Конкистадор

Вскоре мы все, за исключением пилота, оказались снаружи модуля и пару минут радовались как дети, суетясь вокруг точки посадки и невольно высоко подпрыгивая на каждом шагу. Все вокруг вызывало интерес, мы рассматривали каждый крупный камень и трещину в грунте, возбужденно переговариваясь по общей связи. Это был Марс! Самый настоящий, как он есть — оранжево-бурый, суровый и каменистый, а мы по нему ходили, как ни в чем не бывало, и этот простой факт почему-то не укладывался в голове... Кубинец даже присел, зачем-то набрал в ладони серо-желтый марсианский песок и смотрел, как он медленно просеивается между пальцами в скафандре и тихонько струится вниз... Но вскоре приступ нервного веселья утих и все занялись делом. Товарищ майор, отойдя чуть в сторону, бдил, следя за нами и окрестностями, заодно посматривая в экран установленной на треногу универсальной метеорологической станции, похожий сейчас на инженера-геодезиста с нивелиром. Прибор измерял сразу с десяток параметров, включая радиацию и магнитный фон. Борис тут же начал работу по плану эксперимента, достав из модуля переносной бур и геологический молоточек, начав подготовку площадки для первого микрошурфа, ему помогала Катя, Мигель начал отбирать образцы грунта в специальный контейнер. Я хотел было присоединиться к ним, но отошедшая в сторону Нейка, помахала мне рукой и вызвала по личной связи.

— Леша подойди-ка сюда! Только аккуратно! Ты должен на это посмотреть, не пожалеешь.

— Иду, — не стал я спорить с инопланетянкой и, стараясь ступать осторожно, чтобы снова не начать нелепо подскакивать, подошел к концу площадки на гребне кратера, в центр которой сел наш модуль. По ее краям пролегал концентрический вал из песка и камней, похожий на склон большой дюны, и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вскарабкаться на него, встав рядом с Нейкарией.

— Ух ты! Твою же маму! — невольно вырвалось у меня. — Вот это да, красотища!

Внизу был обрыв. Не сразу, конечно, спуск был достаточно пологим, но он уверенно уходил далеко под горку. А глубоко внизу, во весь окоем, открывалось с высоты белое снежное поле почти до горизонта, заполнявшее дно кратера. Над ним виднелся легкий, струящийся вверх туман, и даже было заметно как внизу, где-то далеко под моими ногами метет поземка. Прямо настоящая снежная сказка! Но только на Марсе. Впрочем, это же кратер Королева — место не простое. Не зря же мы выбрали его первой точкой нашей экспедиции.

— Вода в наличии, как и ожидалось, — развел я руками. — Прямо целое озеро воды, от горизонта до горизонта. Действительно, выглядит здорово. Надо будет взять образцы...

— Формально на самой поверхности не вода, а сухой лед, — задумчиво ответила Нейка. — Вода в виде жидкости на Марсе долго существовать не может. Но ты прав, под подушкой углекислоты много водяного льда, целые квадратные километры. Однако, я хотела тебе показать не только это, — вытянула руку в указующем жесте на северо-запад Нейка. — Посмотри вот туда, где обвалился гребень. Только включи сначала двадцатикратное увеличение на треть экрана. Ты не находишь, что камни лежат как-то чересчур правильно? Словно следы засыпанных песком и сухим льдом древних кварталов?

— Сейчас так стразу и не скажешь, — пожал я плечами, присмотревшись к склону кратера, где среди песка и белых "снежных" пятен прорисовывались правильной формы линии из камней. — Но что-то это мне определенно напоминает. Надо будет обязательно Кате показать, она у нас специалист. А что показывает разведка с орбиты? Ты же ее наверняка запросила, да и информация перед посадкой собиралась. Мне Веррн сказал, что ничего особенного он на месте посадки не обнаружил...

— А ничего особенного и нет, — тут же ответила инопланетянка, словно готовилась к подобному вопросу. — Но там, под поверхностью, есть участки аномальной плотности и пустоты. Вроде бы есть. Но если и есть, то не слишком большие и располагаются они довольно глубоко. Видишь ли, сверху все экранирует кратер с его льдом и испарениями, да и аппаратура на Шершне не самая лучшая. Это же переделанная яхта, а не разведчик.

— И ты хочешь это место проверить, так? — прищурился я, глядя на Нейку, хотя выражения ее лица в затемненном шлеме все равно не было видно. — Хорошо, — решился я. — Автономность у нас довольно приличная, пайков и ресурса жизнеобеспечения модуля хватит на пару суток. С обязательной программой мы закончим часа через три — четыре. Отберем образцы, сделаем съемку, установим аппаратуру по плану работ. А потом посмотрим предполагаемые руины. Раз уж мы здесь, было бы обидно упускать такую возможность.

Изображение кратера Королева во всем его великолепии мы передали по открытой трансляции на Землю, которая заняла минут десять. На ней была посадка, установка флага, первые шаги землян по красной планете и несколько рабочих моментов, вроде бурения шурфа и торжественное приветствие с Марса всем землянам и участникам Альдеянской конференции отснятое на гребне кратера. Его сняли с модуля так, чтобы зрителю открывался красивейший вид на замерзшее озеро на дне и наши фигурки на гребне, приветственно машущие руками. Остальное тоже транслировали, но уже напрямую в ЦУП, не выбирая специально кадры — умельцы в соответствующем ведомстве потом сами смонтируют то, что им надо для презентации из отснятого материала.

Обязательную программу экспедиции мы завершили досрочно, меньше чем за четыре часа. Собственно, от нас требовалось немногое — в основном собрать образцы и сделать ряд точных замеров, а так же правильно разместить научные приборы. Остальное — дома, выводы должны делать специалисты, мы по существу не более чем лаборанты. Но как только работы были закончены, я отдал команду прервать связь с Землей, и собрал всех на борту модуля. Когда атмосферное давление и температура в отсеке пришли в норму, мы сняли шлемы и Мигель раздал каждому тюбики с летными пайками. Предстояло решить, что нам делать дальше...

— Благодарю всех за хорошую работу, — начал я свою речь, когда все немного перекусили разогретым мясным пюре с картошкой и выпили кофе. — Пропагандистскую задачу экспедиция выполнила, минимальную научную — тоже, славу мы уже стяжали, поэтому... Остальное — на наше усмотрение. Можно сделать еще один-два перелета, например, к полюсу или долинам Маринера. А можно заняться дополнительными исследованиями здесь. Совсем неподалеку есть один крайне любопытный объект, возможно искусственного происхождения. В принципе, ресурс Шершня позволяет нам задержаться на орбите Марса еще на неделю, на челноке тоже пока еще есть запасы воздуха, еды и энергии. Но есть и дополнительный риск, кто его знает, как все обернется. По сообщениям с орбиты в тысяче двухстах километрах от нас начинается песчаная буря, которая постепенно расширяется. С орбиты видна сплошная желтая засветка. Хорошая погода может продлиться недолго. Неизвестно, как быстро может развиваться марсианский шторм, как бы нас не накрыло...

— К чему весь этот разговор, командир? — сидевшей в кресле майор Иванов, взял второй тюбик, с йогуртом, подавшись всем корпусом вперед. — Ты нас отговариваешь, что ли? Работать еще можем, значит будем. Зря что ли летели? Отдавай приказ, мы его выполним.

— Мне нужно общее решение, — покачал я головой. — Не тот случай, когда приказом гонят в бой любой ценой. Оставаться здесь становится рискованно. Но если мы сейчас улетим — то кратер может накрыть буря и не улечься за неделю, а мы не успеем исследовать объект.

— А по-моему, именно тот, — возразил Борис. — Раз полетели в космос, значит надо выкладываться полностью, а риск — это наша профессия. На нас сейчас вся Земля смотрит. Если надо рискнуть и остаться — значит останемся.

— Все такого мнения? — спросил я.

— Я за то чтобы продолжить работу, — тут же сказал Мигель, белозубо улыбнувшись. — Мало погуляли, хочу еще. Что за объект, командир?

— Какое улетать, Алексей?! — поддержала его Катя. — Самое интересное только началось. Я на западном гребне кратера такое место видела... Ты ведь его имеешь в виду? Руины?

— Ты их тоже заметила? — заерзал я на кресле.

— Конечно. Очень похоже на остатки каких-то строений и даже на оплывший курган в центре. Я же себе все локти искусаю если не побываю там! Зачем тогда я вообще сюда летела, какой с меня толк?

— Хорошо, — кивнул я. — Будем считать, решение принято. Обязательную программу мы откатали, после обеда начинаем произвольную.

— Нет, это точно искусственная кладка — прозвучал в моих наушниках голос Кати. — Даже не кладка, о чем я говорю...Камень был обработан, форма слишком правильная. Но обработка странная...на Марсе, конечно, разные природные процессы могут быть, но мне кажется, что это изначально был не природный камень, а искусственный, — продолжала делиться своими наблюдениями женщина. — По всей видимости, остатки древней стены. Причем такое ощущение, что ее складывали не из кирпичей или дикого камня, а залили в готовую форму что-то вроде бетона, который после разрушения стены порядком выкрошился. Но это не бетон.

— Вижу, — ответил я. — Крайне странная штука. Пару образцов мы с собой точно возьмем, сделаем анализ. Но хотелось бы большего. Интересно, кто все это построил? Люди?

— Не знаю, — озадаченно ответила наш археолог. — Тут бы нормальную экспедицию развернуть, устроить раскопки по всем правилам. Снять аккуратно грунт слой за слоем, просеять... А так — ни завалящего черепка, ни надписи.

— Куда там, — грустно отозвался я. — Не получиться просеять...Нет ни сил, ни времени.

— Есть сигнал! — неожиданно раздался в наушниках радостный крик майора, бродившего между камней с металлоискателем. — Прямо у кургана и там что-то большое!

Вскоре вся наша группа собралась у склона небольшого оплывшего холма из камней и песка, рядом с которым совершил посадку модуль. Вечерело и светло-оранжевый цвет марсианского неба потихоньку менялся на иссиня-черный. На небосводе уже можно было увидеть первые звезды, однако света было еще достаточно.

— Действительно, что-то есть, — активировала альдеянский сканер Нейка, направив что-то вроде ручного фонарика на склон холма. — Металлическая пластина, вкопана вертикально, примерно через полметра грунта. Большая, в человеческий рост. А за ней пустота. Как бы туда добраться, надо подумать...

— Как-как, — вздохнул в наушниках майор Иванов. — Что тут думать, тут копать надо. Больше никак.

И он был прав на все сто процентов. Не было у нас сейчас других способов добраться до инопланетного артефакта. Взятые в экспедицию высокотехнологичные приборы грунт убрать не могли. Взрывчатки у нас не имелось, а даже если бы была, никто бы не стал ее использовать для этого — мало ли что. А вот банальные штыковые лопаты в спускаемом модуле наличествовали, взятые в экспедицию в качестве аварийного оборудования и вообще, на всякий случай. Некоторые вещи с ходом прогресса почти не меняются.

Копали мы быстро, в охотку, руками оттаскивая наиболее крупные камни. Пониженная гравитация прибавляла сил, да и жгучий интерес к находке подбадривал. Наверное, зрелище было несколько сюрреалистическим — несколько человек в скафандрах на Марсе вовсю орудуют лопатами, словно выкапывая погреб или сортир. Однако, прежде чем окончательно расчистить проход пришлось делать еще один перерыв на ужин и заправку скафандров кислородом и расходниками. Между тем, начавшаяся буря по сообщениям державшего связь с орбитой Веррна потихоньку приближалась к нам, так что мешкать не следовало. И мы старались как могли, можно сказать — в поте лица. Работа подошла к концу лишь глубокой марсианской ночью, когда в ярком свете переносного светового столба показалась металлическая дверца, ведущая вглубь кургана. Чем-то мне это сооружение напоминало знакомую с детства узкую дверь в невысоком холме на обочине дороги, ведущую в НУП кабельной трассы. Таких и сейчас еще немало — стоят, всеми заброшенные, зарастают потихоньку травой. Только вот на Марсе травы не было, все песок, пыль и камни, а так — похоже.

Но самое главное — мои сомнения в искусственном происхождении объекта с обнаружением двери полностью развеялись. Это действительно была маленькая дверца, сбоку которой имелась потемневшая от времени ручка, которую скрепляла с петлей на косяке завязанная в сложный узел веревка. Концы веревки в свою очередь скреплялись, словно печатью, металлической пластинкой. Состояние ее было не очень хорошим, но я, наклонившись поближе, все же разглядел рисунок в овальной рамке на пластинке — какая-то птица, контуры звериной головы, крестики и закорючки, а под ними какие-то черточки в кружочках...

— Ну-ка, дайте посмотреть, — Катя Талова направила яркий свет своего налобного фонарика прямо на пластинку. — Интересно... Я, конечно, не египтолог, но это похоже на египетские иероглифы. Очень похоже.

— Египтяне жили на Марсе? — глупо перепросил Борис. — Бред какой.

— Сама знаю, что бред, — покачала головой Екатерина. — Но факты — вещь упрямая. Перед нами запечатанная дверь, подобную я видела на фотографиях гробницы Тутанхамона. Весьма похожая картинка, даже узел у веревки такой же.

— Прочитать иероглифы можешь? — тут же спросил я.

— Нет, конечно. Это же не так просто. Надо сфотографировать дверь с печатью и послать изображение на Землю. И лучше тут все законсервировать как следует, снова завалив проход. Не с нашими возможностями изучать такие объекты. Это должны делать специалисты-археологи...

Майор Иванов вместе с Борисом дружно покачали головами. И я был с ними согласен.

— Ну уж нет, — решительно заявил я. — Ничего подобного. Ближайшие ученые от нас в ста пятидесяти миллионах километров, так что отдуваться за них тебе. Может быть, это единственный шанс для человечества увидеть, что там внутри.

— Но так нельзя! Запрещено! Мы можем повредить ценнейшие артефакты и вообще... нельзя себя вести как черные копатели. Я протестую! — повысила голос Екатерина.

— А что делать? — не согласился я с ней. — Приходится соответствовать, раз нет другого выхода. Борис, ведешь съемку? Печать сфотографировал?

— Так точно командир.

— Тогда приступим к вскрытию!

Я с усилием рванул ручку, однако никакого эффекта это не принесло. Тогда я попытался сорвать веревку с печатью, но не смог сделать и этого, хотя думал, что она рассыплется от первого же рывка. Ничего подобного, древняя веревка оказалась прочной как паракорд. Пришлось взять нож, но и он лишь скользил по ней, никак не желая разрезать прочный материал, несмотря на все мои усилия. Дверь была запечатана намертво, от сильнейшего толчка она даже не шелохнулась.

— Командир, буря усиливается, — раздался после щелчка в наушниках встревоженный голос Веррна. — С борта Шершня сообщают — передний фронт уже в шестистах километрах от вас.

— Принято, — коротко ответил я. — А потом переключился на общую волну, доставая из кобуры тейтонг. — Отойдите подальше, товарищи марсиане. Без информации мы не уйдем.

Дверь оказалась не менее крепкой, чем веревка с печатью. Не знаю, из чего ее сделали "марсианские египтяне", но у нас получилось ее распахнуть, лишь полностью расплавив металл в том месте, где мог располагаться замок. Причем на это ушло по целой батарее к тейтонгу у меня и Мигеля. Подобной мощности хватило бы, чтобы расплавить вчистую часть железнодорожного рельса или проделать немаленькую дыру в танковой броне. Однако, дверь все же не выдержала и через несколько минут, когда потеки металла немного остыли, мы, оставив Бориса дожидаться нас у прохода, вместе с майором, Катей, Мигелем и Нейкой вошли в открывшийся за ней темный коридор, освещая себе дорогу светом налобных фонариков.