Агентство "Другая Сторона" - 2 (рабочее)

— Ты слабо представляешь, с кем собираешься договариваться, — нахмурился староста. — Твой князь свои интриги плетет несколько десятилетий, а мы были здесь всегда. Это мы решаем, с кем нам иметь дело. Или подождать — десять, двадцать да даже сто лет это для нас с тобой много. Для них — разумная пауза.

— Ну, значит не договоримся, — я пожал плечами. — Невмешательство в дела друг друга — тоже позиция.

— Рад, что ты это понимаешь. А то бродили тут вокруг некоторые. Кое-кому из нас их предложение даже по душе пришлось. Но уж очень они настойчивы были.

— Вы вправе иметь дела с теми, с кем считаете нужным, — я постарался построить наиболее дипломатичный из возможных ответов. — До тех пор, пока у нас нет на эту тему каких-то еще договоренностей.

Было не слишком понятно, сливают мне сведения по какой-то причине, или староста решил продолжить свои проверки. Слишком мало было у меня информации по политическим раскладам — сам никогда не интересовался, а князь и Елизавета просвещать меня не стали.

— Тогда спрошу в лоб. Чего ты хочешь?

— Я? — поворот в беседе оказался неожиданным, но так разговаривать я тоже умел. — В смысле? Дело удачно завершить, контакт установить. Еще чтоб дочка учебу закончила да замуж вышла не за болвана какого-нибудь. Мир и порядок в стране, вот еще. Чтобы можно было просто жить, радоваться жизни и заниматься любимым делом.

— Сходится, — староста покивал каким-то своим мыслям. — А если лично для себя? Хочешь стать на ступеньку ближе к своим хозяевам?

— Поподробнее, — я чего-то не понимал, но интерес демонстрировать точно стоило.

— Ты сейчас вхож в круг старой аристократии. Действительно старой — потомков князей-магов древней Руси, или на худой конец, их бояр — тоже людей очень непростых. Для человека, родившегося еще при советской власти вроде бы все эти титулы и родословные — просто слова. Но ведь екает же что-то в душе при всех этих обращениях?

— Есть немного, — кивнул я.

— Как бы хорошо они к тебе ни относились, своим ты никогда не станешь, если не входишь в их круг. Всегда — простолюдин, челядь, полезный инструмент. И совсем другое — если ты, как и они, будешь носить на пальце родовое кольцо с многосотлетней историей, подтверждающее твой титул.

Желания соглашаться с хитрым Владимиром Петровичем у меня не было абсолютно. И точно так же у меня не было веры в его добрую волю.

— Для этого надо быть кем-то еще, — деланно вздохнул я. — Они — это они, я — это я.

— Ядвиге достаточно случайно лет двадцать назад попали в руки материалы, где найти кольцо рода Пожарских. Мне оно точно без надобности, но, может быть, тебе пригодится?

Это уже был сильный ход. И скрывать свой интерес я не стал. Мне действительно было не так уж важно, насколько выше меня мой патрон или его ближайшие сподвижники. А с Елизаветой я и вовсе не чувствовал какой-то дистанции. Она просто была такой, какая есть, и мне этого хватало. Но любопытство всегда было важной чертой хорошего детектива.

— У меня есть обоснованные сомнения, что я отношусь к числу прямых потомков того самого Дмитрия Пожарского, — озвучил я давно отрепетированный ответ на нередкие в прошлом вопросы о моей фамилии. — Так что сомневаюсь, что кольцо мне чем-то поможет.

— Но все равно же интересно попробовать? Вдруг да признает? — староста посмотрел мне в глаза.

Я нехотя кивнул.

— И что взамен?

— Ничего, — староста отвел взгляд, не сумев меня передавить. — Просто подарок хорошему человеку. Мне, как я уже говорил, оно без надобности. Тем более, что самого кольца у меня и нет — но Ядвига говорила, что след надежный. Даже сама думала ехать — но то времени не было, то сил, то вот.

Он тяжело вздохнул и посмотрел в потолок. Потом все-таки плеснул и себе, и мне на палец все той же настойки на лапчатке.

— Помянем. Надеюсь, успела она что-то в Наташку вбить и линия не прервется.

Мы молча и не чокаясь выпили.

— Ладно, — я протянул руку. — Подарок — святое дело. Где искать это кольцо?

— В Жарской волости, понятно, — он испытующе посмотрел на меня.

— Она большая, — пожал я плечами. — Или ты сомневался в моей эрудиции?

— Точнее сам не знаю. Я ж не читал. Заберешь завтра бумаги и посмотришь. А если чего там нет — то, может, и Наташка наша подскажет.

— Думаешь, ей Ядвига даже о таком успела рассказать? — как-то это у меня не билось с и близко не оконченным ученичеством.

Староста немного задумался, потом тяжело вздохнул и припечатал ладонью по тяжелой столешнице.

— Ладно. Вася узнает — все равно тебе расскажет. Баба Яга просто так не умирает. Знания, умения и частица личности переходят ученице, если с той проведен хотя бы первичный ритуал. А уж это Ядвига успела. После смерти старшей Яги может пройти немало времени, прежде чем младшая разберется с наследством. Но кое-какие знания проявляются довольно быстро.

Я ошалело откинулся на лавке и потер виски. В том мире, где я теперь жил, было много чего странного и жутковатого. Всего лишь до меня добрался еще один страшненький секрет. Но отчего-то прямо здесь и сейчас он меня сильно зацепил.

— Значит, в какой-то мере баба Яга бессмертна? — на всякий случай уточнил я.

— Наоборот, — вздохнул староста. — Невосполнимый ресурс. Не успеет найти ученицу — и линия исчезает. Раньше, говорят, были способы воспитать более чем одну ученицу — но мы таких уже не знаем.

Ответить мне было нечем — про бабу Ягу я знал явно недостаточно. Даже некоторые старые версии известных сказок, которыми со мной поделился Развеселов, понятной информации содержали мало, только догадки и гипотезы.

— Ладно, — староста хлопнул ладонью по столу, прервав возникшую паузу. — Пойдем, погуляем немного.

У двери я поймал ехидный взгляд высокой темноглазой девушки, чем-то неуловимо похожей на Владимира Петровича.

— Подслушиваешь, егоза? Накажу ведь! — судя по интонации, староста ничуть на девушку не разозлился.

— Это Лена, племянница моя. Она в Вологде учится, приезжает иногда. И любопытна сверх меры, — пояснил он мне.

— И как, Елена Прекрасная, ладится твоя учеба? — усмехнулся я.

— Отличница! — фыркнула девушка. — Вологодский Педагогический, четвертый курс, на фольклоре специализируюсь. Хотите, про село наше расскажу?

— Мы с Михаилом Евгеньевичем пройтись немного думаем. Окрестности посмотрим. Если хочешь, давай с нами, по пути и поведаешь. Миша, ты ж не против?

— Как можно, — я постарался спрятать улыбку. — Хорошей компании я всегда рад. Присоединяйся, девица-краса.

Под довольно-таки интересную историю о селе, основанном чуть ли не в 12 веке выходцами из Новгорода, староста с племянницей вполне целенаправленно привели меня на высившийся неподалеку холм с характерной плоской вершиной.

— Этот фокус я знаю, — я улыбнулся, дружески кивнув одиноко стоящему на вершине идолу из потемневшего от времени дерева. — Не первая лысая гора в моей жизни.

После чего положил под ноги кстати завалявшуюся в кармане мелкую монетку.

— А полного капища у вас нет?

— В лесу, — Владимир Петрович неожиданно замялся. — Я не знаю, зачем тем, кто там живет, старые боги. Но чтут и уважают. Я же хотел посмотреть, в каких ты отношениях с Велесом.

— Ну какие у меня с ним могут быть отношения, — я пожал плечами. — Я для стража порога — слишком мелок и незначителен.

— Это ты зря, — пояснять свою точку зрения староста не стал. — Но мне важнее, что антипатии ни у тебя к нему, ни у него к тебе нет. Кому попало идол вообще не явится — так, старую сучковатую корягу увидит.

— Предупреждать надо, — я поежился. — Еще проверки будут?

— Да не то чтобы я именно проверял. Но если бы ты Велеса не увидел — протащить тебя в лес на разговор было бы гораздо труднее, — что-то староста скрывал, но давить на него мне не хотелось. — Тогда без помощи мне было бы не обойтись.

— В полной мере прадедушкин дар только по мужской линии передается, — кивнула Елена. — Но по мелочи помочь и я могу.

— Если так, то мне даже немного жаль, что помощь не потребуется, — изобразил я подобие комплимента.

— Да ничего, — улыбнулась Елена, нарочито медленно прикрыв обрамленные пушистыми ресницами веки. — Наоборот, хорошо, что к нам приезжают не чуждые старой правде люди.

Чем дальше, тем интереснее мне было, что же выйдет из этого странноватого спектакля, отдававшего любительской театральщиной. Хотя я вполне допускал, что Елена такая вполне искренне. Но и уважение к старым богам, пусть и далекое от поклонения, я действительно унаследовал от бабушки — в детстве мне сильнее всего запомнились именно эти ее рассказы.

— Давайте еще на пруд сходим, — предложил староста. — Затопленных городов, правда, не обещаю, да и водяной, пока Наташка рядом ходит, едва ли покажется.

Помянутый пруд действительно стоило внимания — мне всегда нравились заросшие невысокими соснами песчаные берега. А на дальнем от нас краю обнаружилась сложенная из потемневших досок беседка. Приглядевшись, я увидел там две знакомые фигуры. Василий экспрессивно размахивал руками, словно пытаясь что-то донести до своей собеседницы, а та молча слушала, сидя вполоборота, и глядя то на пруд, то на моего пока еще стажера.

Немного погодя он решительно пододвинулся к подруге и что-то начал говорить ей на ухо.

— Кажется, эти двое пока что выпали из реальности, — ехидно прокомментировала Елена.

— Похоже на то, — кивнул я. — Есть еще что посмотреть?

— Вечереет, — рассеянно ответил староста. — Давайте уже возвращаться. И не беспокойтесь — ребята точно не заблудятся, даже когда стемнеет.

— Уж в Васе я уверен, — фыркнул я. — Он в темноте видит так, как ему по натуре положено.

Староста с племянницей синхронно расплылись в понимающей улыбке. А я в очередной раз подивился, как долго и я, и остальная моя команда умудрялись не замечать очевидного.

За разговором мы вернулись обратно в деревню и добрались до возвышающегося на окраине здания сельсовета.

— Здесь гостя положим? — уточнила Елена. — Или у нас?

— Проще тут, — ответил ей староста и пояснил мне. — Пара гостевых комнат для всяких разных визитеров у нас именно тут. Содержим в порядке, не переживайте. Удобства разве что во дворе.

— Сельским туалетом меня не удивить, — немного растерялся я. — Но я думал, что у Василия остановлюсь.

— Сейчас они с Наташкой вернутся в избу — с вещами разбираться, чай пить да наговоры обновлять. И я не удивлюсь, если все это до утра затянется, — в который уже раз фыркнула Елена. — Девчонка в него с детства влюблена была.

Я замялся. Разлучаться с подопечным мне не хотелось, но с другой стороны — пока мы не доберемся до тех, кто живет в лесу — никакой опасности для него и себя я не чувствовал. Да и потом — как бы местные ни изображали силу и независимость, ссориться с моим покровителем и его организацией им было противопоказано.

А что до личной жизни Василия — это уж он сам разберется. Если я еще не разучился разбираться в разумных, то с Мегуми у него последние несколько месяцев что-то активно наклевывалось. Но это не было поводом лезть в душу, чему-то учить или как-то контролировать моральный облик. Хотя чисто по-человечески за волчицу мне было немного обидно.

— Разберутся, — я махнул рукой. — Давайте в сельсовет.

— А делами уже с утра на свежую голову займемся, — кивнул староста и открыл передо мной чуть скрипнувшую на не слишком часто смазываемых петлях дверь. Внутри обнаружился достаточно просторный по деревенским меркам зал с рядами стульев, книжными полками вдоль стен и действительно сохранившимся с былых времен портретом Ленина. Антуража добавлял стоящий на столике в углу самовар и дюжина грубоватых чашек. За одной из дверей оказался рабочий кабинет старосты, а вот еще две скрывали маленькие, но уютные спальни. На одной из которых я и решил в итоге остановиться.

Пока не стемнело, я сходил к машине за бритвенными принадлежностями, опробовал уже лет двадцать не виденный деревенский умывальник и начал обустраиваться в выбранной комнате. Несмотря на полную убежденность в безопасности — окончательно расслабляться все же не стоило, и нехитрые защитные наговоры я прочитал трижды, после чего повесил изнутри на ручку двери подаренный Алисой амулет. И только после этого позволил усталости взять верх, умиротворенно вытянувшись на неожиданно удобной кровати.

Пробуждение среди ночи неожиданным не стало, хотя совершенно зря я поначалу приписывал это выпитому перед сном чаю. Было не то чтобы именно тревожно, но ощущение чьего-то внимания не давало снова расслабиться. Немного поворочавшись, я решил выйти на свежий воздух, покурить и осмотреться.

В голове немного прояснилось, но когда я снова вошел в здание, то понял, что тревожился не случайно. За чайным столиком сидела полупрозрачная фигура, хорошо заметная даже в тусклом свете маломощной лампочки. Когда ночная гостья поднялась, я увидел, что передо мной стоит немолодая женщина с уложенными в сложную прическу волосами. В руках у нее была столь же призрачная трость с вычурным набалдашником.

Губы призрака шевельнулись, но слов я не услышал. Впрочем, судя по выражению лица, конец фразы был ощутимо матерным — ночная гостья явно не ожидала, что ее оставит дар речи. Поняв, что успеха не добьется, она смерила меня взглядом и провела рукой над лежавшим на том же столике карандашом.

Письменный прибор довольно уверенно взмыл в воздух, но управлять его движениями призрачной женщине было непросто — не хватало точности. Наконец путаные поначалу каракули превратились в несколько вполне понятных слов.

"Поделись силой. Безвредно. Прошу."

— Ядвига Генриховна, полагаю? — на всякий случай уточнил я.

Призрачная гостья смерила меня взглядом и медленно кивнула. Я же, сосредоточившись на пульсации своего хилого источника, направил в ее сторону тонкий луч невидимого глазу свечения — именно так Елизавета описывала передачу силы.

Судя по заковыристым ругательствам — у меня все получилось.

— Слабоват ты, милок, — чуть успокоившись, прокомментировала призрачная ведьма. — Ну да ничего, тут много и не надо было.

— Уж какой есть, — я сел на стул и скрестил руки. — Признаться, когда я думал, что ночью ко мне может прийти гостья, то ждал отнюдь не вас.

— Она и порывалась, — криво улыбнулась Ядвига. — Пришлось заставить передумать. Одни гормоны, ума пока нет, и не факт, что когда-нибудь появится. Распустил Володя свое семейство, говорила я ему. Ну да чего уж теперь.

— Могу сказать, что рад знакомству. Василий мне о вас не так уж много рассказывал, но отзывался всегда с большим уважением.

— Взаимно, — кивнула Ядвига.

— Вы чем-то дополните предложение Владимира Петровича? За этим ведь Лену и отогнали?

— А зачем это мне? — огорошила призрачная ведьма. — Я мертвая, интриги живых меня больше не волнуют. Пришла посмотреть, с кем Васька мой связался. Балбес, конечно, но как родной он мне стал. В родителей пошел — славные тоже были, но их мы не уберегли. Что о нем скажете?

— Славный он — это да, — я искренне улыбнулся, вспоминая проделки подопечного. — Уверенный, болтливый, хитроватый немного. Жизнь его помотала, но не ожесточила. Девушек вот еще любит. Возможно — слишком.