Хозяйка "Логова"

И главное, где умер — в лесу на горном плато, сплошь покрытом костяной мукой... и собственно костьми.

Как дух мозги вправлял божьему заключенному и долго ли старался в легенде не сказано ни слова, зато черным по белому написано, что провинившийся демон свой промах вознамерился вернуть сполна. Силу в парня влил и вернул с того света да только переборщил малость. Такую "малость", что в мальце мало чего человеческого осталось. Хранитель рода опять осерчал, а демон нехотя признался, что силу забрать уже не может, разве что передать двоим, да так что на третьего не хватит, а паре той и без того перебор. Подумали и решили растратить излишки силы, подняв из мертвых самых близких для наследника людей. Вот и получилось, что ожили его друзья новоявленные оборотень и вампир — существа из темного демонического мира. После окончания войны, счастливый наследник рода вместе с друзьями вернулся домой, а расстроенный демон в кандалы. Когда пришел час суда и заключенного призвали к Адо, дух, как и обещал, за демона заступился и за прегрешения его предложил страшное возмездие — стать ему, духу-хранителю, сменным напарником с режимом столетие через два.

И зачем Инваго через Сато Суо меня сказаниями и легендами кормит? Или все же это письма Таллика, подготавливающие меня к неприятному открытию? Например, к тому, что потеряшка жив, но немного двинулся. Или история Таллика схожа с легендой, или что тот давний бесстрашный наследник рода и есть Талл. Посмотрела на время издания рукописи, подсчитала времена, создания этих легенд и приуныла. У старшего Дори получается тысяча лет за плечами, а это хуже, чем потеряшка, мертвец или живой тариец. Это даже хуже чем Даруш Темный, благодаря магам живущий вторую сотню лет.

Не думать, не вспоминать!

Задвинула книгу на полку в кладовой, сложила письмо и вернулась к своим прямым обязанностям, твердо решив, пока от меня не требуют ничего сверх меры, я не буду пустыми размышлениями портить себе жизнь. И я ее себе не портила, ровно до тех пор, пока в "Логове" не появился Гилт в сопровождении еще двоих клыкастых. Они вышли из вечерней дымки, казалось, прямо к порогу харчевни, стряхнули с плащей налипший снег и, громко стуча сапогами, прямо-таки ворвались в двери.

— Тора! — кровопийца налетел на меня как коршун, оторвал от развешивания занавесей, поцеловал в ухо, хотя метил в щеку. — Времени мало, поэтому говори быстро и без запинки сегодня четверг?

— Да... — Мысленно взмолилась: Иллирия, Кудес, Адо, кто-нибудь... Только не говорите мне, что по четвергам вампиры кровь человеческую смакуют!

— И на ужин будет шашлык из барашка? — с надеждой в голосе вопросил он, повторно вгоняя меня в смятение.

А если не барашек, Гилт нас с помощницами жить не оставит?

— Нет, утка фаршированная райским яблоком и рисом. — При упоминании яблока, брови кровопийцы выразительно устремились вверх. Пришлось пояснить: — Оранжевое такое... фрукт заморский, кожура в пупырышку, сердцевина в дольку. Все время забываю, как его называют.

— Утка с апельсинами! — возликовал негодник и заулыбался во все клыки. — Ради нее не грех и задержаться.

По плечу стукнула его, чтоб помощниц не пугал, а он вдруг зашипел, сверкнув глазами:

— Тшссса-а... Не трогай!

В испуге шарахнулась в сторону, но он удержал за локоть. Девушкам приказал на ужин накрыть, своим спутникам — руки мыть, а меня потянул наверх. Довел до моих покоев, потом сказал "нет, обойдусь" повернул обратно. Но тут уже я его не пустила.

— Ранен, да. — Не вопрос, утверждение, а потому он только кивнул и вошел в мою комнату. — Показывай и не шипи.

Гилт разделся, а я замерла, борясь с тошнотой. Совсем забыла, что ранее он за помощью обращался, чтобы не пугать людей быстротой своего восстановления. А сейчас будь рана маленькой, он бы не вспомнил о ней.

— А у тебя все уже отремонтировано, — заметил кровопийца, давая мне время прийти в себя и медленно выдохнуть. — Даже двери поставили, окно, еще и застеклили... — И с усмешкой: — Асд говорил, что ты покои до весны закроешь, а ты уже здесь спишь.

— Сплю, — произнесла сквозь зубы, не зная с чего начать латание клыкастой бестолочи. Со сбора раскрошившихся ребер или со стягивания распоротого брюха. — Чтоб тебя...!

— Тора, — укоризненно начал кровопийца, явно определив степень моего испуга, — меня всего-то и надо тряпками обернуть...

— Ага, чтоб кишки и кости не посыпались!

— Но если тебе тяжело, — продолжил он и даже встал с кровати, потянулся за вещами — порванным в клочья жилетом и остатками рубашки, что от крови стала бардовой. Вот тут я разозлилась не на шутку, скрипнула зубами.

— Сел на место! И ни слова больше, иначе... клыки выбью.

— Ты не сможешь, — с кривой улыбкой пожурил вампир.

— Попрошу Асда, он мне должен!

Спустилась вниз, нашла все необходимое для перевязки и шитья, взяла коньяк. Если Гилт не захочет себя обезболить, пить буду я. Правда, он не отказался, ополовинил мои запасы и с усмешкой заметил, что вот теперь он точно может идти и ничего ему больше не нужно.

— Клыки! — строго напомнила об угрозе и, стараясь, глубоко и спокойно дышать, продолжила кровавое "рукоделие". А этот увалень вместо того, чтобы молча сидеть, начал мою работу инспектировать.

— У-у-у какие стежки маленькие. Какое сосредоточенное лицо. А пальчики тоненькие... иголочка острая.

— Тебе больно?

— Нет. Но чувствую себя той самой... с апельсином.

— С коньяком, — фыркнула беззлобно и сдула с лица прядь.

— Тора-а-а-а, — позвал кровопийца через пару минут, — То-о-о-рика... посмотри на меня. — Посмотрела и, ничего нового в его лице не увидев, вернулась к шитью. — Нет, не так, посмотри внимательнее, — настаивал он.

— Ну что тебе? — Чуть ли не с шипением вопросила, и разогнулась, взирая на лежащего вампира сверху вниз.

А он выждал немного, затем мягко улыбнулся и чуть ли не с капризными нотками в голосе:

— Кто лучше Асд или я?

И это меня мужик спрашивает? Тьфу ты, не мужик, а кровопийца в опьянении? В легком опьянении — поправила саму себя. Затем вспомнила слова оборотня об их соревновании и выдохнула. Идиоты!

— Так что? — вампир подмигнул и полувопросительно: — Бесспорно я? — Ответа, ясное дело, не дождался и уже самоувереннее выдал: — Конечно, я.

В другое время я бы спустилась в кухню, набрала выпечки, чтобы заткнуть нелюдю рот, но тут как на грех непростой участок зашивать предстоит, и отлучаться не стоит. А потому подумав, я задала вопрос с подковыркой на основе полученных писем:

— Да, наверное, может быть... Если ты помнишь как познакомил Таллика с его зазнобой? — Переход не самый мягкий, но действенный. Кровопийца замолк. А я принялась за шитье и почти прошла сложную часть, когда он заговорил.

— Соня хотела, чтобы это произошло на берегу... Я настаивал на том, чтобы столкнуть их лодки на середине озера.

Мои руки дрогнули. Так имя из письма отнюдь не совпадение! Гилт был человеком.

— Как по мне, он бы ее там же спас, вынес из воды беспомощную и продрогшую... посмотрел, как платье ее облепило и чем... природа наградила. Оценил и вызвался согреть... растереть. В общем, домой привести... к себе. Потому что рядом, а там...

— Что там? — я сглотнула подступивший к горлу ком, и заставила себя продолжить шитье этого умника.

— А ничего! Не согласилась она на мой прекрасный план. Сказала, что не желает перед Таллом выглядеть мокрой курицей с потекшей косметикой. — И фыркнул. — Вот ты скажи... Ты бы согласилась ради любви искупаться в озере?

Я улыбнулась, позабыв о потрясении.

— А это точно была любовь?

— Жгучая! — искренне заверил он.

— А озеро чистым?

— Кристальная слеза!

— Что ж если все было именно так, как ты говоришь... — вампир кивнул, — я бы смогла, конечно. Но моя практичная натура требует еще одного маленького уточнения. А погода какая была?

— Морозная осень!

Я старалась, очень старалась не рассмеяться, но Гилт с таким воодушевление ждал моего ответа, что я не выдержала и расхохоталась. А он обиделся и замолчал. Поэтому все дальнейшие работы по шитью и перевязке я завершила в рекордные сроки.

Не прошло и часа, и вымпиры отбыли из "Логова" прихватив с собой всю сладкую сдобу, а из посылок один лишь черный сундук.

К сожалению, после их визита и откровений не думать о связи писем с реальностью получалось все реже. И в результате, дабы спасти себя от многочисленных размышлений я согласилась с тем, что Гилт из письма и Гилт из жизни отнюдь не совпадение, а одно и то же лицо. И так как лицо это вампирское, то из сотни вариантов логичными осталось два: первый — кровопийцы по природе своей нелюди живучие, где Таллик друга закопал, там он и восстал; второй — невзначай увидев улыбку друга, его регенерацию, оборот или жуткую расправу с врагами, наследник перестал дружить с головой. Представил, что Гилта убили, мысленно его похоронил и, так сказать, простился с кровопийцей. И возникает вопрос... С Асдом тоже самое произошло?

8.

А стоило вспомнить о нем, как оборотень явился с утра пораньше следующего дня в сопровождении своей пятерки. Северный, Тагро, Упы и братья Кио выглядели не в пример лучше своего предводителя, Асд же на ногах с трудом стоял. Правда, это не помещало ему ворваться в харчевню, подняться на второй этаж и с глухим: "Тор-р-ра", колотить в дверь моей комнаты. Надо отдать ему должное напугал до икоты, так что я уже решила спасаться бегством через окно, но он неведомым образом почуял мое передвижение и пресек его.

— Тор-р-ра, куда ты лезешь! Р-р-разобьешься. Это я... Асд, не пугайся, откр-р-рывай.

— Асд? — Я с трудом узнала его голос в этом сдавленном хрипе.

— А кто еще? — раздалось из коридора. — Или ты кого-то особенного ждала?...

— Да уж точно не тебя, свин мохнатый! — я распахнула двери и зло посмотрела на нарушителя спокойствия. В черном плаще с низко надвинутым капюшоном на голову, раскачивающийся из стороны в сторону, он менее всего напоминал того полного сил мужчину, на которого я временами заглядывалась. — Ты мне все "Логово" переполошил!

— Не все... тут только ты, Тор-р-роп и Тим. И я тебе тоже очень р-р-рад. — Из-под капюшена на меня посмотрели мерцающие глаза оборотня, застывшего на грани между человеком и двуногим волком. — А теперь скажи где бочонок.

— Внизу в кладовой.

— Неси и р-р-распакуй, — приказал этот командир и, протиснувшись мимо меня в комнату, лег на ковер.

Пятерка его помощников осталась стоять в коридоре, взирая на предводителя с едва проскальзывающей в глазах тревогой.

— Что значит... — хотела уточнить незнакомое слово, но Асд как-то страшно закашлялся, и я опрометью помчалась к кладовой.

— Какой бочонок?! — это уже Тороп с Тимкой в пижамах встретили меня в пяти шагах от двери. У одного в руке арбалет и связка болтов, у другого мои метательные иглы.

— Маленький черный, — ответила на бегу и бросила через плечо, — я сейчас.

— Где? Ну, где же ты...

Я перерывала полки кладовой, хотя точно помнила, что необычную посылку с графитовыми досками и чугунной ковкой на крышках поставила на полу у двери. И там его нет.

— Куда ж ты запропастился, чтоб тебя!..

Мешки, подушки, веники сушеных трав, сундучки с мелочевкой для рукоделия... все это я ворочала уж минуты три и никак не находила искомое.

А там наверху уже слышится чуток напряженное и совсем капельку настороженное:

— Тора, поторопись! — и грозное: — Тим, вернись в спальню и дверь закрой.

— Но... — попытался спорить малец.

— Живо, — прошипел Тороп, и кто-то из оборотней сопроводил упирающегося храбреца в его покои.

И я уже отчаялась что-либо найти, на мгновение головой прижалась к полке, зажмурилась, и вдруг рядом раздалось:

— Что ищем? — Голос вопрошающего казался знакомым, звучал какой-то особенной хрипотцой.

— Ищу бочонок черный с ковкой...

— Этот? — прямо передо мной появился искомый предмет.

— Да! — Я прижала к груди посылку, мазнула взглядом по руке помощника и подавилась словами благодарности. Его ладонь, запястье и предплечье были черными, каменными, с лавовыми потоками в трещинах, как на фресках изображающих не спящие вулкана. — А-а-а... — писк ужаса получился не хуже чем у Алиссии. Я моргнула и рука исчезла, а на месте помощника оказался Северный с тревогой вопрошающий:

— Нашла?

— Д-д-да-а.

— Неси скорее!

— Держи, — предложила я.

— Мне нельзя, — неожиданно выдал оборотень и, схватив меня в охапку, стремглав отнес наверх.

Асда трясло, а вместе с ним и всю комнату под страшный нарастающий кашель. Паника подкралась незаметно, а в этом состоянии я могла лишь действовать, но не соображать, что значит странное слово "распакуй". Я не смогла сдвинуть ковку с крышки бочонка, в прочем, как и графитовую пробку выбить, видела как оборотень задыхается из-за непрекращающегося кашля и не могла помочь.

— Перстень поверни, — раздался рядом наводящий ужас голос, — камнем вниз.

И меня захлестнуло новой волной страха, теперь уже перед помощником, чья рука мне привиделась в кладовой. Это был его голос, и ранее я уже слышала подобную хрипотцу... во сне. В жутком, страшном сне, о котором почти забыла.

— Камнем вниз поверни и прикоснись, — повторил мой ночной кошмар. И я исполнила его рекомендацию. Бочонок тотчас с треском вернул себе первоначальные размеры огромной бочки и задел люстру под потолком.

— Чтоб тебя!

— Всегда к вашим услугам. Обращайтесь, если что, — отозвался голос, но я его уже не слушала. Легко выдернула внушительных размеров пробку и залила задыхающегося двуликого черной вязкой жижей с тяжелым запахом гари.

Его кашель прекратился, и через мгновение раздался рев:

— Тор-р-ра, мне нужен был лишь глоток!

Монстр, а Асд сейчас походил на огромного вымазанного в смоле монстра, гибко поднялся на ноги, вырвал из моих рук пробку и одним ударом закупорил бочонок, то бишь бочку.

— А ты на будущее загодя налакайся, чтоб больше не пугать меня! — рявкнула в тон ему и вылетела вон. Уже на лестнице скорректировала свое движение и отправилась на кухню. — Завтрак на восьмерых, нужно приготовить завтрак, нужно сытный, вкусный завтрак...

Разогревая плиту, доставая продукты из погреба, я не могла успокоиться, руки дрожали, на глаза то и дело наворачивались слезы. Подумать только разбудил ни свет, ни заря, напугал, заставил пометаться в поисках бочонка, а под конец еще и вякнул, мол много разлила. Да я, я чуть...

Всхлип не удержала, закусила губу, чтоб не разреветься, а в следующее мгновение оказалась прижата к широкой груди оборотня, уже переодевшегося в старые вещи моего названного отца.

— Прости... — прозвучало тихо, но мне хватило и этого шепота на выдохе. Разревелась. Менее минуты он терпел бурные потоки слез, потом решительно оторвал меня от себя, встряхнул. — Тора, хватит. Ты мне сердце рвешь, своими слезами. — Ничего не добился своим замечанием, пригрозил: — Сейчас опять начну хрипеть и кашлять...

Зря он так, очень зря. Я подняла к нему зареванное лицо и расхохоталась сквозь слезы.