Гном и семь Белоснежек

Абсолютно выбившийся из сил примат отсыпался часа два, пока Марк не увёл его вместе с Густавом на созерцание местных достопримечательностей. Мать сын тоже позвал на прогулку, но Лариса решила, что своим присутствием окончательно расшатает психику животного, сжалилась и отказалась. Дима уехал в 'Жареный фламинго', и мы с подругой остались дома одни.

Выслушав мой подробный рассказ о прошедшем дне, Лариса спросила:

— Ты ведь уже набросала в голове, какие у каждого мотивы?

— У меня сплошные вопросы. Ещё ночью я думала: Потехина убила Раду, опасаясь, что танцовщица проболтается о её гепатите, но. Вика ведь тоже имела козырь — она шантажировала Раду непристойной видеозаписью. Однако Байлер в свою очередь могла заявить, что после свадьбы шантаж ей не страшен, мол, Эдик окольцован, никуда не денется, позлится и успокоится. Что до Насти, то та могла застать Потехину в момент расправы с Радой, и тогда блогерша, узнав об этом, отправила к праотцам и её.

Лара задумчиво курила.

— Теперь Храмов, — продолжила я. — Он ревновал Раду, это однозначно. Возможно, под алкоголем он не справился с участью отверженного, потому и задушил возлюбленную. Он же кричал во время танца: 'Так не доставайся же ты никому'... Настю, предположим, Лёня замочил всё по той же причине — она стала свидетельницей убийства. А на меня напал из-за фотографии. Но сегодня я узнала про какие-то документы и махинации. Храмов, похоже, тоже в этом как-то замаран. Чёрт, да даже маникюрша Соня в курсе этих тёмных дел! Уж кого, а её на поминках я увидеть ну никак не ожидала.

— Вот с ней-то и надо посудачить. Сходи-ка ты на маникюр, — подмигнула подруга.

Я глотнула воды.

— А эти, как их, Грызлова, Борцов?

— Яна Грызлова, Юра Борцов и Никита, — кивнула я. — Тут пока совсем ничего не ясно. Они из-за чего-то нервничали у кладбища. Потом этот разговор с Косточкиной на чердаке... Саша напугана до трясучки и боится, что следующей убьют её.

— А Нину Павловну ты уже вычеркнула из списка?

— Никого не вычеркнула. Как оказалось, у неё было время вернуться на Ново-Речицкую. Интересно, куда же делась машина Эдика от морга?.. Единственное, мне не понятен в таком случае мотив Хмелёвой. Безмерное обожание сыночка и материнская ревность?

— А почему нет? Вы же сами мне за столом рассказывали, как Шуша невзлюбил тебя, потому что приревновал ненаглядного Густава. С Радой Нина Пална не хотела делиться сыном, Настю убрала как свидетельницу, на тебя покусилась всё из-за той же фотографии.

Я снова промочила горло.

— Погоди, а почему мы вообще зациклились на версии убийства Насти из-за того, что она могла стать свидетельницей?

Подруга хитро улыбнулась:

— Видишь, как полезна для мозга вода.

Глава 13

Я проснулась от незнакомых мужских голосов, раздающихся с первого этажа. Женское любопытство сильней любого сна, даже такого сладкого, как утренний. Быстренько прихорошившись в ванной и надев симпатичный сарафанчик, я во всеоружии спустилась вниз и приуныла. По дому сновали двое суровых мужчин в синих комбинезонах с надписью во всю спину 'Дрянскгорсвет'. За ними, стоя в дверях гостиной, бдительно следила Лариса.

— Что случилось? — спросила я у неё, отбросив 'доброе утро'.

— Это случилось ещё в далёком шестьдесят пятом, — тоном диктора промолвила Хлебородова. — Я уже родилась гостеприимной, а потом и сына произвела на свет таким же.

Не понимая, к чему этот экскурс в историю, я заглянула в залу. Увиденное впечатлило. Статуэтки, подсвечники, вазы и прочие предметы уюта, так любовно всегда протираемые Ларисой, превратились в груду осколков на полу; здесь же валялись отодранные от корешков и распотрошённые книги; шторы кульками покоились на спинке углового дивана, кресла и столик были сдвинуты с привычных мест, а стены — бомбардированы персиками и абрикосами. Под потолком же на одном лишь проводе жалисто покачивалась многоярусная хрустальная люстра и грозилась вот-вот обрушиться вниз.

— Полюбуйся, чем обернулось наше гостеприимство, — Царевной-Лебедь взмахнула Лара широким рукавом блузы. — Шуша, оставшись ночью без своего херра, малость разнервничался. Люстру с мясом выдрал, даже коротнуло, теперь весь первый этаж без света.

— А не следствие ли это того, как отчаянно бедное животное отбивалось от твоей любви?

— Я его разлюбила, — сдула Лара густую чёлку со лба.

— Где же ночью был герр Густав?

— Любовался памятниками. Взахлёб любовался. Они с Марком привезли эту макаку часа в четыре ночи, потому что комок меха не давал им пить.

— Пить? — вытаращилась я. — Марик — и пить?

— Пить-пить, — подтвердила Лариса. — И Марик пить, и Густав пить, и Шуша пить.

— Что??

— Ну я же сказала: обезьян не давал им пить. Отнимал, то есть. А если те отнимали выпивку у него, Шуша лез драться. Буйный, в общем, когда выпьет. Пацаны привезли его, закрыли в гостиной — додумались тоже — а сами уехали продолжать обзор городских красот. Вернулись только недавно, теперь вон валяются пластами, как киты, выброшенные на берег.

Переваривая известие, я молча наблюдала за одним из электриков, взгромождающимся на стремянку. Мастер уже поднёс свои пухлые руки к люстре, как вдруг откуда-то со шкафов вынесся виновник разгрома. Слишком активный для состояния похмелья, капуцин хвостатой молнией спланировал вниз, взлетел по стремянке, затем по дядьке вверх и, абсолютно счастливо гугукнув, повис на осветительном приборе.

— Ах ты пи...юк шерстяной! — прогремела Лариса и, надуваясь, как рыба-шар, ринулась на бесчинника.

Не знаю, от мощи ли её голоса или от полутора килограммов обезьяны, но многострадальная люстра всё-таки рухнула, зацепив при падении дядьку. Зверёк же резво отпрыгнул в сторону, с явно насмехающимися звуками шустро прошмыгнул меж ногами Ларисы и был таков. Упавший мастер поначалу стонал и орал, но быстро примолк. Оно и понятно: мат Ларин был настолько выразителен и сочен, что мужик просто заслушался.

Оставив подругу дрессировать электриков, пошла на кухню. Без электричества сварить кофе не представлялось возможным, я впервые пожалела, что в доме не газовая плита. Но я барышня неунывающая. На чёрный случай у нас, как у запасливых белок, припрятана банка растворимого напитка. Насыпав в кружку по ложке сахара и коричневых гранул, я взяла электрочайник в свою комнату, где и вскипятила воду. Глотая отвратительное ароматизированное пойло, принялась изучать на телефоне снимки, сделанные вчера возле 'Богемии'. И вновь поразилась не к месту улыбающимся лицам. Никто искренне не скорбел или это алкоголь так притупляет боль утраты?

Я набрала номер той, кому поход на поминки принёс потенциальных клиенток — маникюрши Сони. Телефон оказался выключен. Скорее всего, в эти полдесятого Лепнина ещё нежится в постели. На работу ей ходить не нужно, клиенток она принимает на дому. Что ж, самое время наведаться к Сонечке. Сошлюсь на то, что вчера по телефону мы не договорили, а я как раз очень кстати оказалась в её районе и решила заглянуть.

Через полчаса я была на месте. В домофон звонить не пришлось — в подъезд попала вместе с заходящей в него темноволосой девушкой в платье цыплячьего оттенка. На лестнице я обогнала шатенку, взмыла на четвёртый этаж и принялась трезвонить в нужную квартиру. Маникюрша открывать не спешила. Я уже в третий раз вознесла руку к звонку, когда за спиной раздалось звонкое:

— Так вы к нам?

Обернувшись, я увидела ту самую шатенку. С приветливой улыбкой она протиснулась в тамбур и сунула ключ в замочную скважину.

— Простите, здесь живёте вы? Неужели ошиблась этажом или подъездом? — уже у самой себя спросила я.

— Нас тут трое живёт, вы к Софочке или Танюшке? — скороговоркой и с каким-то акцентом спросила незнакомка.

— К Софочке.

— Ну залетай, — перейдя на 'ты', радушно пригласила девушка, — только может, она ещё спит.

Я шагнула в хорошо знакомую маленькую прихожую с чёрно-белыми обоями, имитирующими страницы старых лондонских газет.

— Вы давно живёте втроём? Сколько времени обслуживаюсь у Сони, она никогда не говорила, что соседствует с подругами.

— Та нэ, ещё меньше месяца, — вновь улыбнулась шатенка, высвобождаясь из босоножек с обилием ремешков. — Это Софочкина квартира, но ей сейчас очень нужны деньги, а нам с Таткой жильё, вот Соняша и предложила нам переехать к ней. А ещё шутит, что страшно в таких больших хоромах одной жить. Сейчас, подожди здесь.

И она двинулась по коридору, попутно открывая все двери трёхкомнатной 'распашонки'. Я невольно осмотрела её непропорционально короткие, массивные ноги, торчащие из-под платья с юбкой-колокольчиком.

Девушка остановилась у двери в санузел и, разведя руками, задумчиво прощебетала:

— Дома вообще никого. Странно, вроде у Софки сегодня выходной.

— Соня где-то работает? — изумилась я. — Думала, ей на дому заказов хватает, и ходить на службу нет надобности.

— Та сама не понимаю, зачем она устроилась, тем более в 'Рококо'. С её-то талантом и фантазией картинки на ногтях малевать, могла бы и поприличней куда пойти, а не в этот гадюшник.

Я удивилась ещё больше:

— 'Рококо'? Совдеповская парикмахерская за драмтеатром?

— Во, и ты удивляешься. Ногти, конечно, не их конёк. Но сейчас время такое, маникюр в моде, вот и набрали специалисток. Я туда к Софке недавно зашла, ну так, по каким-то делам, чего-то ей отдавала. Ой, тухляк местечко, никогда бы свои драгоценные волосики им не доверила. Прикинь, там до сих пор 'Прелестью' пользуются, а химию на коклюшки делают, обалдеть! И тётки такие неприятные работают, смотрят свысока, а морды такие недовольные-недовольные. Климакс, наверное.

— Действительно странно, чем это место привлекло Соню... А могли её дёрнуть на работу, не смотря на выходной?

— Начальница ихняя та ещё фурия, — кивнула жиличка и подошла ко мне поближе. — А ты вообще к Софке на маникюр? Я смотрю, ногти у тебя ещё прилично выглядят.

— Ногти, конечно, можно подправить, но на самом деле мне нужно срочно с ней поговорить. Позвонила ей на мобильный, а он отключён, вот и приехала сразу сюда.

— Понятно. Ну, сходи в 'Рококо'. Только придётся всё равно на маникюр к Софке сесть, просто так побалакать не получится, а то тётки развоняются и директрисе доложат. Ну, если Соняшка вообще там.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась я, доставая свою визитку.

— Лена.

— Леночка, я пойду в 'Рококо', а тебе на всякий случай оставлю мой номерок. Может, Соня просто в магазин вышла и сейчас вернётся, позвони мне тогда.

Лена взяла ламинированный прямоугольник и прочла вслух:

— Фотохудожник Дуняша Душечкина. Ой, так это ты? — распахнула она и без того большие голубоватые глаза. — Что же сразу не представились? Софа много о тебе рассказывала.

— Надеюсь, только хорошее, — улыбнулась я.

— Конечно, — с улыбкой заверила Лена. — А я ещё думаю, то-то мне лицо твоё знакомым кажется. Софка же нам с Таткой показывала тебя в интернете и фотографии твои. А это правда, что ты живёшь с двумя геями и цыганкой?

Интересно, это Лена столь бестактна или в таком свете информацию подружкам преподнесла Сонечка?

— Почти, — проглотила я, — а теперь ещё с обезьяной и одним херром.

Квартирантка засмеялась.

— Во жизнь у кого насыщенная. Слушай, Софка и правда могла за кефиром выбежать, хочешь подождать её? Заодно чайку попьём.

Я обрадовалась. Лена словоохотлива, возможно, выужу из неё какие-нибудь интересные факты.

Мы прошли в залитую утренним солнцем кухню. За те почти три недели, что я здесь не была, пищеблок преобразился. Простые серые занавески сменились кокетливыми розовыми с оборочками, появился симпатичный электрочайник цвета черничного йогурта, а одну из стен, над обеденным столом, украсило множество фотографий, приколотых канцелярскими гвоздиками. Хозяюшка засуетилась над приготовлением чая, я принялась рассматривать галерею. Три девушки — Соня, Лена и очаровательная русая, очевидно, Таня — были запечатлены в шумных компаниях, на фоне морей и достопримечательностей, с котами и собаками. Заметив мой интерес, Лена пояснила:

— Танюшка предложила развесить. Нас тут недавно затопили соседи с пятого, вот и нацепляли фоток, чтобы уродливый потёк было не видно.

Я подняла взгляд к потолку и заметила пятно.

— А вот, кстати, сама Татка, — Лена отвлеклась от кружек и указательным пальцем с тоненьким золотым колечком постучала по изображению той самой очаровашки на фоне 'кукурузников'.

— Таня занимается прыжками с парашютом? — полюбопытствовала я, рассматривая её спортивное снаряжение.

— Ой, Танюшка вообще безбашенная, — засмеялась Лена. — Она парикмахер, и у неё мечта подстричь кого-нибудь прямо в воздухе, представляешь?

Надо запомнить идею для Марика.

— Завидую её бесстрашию, — продолжала Сонина сожительница. — Я самолётов страх как боюсь. Один раз слетала в Турцию, так чуть не умерла. Чтоб как-то перенести полёт, напилась, — и она вновь засмеялась.

— А чем ты занимаешься? — поддержала я беседу.

— Нянечка я, — улыбнулась девушка. — Малышей люблю, ужас! Мечтаю о своих, хочу троих, не меньше. Я ещё у себя в Тирасполе работала в садике, а потом стала по домам устраиваться. Здесь, в Дрянске, тоже на дому в одной семье работаю. Ой, такой у них хорошенький мальчик, Аристархушка! Толстенький, ручки, ножки в перетяжечках, а реснички! Длинней, чем мои нарощенные. Ой, печенье закончилось, зефир будешь?

— Давай, — не стала привередничать я, хотя эту склеивающую зубы сладость не люблю. — Как же тебя из Молдавии занесло сюда? Почему не в Москву?

— Из Молдовы, — поправила Лена. — А занесло, потому что любовь моя здесь живёт, Вовчик. Он у меня дальнобойщик, в Тирасполь по работе заезжал, так и познакомились в кафе. Во-оот. Мотался к нам часто, каждый раз виделись. А потом думаю: ну чего видеться и всё? Хотелось-то большего, и я взяла и уехала с ним на фуре. Всё бросила: работу, друзей, родителей. Объяснила, что люблю, и что такая любовь случается раз в жизни!

И она с ноткой героизма посмотрела на меня, ожидая одобрения. Я не стала расстраивать героиню и с понимающим выражением кивнула. Но недоумённый вопрос всё же вырвался:

— Почему же вы с Вовчиком живёте не вместе?

— Так он же с женой своей живёт, — посмотрела на меня влюблённая так, что в её обескураженном взоре сквозило: 'ну и нелогичные же вопросы ты задаёшь!'.

Чтобы спрятать меняющееся лицо, я отвернулась к 'вернисажу'. Постепенно глаза добрались до самого его края. Замыкал инсталляцию снимок отвратительного качества, но любопытного содержания. На фоне сияющего от фейерверка неба стояла обнимающаяся парочка: Соня и Лёня Храмов.

— Красивая пара, — тактично произнесла я.

Лена, ставя на стол тарелочку с розовым зефиром, проследила за моим взглядом.

— Та нэ, — махнула она рукой, — они не встречаются. Лёнька Софке нравится, но пока у них ничего серьёзного.

— Лёнька... — деланно задумалась я. — Где-то я его видела...

Нянечка застыла и подсказала:

— Наверное, на той самой свадьбе.