Темные буквально вчера спохватились, что в городах слишком много черного, и перекрасили все, включая асфальт. Еще многие темные вчера впервые узнали, что море, оказывается, вовсе не черное, и ничего думать по его поводу не надо. Иной раз, когда мы проезжали мимо поселений, я малодушно закрывал глаза. Спасибо, что растяжки с моим изображением все же убрали.

Джезгелен была первой серьезной гильдией — иной гильдией — которую я встречу на своем пути. Нэртэс со своей плавучей лоханью на первый взгляд казались просто сбродом. О Загорье промолчим.

Иметь домашнюю магическую гильдию для страны престижно. Домашняя магическая гильдия сразу же придает вес на политической арене, опять же, от соседей ей отмахиваться сподручнее. Но создание гильдии — сильной гильдии — требует больших затрат. Найти людей, подходящих для инициаций; хорошо обучить; ждать несколько поколений, пока школа магии укрепится и создаст свою традицию... Сильная гильдия — это собственные волшебные замки, личные источники, забитые артефактами хранилища, научные лаборатории, мастерские, заводы, академии, собственные разработанные печати и база накопленных знаний, множество хотя бы средне обученных адептов и главное — элита. Сильная гильдия очень дорого стоит. А еще сильная гильдия мгновенно начинает лезть во власть. И не ради ее самой — да, даже не всем темным сдалось править — а потому ни один влиятельный маг не станет проходить мимо, если что-то покажется ему неправильным. В светлой гильдии это называли принципом вмешательства. Заражаясь магической искрой, человек подключается к Источнику, а Источник пропитывает собой весь мир, и, становясь магом, человек немного больше чувствует себя частичкой мира.

А потом гильдии становится тесно в скорлупке родной страны, и она шагает вовне.

Мне говорили, что это следующий период роста и развития гильдии. Гильдии ищут себе новые территории, новые источники силы и новые, глобальные цели. Просто на новом материке прошло слишком мало времени, чтобы гильдии начали подниматься массово. Первыми для "выхода за пределы" мы прочили себя, светлую гильдию Аннер-Иншель... ну что же, возможно, наши исследования были неполными, и у мира имеется механизм стабилизации на этот счет.

...Неважно. Сейчас это все неважно.

Собственная темная гильдия для страны — это мечта мечты. Но дикий зверь в доме с одинаковым успехом сожрет и соседей, и хозяев, и потому большинство стран от темных гильдий скрепя сердце отказалось. Темные маги есть везде — а куда же они денутся? — но обычно в немагических структурах. Светлые в целом гораздо безопасней и адекватнее, но в некоторых вещах просто неприменимы.

Разделение гильдий Дженеро и Джезгелен меня весьма занимало. Они не выступали как подразделения в составе объединенной гильдии, северное и южное, ни даже как тесно связанные союзные гильдии. С момента сообщения о разделении все информационные передачи вела Джезгелен и говорила только за себя и от себя. Если Дженеро набрали такую силу, почему бы им самим не идти в первых рядах, увеличивая влияние? Разделение — это всегда потери, потери людей, которые бы служили тебе, имущества, которое должно было принадлежать тебе, сфер влияния, в которых раньше держали первенство не новички. Я уж не говорю о том, что две гильдии обходятся дороже, чем одна. Разделение происходит, когда маги уже не могут идти вместе, и расходятся у них не только методы, стратегия и цели, но и судьба.

Розовая мечта любой страны — чтобы ее маги были светлые, добрые, сильные, послушные, знали назубок все боевые заклинания и убивали врагов без жалости, а враги те, на кого мы укажем, и не сметь возражать. Образ был гениальным. Всегда меня смешил. Очень интересно, по какой схеме создавали Джезгелен.

Военная база Флокс-34 накрылась маскировочным полотнищем, притворяясь голой скалой. С последнего посещения двойная граница поднялась еще выше и прочнее, став совсем непрозрачной. Я поправил венец Та-Рэнэри и одним махом опустошил флакон со стимулятором, пережидая миг, когда на обратной стороне век отпечатывается берег, покрытый множеством искр человеческих жизней. Прекрасно. Я не могу проиграть.

На свои земли Ньен даже не пропустила, организовав между двумя заградительными полосами защищенный карман. Нас встречали ровные ряды людей в форме за широкими печатями-щитами, вызывая неисправимый привкус казенщины и строевой подготовки. Со стороны маги-джезгелен выглядели разочаровывающе. То ли дело, загорцы и нэртэс. Одни в ведрах, другие крашеные, сразу видно, маги. Я ожидал, что раз уж Аринди такая страшная и опасная страна, то к нам вышлют элиту элит, монстров под сотню лет, но гелленцы выглядели даже слишком молодо. Точнее, не молодо; неопытно? Возраст для магов не столь важен, монстр под сотню лет внешне мог бы не отличаться от вчерашнего ученика, но восприятие не обманешь. Магический отклик будет звучать иначе — иная укорененность искры, груз прожитых лет. Несмотря на то, что среди северян были и зрелые воины, и юнцы, их магия ощущалась так, как будто инициация прошла лишь несколько лет назад.

Да и каким образом Северные могли выслать столетних великих темных против страны, которую обвиняли в излишнем употреблении темной магии? Это темными быть просто. Светлыми поди притворись.

Со мной тоже не послали никого действительно сильного.

Возможно, для быстрого расширения коалиции потребовалось много новых солдат. Набрали, выявили тех, у кого искра горит ярче, быстро обучили и выпнули на фронт. Отбор все равно был хорош.

Этап недружелюбного обмена взглядами затянулся на большее время, чем требовала формальная вежливость; я излучал спокойствие и умиротворение, положившись на судьбу, прекрасный венец Та-Рэнэри и отечественные нейропрепараты, и от товарищей наконец отделился хмурый северянин, на грубоватом диалектном лаэртоне представившись как Керридан с крайне мутной должностью "представитель инспекции от гильдии Севера Джезгелен". Без упоминания, темной или светлой; гильдия Джезгелен была слишком юной и пока не заслужила того или иного. Насколько я понял, по факту Керридан был охранником и надсмотрщиком для светлого посольства.

Они даже поздоровались. Меня не оставляло ощущение, что я оказался среди оцивилизовавшихся загорцев, одетых не по погоде. От загорцев северян отличало разве что то, что темноволосых сероглазых людей среди них было большинство. Храбрые воины Ньен прятались за широкими спинами союзников и давали добрые советы "хватит болтать — стреляйте уже!".

Где-то за укреплениями я чуял нечто темное — должно быть, боевые машины Ньен или Северных, и я не заметил бы их, если бы не стимулятор. От темности прибывшие открещивались всеми силами, и оружие — естественно, оно было темным — напоказ не выставляли.

Появление новых лиц в довольно однородной толпе выглядело как вспышка света. Две волшебницы в церемониальных ярких одеждах и с раскрашенными лицами — наполовину белыми. Одна из них была настоящим светлым магом; ее искра затмевала все остальные, и отблески силы окружали ее как золотые перья.

— София.

София казалась спустившимся на землю сгустком солнца, и люди мгновенно задвигались, повинуясь ее воле. Я, София, посольство, я инспекция, у меня нет времени стоять под границей недели и месяцы — или вы уже начали строить себе особняки у моря? Ее спутница терялась на фоне; бледная, невыразительная, кажется, даже в более скромной одежде, и единственное, что западало в памяти — черные очки.

— Ирина. Светлая гильдия Чианта-Роо.

— Мы слышали, что светлые в Аринди полностью уничтожены, — София была сдержана, как полагается светлой, и вежлива, как полагается светлой, и смотрела на меня с большим интересом, оценивая и взвешивая. Светлый магистр и вправду существует, но это еще ничего не значит. Первоначальное ошеломление уже прошло, и я успел прикинуть, что на самом деле уровень Софии был вполне средним — но я давно не встречал даже такого. Этот светлый маг не был мне другом, но видеть кого-то было впервые настолько приятно.

— Многие слухи о моей стране далеки от истины, — я вежливо поклонился волшебнице и повернулся, предлагая следовать за собой. Ее спутница, Ирина, продолжала оставаться в тени, прощупывая пространство вокруг сканирующими печатями. Заметив мой взгляд, она понимающе усмехнулась, приветственно коснувшись очков. Инспектор Ирина была темной.

Все иллюзии бесполезны; бесполезно заставлять людей изображать счастье под угрозами казней; бесполезно убирать с улиц виселицы — виселицы останутся в разуме людей. Светлые отлично чуют обман. А темные по умолчанию приучены не доверять никому. То, что пропустит София, выцепит своими аналитическими печатями ее напарница; а если Ирине попробуют помешать темными заклятиями, их снова заметит София. Волшебницы работали в паре и вряд ли делали это первый день.

Мы проехали Ирис; проехали Остролист. Чужаки молча пялились по сторонам, и настороженность на лицах медленно смешивалась с возмущением и детской обидой людей, которым всерьез обещали груды развалин, клубы дыма и тянущих к ним покрытые язвами руки нищих голодных жителей. Что-то подобное я ожидал увидеть по приезду в Аринди.

Жители, которым строго-настрого было указано лишний раз не высовываться, облепили окна и двери, таращаясь на чужаков буквально из каждой щели. Именно на такой эффект и были рассчитаны запреты — наигранная радость никого не обманет, но здоровое общество вполне выдает нормальное ненаказуемое любопытство.

— Очевидно, очень многие слухи, — с удовольствием повторил я, на миг прервав экскурсию. Взгляды, которые волшебницы из Чианты-Роо кидали на Керридана, становились все более грозными.

Чем больше об Аринди рассказывали ужасов, тем больше сейчас было разочарование. Конечно же, выросла и подозрительность — все слишком хорошо для того, что хорошо быть не может. Ничего. Пусть ищут.

Та Чианта-Роо, о которой я слышал, была не гильдией, а скорее обществом по интересам. Что-то о стихийных бедствиях, миротворчестве и исполнении конвенций. Как и другие магические общества, Чианта защищала прежде всего свои земли и своих людей. Но они согласились дать нам шанс.

— А вы, Чианта-Роо, поддерживаете Северную коалицию? — я махнул рукой прогулочному парому, призывая перестать уже маячить напротив и плыть дальше, и все пассажиры замахали в ответ. — Простите, наши граждане порой слишком... эмоциональны.

Внутренняя служба на этом посольстве обещала сжечь все нервы. Нэттэйдж еще вчера рвал на себе волосы и убеждал загнать народ в убежища, расставив в стратегических местах манекены.

Вместо Софии ответила ее спутница — так, что, по-моему, этого даже никто не заметил:

— У всех гильдий на севере от долин Лонн ровно два пути.

— Ваша страна продает оружие беззаконной Нэртэс! — четвертый из нашей компании даже не искал повод, чтобы высказаться, нутром чуя, что-то идет наперекосяк. Я кивнул и попросил:

— Достаньте ваш посох.

Охрана напряглась; Керридан замешкался, но послушался, не имея ничего против того, чтобы лишний раз подержаться за оружие.

— Клеймо, — я и так знал, что увижу; знал, потому что видел цифры по объему сбыта. Выбитый на древесине цветок астры в круге, герб гильдии Аннер-Шэн. — Аринди продает оружие всему материку. Как светлого мага, меня это вовсе не радует, но предложение — рождается через спрос.

Намек они поняли. Наверняка в Северной коалиции было свое производство, им требовалось вооружить армию, но массовая штамповка неизбежно теряла в качестве. У нас создавали штучные вещи, как раз подходящие для вооружения командиров среднего звена. А еще я практически уверен, что Аринди сбывает за рубеж запрещенные препараты. Большие обороты, большие деньги — спрос рождает предложение, но что вы, это совсем не так интересно. Нас даже в этом не обвиняют. Какие же вы светлые, люди.

— Вы продаете Нэртэс неконвенционное оружие, — вовсе не думал сбиваться с темы собеседник.

— Вам рассказали об этом сами Нэртэс?

— У вас есть неконвенционка!

— У Северной коалиции она тоже есть.

София снисходительно улыбалась. Если бы меня поставили к стенке и хорошенько тряхнули — продает ли Аринди неконвенционное оружие, отвечай, сволочь! — было бы неприятно. А сейчас — просто общаемся. Слова — это просто слова.

Кипарис как и всегда был великолепен. Тщательно выдрессированные гражданские власти были великолепны в первый раз и вопреки ожиданиям. Их даже не особо запугивали — по крайней мере, идею, что если они на что-то пожалуются, то мы все умрем, но они раньше всех, люди хорошо обдумали за ночь.

Мирное посольство пустили даже в гильдию — посмотреть со стороны, пройти по нескольким залам. Темным, как оказалось, проще было открыть новую торжественную анфиладу, чем переносить свой алтарь. От присутствия чужаков на своей территории темных слегка трясло, к росписи торжественной анфилады отчетливо приложил руку Лоэрин, и потому она производила впечатление.

Волшебницы оглядывались, запоминая каждую деталь и на время позабыв о своих обязанностях перед коалицией. Запомнить, передать увиденное в Центр, где его разложат по крупинке в поисках выгоды. Допустить магов другой школы в свой дом — уже практически подкуп, и сейчас посланницы из Чианты-Роо на полную катушку пользовались представленной возможностью.

— Светлый маг во главе темной гильдии — это необычно, — внимание Софии было тягучим, словно карамель. Легкий взгляд пробежал по берегу — волшебница чуяла, что подземное тело замка пряталось там — и вновь вернулся ко мне.

— Смешанной, — поправил я. — Никто больше не согласился.

Волшебницы вежливо улыбнулись, решив поддержать шутку.

Стимулятор работал немного неправильно, и мир то и дело подергивался туманом, но я старался не выпадать из реальности надолго. Все дрожало в золотистом мареве, сенсорное поле выходило за пределы комнат и даже за пределы города, обволакивая все живые искры, и солнечные перья танцевали в нем, полностью повинуясь мыслям.

— В истории Аринди было немало темных страниц, но мы стараемся все исправить. Еще совсем недавно я боялся, София, что мою родную страну уничтожат, навсегда записав в логово зла и мрака, не дав даже слова сказать в свою защиту.

Светлый всегда договорится с другим светлым. Светлый всегда повлияет на другого светлого. Я не желаю ничего плохого — просто сделать их чуть открытее. Чуть болтливее. Доверчивей. Эмоциональней. Светлым очень трудно держать защиту и быть настороже, когда рядом другой светлый.

Рассказывать, как хорошо жить бок о бок с темными, что темные — они почти как мы, было почти не тошно.

— Но темные — может быть, не эти, но другие — убивали ваших товарищей по гильдии...

Я бы отрезал себе язык за то, что должен был произнести:

— Мы светлые. Мы умеем прощать.

На встречу ради представительства всех жителей Побережья позвали и островных, и, по крайней мере, секретарь главы города Тхи Лаэ Ро старался изо всех сил. Дрессировке островитяне типично не поддавались, единственное, на что были годны — в нужный момент исполнить гимн магистру (наш магистр идеален, да, да!), поэтому им было строго-настрого приказано не открывать рот. Вид у сородичей был настолько бестолковый, что северяне смотрели с опаской и даже не пытались подойти близко. Я порой замечал такое отношение от ла'эр — отношение к тому, что выглядит как еда, но совершенно не съедобно.