Перестройка 2.0

— Да, применялась, но в таких масштабах — никогда. Это уже слишком серьезное вмешательство в естественный ход истории.

— Какой истории? — улыбнулся Падший. — Это всего лишь один из множества вариантов.

— С точки зрения духовной реальности, не забывай об этом. Для каждого существа в этом мире это единственная история, которую нельзя будет потом исправить. — Серафим нахмурил брови.

— Но разве мы не спасем этим множество жизней? — вкрадчиво спросил тот, кого Гоша Куба знал под именем Александра Валерьевича. — Ведь Егор непременно склонит Путина к удару по Пакистану. А это может послужить началом Третьей мировой войны, после которой люди на планете просто вымрут.

— Жизнь человека — это краткий миг, заканчивающийся смертью. Все они всё равно умрут. Так или иначе, чуть раньше или чуть позже.

— Люди называли бы тебя отвратительным циником. — Падший улыбнулся.

— Люди слишком мало знают о себе и своей природе, им свойственно переоценивать ценность этой жизни. Я же просто реалист. — Ответно улыбнулась инкарнация серафима.

— Но разве твоя обязанность не заключается в том, чтобы помочь мне?

— Ты прав, жди, я попытаюсь.

Пылающие глаза на миг закрылись и вновь открылись:

— Твое предложение принято. Но только СССР, Куба и Афганистан.

— Спасибо, я твой должник.

— Не стоит благодарить, я просто исполняю свой долг.

Если бы кто-то в это время находился на самой высокой точке Эвереста, то он мог бы заметить странную картину. На снегу в позе лотоса сидела молодая девушка в легком летнем платье. Это при температуре -20 градусов по Цельсию! Она молчала, закрыв глаза. Возможно, медитировала. Но если бы этот кто-то смог, чисто гипотетически, подойти еще ближе, то он бы увидел, как лицо девушки периодически меняется, и на месте симпатичного девичьего личика вдруг проявляется лицо взрослого импозантного мужчины. И тогда этот кто-то постарался бы тихо и незаметно исчезнуть так, чтобы больше никогда в жизни даже близко не подходить к Эвересту.

* * *

Когда я открыл дверь квартиры, то сразу почувствовал запах своего любимого кофе "Сubita". Конечно, это Ольга и, конечно, она знала, когда я приду. Серафим, все же, пусть и инкарнация. Я заглянул в кухню и с наслаждением потянул воздух носом.

— Привет, — обернулась Ольга, — кофе будешь?

— Даже не сомневайся! — ответил я, одновременно попытавшись обнять ее. Что у меня не получилась. Она ловко вывернулась из моих рук и строго посмотрела на меня:

— Егор, прекрати! Мы же договорились. К тому же у нас серьезный разговор.

С того случая на острове Ольга вела себя со мной подчеркнуто официально, не позволяя мне никаких вольностей. И даже взяла с меня слово, что я не буду пытаться склонять ее к интиму. Что несказанно меня разочаровало. Главное, я не мог понять: почему, что случилось? Ясно было только одно: среди нас двоих главная — она. И она решает, чему быть, а чему нет. И такое положение невозможно оспорить, она ведь не женщина. Ну, или не совсем женщина. Она — существо, несопоставимо высшее, нежели я. А потому выбор у меня отсутствовал. Я имею в виду — выбор в том самом вопросе. А в остальном — я еще не понял, кто я — свободный человек или марионетка высших сил. Но надеюсь, и с этим постепенно разберусь. Поскольку марионеткой быть очень не хочется, претит всему моему существу.

Я сел за стол и сложил руки, как прилежный и послушный ученик:

— Да, мэм. Слушаюсь, мэм.

Она не выдержала и рассмеялась, но тут же сделала строгое лицо:

— Пей кофе и внимательно слушай.

И по ее тону я понял, что сейчас будет озвучено нечто действительно очень важное.

Ольга села напротив и, сделав глоток кофе, начала разговор:

— По запросу Падшего принято решение создать над территорией Советского Союза, территорией Демократической республики Афганистан и Республикой Куба защитный купол, невидимый и неопределяемый никакими современными средствами обнаружения, но не пропускающий внутрь никакие враждебные этим государствам силы, будь то люди или технические средства. Скажем солдаты, террористы, бандиты или шпионы, враждебные этим странам, не смогут преодолеть этот барьер никаким образом. Любая враждебная военная техника или гражданская техника, используемая с военными целями, просто будет глохнуть на границе, а обстрел любыми средствами не принесет результата. Пули, снаряды, ракеты и прочее, направленные в сторону СССР, Афганистана или Кубы извне, при прохождении барьера будут просто исчезать из этого мира, телепортируясь на одну из безжизненных планет соседней Галактики.

При этом мирные гражданские суда, самолеты, поезда, автотранспорт и люди, не преследующие враждебных целей, смогут беспрепятственно пересекать барьер так, как будто его и не существует.

Предупреждая твой вопрос, отвечаю сразу: барьер односторонний. То есть, со стороны СССР, Афганистана и Кубы он проходим для войск, военной техники и проницаем для любых обстрелов враждебных сил любыми средствами, кроме ядерных вооружений. На ядерные обстрелы наложено вето, поскольку... поскольку.... поскольку у вас и так харя треснет от таких подарков, — захохотала Ольга. — Не хватало еще, чтобы вы, пользуясь безнаказанностью, начали ядерными ракетами пулять. Так можно и планету уничтожить. К сожалению, такие прецеденты во Вселенной имеются.

— Обалдеть! — только и смог выдавить я, глядя на нее вытаращенными глазами. После чего замолчал, пытаясь переварить услышанное. Минут через пять, оправившись от шока и раскинув мозгами, я задал вопросы, которые она, конечно, ожидала услышать.

— Когда барьер начинает действовать?

— Он уже действует.

— Почему только Союз, Куба и Афган? А как же дружественные страны Варшавского договора?

— Скажи спасибо, что и это разрешили. Защищать страны ОВД будете сами. Если, конечно, захотите. Слишком уж они ненадежные союзники. Сам знаешь, как многие из них после развала Союза переметнутся в НАТО.

— Ладно. И на том спасибо просто безмерное. Вот уж подарок, так подарок! — я до сих пор никак не мог придти в себя, понимая, что все это еще следует досконально обдумать.

— Еще вопросы есть? — подняла на меня глаза Ольга.

— Как долго будет действовать защита?

— В Афганистане до тех пор, пока там находятся советские или российские войска. Когда и если войска будут выведены, защита с Афганистана будет снята. На Кубе — до тех пор, пока она дружественна СССР или России и враждебна ее врагам, и пока там находятся советские/российские войска и /или военные советники. Кстати, если СССР развалится, то по мере отпадения от него территории, с этих отпавших территорий также будет удаляться защитный барьер. Он будет оставаться только над Россией, как бы она не называлась — Российская империя, СССР или Российская Федерация в течение ближайших двадцати пяти лет. После чего будет снята. Таковы условия и их нельзя поменять.

— Оля.

— Да?

— Можно тебя поцеловать?

— Обойдешься, герой-любовник. Тебя и без того ждут великие дела.

И она просто исчезла. Вот, блин, а? Я, конечно, не очень сильно расстроился, тут такие дела грядут! Но все же обидно, да?

* * *

— Скажите, Егор Николаевич, — Путин протянул шампур с крупными кусками шашлыка, приготовленного им лично в ожидании моего прибытия, — вы воевали в Афгане, знаете ситуацию изнутри. Мне интересно ваше мнение, что нам вообще с этой войной делать дальше? Конечно, обладая послезнанием президента РФ, я, вероятно, знаю о ней гораздо больше вас. Но я там не был. А вы были. Хотелось бы знать мнение простого солдата.

Я не торопясь взял шампур и зубами снял с него еще скворчащий кусок мяса. М-м-м, как вкусно! Потом надолго задумался, глядя в тлеющие угли и вспоминая горные дороги Афгана и друзей, вернувшихся домой как груз 200. ВВП мне не мешал, спокойно нарезая огурчики с помидорами. Наконец, я оторвал взгляд от огня и сказал:

— Как вы верно заметили, Владимир Владимирович, я простой солдат, видел только краешек войны и не знаю всей картины. Здесь нужно с полководцами советоваться. Но если хотите знать мое мнение, то войну надо заканчивать. Ребята просто не понимают, зачем они там гибнут. Ради чего? Ради какой идеи? Они видят, что население в большинстве своем относится к ним как к оккупантам и не верят замполитам, рассказывающим сказки о помощи братскому народу.

А когда возвращаются домой, и здесь им не рад никто. Ну, кроме родителей, понятно. К тому же, вы и сами знаете, что эта ненужная нам война станет одним из факторов развала СССР. С этим все аналитики будущего согласны, как наши, так и зарубежные. Но вот как из нее выйти с наименьшими потерями и с наибольшими преференциями для СССР — большой вопрос. Мне кажется, что нужно постепенно выводить строевые части, необученных мальчишек, одновременно вводя больше подразделений спецназа. Которые, кстати, как вы понимаете, еще следует сформировать. И формировать их надо исключительно из контрактников. Давно пора вводить в СССР профессиональную армию. И это было бы неплохим началом.

— Согласен, — кивнул ВВП.

— И еще. Многие воюющие в Афгане жалуются на нерешительность нашего руководства, которое, в свою очередь зависит от политиков. Если бы нам наносить воздушные и ракетные удары по разведанным базам и учебным центрам везде, в какой бы стране они ни были расположены, как это будут делать в дальнейшем американцы, и, в первую очередь, конечно, в Пакистане, то многих смертей наших ребят мы могли бы избежать.

— Я во многом согласен с вами, Егор Николаевич. В первую очередь, в том, что военным следует развязать руки. И, конечно, в том, что войну надо заканчивать, но не так, как в прошлой истории, а выходить как победители, полностью выполнившие свою задачу. И по поводу замены призывников на профессионалов, я тоже согласен. И по поводу кампании по призыву контрактников мы примем необходимые решения и развернем рекламу в ближайшее время. А вот что касается уничтожения баз боевиков в Пакистане..., мысль, конечно, хорошая, хотя и не новая. Вот только бы не прилетела нам ответка от натовцев...

— Не беспокойтесь, Владимир Владимирович, у меня есть для вас сюрприз, узнав о котором, ваши страхи исчезнут.

И я рассказал ему о наложенном защитном барьере, замечая, как по мере моего рассказа глаза будущего главы России расширяются.

Выслушав меня, он долго молчал. Очень долго, не менее получаса. Думал. Я в это время умял шашлык и развалился его переваривать. Наконец, подняв на меня глаза, в которых сквозила решимость, сказал:

— Это и в самом деле всё меняет просто кардинально. Честно говоря, это вообще полностью развязывает нам руки. Если только это правда.

Я пожал плечами:

— Ну, это легко проверить.

* * *

Со стороны Польши к границе СССР подошли три танка Т-80 Северной группы войск СССР, дислоцированной в Польской Народной Республике, и остановились в трехстах метрах от границы. Со стороны СССР так же в трёхстах метрах от границы с Польшей были установлены большие деревянные щиты, составляющие заграждение семь метров высотой и пятнадцать метров в длину. Всё вокруг на расстоянии десяти километров было наглухо перекрыто войсками КГБ СССР, как со стороны Советского Союза, так и со стороны Польши. Никакие представители братского польского государства не были допущены и близко. Со всех участников эксперимента и солдат заграждения была взята подписка о неразглашении, сроком на двадцать пять лет, предусматривающая наказание вплоть до расстрела.

Пять часов утра, вокруг тихо, птички поют. Что им людские забавы? У них свои, очень важные для них дела. Роса на траве белая, как молоко. Красота неописуемая. Буйство жизни, несовместимое со смертью. Почему-то в голове у меня зазвучали слова известной песни в исполнении ВИА "Ариэль":

Тишина, над полем боя снова тишина.

Как будто не было, и нет войны.

И мы в объятьях мирной тишины -

Нет войны.

В отдалении, на КП приникли к окулярам биноклей и стереотруб личный представитель Генерального Секретаря ЦК КПСС, его помощник по специальным вопросам полковник Владимир Владимирович Путин, Председатель КГБ СССР генерал армии Виктор Михайлович Чебриков, руководитель ГРУ генерал армии Петр Иванович Ивашутин, главнокомандующий ВВС маршал авиации Александр Николаевич Ефимов, главнокомандующий РВСН генерал армии Юрий Павлович Максимов, министр обороны СССР маршал Советского Союза Сергей Леонидович Соколов и начальник Генштаба ВС СССР маршал Советского Союза Сергей Фёдорович Ахромеев.

— Ну что, товарищи маршалы и генералы, давайте посмотрим, что за сюрприз приготовил для нас товарищ полковник? — хохотнул Соколов, — Отдавайте приказ к началу.

Чебриков, прищурившись, покосился на Путина. Этот новоявленный полковник, как с неба свалившийся и мгновенно обретший великую власть, был выведен из его подчинения лично Генсеком. Но приказ уже дан, все службы роют землю по этому вопросу. Посмотрим, кто кого. Подумав об этом, он мысленно улыбнулся и дружелюбно кивнул Путину. Путин что-то сказал радисту, и тот четко произнес в микрофон:

— Внимание танкистам! Операция "Щит"! Огонь!

Три Т-80 одновременно выстрелили с территории ПНР, целясь в щиты, установленные на территории СССР. Сразу за первым выстрелом застучали следующие, приказ был отстрелять весь боекомплект, все сто двадцать снарядов с трех танков.

Когда смолк грохот орудий, и на КП наступила тишина, некоторое время никто не решался ее нарушить. Все видели, как танки стреляли. Но при этом не то, что ни один щит не был поражен, вообще никаких следов на территории СССР не было — ни воронок от разорвавшихся снарядов, ни каких-либо других разрушений, если предположить невозможное — что все три танка ни разу не смогли попасть по щитам.

Наконец, прозвучал взволнованный голос главнокомандующего ВВС:

— Давай, запускай моих!

Радист вновь приник к микрофону:

— Внимание, авиации! Операция "Щит"! Штурмовикам — атака!

Со стороны польской границы послышался шум авиационных турбин. В атаку шли два штурмовика СУ-25. Не долетая до границы несколько километров, они произвели запуск высокоточных ракет Х-29 класса "воздух-поверхность", имея целью группу щитов на стороне СССР.

На КП все видели запуск ракет, все видели, как ракеты устремились к цели и... как они просто исчезали, пересекая условную линию границы СССР.

Тишина на КП словно бы зазвенела и, наконец, лопнула, прорвавшись хриплым голосом маршала Соколова:

— ...ть!

И, словно это было сигналом, все вдруг одновременно заговорили, зашумели, засмеялись, хлопая друг друга по плечам. Больше всего хлопков досталось плечам Путина.

— Ну, теперь держитесь, пи....! — зловеще ухмыльнулся маршал Ахромеев, грозя кулаком куда-то в сторону запада.

* * *

В лесу неподалеку от города Хмельницкий. Командный пункт одной из баз РВСН. Звучит зуммер, и командир расчета произносит быстро и четко:

— Внимание, расчет! Получен приказ. Действовать по плану пятьдесят пять!