Действующая часть

Я подозрительно посмотрел на него. Тафф был из "зеленых курток", коротышкой из Уэльса и королем чертовых розыгрышей. ("Зеленые куртки" — прозвище солдат ранее 95-го стрелкового полка, а ныне Королевского стрелкового полка, Royal Green Jackets, за необычный для британской армии темно-зеленый цвет их униформы в 19-м веке — прим. перев.). Он был одним из самых популярных персонажей в Эскадроне, но пойдет на все, лишь бы подколоть ничего не подозревающую жертву.

— Может быть, а может быть и нет — неуверенно ответил я — А почему тебя это интересует?

— Ну, это вроде как личное.

— Просвети меня.

Он глубоко вздохнул.

— Ладно. Какого цвета было твое дерьмо?

Мое лицо расплылось в улыбке.

— Извини? — Я рассмеялся. — Какого цвета было мое дерьмо? Это что, вопрос такой?

Я начал оглядываться по сторонам, ожидая увидеть Дина или еще кого-нибудь из членов команды Таффа, делающего заметки. Они, без сомнения, будут использованы в качестве улик против меня на каком-нибудь розыгрыше вроде "Скрытой камерой" по возвращению в Херефорд. Когда обернулся, лицо Таффа побагровело от смущения. Он поднес палец к губам. Только теперь я увидел ужасный лишай в углу его рта. Раньше я принимал его за игру теней от маскировочной сети. Я указал на него.

— Что это за хрень? — спросил я.

Это выглядело, как худший случай герпеса из всех, что я видел.

— Ну, в том-то и дело, понимаешь? С тех пор, как я начал принимать эти чертовы таблетки НПА, у меня вылезло это.

Он смущенно коснулся лишая.

— И это еще не все.

Я убеждал его продолжать.

Мы были внизу у борта его машины, сидя на корточках. Не было места, что бы сделать это где-нибудь еще. Это было тесно как в ПДБ.

Тафф заговорщецки наклонился вперед.

— Мое дерьмо стало чертовски черным.

Я скорчил гримасу.

— Черным?

— Т-с-с, Бога ради. Я же не хочу, что бы об этом знал весь конвой, правда? Мне просто интересно, не страдаешь ли и ты от того же недуга.

— Нет, дружище — сказал я, стараясь изобразить на лице сочувствие и беспокойство. — Но опять же, я не принимаю эти чертовы таблетки. С самого начала мне не очень понравился их вид.

Это было правдой. Я был одним из тех, кто решил рискнуть своим здоровьем против химического арсенала Саддама.

— Как ты думаешь, что мне делать?

Я поцыкал зубом.

— Доктор Кэмерон говорит, прекратите принимать это проклятое лекарство, если ты еще это не сделал. Слушай, я знаю, что ты думаешь только о своей жене и детях, но если мы попадем под удар "Скада" с химической начинкой, это не причинит тебе большего вреда — я кивнул в сторону гадости в углу его рта.

— Спасибо тебе за это — сказал он, похлопав меня по плечу. — Я чувствую себя намного лучше.

— С удовольствием — ответил я, скрывая сарказм — Что нибудь еще? Мне нужно закончить мой обход.

— Ты ведь никому не скажешь об этом, правда? — прошипел он мне вслед, когда я выкатился из -под сети.

Я поднял два пальца вверх.

— Слово скаута, дружище. Честно.

Через минуту, я уже был за нашей машины. Том готовил еще одну порцию чая на транце. Ник перебрался за единый пулемет, проверяя его работу и вычищая песок отовсюду, откуда только мог. Я пробежался по списку дел, которые мы уже сделали на этом ПДБ и которые нам еще оставалось сделать. Не был проверен уровень масла и воды; зато проверили давление в шинах. С оружием скоро закончим. Мы распределили на день провизию, на оставшуюся часть дня установили порядок смены часовых. Это упрощалось необычным способом, которым мы сгруппировали машины в этом конкретном ПДБ. Поскольку местность была такой ужасной, мы решили разделить конвой. Машина Тони, моя и Таффа были собраны в одну группу; остальные три собрались в защитном круге вокруг "Унимога". В результате наши три машины могли объединить часовых, что означало больше пересыпа на круг. Передовой часовой уходит немного вперед от машин, что бы получить лучшее представление о подходах и таким образом, обеспечить немного дополнительного времени, в случае появления неприятеля.

Несмотря на плохую местность, на которой мы устроили нашу дневку, я начал расслабляться. То, что мы делали в течении нескольких часов, в основном, зависело от нас. После того, как мы выпили свой чай, Джефф вышел, что бы занять свое место на часах; Том объявил, что он собирается прикорнуть. Он развернул свою "личинку", забрался внутрь и свернулся калачиком у заднего колеса с подветренной стороны машины. Через несколько секунд он уже спал.

Чувство усталости, которую испытывал конвой, теперь было ощутимо. Хлопоты, связанные с пересечением границы и время, которые мы теряли на поиски мест для ПДБ, гарантировали это. Несмотря на то, что мы все устали, были определенные ограничения и запреты в ночевках на свежем воздухе. Маскировочная сеть не так уж хорошо защищает от солнечных лучшей, поэтому большую часть времени, когда вы спите, солнечные лучи бьют по вашим векам. Несмотря на то, что сейчас день, вы не можете прятать голову от света, потому что теряете слух, что является фатальной ошибкой, когда вы находитесь у противника на заднем дворе. Вместо этого вы ложитесь, выставив голову наружу — и сразу же попадаете в ковер из движущегося песка — миллионы маленьких булавочных уколов по вашему лицу, хлещущих вихревыми ветрами в пустыне. Колесные арки обеспечивают некоторую защиту от этого бедствия, и хотя хочется залезть под машину и укрыться от солнца и песка, делать этого не следует. Если вы находитесь под 110-м в спальном мешке и пытаетесь быстро выйти, у вас это не получится. Кроме того, несколько лет назад, когда я еще служил в полку Королевы, трое наших ребят решили укрыться от дождя под "Чифтеном" во время больших учений НАТО в Германии. Посреди ночи, танк начал тонуть в грязи. Все происходило так медленно, что никто не замечал происходящего, пока не стало слишком поздно. Подобные уроки, как правило, застревают в памяти.

Наконец, Ник закончил работу с оружием и соскользнул с верха машины в крошечную жилую зону, где мы должны были постоянно сидеть на корточках — если, конечно, мы не залезли в спальные мешки.

Мне нужно было кое-что обсудить с Тони. Когда я снова выскользнул из под камуфляжной сети, Ник объявил, что будет спасть рядом с соседней колесной аркой Тома. Очень важно, что бы мы знали, казалось бы, несущественные детали, как эта. Последнее что нужно уставшему парню, у которого впереди еще три часа сна — это что бы его разбудил какой-нибудь болван, по ошибке принявший его за того парня, которому подошла очередь выходить на дежурство. Парень, свернувшийся калачиком в "личинке", ничем не отличается от остальных. Когда вы ехали всю ночь, сон — это драгоценный товар. Это еще одна причина для золотого правила тишины, которая царит над ПДБ.

Я подобрался к машине Тони, что бы найти ругающихся Базза и Фрэнка. Базз, верный себе, только что пролил чай на задницу Фрэнка, когда тот пытался поудобнее залезть в свою "личинку".

Я нашел Тони, сидящего над картой в корме машины. Не думаю, что когда-нибудь видел спящего короля мобильных операций спящим. Каким-то образом ему удавалось не обращать внимания на перекрестный огонь оскорблений шепотом, раздававшийся всего в нескольких футах от него.

— Не понимаю, как ты это терпишь — сказал я кивая на Труляля и Траляля.

Тони только пожал плечами.

— Они хорошие люди — просто сказал он. — Если мы когда-нибудь встретимся с врагом, я буду чертовски рад, что они на моей стороне. Хочешь чаю?

Я молча кивнул. Если бы Фрэнк и Базз причинили Республиканской гвардии хотя бы половину того вреда, который они причинили своей собственной стороне, мы были бы дома и с сухим счетом. Я вспомнил один случай, после учений в Белизе, когда Базз решил попрактиковаться в своих навыках подрывника, взорвав бар, где было еще несколько человек. Тони рассмеялся, когда я ему об этом напомнил. Фрэнк, который осматривал свои ошпаренные снасти, в уединении своего спального мешка, поднял голову и сказал:

— Ага, а потом у этого ублюдка еще хватило наглости скулить, после того как его посадили под арест.

— Да я никогда.

— Да, ты это сделал, лжец. Ты скулил как ребенок. У этого места не было крыши, когда ты с ним закончил.

Иногда мне казалось, что они будто женаты друг на друге.

Я сделал глоток чая и спросил Тони, какие планы на ночной марш.

Тони задумчиво посмотрел на карту.

— Мы продолжим двигаться на север и надеемся, что впереди нас ждет лучшая местность.

— Господи, того кто делал эти карты, надо расстрелять.

— Это неизученная территория — сказал Тони флегматично. — Кроме того, такая зима может неузнаваемо изменить ландшафт. Там где вчера был песок, сегодня вади и наоборот. Дождь и ветер ежедневно перерисовывают карту.

Как по команде, ветер подул в сторону масксети. Особенно сильные порывы ветра могли шуршать и хлопать сеткой так сильно, что вы едва могли слышать парня рядом с вами. Сквозь щель в сети, я наблюдал, как "пыльный дьявол" по спирали прокладывает себе путь к нам через площадку ПДБ. Он врезался в машину и облако жгучего песка засыпало нас, карту, и чай, который мы пили. Фрэнк и Базз, которые уже расположились в узком пространстве рядом с машиной, одновременно выругались, затем отвернулись в разные стороны и заснули.

— И нам нужно еще пройти 200 километров до главной магистрали снабжения "Восток-Запад" — сказал я с оттенком разочарования.

— Медленно, медленно лови обезьяну, дружище. Мы в сотне километров внутри страны и все еще живы. Все могло быть и хуже.

В этом был весь Тони; невозмутимый и хозяин наполовину полного стакана, в отличии от Грэхема, чей собственный пинтовый сосуд всегда казался наполовину пустым. Если только их роли поменялись местами, я бы чувствовал себя более комфортно в нашем положении. Но это была бы страна фантазий. Как бы то ни было, мы направлялись в пасть врага под предводительством парня, который, казалось, вовсе не хотел здесь находиться. И все что мы могли сделать, это сделать это как можно лучше.

В течении следующего часа, Тони и я обсуждали маршрут, который лежал перед нами — и некоторые проблемы, которые мы могли встретить по пути. В тридцати километрах впереди нас лежала еще одна трасса снабжения "Восток-Запад". Она была не так велика, как багдадско-иорданская артерия дальше к северу, но все же достаточно мощная — если верить картам — что бы там мог быть конвой "Скад". Если все пойдет по плану, мы, вероятно, будем на цели у основного МВС примерно через три часа ночи.

Я потратил еще час, трепясь с Таффом, чья машина была близко к нашей, что можно было до нее дотронуться. Когда я подошел к нашей машине, я разбудил Ника пинком под ребра и горячим чаем. Том уже встал и готовил обед. Я шмыгнул носом и скривился. Я прославился тем, что не ел много и отказался от этого деликатеса, выглядевшего солонина, перемешанная с козьим пометом. Кроме того, я устал и мне нужен был хоть какой-то пересып. Прежде чем лечь спать, я снова наполнил свою чашку и прислонился спиной к транцу, делясь с шеф-поваром одной из своих драгоценных "Силк Кат". Сделав пару затяжек, Том выглядел так, словно собирался сделать какое-то глубокое заявление о хрупкости жизни, или о том, как сильно он скучает по коже своей подружки. Вместо этого он сказал:

— Кэмми, почему ты куришь это дерьмо?

Я посмотрел на него.

— Отвали. Я сам все скурю, если ты не хочешь.

Он покачал головой.

— Я имею ввиду, дружище, какой смысл курить чертовы "Силкс", если они так же полезны для тебя — или даже хуже — как порция высокоскоростных иракских пуль, которые ты можешь получить в любой момент. Это ведь не имеет большого смысла, не так ли?

— Так кто же превратил тебя в доктора-вконец-трахнутой философии?

— Вы, дерьмошляпы, все портите — сказал он, постукивая себя по голове.

Я засмеялся.

— Досасывай, ладно? Ты портишь мои мгновения с "Мальборо".

— А, вот и настоящие сигареты...

Я сидел там, деля свое время между куревом и чаем, пока не почувствовал, что мои веки опускаются. После трех дней и ночей, когда я почти не смыкал глаз, я застолбил себе свой собственный участок у переднего колеса, которое освободил Том, обдумывая последние несколько вещей, которые мне нужно было знать, прежде чем я смогу заснуть. Джефф спал у следующего колеса. Видимость была хорошей — до десяти километров, смешанное благо. Мы как раз собирались отдохнуть остаток дня. Все, что нужно было сделать Тому, это почистить его М16 и он это тоже закончил. Базз занял позицию передового часового. Все было так, как и должно быть. Я поправил свою разгрузку под головой, устроился поудобнее и через несколько секунд провалился в сон.

После того, как прошло пять минут — я узнал позже, что прошел ас — я услышал голос Базза в своей голове. Он только прошептал предупреждение, но оно прозвучало как чертова сирена, включенная в каком-то глубоком уголку моего мозга. Слова сыпались, снова и снова. В них было что-то слегка гипнотическое. Какое-то мгновение они держали меня в тисках сонного паралича. А потом Том начал трясти меня. Слова вернулись ко мне и я понял, что это не сон.

— Подъем, подъем. Противник.

Вот черт. Укол страха попал мне в глотку, за которым последовал странный момент сомнения. Может это какой-то розыгрыш? Страх удвоился и ударил меня снова. Никто, даже Том или Базз не стал бы выкидывать такой трюк на третий день. Это было чертовски реально. Через секунду я был уже на ногах и выбрался из своего спального мешка, нащупывая свой "Берген" и М16. Еще несколько секунд царил хаос, а затем мы заняли позицию. Внезапно, появился автомобиль. Он замедлил ход, затем остановился, стоя в 700 метрах от нас; разглядывая нас, пока мы разглядывали их. А потом он пошел прямо на нас, и продолжал приближаться, пока не остановился прямо перед скоплением наших масксетей. из машины вышли двое иракцев. Они остановились, что бы надеть каски и разделились. Водитель двинулся к машине Тони, его командир направился прямо к передней части нашего "Лендровера", где мы с Томом заняли позицию. Офицер наклонился и поднял сеть. И тогда он увидел меня.

Последнее, что я помню, это то, что это не должно быть похоже на чертовы фильмы, но так оно и было — все двигалось мучительно медленно, как в вестерне Сэма Пекинпа.

У меня было мгновение, что бы заметить выражение полного изумления на лице иракца, когда он поднырнул под сеть и наткнулся на меня. Он начал поднимать свое оружие, но я выстрелил, быстрой двойкой — "па-бам" — и он упал. Когда он падал, в его тело попали еще по меньшей мере шесть пуль — пули из другого оружия, которое было нацелено на него с того момента, как он вышел из машины — и он сделал пируэт в жутком смертельном танце, прежде чем ударился лицом в грязь.

Я снова услышал выстрелы и увидел, как пули попали во второго человека. Несколько попали ему в грудь. Одна влетела ему в голову сбоку. Голос в моей голове снова и снова повторял мне, что я убил человека — "бам", вот так просто. Но это был тихий голос. И он быстро потонул в хоре других мыслей. А как же ГАЗ? Кто еще там был? Неужели Джефф сделал его фосфорной гранатой? Тренировка, хвала Господу, берет свое. Вы не остаетесь надолго с моральными последствиями своих действий.