"Кажется я в нем не ошибся, — подумал Хоанг, провожая взглядом монаха. — Предан, неглуп и может принести Ордену пользу. Если справится с этим заданием, надо будет его приблизить".
За дверью монаха ждал служка, который почтительно проводил его до ворот обители.
Не теряя времени Буркст отправился к хромому каретнику Шовкру выбирать повозку и лошадей. По привычке, он пощупал, на месте ли второй золотой. И вдруг ему пришла в голову странная мысль... А ведь Координатор посчитал что золотой, который монах выложил на стол, у него единственный. Он не знал, что у Буркста есть еще одна монета. Всеведущий Координатор не знал о золотой монете. Он вообще не знал про золотые. Наверно в толпе, у балагана, люди его пресветлости потеряли монаха и мага и не смогли доложить о посещении лавки Лангорка. Вот и хорошо. Если бы отец Хоанг знал, он непременно забрал бы и вторую монету в казну Ордена. А золотая монета пригодится и самому Бурксту.
"И нет никакой ереси в том, что я оставил монету себе, — решил монах. — Я истинно верую в святого драконоборца, дважды рожденного Фестония и его воплощение на земле, Координатора Ордена, их пресветлость отца Хоанга. — Но вера — это одно, а золотые монеты — совсем другое, и смешивать их не надо".
Глава восьмая.
После того как за монахом закрылась дверь, Хоанг взял один из свитков, раскрыл его, бегло пробежал глазами по ровным красивым строчкам и отложил в сторону. Немного подумав он легонько потянул за пушистую кисть, которой заканчивался свисающий со стены шнур, сплетенный из серых и розовых нитей.
Раздался тихий мелодичный звон колокольчика. Дверь бесшумно отворилась и на пороге возник, склонившийся в почтительном поклоне служка.
— Я давно не встречался с нашим уважаемым бургомистром, — негромко промолвил отец Хоанг. — Узнай, не пожелает ли он встретиться со мной?
Служка снова поклонился и мгновенно исчез. Бургомистр Слейг тоже не заставил себя ждать. И тот и другой знали, что если Координатор высказал какую-то мысль тихим голосом, надо действовать как можно быстрей, любое промедление приведет к тому, что его пресветлость станет говорить еще тише, а это опасно.
Толстый, как пивной бочонок в трактире Гонзара Кабана, и лысый, как яйцо старой гусыни, бургомистр Слейг явился в костюме из дорогого красного бархата. На шее у него покоилась толстая золотая цепь — знак власти. Он вкатился в келью Координатора запыхавшийся, красный и потный. Левой рукой бургомистр прижимал к груди высокую шапку из красного же бархата, на вершине которой красовались два пера из хвоста голубой цапли, обитающей в гиблых болтах острова Маландор. Он не знал, зачем его вызвали, надеялся на лучшее, но левая нога бургомистра тревожно подрагивала.
— Ваша пресветлость! — Слейгу, при его громадном животе, удалось каким-то чудом отвесить низкий поклон. — Я счастлив видеть вас в добром здравии! Да славится во веки веков имя святого драконоборца, дважды рожденного Фестония! — столь же низкий поклон бургомистр отвесил картине, на которой святой сражался с драконами.
— Подвиги его, и бескорыстие его, пусть служат нам примером, — продолжил Хоанг и внимательно посмотрел на бургомистра, как будто оценивал, готов ли тот к подвигам и бескорыстию. Хоть бы мысленно.
Бургомистр Слейг ни к подвигам, ни к бескорыстию готов не был, даже мысленно. Поэтому он скромно опустил взгляд и снова поклонился.
— Как идут дела в городе? — задал риторический вопрос Координатор. Если кто-то знал о том, как идут дела в городе, то это был он сам, и уж никак не бургомистр.
— В городе тихо и спокойно, — доложил Слейг.
— Координатор благосклонно кивнул, подтверждая, что ему нравятся тишина и спокойствие.
— Но казна по-прежнему пуста, — решил пожаловаться бургомистр. — Жители не хотят платить налоги.
— До меня дошли слухи, что казна опустела от того, что некоторые нечестивцы запускают в нее свои лапы, — с неподдельной грустью сообщил Хоанг.
Начало разговора ничего хорошего не предвещало. У бургомистра заныло под ложечкой, а левая нога задрожала еще сильней.
— Не может такого быть, — осмелился он возразить. — Но я проведу самое серьезное расследование, ваша пресветлость. Мы выявим расхитителей и покараем их.
— Правильно, — поддержал его Координатор. — Все мы должны брать пример с покровителя нашего славного города, святого драконоборца, дважды рожденного Фестония. И действовать, пока он сам не опустился на нашу грешную землю, чтобы навести здесь порядок.
Хоанг посмотрел на картину, где святой побивал драконов и жестом пригласил бургомистра полюбоваться этим приятным и многообещающим зрелищем.
Слейг послушно уставился на полотно. Драконоборец был спокоен, но суров. Дубина в его руках была орудием истины. И смотрел он сейчас не на драконов, а на бургомистра. Ясные глаза святого говорили, что он знает, кто запускает лапу в городскую казну. Слейг тут же принял решение: если ему удастся вернуться от Координатора, если его прямо отсюда не отправят на площадь Тридцати трех Монахов Мучеников, то он никогда больше не возьмет из казны ни единой медной монеты.
— Как ты думаешь, Слейг: может быть не стоит ждать, пока на воров обрушиться гнев святого драконоборца? Прямо сегодня схватить преступников и повесить их на вечерней заре? — спросил Координатор с грустной улыбкой.
Бургомистра прошиб обильный пот. Он вытащил из кармана большой клетчатый платок и стал усердно утирать лицо и лысину.
— Конечно, конечно, — без особого энтузиазма согласился Слейг. — Очень хорошая мысль. Именно, на вечерней заре. Самое подходящее время. Вы как всегда правы, ваша пресветлость.
— Виселица у нас, по-прежнему, стоит на площади Тридцати трех Монахов Мучеников, рядом с балаганом? — поинтересовался Координатор.
— Да, ваша пресветлость. Там она и стоит. Рядом с балаганом.
— Очень гуманно. К преступникам надо быть милостивыми. Я думаю, ворам перед смертью приятно послушать музыку. Говорят, что трубачи из балагана неплохо играют.
— С большим чувством, ваша пресветлость, — подтвердил Слейг.
— А не могли бы они подготовить для гм-м... особую программу? Все-таки преступники уходят в мир иной и навсегда. Не всем это нравится. Надо бы их подбодрить. Сыграть что-нибудь веселое. Или, ты полагаешь, что больше подойдет классика?
Слейг молчал. Он не был меломаном и предложение отца Хоанга его нисколько не обрадовало. В отношении "классики" он тоже ничего толкового сказать не мог. Более того, от разговора о виселице, дыхание у бургомистра перехватило. А ведь необходимо было немедленно выразить свое восхищение планами Координатора.
— Э-э-э... Му-у... Ну-у... — только и сумел он протянуть, преданно уставившись на их пресветлость заплывшими жиром глазками.
"Умрет еще жирный боров прямо у меня в келье", — поморщился Хоанг.
Но не таким слабым человеком был бургомистр Слейг, чтобы умереть от нависшей над ним угрозы. Слабые люди не становятся бургомистрами.
— Особая программа — это очень остроумно и гуманно, — собравшись с силами выдал Слейг. — Можно и веселое, и классику. Преступники будут вечно вас благодарить.
— Ты так считаешь? Что ж, подумай над этим, — кивнул Хоанг. — А знаешь, сегодня я должен похвалить тебя. Мне стало известно, что ты решил обновить городские ворота за свои собственные средства. Такая забота о городе и твое бескорыстие похвальны.
— Конечно, конечно... Городские ворота... — бургомистр вспотел еще сильней. Он решил, что на этот раз, разговор о казне закончился для него благополучно. Теперь Слейг пытался сообразить, что имеет в виду их пресветлость, намекая на ворота, но понять не смог. И поступил, как подсказывал ему многолетний опыт управления городом: сделал вид, что понимает о чем идет речь. — Для красоты... Честь города для меня превыше всего! — заявил он твердо, стараясь убедить в этом Координатора.
— Ты решил покрасить сразу и Северные ворота и Южные? — спросил Хоанг.
Теперь появилась кое-какая ясность: придется красить ворота. Но зачем расходовать краску на Северные? За краску надо платить монетами, а Северные ворота, вот уже шесть лет наглухо заколочены.
— Э-э-э... — промычал бургомистр, пытаясь сообразить, как быть с Северными. — Э-э-э... Северные ремонтируем... — попробовал он уйти от прямого ответа. — Э-э-э... Еще не готовы...
— Понятно, значит только Южные, — сжалился над бургомистром Координатор.
— Да, да, только Южные, у нас уже все готово к этой работе, — Слейг решил что идет правильным путем, хотя еще не до конца понимал, куда он идет. — Лицо города должно быть красивым. К окраске ворот будут допущены только самые лучшие маляры.
— Завтра на рассвете и начинаете? — поинтересовался Хоанг.
— Конечно, — подтвердил бургомистр, прикидывая, сколько своих личных монет ему придется истратить на эту проклятую краску.
— Плохо, что тебе придется на весь завтрашний день закрыть ворота, и никто не сумеет ни войти в город, ни выйти из него, — посочувствовал жителям свободного города Хоанг.
— Да, да, это очень плохо, — опечалился бургомистр. — Но я не могу идти на поводу у каждого жителя, я защищаю интересы всего вольного города Геликса. А он достоин иметь красивые ворота: они лицо города. И я не позволю их открывать, пока не высохнет краска! — проявил он находчивость и вполне допустимую, а, вероятней всего, даже необходимую, в этом случае принципиальность. — Пусть ждут, даже если на это потребуется целый день. Зато город приобретет красивые ворота.
— Правильно, — согласился Координатор. — Кстати, говорят, что рыцарь Калант собирается завтра отправиться странствовать. Его сопровождают монах нашего Ордена и маг. Интересно, успеют они выехать из города через Южные ворота до того, как их закроют, или нет?
— Очень интересно, — задумался бургомистр. Он не представлял себе: должен рыцарь успеть или не должен, поэтому медлил с ответом.
— Мне кажется, что успеют, — предположил Хоанг.
— Должны успеть, — мгновенно уверовал в успех Каланта бургомистр. — Рыцари всегда встают очень рано. Все еще спят, а рыцари встают и сразу выезжают из города. Монахи и маги за ними. Они непременно успеют до того, как закроют ворота. Я лично в этом уверен! — продемонстрировал бургомистр свою проницательность.
— Ты, наверно, прикажешь присмотреть за воротами начальнику городской стражи, самому лейтенанту Брютцу?
— Конечно, ваша пресветлость, — подтвердил догадку Координатора бургомистр. — Такое ответственное дело я никому другому доверить не могу.
— Твои люди, ты их лучше знаешь, — благосклонно улыбнулся Хоанг, — я слышал, что лейтенант Брютц очень ответственно относится к службе. Перед серьезным дежурством никогда не позволяет себе даже единого глотка пива.
— Никогда! — Бургомистр мог бы поспорить с их пресветлостью, что лейтенант относится к пиву несколько по-иному, и честно выиграл бы пари. Но не стал этого делать. Просто он решил, что если лейтенант Брютц во время завтрашнего дежурства у Южных ворот выпьет хоть один глоток пива, то прикажет арестовать офицера, разжаловать его, обрить наголо, заковать в кандалы, бросить в самый вонючий подвал и поить только водой!
— Я ведь тебя о чем-то еще хотел спросить... — Хоанг сказал все, что ему было нужно и теперь пожелал развлечься. — Ты в какую краску решил покрасить ворота?
Обильный пот прошиб бургомистра Слейга в третий раз. Из разговора с его пресветлостью нельзя было понять, в какой цвет следует выкрасить ворота.
— Э-э-э... — тянул Слейг вытирая лысину. — Э-э-э... — он не мог назвать будущий цвет ворот, ибо не знал, какая краска нравится Координатору. — Э-э-э... — пока Слейг утирал лицо, ему удалось придумать, как увернуться от ответа. — Я еще не решил... Хотел спросить совета у вашей пресветлости.
— Что ты, что ты, Слейг, — мягко улыбнулся Хоанг. — Я скромный служитель святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, не вправе вмешиваться в дела города. Решай их сам. А ты, я вижу, торопишься. Понимаю, тебе надо столько приготовить к завтрашнему дню, и краску купить, и стражников предупредить. Не стану тебя задерживать.
Получив благословение Слейг, слегка скосил глаза, чтобы глянуть, на картину: не наблюдает ли за ним святой Фестоний? Драконоборец более не смотрел в его сторону и бургомистр сразу почувствовал себя уверенней. Вытирая пот правой рукой и придерживая шляпу левой, он поспешил убраться из келии Координатора.
"А ведь когда-то он был почти стройным, и почти порядочным человеком, — подумал отец Хоанг, проводив бургомистра взглядом до дверей. — Покорял всех своими речами о чести и свободе, призывал к борьбе с взятками и казнокрадством. Обещал привести Геликс к невиданному расцвету. Как этот Слейг красиво говорил! И многие верили ему. Но каждый раз одно и то же: стоит борцу за честь и свободу придти к власти, он тотчас жиреет и запускает руку в городскую казну. Можно, конечно, объявить очередные выборы. Этот всем надоел и народ его больше не изберет. Народ проголосует за другого: стройного, и честного, борца с взятками и казнокрадством, который пообещает привести славный город Геликс к невиданному расцвету. Только какой смысл. Через несколько лет он превратится в такого же жирного жулика".
Хоанг подвинул к себе Фолиант, полистал его, нашел нужную страницу, и в который уж раз прочел:
"И явится славный рыцарь со знаком в виде наконечника копья; и отправится он в поход; и возьмет он с собой монаха, преданного святому драконоборцу, дважды рожденному Фестонию; и возьмет он с собой хитроумного и бесстрашного мага; и встретят они на пути своем огнедышащего дракона; и будет этот дракон могуч и отвратителен; и грянет великая битва праведников с нечистью; и с помощью соратников своих восторжествует рыцарь над драконом..."
Хоанг задумался... Эта запись в Священном Фолианте, какой она появилась, точно такой же сохранилась до сих пор. Не изменилось ни единое слово. Значит, все, что происходит сейчас, правильно. Наверно, неправильное действие повлекло бы изменение в тексте. А сейчас все идет согласно записи. У рыцаря знак в виде наконечника копья, монах предан, маг, судя по всему, хитроумен. Далее сказано о пути отряда... О пути, который должен привести к дракону и закончиться битвой... Но простых путей не бывает. На этом пути, до того, как Калант встретиться с драконом, у него может быть немало других встреч. Серьезных и опасных. О них ничего не сказано в Фолианте, но они могут нарушить последовательность событий и неизвестно, к чему это приведет. К этим неведомым встречам тоже следует быть готовым. Надо поговорить с Кресском... Отец комендант сейчас вплотную занимается походом Каланта.
Дверь отворилась тихо, без малейшего скрипа, но Хоанг почувствовал это и поднял голову.
— К вашей пресветлости отец Кресск, — доложил служка.
— Пусть войдет, — сказал Координатор и отметил: "Вот что значит правильный выбор".
Он сделал этот выбор девять лет тому назад, когда отошел в мир иной, умудренный и опытный отец Скалинг, комендант Святой Обители, ведающий ее охраной и всей секретной службой. Подбирали монаха на эту важнейшую, в Обители должность, из двух десятков кандидатов. Все они были преданы святому Фестонию, все умны и деятельны. Но Хоангу хотелось, чтобы новый комендант был еще и добрым человеком. " На должности, требующей неустанной бдительности, постоянной подозрительности и решительных поступков, должен находиться добрый человек, — решил тогда Хоанг. — Добрый человек ошибается реже. А если и ошибается, то в сторону добра". После длительного изучения достоинств и недостатков всех претендентов, Координатор остановился на кандидатуре отца Кресска, И с тех пор многократно имел возможность убедиться, что не ошибся.
