испеченной вкусняшки меня отвлекло неясное шуршание и звук падающих на земляной пол флаконов с готовыми зельями в моем маленьком подвальчике. Какого? Вор? Как?! Я подскочил как ужаленный, готовый в любой момент как нападать, так и защищаться. Но ведь в последние сутки я никуда не выходил..., не двадцать четыре часа же вор просидел в сыром холодном подвале?! Крысы..., этих вредителей по моему наущению давным-давно передавила Нагайна, так какого? На всякий случай, прихватив с собой короткий эльфийский клинок, я осторожно, стараясь не издать ни единого звука начал спускаться в подвал.

А что может быть тише крадущегося эльфа? Конечно же, крадущийся эльф, который убрал вокруг себя все воздушные колебания и уменьшил вес, последним, как вы могли догадаться как раз и был я. Ни одна половица, ни одна старая отслужившая верой и правдой десятки лет ступенька не скрипнула под ногами, даже воздух не шелохнулся от движения тела. Мое появление станет сюрпризом, не самым добрым, если в доме затаились паразиты.

— М..мать! — Закричал я, спустившись внутрь, и чуть не выскочил наружу, едва не запачкав при этом штаны. И это моя дорогая, миниатюрная, четверть метровая худенькая змейка?! Да это, толстенный удав! Нагайна, а непрошеным гостем оказалась именно она, продолжала выползать сквозь щель в подполе еще примерно с минуту, что заставило задуматься о бесконечности и фокусах с пространством. Черт, КАК?! Какие дрожжи она жрала?! А главное, как сюда забралась? И как потом эту анаконду отсюда вытаскивать?

— Шшшш, — зашипела Нагайна и по щенячьи потерлась о мою вытянутую руку, а в меня рекой потекли воспоминания о событиях, что произошли с ней за последние месяцы.

* * *

Вот маленькая змейка заползает в подвал и, затаившись в тени, поджидает свою первую в жизни добычу, вот мышь, которую она поймала, целиком заглотив маленькое пушистое тельце, раздувшись при этом словно сарделька. Всю оставшуюся неделю она переваривала ее душу и плоть. Следующая мышь съедена уже за не полный световой день, а после десятка подобных обедов Нагайна начала расти, и научилась чувствовать свои прибывающие с каждой новой добычей силы, ей захотелось большего. Захотелось стать еще сильнее, быстрее чтобы радовать хозяина, ведь сильному легче быть полезным. Но в подвале нет больше добычи, а нужно еще, крупнее.

Декорации начинают меняться и в образы приплетаются обрывки мыслей, запахов, чувств, а тем временем, немного подросшая змея заползает в мышиную нору и попадает в какой-то туннель, где темно, сыро, хорошшшооо, много крупной добычи. Попавшуюся часом позже крысу она не смогла проглотить даже частично, но отравив укусом, забрала львиную часть жизненных сил, оставив на замшелых булыжниках усохшее крысиное тельце. После пятой она наконец-то смогла вновь поедать добычу целиком, и с каждой новой жертвой стало поступать больше силы, и всю ее она пускала на собственный рост, чтобы как можно быстрее стать еще более сильной и найти еще более крупную добычу.

Мышей и крыс становилось недостаточно, слишком слабы их души и ничтожно малы тела, снова нужна крупная добыча, и в ход пошли кошки, щенки, куры. Помнится, до меня как-то доходили слухи, что в хлевах находили обескровленные туши свиней и овец. Каждый день в чьем-то дворе исчезала какая-нибудь живность или находили высохшее животное, с каждым разом все более и более похожее на мумию, из-за чего по городу поползли не самые спокойные слухи.

Нельзя попадаться людям на глаза, хозяин будет недоволен, но это не значит не попытаться урвать хоть кусочек такой лакомой добычи! Образ зарезанного пьяной компанией аристократов бродяги, он почти умер, это даже не будет убийством, не более чем приближением неизбежного конца. Его глаза закрыты, поблизости нет никого, кто может заметить, нет даже некогда вездесущей маленькой пушистой добычи, а значит меня никто не заметсссиит.

Только бы уссспеть! Да! Клыки впиваются в тело и пьют остатки жизни из умирающего нищего, прихватывая маленькие кусочки души. Сытость, опьяняющая разум сытость, столько много силы за раз она еще не получала никогда в своей жизни! Это лучше чем десять десятков самых толстых крыс, пойманных в катакомбах и съеденных целиком, лучше любого выпитого досуха барана, дассс, хорошшшо, много сссилы. Двое суток ушло на то, чтобы переварить тот незначительный кусок души, что она умудрилась урвать у добычи, и Нагайна стала облизываться на каждого встреченного человека, но никто из них не был в одиночестве и при смерти, все они без исключения внимательно смотрели по сторонам. Не хорошшшо, хозяин будет недоволен, если меня заметссятссс.

За городом тоже можно встретить добычу, там меньше двуногих, и больше никто не будет охотиться на "таинственный мор". Кролики, белки, несколько неосторожных птиц, теперь она уже редко ела пойманных существ целиком, все лучше и лучше у нее получается ее "выпивать" вместе с жизнью и сутью, сказывается ежедневная практика. По лесу с нехорошшшей целью начали рыскать егеря, все чаще натыкаясь на тела животных и птиц, а помогал им в этом молодой маг. Они пытаютссся найти существо, что убивает животных, не поедая мясо, оставляя иссохшие, обтянутые кожей, мехом или перьями мумии, не хорошшо, нужно быть осторошшнее, больше не оставлять следов, есть целиком, уйти как можно дальше от погони.

Деревня, снова не приносящие сытости мелкие грызуны, они быстро закончились, убежали прочь с охотничьих угодий хищника, едва распознав опасность. Удача! Случайно забредшая в лес корова, безусловно, она умрет от клыков других хищников, можно сказать уже мертва, нужно только не упустить случай. Достойный десяти дней ожидания подарок судьбы, крупнее двуногих, будут искать, но ее хватит надолго. Напугать, отравить укусом, чтобы та забежала как можно дальше в непролазную чащу, подальше от тех, кому принадлежит.

Зов. Как не вовремя! Но хозяина нет рядом, как же он может звать? Наверное, хозяин сссилен, очень сссилен, расс расстояния ему не преграда! Ночь. До города много часов, нужно торопиться, успеть затемно, тьма поможет, укроет от чужих глаз. Жаль бросать добычу, но если выпить ее сейчас, придется долго спать, усваивая забранную силу. Зов. Он становится все настойчивее, может для меня есть задание? Я сссчастлива служить ссосдателю!

* * *

Я заворожено убрал руку. Она мыслила... Однобоко, сосредоточившись только на еде и собственной силе, но мыслила. Пряталась, уходила от охотников, заметала следы, пугала, травила, заводила добычу как можно дальше от людей и только потом убивала. Она точно так же разумна, как и я, черт побери! С этого момента я понял, сколько упускал из вида все это время, не замечал, не обращал внимание. Я начал учить ее всему, что может пригодиться моему фамильяру, учил, как заботливый родитель учит своего маленького ребенка, разговаривал, рассказывал прописные истины для каждого взрослого, выросшего в этом мире. Объяснял на кого можно охотиться, а кто слишком опасен для этого или находится под строжайшим запретом.

Конечно, первым делом я очертил некие границы, дал определенный свод правил, которым нужно стараться следовать, но не соблюдать дословно, строго запретил убивать разумных ради одной лишь силы, только для защиты или при бегстве. Объяснил, кто такие друзья и почему об их жизни стоит заботиться, постарался дать ей все, что только посчитал полезным, и она поняла или постаралась понять..., время покажет. Но вернусь к своему внезапному открытию, к тому зову, что услышала Нагайна, если все пойдет так, как я задумал, то мне удастся посмотреть, что же затеяла и чем сейчас занята моя вампирша.

Глава 9. Смена декораций

Месть это блюдо, вкусное под любым соусом.

/Жизнь/

Не совсем обычная девушка вамп.

Наконец-то я нашла достаточно старого дворянина, у которого в живых не осталось ни единого прямого наследника, это было непросто... Если судить по тому, что удалось разузнать, в молодости он был довольно эксцентричен, самолюбив и расчетлив, вдобавок упорнее любой тягловой лошади шел вперед к намеченной цели, не считаясь с врагами и не обращая внимания на препятствия. Естественно, претендентов на его обширные плодородные земли хватало и без моей скромной персоны, и прав у этих грязных падальщиков неизмеримо больше... Но барон и раньше славился своей непредсказуемостью. Да во имя кровавого бога! Что мне мешает в обмен на исполнение его последней воли просить титул и замок? Что его удержит от этого шага? Не надеется же он забрать прямо на небеса свою чертову крепость?

Шансов не много, этот человек серьезно болен и слаб, зато остался достаточно крепок умом и за долгую жизнь наверняка скопил кое-какие незавершенные дела, которые успешно может закончить профессиональный убийца. Достаточно печальная картина и я отнюдь не в восторге, что пытаюсь таким..., таким гнусным образом давить на умирающего, чтобы всеми правдами и неправдами заполучить титул. Но, черт возьми! Какая у него альтернатива?! Пятеро заплывших жиром от безделья и жадности "благородных", которые с радостью разделят между собой граничные земли? Раздерут минор в клочья, будут грызться между собой за каждую деревню, каждый жалкий клочок территории?!

Тем не менее, барон не унывал. Более того он умирал, умирал но смеялся. Смеялся над всеми претендентами на эти земли, над их желаниями, внезапно ставшими такими не важными. Со злобной усмешкой, застывшей в усталых глазах, заставлял выполнять свои сиюминутные капризы, подчас глупые и обидные. Постоянно повторял едва слышным голосом, что вот-вот огласит свою последнюю волю и ежедневно переносил этот всеми с нетерпением ожидаемый час на следующий день. Складывается такое впечатление, что сама богиня смерти Хель каждое утро дарила ему еще немного времени, чтобы вместе понаблюдать за суетой чующих поживу смертных.

А самое забавное, что каждый из этих жополизов не понимал простого факта — барон, не смотря на приближающуюся кончину, до сих пор не сдался! Напротив, потакая слабеющему с каждым днем старику, они верили, что таким образом повышают свой шанс на больший кусок чужой земли, считали это всего лишь вывертами сбрендившего старца. Но в его глазах совершенно не было безумия, была лишь ироничная брезгливость по отношению ко всем этим стервятникам, а также решимость и холодный расчет.

— Здравствуйте, барон Ганзак, — спокойно произнесла вампир Клариса, вернее, теперь уже командир отряда наемников по имени Сильвия, однажды ночью забравшись в покои дворянина.

— Барон "ДЕ" Ганзак, — поморщившись, поправил он, — чем могу быть полезен в столь поздний час, миледи? Случайно, не мои ли спорные земли привели вас в вольные баронства?

— А вы очень проницательны, — чуть склонив голову в знак приветствия, вежливо ответила Сильвия. Я здесь по приказу своего господина.

— И что же он хочет? Золото? Титул? Земли? Или все-таки решил принять скоропалительную смерть от рук моих ближайших "родственников" и соседей? — Почувствовав нового стервятника, язвительно спросил умирающий человек.

— Не угадали, барон, — улыбнулась Сильвия. — Как я успела убедиться у моего господина достаточно золота, чтобы ни в чем не нуждаться, а титул..., титул барона слишком мелок для его могущества. Мне всего лишь приказано подыскать подходящий замок, не более.

После такого ответа на свой вопрос де Ганзак, недоуменно приподнял бровь и замолчал на добрую пару минут. О чем он думал, какие вопросы крутились в его голове, а главное, к какому решению он склоняется? Ничего этого невозможно было прочесть на спокойном усталом лице.

— Могущество значит..., — задумчиво протянул барон. По тону, которым он это произнес, можно предположить, что он действительно на что-то решился, но вот на что? Сильвия не стала мешать не торопливому ходу его мыслей и терпеливо ждала ответ.

— Что я получу взамен? — вновь с сарказмом улыбнулся скованный смертельной болезнью барон, — быть может, жизнь?

— Жизни ваших врагов Вас устроят? — Барон довольно осклабился на эту незаурядную фразу, на иное он и не рассчитывал.

— У меня будет несколько условий, впрочем, о них мы поговорим позже. Похоже, завтра наконец-то будет оглашена моя предсмертная воля..., я буду ждать вас. Скажем в полдень, такое время вас устроит? — С намеком спросил барон, обдумывая последние детали и выгоды от неожиданного предложения.

— Очень на это надеюсь, господин де Ганзак, очень надеюсь..., — не понимая, что же задумал барон, согласилась на встречу Сильвия. В случае чего у нее есть два десятка прекрасных наемников, чтобы ночью попытаться вырезать всех в этом замке или вырваться из него с боем днем. Она уже давно готовилась к этому разговору и запасных вариантов у нее хватает.

После ее ухода барон с трудом сел на кровати, опершись на стоящий неподалеку стул, встал на ноги и, медленно следуя вдоль стены, на подгибающихся ногах подошел к письменному столу. Он не был мастером пера или рифмы, и тем более ему было далеко до настоящих бардов, в особенности первородных. Ведь у долгоживущих частенько выходят поистине замечательные произведения, но на последнюю насмешку и имеющихся талантов будет достаточно. Не спеша, букву за буквой он начал выводить на листе гербовой бумаги короткие строки:

Еще под кожей бьется пульс,

Не затих сердечной мышцы робкий ритм,

А уж стервятников раздался страшный гимн.

Что для каждого из них далекой крови узы?