Первый проход по астралу оказался для меня вторым — я отсюда попал в Эгнор. Единственное отличие от первого раза — невозможность увидеть звезды-миры. Словно стена не пускала. Да, еще и энергия из резервуара не черпалась. Не получается подобрать к ней ключик в этом мире. Это я давно осознал, но периодически пытался.
Пожелал, и оказался в собственной квартире. Там все было в точности как перед уходом, кроме "участкового" на полу.
На включенном компьютере крутилась заставка, из кухни доносился запах кофе. Кофе! Как я по нему соскучился! Сразу направился на кухню. На плите пыхтел кофейник. Пена поднялась и вот-вот грозила убежать, но я вовремя снял турку с плиты. Горячий! Так. Чашки, сливки на столе. Нормалек! Я сел и отхлебнул обжигающий кофе. Растягивая удовольствие, пил маленькими глоточками стараясь насладиться вкусом. Обалдеть!
За окном светило солнце, зеленела трава, стояли детские качели, горки, лавочки — мой двор. Не хватало бабушек на скамейке и вообще людей. Припаркованные авто — были.
Выпив чашечку и немного поблаженствовав, пошел к компу посмотреть до чего доходит иллюзия. Было что-то ненастоящее в окружающей действительности и это не отсутствие людей, а... не могу объяснить. Короче, знаешь, что ты в вирте и все тут!
Комп откликнулся на движение мышкой. Походил по проводнику — работает. Фотографии, видео — открываются. Нормально. Ну-ка, этот фильм я не смотрел, запускаю... вот, пожалуйста — Матрица началась. Хм, с намеком! Разумеется, компьютер не работал. Это все моя память и желания. Выйти погулять, что ли?
В прихожей посмотрел в зеркало. На меня смотрел я. В точности такой, каким был перед бегством. Подмигнул, отражение ответило. "А что, если"... закрыл глаза и подождал секунд пять, а когда открыл, из зеркала на меня смотрел Игорь. Не я, древний. Я сразу его узнал: высокий стройный с тонкими чертами лица голубоглазый блондин. "Истинный ариец", — пришла в голову глупая мысль.
Мы заворожено протянули друг другу руки и коснулись пальцами. Зеркало вдруг подернулось рябью, отражение исказилось до неузнаваемости и у "Игоря" вытянулись уши. Взгляд из доброжелательного мгновенно стал злым. Губы медленно растянулись в довольной улыбке, и в меня хлынула Ненависть. Именно с большой буквы. Мир смешался, закрутился, замелькал, а вместе с ним и меня мотало, крутило, рвало на части, а ненависть не давала дышать. Я забыл про иллюзорность, про астрал: "Воздуха, хоть на один вдох!", — в голове билась паника, а грудь просто разрывалась.
Панику удалось подавить собственным упрямством в уже замутненном сознании: "Да чтоб меня убил какой-то вшивый древний эльф? Сумасшедший? А вот этого ты не хочешь?", — и я с трудом показал "фак". Не пальцем, а целым предплечьем с кулаком. И мгновенно оказался в той же прихожей и перед тем же зеркалом, из которого на меня смотрел я. Слава богу, обычный, эгнорский. "Бр-р", — помотал головой, приходя в себя. Бежать отсюда! И скомандовал Фионе "домой".
Очутился в привычном "внутреннем астрале", в окружении привычного хоровода "девочек". "Пожалуй, на сегодня хватит", — и вышел из транса.
"Вот так. Помощь Фионы и никакого "заблудился". А как местные маги обходятся? Уважаю", — этими бодрыми мыслями я отгонял противный липкий страх засевший, казалось, в самое сердце.
Продолжающаяся связь с Игорем — обрадовала, с эльфом — потрясла. Давненько мне не снились "вещие" сны. И слава богу!
После этого случая два дня боялся проваливаться в транс.
Впоследствии я создал себе домик хоббита, а сам принял облик Гэндальфа из кино. И никаких зеркал!
Приглашать в гости оказалось проще простого: представляешь образ человека и если он в астрале, то отзывается — показывается тебе. Потом строишь к нему проход, что происходит мгновенно, один его шаг и он у тебя. Можно общаться. Во всех смыслах. Нам с Лизой не понравилось, в реальности лучше. Там чувствуется искусственность.
А вот мне пройти к друзьям оказалось сложнее. Просто в силу незаконченности их собственных миров. Единственное у кого я побывал перед самым отъездом, это Агнар. Посмотрел его любимый дом в Грунде, погулял по нему. Ничего так. Красиво, удобно. Агнар честно признался, что улучшил его по сравнению с настоящим.
— В сотый раз тебе говорю, Витар, представь то, что ты точно знаешь, и это создастся. Почему у тебя все так зыбко?
— Не знаю, повторяю тебе в сотый раз.
Мы стояли на шатающемся полу в большом холле большого дома. Ходуном ходил не только пол, но и стены. Все непрерывно меняло цвет.
— А где ты еще бывал? Может, поменяешь место?
— Не могу, сразу оказываюсь здесь. Это мой родной дом, я тут вырос.
— Что-то в башке у тебя не так. Ладно, выходим.
Мы, завернувшись в плащи, лежали на сочной зеленой травке. Темнело. На небе одна за другой зажигались яркие Эгнорские звезды.
— Забей, — успокаивал я друга, — общаться можно и ладно.
— Как это забей! Слово-то какое подобрал. Нет, разберусь. Это действительно что-то во мне сидит и не дает насладиться родным домом!
— Вот видишь, сам нашел причину. Заберем твою матушку, тогда все получится. Беспокойство тебе мешает. Все, давай спать.
— Спокойной ночи. Хоть бы удалось забрать! — прошептал он с надеждой.
— Сплюнь.
Мы ехали в Бармате по Шелтонскому тракту. Дважды ночевали в трактирах. Нам осталось свернуть на проселочную дорогу, сутки проехать по ней через небольшой лесок и дальше прямой тракт на Кряж. Еще двое суток. Что дальше — не ясно, узнаем на месте. Никакого четкого плана "похищения" не было. Лизу бы с её опытом, но она категорически отказалась: "Не маленькие, без меня справитесь, у меня дела". Можно подумать, у нас их нет. Надо же, ученая и учительница! А дети её любят, особенно старшие. И понятно за что. Вспоминаю себя в старших классах и им как раз по четырнадцать-пятнадцать. Слава богу, не старше.
Спокойная дорога располагала к размышлениям.
Собственное баронство, богатство, лаборатория: живи — не хочу! По сути, первую задачу для себя выполнил, но... грызет что-то. Все еще подвешенное состояние. Лавийцы взъелись ни с того ни с сего. Успокоятся? А хрен их знает.
Нугар откровенно кинул. Назар оправдывался за него. Мол, в штабе перемудрили, но по голосу слышно, как стыдно ему врать. А сам граф под всяческими предлогами от разговора уклоняется. Ну и флаг ему в руки.
Не идут из головы слова Медиана о большой войне. И не только его, слухи просто летают в воздухе, а как была раздробленность на имперских землях, так и остается. Владыки словно ничего не замечают. Напоминает нашу историю перед нашествием Батыя, и ничего тут не изменишь. Или изменишь? Ну не мне же!
Царство чернокнижников Батвия было единым государством. По размерам не превышало и половину постимперских земель, по населению и того меньше, но главное было в первом — единое. В случае конфликта её могут поддержать и некоторые кочевые племена исповедующие чернокнижие.
Что еще я успел узнать? Магически черные сильны и не зависят от мест силы. Тем более на войне, где жертв полно. Еще могут призывать силу демонов, а то и их самих. На это у "наших" есть управа: особая благодать Спасителя на некоторых служителей и монахов, так называемая "божественная сила". Только на скольких она может упасть? Про это Агнар и Рон не знают. Кроме того, в битвах с демонами и их созданиями, маги тоже кое-что стоят.
Черт, церковь! С их стороны тоже можно ждать подвоха. Убийство помощников на Роне и компании висит, возрождением "Древнего" пугают. Медиан и про это говорил. Это что же, еще и с церковью воевать? Не хочу!
И чего нам не сиделось в руинах? Запаслись бы продуктами, инструментами, забрали бы родных и жили бы там припеваючи. По всему миру путешествовали, на другие континенты. Мелькала такая мысль, но... нас словно ведет по жизни. Точнее именно меня: поселился в Хромском, собрал вокруг себя людей, обрел ответственность перед ними и уже не спрыгнешь. Придется воевать. Если прижмет, то и с церковью. Вот так то.
— Егор, трактир. Перекусим?
— Обязательно!
За едой первым заговорил Витар:
— Ночевать придется в лесу, свороток на спрямление в двух километрах отсюда и почти весь путь до тракта через лес.
— И что предлагаешь, заночевать в трактире? Так все равно придется спать на той дороге, сутки по ней ехать. Не понял намека.
— Нет никакого намека, просто ты молчишь вот уже несколько часов.
— Думаю, Витар, думаю. Скажи, у тебя не было мысли остаться в руинах?
Ответил он после долгого раздумья:
— Когда мы вернулись с продуктами, у меня появилась мысль сходить за матушкой, привести туда, а дальше... весь мир открыт. И убежище надежное.
— А что тебя удержало от такого предложения? Думаю, мы бы... может и поддержали.
— Вот этого и испугался! Хочешь верь, хочешь не верь, но тебя ведет провидение. И если ты решил обосноваться здесь, то так тому и быть. Значит, так надо.
— И ты туда же! — возмутился я, а сам задумался, — знаешь, у меня ведь были мысли подобные твоим. Почему их откинул — сам не знаю. Как-то само собой все решилось. Может это и глупо.
— А теперь, — я продолжил, закончив есть, — почему скрываемся? Боимся, видите ли, больших возмущений! А что будет? Ну, чуть больше внимания со всех сторон и все. Мы и так на волоске и у церкви, и у властей. Нугар нам не помощник, Лавийцы не отступятся, помощники рано или поздно нас вычислят.
— В том-то и дело: рано или поздно! Чем позднее, тем лучше для нас. А там война не за горами, вернее из-за гор. Не до нас станет.
— Да с чего ты так уверен!
— Можно подумать, ты в этом не уверен! Её запах повсюду! Обрати внимание, как все дорожает, я такого не помню за всю жизнь. Люди шепчутся.
— Точно, жалуются на цены. А разве не всегда так? У нас это в порядке вещей.
— Совсем не в порядке, — возмутился друг, — когда я родился кувшин молока стоил медяк и стоил столько же прошлым летом, когда я был дома. А сейчас не знаю. Приедем в Кряж, узнаем. Судя по Цитрусу, может подорожать, а это значит — крестьяне не спокойны.
— По нашим крестьянам не скажешь, что они обеспокоены большой войной. Лавийцев боятся, это да, — усмехнулся я, — а ценам на продукты только рады.
— Не путай, Шелтон граничит с Батвией.
— Ладно, чего воду в ступе толочь, что будет, то и будет! Поехали.
Ночь выдалась прохладной и лунной. Мы ночевали, завернувшись в теплые плащи возле тлеющего костра. Витар спал, раскинув сторожку, а мне не спалось. Кажется, я понял, почему не остался в руинах. Для меня весь Эгнор сконцентрировался в этих маленьких государствах. Он перестал быть абстрактной планетой, причем давно. Я хотел слиться с ним именно здесь, и сам мир мне помогал. Не знаю провидение ли, бог ли, или я сам в этом виноват, но факт есть факт... поэтому спать, Игорь Михайлович, и хватит рассуждений. Уснуть удалось под утро.
— Господин магистр, Витар и Егор направляются сюда, в Шелтон.
Твердь всегда принимал Теруса внеочередно, откладывая дела, которые можно отложить.
— Зачем.
— Агент точно не знает но, я думаю, что бы повидаться с матерью Витара.
— Она же сумасшедшая?
— Я говорил, Витар к ней очень привязан. Раньше он минимум дважды в год её навещал.
— Интересно. Когда прибывают? А на счет предательства господина графа выяснил?
— Примерно через две недели. А на счет предательства... видите ли, все "Стихийники" находятся под клятвой о неразглашении тайн друг друга, Витар заново её давал. Сами о себе могут, что угодно болтать, а другие только то, что те не считают тайной. Так вот, речи о службе графа в тайной страже никто не вел. Он сам тоже ни словом не обмолвился. Непонятно, открылся он товарищам или нет.
— "Стихийники" — интересное прозвище. Хорошо. Я подумаю. Наблюдение за домом матери ведется?
— Самое тщательное.
— Надеюсь, — Твердь задумался, — так, от Хрома до Шелтона... примерно две недели верхом. Сегодня выехали. И так быстро узнали?
— Рации, господин начальник тайной стражи. Вы сами подписывали распоряжение об их закупке.
Лицо начальника растянулось в улыбке.
— Да, да. И как слышимость?
— Не очень. Помехи большие, а ночью действительно слышно лучше. Все по инструкции.
— Изучили мы этот амулетик в академии, и знаешь что, древними там и не пахнет! Плетения исключительно рунные, но сопоставлены удивительно точно. И сам принцип оригинален.
— Вот что, я подумаю на счет этой парочки, время есть. Ступай, я вызову.
— Разрешите доложить еще кое-что?
— Докладывай, раз здесь, — усмехнулся Твердь.
— Вам несомненно говорят об этом, но... мои агенты часто встречаются с беженцами от черных, а их поток увеличивается...
— Если ты о дополнительных кадрах — не дам, людей не хватает.
— Нет, я не... об этом, конечно! Ваше сиятельство, там шпионов через один!
— Не дам и хватит об этом! Грядет большая война, это я по секрету тебе говорю, и люди нужны в других местах. Занимайся городом и Егором. Больше никуда не лезь. Свободен.
Глава 6
На следующий день со мной связался Рон. Поймал-таки одного Лавийского лазутчика. Торговал на рынке под видом Цитрусского приказчика. Вычислили его случайно, из-за не проработанности легенды. Один из местных покупателей хорошо знал того купца. Разговорился с продавцом. Поймал на странном незнании общеизвестных фактов жизни хозяина и не стал поднимать шум, а "стуканул" новоявленной службе безопасности.
"Надо же", — удивился я, — "простые жители и те настороже". Открытие приятное и одновременно тревожное — все взвинчены. Сразу захотелось как можно скорее вернуться.
— Поведал он нам о приготовлениях в Лавии, — докладывал мой зам, — будет нападение. В разведке все на него работают. Какими силами не знает, что и не удивительно — мелкая сошка, но думает не очень большими. Реакцию Нугара не точно представляют, только в кулуарах разведки поговаривают, что вмешиваться не станет, если операция пройдет быстро. Сроки — лето. Когда перевалы окончательно откроются, то есть июнь.
— Двадцать второго июня, — прошептал я.
— Что?
— Ничего, присказка. Прямо хоть сейчас срывайся!
— Не вздумай! Все по плану. Успеете.
— Надеюсь, — произнес как заклинание и все равно не успокоился, — быстро злодей раскололся? И что с ним сделали? — поинтересовался, дабы отвлечься.
— Быстрее не бывает. Немножко припугнули в кузнице, он и поплыл. А что сделали? Повесили. Семус, как представитель графской власти утвердил. Он сильно за баронство переживает и на графа обижен, хотя вида не подает.
— Повесили на площади, при стечении народа, зачитав приговор. Ты не шокирован? — Рон вспомнил мое воспитание.
— Нет. Все правильно сделали, — я усмехнулся и добавил серьезно, — изменился я уже.
— Работайте с Витаром спокойно, успеете. Отключаюсь. Ему привет.
— Подожди! Агнар не хвастался, когда отражение будет готово.
— Не хвастался, а говорил прямым текстом: через два — три дня. Он не боится сглазить, ты же его знаешь.
— Дай бог. Пока.
Я передал разговор другу. Он покачал головой:
