На захваченной земле

'Твою мать! Что со мной происходит?' — подумал я. Старался ведь сказать все максимально твердо, а получилось как-то неуверенно... Как подросток какой!

— А будет ли оно, время? — грустно улыбнулась девушка, — А если мы не дойдем?

— Брось, — ответил я, — Дойдем.

— Так тем более чего ждать? Да и какая разница, что будет дальше! — выпалила девчонка, — Надо жить здесь и сейчас! А то так ведь всю жизнь можно на потом отложить! А вдруг что-то случится — и останется лишь вспоминать и жалеть...

А потом вдруг буквально подскочила ко мне и как-то по-детски ткнулась губами в щеку. Тут уже я обнял девушку, и мы все же поцеловались. Уже по-настоящему. После чего еще с полчаса гуляли по деревне, больше не возвращаясь к вопросу о наших взаимоотношениях. Обоим было как-то неловко за этот внезапный порыв...

По домам мы разошлись уже поздно. Каждый ушел в тот дом, который занимала его группа с самого начала.

Глава 6.

14 ноября 1952 года. Рейхскоммисариат Московия, деревня Пантелеевка.

Чужих людей заметил находившийся на посту Серега уже с полчаса назад, о чем немедленно сообщил всем остальным. Чужих было, по всей видимости, двое — они сидели в лесу и наблюдали за тем, что происходит у нас в деревне. Получив это сообщение, Семен немедленно приступил к действию — собрал нас, приказав вооружиться. Три человека — он сам, Диман и я — взяли по пистолету, остальные парни взяли по дубине.

— Так, я, Ванек, Вован и Сашок отправляемся на разведку, — скомандовал он, — остальные сидят здесь, девчонок охраняют.

Мы постарались максимально незаметно, в противоположную от наблюдателей сторону выбраться из деревни и тихонько пошли в обход к тому месту, где находились наблюдатели. К счастью, время, которое мы провели в этом мире, прошло не просто так — Диман нас научил и тихо передвигаться по лесу, что теперь должно было сильно помочь.

Обход деревни по лесу занял около получаса. Когда же мы подошли к месту нахождения наблюдателей, то обнаружили там единственного мужика, который залег в кустах, смотря на деревню.

— Руки вверх! — приготовившись стрелять в случае необходимости скомандовал Семен.

Почему-то я был уверен, что сейчас тот постарается убежать или выхватить оружие, но ничего подобного не произошло. Он лишь тихо поднялся, подняв руки:

— Не стреляйте, мне поговорить надо.

— Кто такой? — спросил Семен.

— Андреевых Петра и Настю знаешь? — спросил незнакомый мужик.

Семен в ответ лишь кивнул в знак согласия.

— Ну а я их дядя.

— С которым они в лес бежали? — спросил я.

— Да.

— А где второй? — спросил Семен.

— А второй — это ваш знакомый, Петька, — усмехнулся незнакомый мужик, — Он в деревню пошел сейчас.

— Сашок, беги в деревню, проверь! — приказал Семен.

Через пятнадцать минут он вернулся, подтвердив, что все верно. Наш старый знакомый уже сидел в деревне и разговаривал с оставшимися там членами нашего отряда.

— Хорошо, — подтвердил Семен, а затем обратился к мужику, — Пошли в деревню тоже. Только пистолет пока оставь.

Мужик, представившийся как дядя наших старых знакомых, вынул из кобуры на поясе 'наган' и рукояткой вперед протянул его Семену. После чего мы все вместе пошли в наш дом.

— Вот так все и закончилось, — закончил рассказ Петр, а затем спросил, показав пальцем на Катю с Сашкой, — Кстати, а что эти тут делают?

— Да вот хотели мы поквитаться с предателями... А потом уж пришлось их забрать, а то вдруг кто выдал бы, что мы у них были, — ответил Диман.

— А сестрица ваша где? — спросил у них Петр.

— Продали уже, наверное, — ответила Катя, — После вашего побега ее в тот же день арестовали, а потом судили по обвинению в лжесвидетельстве. На допросе оказалось, что она много наврала в своем доносе.

— Ну туда ей и дорога, — ответил Петр, — Пусть на себе почувствует то, что она Насте готовила.

— Ладно, — прервал нас представившийся как Сергей дядя наших знакомых, — Я хотел спросить, что вы делать-то собираетесь? На Урал идти?

— Ты лучше сначала скажи, как нашел нас, — ответил Семен.

— Да как-как... Я-то вас и не находил. То другие люди сделали — для кого леса местные как родной дом.

— Партизаны что ли? — спросил Диман.

— И зачем же они нас искали?

— Да я попросил. Что спросить-то хотел. Вы ведь на Урал пробираться собираетесь?

— Да, туда, к нашим, — согласился Диман.

— Нельзя за Урал, — отрицательно помотал головой Сергей, — Не примут вас там.

— Это почему? — удивился Диман, — Мы же свои, советские!

— Потому, что договор у них с немцами. Кто до 15 октября 1942 года не успел за Урал перебраться, тех не принимать, — ответил Сергей, — И не принимают! Кто пытается в Союз проехать — прямо на погранзаставах хватают и немцам сдают! И даже если кто таежными тропками все же через границу перейдет — так его в ближайшем городе схватят. Предал нас давно Союз!

— Но как такое возможно? — удивился Диман, — Они что, не люди что ли? Как так можно — своих немцам сдавать?

— Да, кстати, вы же коммунисты? — проигнорировал последнюю реплику Сергей.

— Комсомольцы, — ответил Диман.

— Так вот всех комсомольцев и коммунистов, кто не отрекся от своих убеждений, давно пересажали по тюрьмам. А если сейчас вдруг находят — то у ближайшей стенки расстреливают!

— Твари, — со злостью треснул кулаком по столу Вован, — Да что у вас за мир такой ублюдочный? Проигранная война! Предавший своих СССР! Тухачевский у власти!

— Тухачевский этот та еще мразь,— ответил на это Сергей, — Когда он решил, что война уже проиграна, бросил нашу армию на убой под Рязанью, а сам со своей кодлой тем временем всевозможные ценности за Урал вывозил. Сейчас они там как цари живут... А мы — как скотина.

— Неужели действительно не было никаких шансов победить? — спросила Аленка.

— Не знаю, — ответил Сергей, — Я воевал под Москвой и видел, что немцев можно бить. Выбили тогда мы их из города и на запад погнали. Только со снабжением все слишком паршиво были. Давали по пять патронов на винтовку. И у многих даже не 'мосинки' были — древние берданки и арисаки японские.

— А ведь в нашем мире тоже что-то похожее было, — отметил вдруг Леха, — Ополчение примерно так и вооружали. Старьем со складов. Либерасты потом любили по этому поводу пройтись, мол с одной винтовкой на троих под танки бросали! Забывали, правда, уточнить, что с одной 'мосинкой' на троих — а двум другим по берданке.

— Брр... Нет, у нас такого не было, — ответил на это Семен, — Берданки разве что у партизан были.

— А вот у нас такое и в линейных частях было, — ответил Сергей, — Но ведь все равно били немцев, и не раз! А будь у нас тогда снабжение получше — не на 20 километров, а куда дальше немцев бы погнали.

— А в 1942 году что было? — спросил Диман.

— Сталинград и Кавказ. Саратов. Ну и, наконец, Рязань...

— И чем все закончилось? — спросил Диман.

— Под Сталинградом и Саратовом воевали вплоть до самого мирного договора. С Кавказом не знаю что. А Рязань... Разгром там был. Полный. К моменту перемирья наши уже в кольце были. А потом Тухачевский сдал там всех. Мол, все окруженные войска считаются пленными.

— А с Ленинградом что у вас? — спросил Леха.

— В середине августа 1941 года сдал его Тухачевский. После месяца осады.

— А у нас 872 дня держались, — тихо сказала Ксения, — Голод, холод, обстрелы... Но не сдали город.

— Разве такое возможно? — на этот раз пришел черед удивляться дяде наших знакомых, — Огромный город несколько лет в осаде?

— Была у нас тогда 'дорога жизни' — по озеру доставляли все что нужно было. Летом на кораблях, зимой на автомобилях прямо по льду озера, — ответила Ксения, — Многого не хватало, больше полумиллиона от голода умерло. Но город продержался.

— Все равно, — помотал головой Сергей, — Поверить не могу... Я был уверен, что сдача Ленинграда была неизбежной... Считал даже, что тут действия Тухачевского оправданы были вполне...

— А мой прадед на 'дороге смерти' работал, — сказала вдруг Вася.

— Что за 'дорога смерти'? — спросил Диман.

— Железная дорога, — тихо ответила Вася, — Ее в начале 1943 года проложили, после операции 'Искра'. По ней тогда снабжение Ленинграда пошло. Вот и прадед мой там работал. Он машинистом был тогда...

— А почему 'дорога смерти'?

— Пробили тогда узкий коридор и по нему дорогу проложили. А она вся простреливалась, — ответила Вася, — Вот выезжает машинист в рейс и не знает — вернется ли он назад или нет...

Оглянувшись на дядю наших знакомых, я вдруг увидел, что он был буквально ошарашен.

— Нет, у нас такого не было, — прокомментировал он услышанное, — 872 дня осады... Дорога по льду озера... Даже под Москвой такого не было. В 1941 году немцам не вышло Москву окружить, уличные бои начались, где им и задали. А вот весной следующего года они все же смогли кольцо замкнуть — после чего Тухачевский и сдал город. А потом немцы дальше пошли, на Рязань. А на юге — на Сталинград и Саратов.

— А почему ж тогда Рязань не сдали, когда там немцы кольцо замкнули? — спросил Диман

— Так Тухачевский время тянул. Чтобы побольше ценностей вывезти успеть. А потом он и сдал. Всю армию, что Рязань защищала в плен сдал.

— И что, все спокойно в плен пошли? — удивился Леха.

— Нет, не пошли. Там они и полегли все. Из окружения выйти почти никому не получилось.

Да уж... Истрия этого мира становилась все более и более жуткой.

— А что потом было? — спросил Семен.

— Ну что может еще быть... Оккупация. Немцы везде свою власть установили. Мы все, русские, теперь недочеловеки. Даже их союзнички — казачки с полицаями — за людей у немцев не считаются. И если что — их без малейших сомнений в расход пускают. Рабство теперь абсолютно легальным стало — обычно туда за долги попадают. В деревнях всем кулаки бывшие заправляют. На западе, за Москвой, говорят, уже давно немецкие помещики деревнями владеют, но у нас нет их пока. Мы считаемся 'лицами с ограничением свободы'. Можем ездить в пределах района.

— А в городах что? — спросил Диман.

— А это где как. В Новороссии, на Дону и на западе Белоруссии, говорят, теперь образцовые немецкие города стоят. Практически все, что прежде было, разрушено и заново отстроено. И русские там теперь только как рабы немцев. Даже полиция там немецкая полностью. И на деревне там помещики немецкие. Но подробностей того, что там творится, никто не знает. У нас, в Рейхскоммисариате, в городах назначили немецких бургомистров и начальников полиции. Только какие это города теперь? Где шахт нет — там давно деревни большие. Заводы немцы закрыли и к себе все вывезли. Русским запрещено иметь промышленность. Даже железная дорога практически не работает. Только там, где к немцам что-то вывозить надо. Лес, уголь, руду... А вот за Волгой Волжско-Уральское казачье войско...

— Это еще что такое? — спросил Диман.

— Да туда немцы не суются особо. Не любят они тех мест, холодно больно. И ничего интересного для них. Вот и отправили они туда своих союзничков-казаков. Они там теперь всем и заправляют — но порядки там не лучше наших. Засели там эти казачки, сами не делают ничего, лишь крестьян грабят. Это, говорят, вам наказание за то, что против наших отцов воевали в Гражданскую! А столица у них в Вятке нынче.

— Вот так вот, — внезапно заржал Леха, — Эти поклоннички Краснова думали, небось, что их в родные места вернут, на юга! А вот хрен вам на всю морду! Там немцы для себя место заготовили! А вы валите на Урал нахер, яйца морозить!

— А кто, кстати, атаманом у них? — спросил Диман.

— Так тот самый Краснов и есть! — ответил Сергей.

Потом мы еще немного поговорили о существующем положении дел в стране. Как оказалось, Сергей уже довольно давно был 'глазами и ушами' партизан — собирал информацию о происходящем в округе и во время поездок в райцентр докладывал все связному, который и передавал всю информацию партизанскому командованию. Взамен ему сообщали новости о том, что происходит в стране в это время. Когда же пришлось бежать из деревни — он оставил в специальном тайнике сообщение для партизан — и вскоре те в давно оговоренном порядке вышли с ним на связь. Там он рассказал одному из партизанских командиров и о нас, 'попаданцах'. Те какими-то неведомыми нам путями нас обнаружили, оставшись в свою очередь незамеченными, и сообщили Сергею о нашем предполагаемом местоположении. После чего он вместе с племянником, который знал некоторых из нас в лицо, выдвинулся сюда на разведку.

И вот сейчас мы сидели и обменивались известной информацией. Сергей рассказывал про жизнь своего мира, про ход войны и то, что сложилось после поражения. Мы — про историю своих двух миров, что вызвало интерес у Сергея. В конечном счете, мы договорились и о встрече с представителями партизанского командования для обсуждения некоторых вопросов — после чего Семен с Петром ушли, обещав вскоре вернуться всем вместе.

После их ухода все были в подавленном настроении. Надежда, которой мы жили последние несколько месяцев, рассыпалась в прах, и будущее казалось мрачным и беспросветным... все парни сидели молча, с мрачными выражениями лиц, девушки и вовсе куда=то исчезли. Лишь Сашка с Катей сидели как ни в чем не бывало. Для них реальность этого мира была как что-то само собой разумеющееся. И то, что они узнали про то, как Тухачевский с его кодлой предали собственный народ, особого удивления не вызвало...

— — — — — — — — — — — —

14-15 ноября 1952 года. Рейхскоммисариат Московия, деревня Пантелеевка.

Первым, что я почувствовал, проснувшись на следующее утро, был холод. Повернув голову, я понял, что лежу не один. Рядом, уткнувшись мне в плечо, лежала девичья голова, длинные золотистые волосы рассыпались по импровизированной подушке — набитом какой-то травой мешке.

Потихоньку в голове всплывали воспоминания о том, как закончился вчерашний день. Помнится, когда новые знакомые ушли, мы еще долго молча сидели в нашем доме в каком-то непонятном состоянии. Лишь под вечер, заметив отсутствие девчонок, пошли на их поиски. В том доме, который они занимали, никого не оказалось — и мы начали обыскивать деревню.

Машу я нашел в одном из неплохо сохранившихся домов. Она сидела перед печкой и задумчиво глядела на огонь. Кстати, именно этот дым из трубы заметно ускорил поиски.

— Почему так? — тихо спросила Маша, когда я присел рядом.

Однако я так ничего и не ответил. Да и что было говорить? Услышанное сегодня и для меня было полным шоком. Прежде, думая о зауральском СССР, мы как-то неосознанно ассоциировали его со своей Родиной — той страной, где прожили свои двадцать с небольшим лет жизни. Страны, которая сломала хребет фашизму. Страны, которая строила ракеты и исследовала космос, создавала и осваивала новые технологии, которая по многим показателям вышла на первое место в мире. Страны, которая не предавала своих. И на этих представлениях мы строили свои планы — упорно игнорируя то, что им не соответствовало. И лишь вот после этого разговора вдруг... проняло, что называется. До конца.