Выбор на рассвете

Да, люди, выжившие в крушении, продолжали умирать. От потери крови, от ран несовместимых с жизнью, от обострившихся хронических заболеваний. Пережитый стресс и отсутствие потребных медикаментов, вкупе с вменяемой медицинской помощью, продолжали собирать свою скорбную жатву. Вот и генерал Руссов, матерый человечище с неоценимым опытом в организации армейских магазинов и гений логистики, покинул нас. Я с ним только пару раз успел пообщаться, удивляясь, как человек с раздробленным тазом и явным повреждением внутренних органов, мыслит так четко и внятно. Рассудительно и аргументированно объясняя мне свое виденье дальнейшей нашей судьбы.

Плохо, очень плохо, отвратительно. Более подобных ему специалистов тут нет. Да и слабых подобий генерала тоже среди выживших нет. Так, купцы, служащие ведомств разных, тройка олигархов земляных-зерновых, полностью бесполезных и никчемных, откровенный балласт. Дипломированный врач-теоретик без стетоскопа и практики, ни единой царапины ранее не вылечивший — даже не предполагал, что такие существуют, да еще умудряются на кафедре кишечных патологий преподавать. Так же в моем сухопутном 'ковчеге' имелось в наличие шесть великосветских дам в возрасте за сорок и пять юных мадмуазелей. Одна из них та самая брюнетка, что фыркала на меня с перрона — Анна Георгиевна Тучкова, возраст девятнадцать лет, двоюродная племянница умершего генерала Руссова. Девятеро детей в возрасте от шести до тринадцати лет. Немой и нелюдимый охранник-слуга сестер графинь Девонских с протезом вместо правой руки, но в меру своих сил старающийся быть полезным. Еще пребывали в наличие двое юнцов-гимназистов, юношей румяных со взором горящим. Энтузиазма и энергии у них море — толку от этого ноль. Тем более нет нужных специалистов и просто опытных людей среди моих бывших земляков, современников, сопланетников, 'со' чего-то там. Нет среди них охотников, рыбаков-любителей, туристов-экстремалов, военных, разных 'выживальщиков' или на худой конец страйкболистов или 'черных копателей'. То есть тех, что бывали в 'поле' и не шарахаются от зайца в испуге. Нет, самые простые и самые обыкновенные люди. И даже ни одного высокого руководителя, государственного бизнесмена, или лица разными полномочиями и властью обличенного типа депутата-губернатора-мэра нет, что приятно удивляет. Кстати, что там с ними?

-Феофил Силович, что там с этими, с не нашими людьми?

-Сидят смирно, господин прим-лейтенант. Как рядовой Локоток одного, самого буйного, штыком в ляжку кольнул, так и притихли сразу.

Колоть штыком в случае неповиновения, это я приказал. А что делать? Не понимают эти люди по нормальному и чистого русского языка. Тупят невыносимо, неадекватничают в полный рост. Будто мозги переформатированы под один шаблон — дай мне, иди отсюда, по свистку прибегай капризы их выполнять. Все личности с большой буквы, требующие к себе трепетного и нежного, индивидуального внимания. Уперто желают, чтобы им предоставили все службы МЧС. Врачей, психологов, военные палатки, мобильные обогреватели, бутилированную воду и согревающие одеял из термоматериалов, как они в НТВэшных сериалах и фильмах голливудских видели.

Выжило их шестнадцать человек — полицейский ефрейтор, проводница РЖД, фрик в оранжевом худи, погубивший свой разум высокими технологиями. Трое борзых водителей-вахтовиков башкирско-татарской национальности. Два охранника какого-то ЧОПа. Три блеклые малосимпатичные девушки, офисные дивы, и одна яростная феминистка, самопроизвольно возглавившая этот курятник. Двое подростков — один мужска пола, другая женска пола. И девчушки-близняшки девяти лет возрастом. Теперь уже круглые сироты — мама, папа, две тетки и бабушка с дедушкой остались в обгорелом месиве метала. На свадьбу старшего сына семейство ехало. Не доехали. Надо их к нашим детям перевести, что-то я тут неправильно поступил. Моя вина и серьезный косяк.

-Буйствовал лысый, коренастый, в пятнистой куртке с исколотыми в синеву пальцами?

-Так точно, господин прим-лейтенант! Ругался матерно и громко. Связь какую-то себе требовал с питанием горячим и еще угрожал винтовку отнять у постового и все тут разму... Разлить, вроде бы, господин прим-лейтенант.

-Понятно. Разрулить он тут нам все обещал, Силович. В меру своего понимания и желаний своих скотских.

Я неторопливо встал с раскладного стульчика, дивом дивным не сплющившего свои тонкие трубки во время катастрофы, потянулся с хрустом. Шевельнувшиеся от ветра листы описи придавил обломком мраморной пепельницы. Именно в такую я стряхивал пепел в курительной зале своего вагона. Позже с ней подробно ознакомлюсь, надо проблемку порешать, пока она не стала проблемой. Расплющить чайник, пока он в паровоз не вырос.

-Идите за мной, господин фельдфебель.

И я пошел. Только не в сторону буйных соплеменников-современников, а в сторону лога, где лежали накрытые наломанными ветками и всем, что подошло, тела еще не захороненных людей. Погибших пассажиров и охраны поезда. А может и не будут они захоронены — полсотни и одно тело на две некондиционные лопаты и восьмерых копателей в солидном возрасте, несколько многовато. Зато раскиданного по железнодорожному полотну и опушке леса брикетированного угля до ху... До хренища. И дрова вот они. То есть лес вот он. А зажигалка у меня всегда с собой.

-Берите за ноги, фельдфебель. Этого и вот этого нам надо в сторону отнести. Метров на десять. Иначе других затрону. А нам этого не нужно.

Фельдфебель-обер-проводник побледнел, осенился размашисто кругом, но собрался и крепко ухватился за ноги первого выбранного мной мертвеца.

-Взяли!

М-да, тяжеловат груз для моего жилистого тельца. Крупный был мужчина при жизни, массивный в кости и теле. Я так-то сильный, но легкий. Ничего, справлюсь. Потому что надо.

Перенесли, уложили головой на восток. Есть же тут восток, все планеты во Вселенной круглые и со сторонами света.

Взрезал дерн клинком, откинул в сторону. На обнажившейся земле провел 'Ножом специальным полевым офицерским' три длинных луча, обрамил соединительными линиями косую звезду. Замкнул Знаками-скрепами нижнею и верхнею хорду. Тщательно примерившись и поглядев на луны, кончиком лезвия тщательно вычертил в головах и в ногах покойников Знаки Язель вверху и Ларт внизу.

Оттер тщательно клинок от земли, до локтя закатал рукав и резко провел острым лезвием по внутренней стороне левого предплечья. Пока на глубоком порезе набухали капли крови, резанул две полосы на лбах мертвецов в виде вытянутого в ширину Икса. Обухом клинка собрал кровь с пореза, резко стряхнул на разрезы на коже трупов и на линии всех Знаков. Пару раз пришлось повторять — разрез на руке зарастал стремительно.

Критически оглядел дело рук своих — сойдет. Да и не изобразить мне ничего другого — ни инструментов правильных, ни стационарной пентаграммы, ни замыкающих клейм из хладного металла, ничего у меня нет. Все на коленке, как подвальный китаец. Все на крови моей будет завязано.

-Всеотец наш Всеблагой, Верховный! И воинство Твое Небесное, оборони меня, раба Твоего от наущений сил бесовских....

-Силович, отойди подальше или про себя молись — работать мешаешь.

Так, так, так. Управляющие Нити вот они, их я быстро нашел. А Узлы? А вот и Узлы. Все стандартно, все по правилам для начинающих некромантов, курс второй. Ну, начнем, не помолясь.

Мысленно попросил прощения у покойников, потянулся туда, куда добровольно редко уходят. Великая Тьма отозвалась сразу, словно все это время стояла за моей спиной в жадном ожидании. Где-то далеко, не в этой реальности, что-то шевельнулось в ответ на мой призыв и стремительно устремилось в окропленные моей кровью Знаки. Влилось непроглядной чернотой.

Затылок овеяло невыносимой стылостью Межи, тело зазнобило ледяным ветром. Нити норовисто дрогнули, попытались выскользнуть из моих невидимых пальцев, но были ухвачены, обмотаны вокруг Узлов. Что-то не так все-таки здесь с Силой — много ее, слишком много, надо понижать градус.

Я потянул из будущих кадавров излишки, натужно, прикусывая губу и каменея мышцами. Не получилось. Наоборот, неведомое, бесстрастное, мертвенно пустое, потянуло меня к себе с непреодолимой силой. Непреодолимой? Ну давай, давай, потягаем канат из моей души!

Я словно врос ступнями в землю, спина сгорбилась, поясница наоборот прогнулась назад. Мышцы тела, шеи и рук, жилы и связки, вздулись стальными тросами. Воздух загустел медовой патокой, секунды настырно липли к мгновеньям, не желая продолжать движение по реке времени.

Вдруг тела покойников конвульсивно дрогнули конечностями, вздернулись марионетками на ноги не по-живому. Тяжко, гранитной грудой, обрушились на замкнутый контур косой звезды. Дрогнули Знаки, метнувшись только мне видимым маревом. Белесые буркалы поднятых налились непроглядной чернотой, неизвестно, когда удлинившиеся и заострившиеся зубы обнажились в бездушном оскале. Кожа тел мертвецов посерела, туго обтянула безволосые черепа. Кости тел громко и мерзко хрустнули, осаживаясь как пенка кофе от холодной воды, превращая кадавров в нечто приземистое, спрессованное, увитое жилами с длинными передними конечностями.

По моим вискам прокатились жаркие капельки пота, нестерпимо заныли стиснутые зубы, тревожа мнимой болью, грубой наждачкой под сердцем извернулось ощущение навеянной со стороны слабости.

Нуда, нуда, мечтайте о несбыточном, кто бы вы тут не были — духи, Силы, бесы местные. Да, Силы тут много, но и я сильнее. Именно Я, а не реципиент мой, не тушка жалкая, в коей я сейчас пребываю. Что-то мое и одновременно совсем не мое, плавно приподняло внутри тела невероятно тяжелую гребенчатую голову, лениво шевельнуло пленкой третьего века, взирая на досадную помеху. Оценило, рыкнуло недовольно, вливая в мои вены расплавленным металлом Силу. Пальцы мои скрючились в когтистое нечто, глаза зажгло, заливая тяжелым, багряным с изумрудным отсветом. Внутри лавово вскипело, сжимая Узлы в невидимых тисках, молот моего Гнева ударил в поднятых мертвяков, проносясь по Нитям управления неостановимым монолитом. Вбил в их немертвые тела тысячетонной массой безоговорочную покорность в Сосредоточие. Бросил обнаглевших зомби на колени или что-там у них сейчас вместо них. Покорежило тела невообразимо сильно, изменив до полной неузнаваемости.

-Лечь. Встать. Лечь. Сидеть.

Голос мой хрип, дрожащ и наполнен злостью и гневом. Гм-м, с сидеть у моих 'красавцев' проблемы — коленные суставы поднятых вывернуло назад и их 'сидеть' сейчас выглядит как стартовая стойка поломанного в пяти местах монгольского спринтера.

-Встать.

Вертикальным взмахом руки — ни тени сомнения, никакой неуверенности в себе, разомкнул контур Звезды, держа Нити жестко и в любой момент готовый оборвать их.

Поднятые стояли не шелохнувшись. Не скалились, не бросались на меня, совершенно не двигались. Скальный камень более живым выглядит.

Вообще поднятые мной монстры ощущались как нечто забывчиво-привычное, не замечаемое продолжение меня, как пара добавочных конечностей. Непривычно, несколько напрягает, но дискомфорта никакого нет. Что-то такое-этакое, привычно-обыденное, сродни часам или браслету на руках. Или носкам на ногах. Интересное и незнакомое ранее ощущение. И ни в одной 'черной' книге, ни в одном трактате о некромантии, упоминания о подобном я не встречал.

Но гораздо мне занятнее, что такое внутри меня гнев и недовольство свое на неповиновение кадавров проявило. То, что помогло, спасибо и глубокий поясной поклон, но если я сам этому непонятному не глянусь? Изорвет в клочья, из меня на свободу вырываясь? Или пожрет, переплавив меня в нечто монструозное, сущности неведомой удобное в применении?

Эй, сущность неведомая, поговорим? Долгая-долгая пауза в ожидании отклика. Нет, не хочет сущность неведомая со мной общаться, невежливо молчит. Ну что же, как говорила ветреная Скарлетт О'Хара: 'Я подумаю об этом завтра'. Но я в отличие от сей дамочки об этом не забуду.

Еще раз оглядел своих 'ручных' зомби. Впечатляющий у них вид, аж до печени данное зрелище пронимает. И это меня, их Хозяина, Владыки, Повелителя, ну и, в каком-то смысле, папы и мамы одновременно. Все это в одном лице. Ну и жуткая жуть они все-таки.

-За мной, красавцы. Феофил Силович не лязгай так зубами, эмаль искрошишь, а стоматологов тут нет. Воспринимай ЭТО как мебель. Или как собачек сторожевых.

-Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! Так как же это?! Это же супротив воли Верховного! Всеотца нашего Всеблагого! Зомби ж это! Проклятые твари! Некросы! Всему людскому противные!

Я обернулся на бледного и дрожащего фельдфебеля, долго и пристально всматривался в его выпученные в страхе глаза, а затем медленно и ленцой вопросил его:

-А где ты тут Верховного узрел, Феофил Силович? На каком из спутников? Или ты до сих пор сии две луны на местном небе никак не рассмотрел и синий цвет иголок на ветвях елей тебя не смущает? Вкупе с черным кустарником и желтой травой?

И не дожидаясь от него ответа, быстро зашагал по направлению к моему импровизированному концлагерю. ЭТО... Зомби? Гм-м... В общем мое нечто, беззвучно двинулось за мной.

Беззвучные и неслышимые, но почва под их когтистыми ступнями вдавливалась где-то на два пальца вглубь. Это что же такое я сотворил? И куда они дели тряпки, что на них оставались? Сожрали, что ли?

Мои вопросы без ответа плодятся в геометрической прогрессии.

Глава шестая.

Все так же неизвестно где. Второй день после крушения. Вторая

половина дня. Концлагерь для землян.

-Добрый день, господа россияне. Или вы предпочитаете, что бы к вам обращались — господа земляне? Или товарищи?

Шоковое молчание и трепет мне в ответ. Ну в принципе, это ожидаемо. Когда к вам подходит некто в военной форме с плохо замытыми кровавыми пятнами внизу живота, весь увешанный оружием как новогодняя елка, да еще в сопровождение двух жутких монстров с залитыми чернотой глазами, вы тоже поймаете долгий момент немоты.

Ах, да! Забыл упомянуть мой бугристый шрам ровно посередине головы от осколка бронестекла — я без головного убора, берет забыл надеть, форму одежды безобразно нарушаю. Это тот самый шрам, что в том мире моей реципиент получил в качестве бонуса к внешней брутальности. Так что вид мой внушает почтение и возможно, некое преклонение. Но так долго молчать и мне не отвечать, невежливо и не культурно. Хорошо, продолжу свою речь в ожидании реакции аудитории:

-Рядовой Локоток, кто тут у нас нападал на постового?

-Разрешите доложить, господин прим-лейтенант!

-Разрешаю рядовой.

-Вон тот лысый человек в пятнистой куртке, господин прим-лейтенант!

Худощавый, с грубыми чертами лица, лысый тип с пальцами в наколотых перстнях вздрогнул, мелко отшагнул назад, стремясь скрыться за спинами стоящих. Я хмыкнул, поманил его к себе пальцем:

-Ты не таись, не прячься, голубь мой сизокрылый. Яви себя почтенному обществу, расскажи мне, как ты тут собирался все разрулить? Наверное, у всех все отнять, меж своих поделить и поиметь себе много счастья? Или волшебным образом всех спасти аки мессия? А может у тебя навигатор в смарте заработал, и ты знаешь путь к ближайшим населенным пунктам?