В омут твоих глаз

— Ты не хочешь?

— Ахщ! — Макс зажмурился и резко распахнул глаза. — Прекрати меня провоцировать, Мария Александровна!

— Но это ведь нормально, когда люди вместе!

— Доиграешься, принцесса, ох, доиграешься! — рыжик покачал головой и, сняв заколку, удерживающую чёлку школьницы, растрепал русые волосы. — Мы весь фильм пропустим.

Хмыкнув, Кленова развернулась лицом к компьютеру.

— Не ёрзай ты, — предупреждающе зашипел Максим и ущипнул девушку за бок.

— Больно же!

— Сиди спокойно!

— Я могу и на кровать пересесть! — Маша фыркнула и приподнялась, но Валеев резко потянул её на себя, одновременно разворачивая.

— Куда намылилась? — выдохнув в приоткрытые губы, парень прошёлся по ним языком и продолжил: — Не испытывай моё терпение, не надо.

— Я верю тебе.

— Глупышка, нельзя верить мужикам.

— Даже тебе?

— А я не мужик?

— Ну...

— Принцесса, и я могу потерять контроль, поверь. Когда ты так близко, я с трудом сдерживаю себя.

— Не сдерживайся.

— Маленькая моя, пойми ты уже, что отношения завязываются не на сексе, по крайней мере, наши.

— Просто мне начинает казаться, что я тебя не интересую, — школьница опустила голову.

— Дурочка, — Макс зашептал ей на ухо, — я схожу с ума от одной только мысли, что буду у тебя первым.

— А с чего ты взял, что первым? — Кленова попыталась быть вызывающей, вздёрнув подбородок, но быстро стушевалась под пристальным взглядом зелёных глаз.

Усмехнувшись, рыжик скользнул ладонью по её животу вниз и, поддев резинку домашних спортивных штанов, провёл пальцами по кромке нижнего белья. Девочка дёрнулась и рефлекторно попыталась свести ноги, но в таком положении ей это не удалось.

— Перестань строить из себя того, кем не являешься. Ты прекрасна в своей чистоте, и этого нечего стыдиться, — Валеев убрал руку, переместив её на бедро Маши и легонько сжимая его пальцами.

— В моём классе все девчонки уже пробовали это...

— Принцесса, поверь, зачастую мужчины отдают предпочтение невинности, а не отточенному мастерству, потому что не особо приятно думать, сколько постелей сменила ударница труда перед тем, как попасть в твою.

— А вдруг тебе не понравится?

— Глупая моя девочка, — Макс улыбнулся. — Я люблю тебя.

— Но...

— Никаких "но", хватит. Научись ценить себя.

Кленова молчала, уткнувшись лбом в плечо парня, и наслаждалась теплом, о котором грезила так долго. Ей всё ещё не верилось, что её принц теперь совсем близко, и она может дотянуться до него рукой, о чём раньше могла только мечтать. Её солнечный принц с россыпью задорных веснушек на бледной коже и заразительным смехом. И пусть Максим не был идеалом красоты в стандартном представлении девушек её возраста, но для неё он был самым лучшим, единственным и, как бы банально ни звучало, неповторимым.

А Валеев, поглаживая ладонями узкую спину, вдыхал запах русых волос, получая удовольствие от спокойствия, которое обволакивало его рядом со школьницей. Он решился, переступил черту и разломал удерживающие его оковы, чтобы приблизиться к своему маленькому сероглазому счастью, немного наивному, чистому и трогательному. И плевать, что его приятели никогда бы не поняли этого трепетного отношения к девушке, как к тонкому дорогому стеклу — не имеет значения, что скажут другие. Да, всё ещё было страшно запятнать её, испачкать, но сердце твердило с каждым новым ударом: "моя".

Монитор компьютера продолжал выдавать глазам разбросанные кишки и разодранную плоть, что навело Макса на забавные мысли о несоответствии обстановки и его чувств. Те слова, что он говорил своей принцессе, нужно произносить в финале какой-нибудь мелодрамы, а не в процессе кровавой бойни.

Маша, расслабившись, задремала, навалившись всем телом на рыжика и тихо посапывая в его футболку. Обняв девочку покрепче, он закрыл глаза. Какая разница, что завтра у него будет болеть спина от столь неудобной для сна позы? Все эти мелочи теряют смысл, когда тебя окутывают настоящие тепло и спокойствие, греющие душу.

Он менялся, и это немного пугало. Из безответственного сорванца, не пропускающего ни одной приличной мини-юбки, он превращался в героя дамского любовного романчика, слезливо-сопливого и нежного. А сможет ли он проявлять прежнюю стойкость и волю, если потребуют обстоятельства? Стоило вспомнить Стаса, и его передёргивало. Тогда он поставил на кон всё, не было обратного пути, но он слишком верил в себя и в своё желание защитить школьницу. Что будет, если повторится подобная ситуация? Выстоит ли он ещё раз?

Да. Непременно, потому что у него нет иного выбора. Он никогда бы не позволил кому-то прикоснуться к чему-либо, принадлежащему ему.

У него есть что оберегать и, вопреки мнению многих, он не стал слабее, привязавшись к принцессе, наоборот, она наполнила его ещё большей уверенностью и силой. Лишь перед ней он робеет, как малолетний пацан, но тщательно маскирует это за усмешками и подколами. Знала бы она, скольких сил ему стоит не разорвать последнюю грань между ними. Слишком рано для неё и слишком желанно для него.

Глава 16

— Привет, отлично выглядишь, — Антон оценивающе посмотрел на Аню, одетую в светлую кофту с глубоким вырезом, затянутую на талии широким ремнём и узкие чёрные брюки, с которыми шикарно гармонировали сапоги на высокой шпильке.

— Запустила я себя в последнее время, пытаюсь соответствовать прежнему внешнему виду, — девушка тряхнула рыжей гривой, качнув головой.

— Солнечная, давно пора, — наклонившись, Тимошин поцеловал подругу в щёку. — Потерпишь ещё денёк?

— Я же обещала тебе, — Валеева сама взяла парня за руку и потянула к буфету. — Угостишь свою возлюбленную кофе?

— Эх, женщины! Коварные вы создания, вам только бы пожрать за чужой счёт, — смеясь, блондин пропустил студентку вперёд и пристроился сзади неё в очереди, обнимая одной рукой за талию.

— А ты как хотел? Кто бабу гуляет, тот её и еб...

— Как грубо, Нют, — Савкин стоял рядом с ними, скрестив руки на груди. — Выходит, я мало тебя гулял, как ты выразилась?

— Привет, Савушка, — рыжуха отстранилась от Антона.

— И тебе не хворать, — Глеб был раздражённым и сонным.

— Ой, кому-то не дали этой ночью? — Тимошин прошептал, посмеиваясь.

— Рот закрой, придурок.

— Ммм, какие мы злые. Точно недотрах!

— Знаешь, ты так изнасиловал мой мозг, что любые другие проявления сексуального влечения становятся лишними.

— А годы идут, твой маленький дружок не вечен!

— Такой маленький? — шатен был совсем близко от своего бывшего и говорил тихо, чтобы никто другой не мог их услышать. — Странно, когда-то ты даже боялся его.

— Всё познаётся в сравнении, — ляпнув это, Тимошин прикусил собственный язык, получив мгновенно ощутимый удар кулаком в живот.

Аня расширила глаза, потому что видела это не заметное для остальных движение руки своего одногруппника и ядовитую злую усмешку на его губах.

— С линейкой под трусы чужие заглядываешь? — презрительно скривившись, Глеб наблюдал за немного наклонившимся от удара и хватающим ртом воздух первокурсником.

— Ублюдок, — отдышавшись, блондин выпрямился. — По собственным ощущениям сужу. Знаешь, иногда изнутри сильнее распирает, — следующий выпад руки он успел перехватить, с силой сжав запястье Савкина. — Ещё раз, и я тебе самому харю начищу.

— Откуда столько смелости? — шатен не спешил освобождать свою руку из захвата.

— Перестаньте! — Валеева старалась не привлекать внимание окружающих, но, кажется, в этом не было необходимости, потому что голодных студентов в буфете меньше всего волнует, что там происходит между кем-то, стоящим в очереди.

— А чего ты бесишься, а? — проигнорировав Аню, Антон прошипел в лицо бывшего.

— У меня на шлюх такая реакция, — Глеб пожал плечами, пытаясь выдержать равнодушный вид.

— Ты ревнуешь.

— Блядей не ревнуют, — Савкин одёрнул свою руку и, развернувшись к выходу, громко произнёс: — Убью, если сделаешь ей больно.

Несколько заинтересованных взглядов моментально впились в Тимошина с Валеевой, но оба проигнорировали сей факт и, дождавшись своей очереди, заказали по стаканчику кофе и сдобной булке, чтобы хоть немного перекусить.

— Зачем ты наговорил ему всякого дерьма? Это ведь ложь! — усаживаясь в самом углу, рыжая тихо спросила задумчивого первокурсника.

— Я должен знать, что он ещё способен на эмоции.

— Почему бы тебе просто не извиниться и предложить ему начать всё заново?

— Не всё так просто.

— Это связано с нашим спектаклем?

— Я расскажу, обещаю.

— Не понимаю, Антон. Ты же больно делаешь и ему и себе.

— Он сильный, справится.

— А ты?

— А у меня выбора нет.

— Почему ты ушёл тогда?

— Милая, не торопи события, ты всё узнаешь в своё время.

— Не затягивай, если решил что-то.

— Я успею. Я обязан успеть, — сделав несколько глотков кофе, Тимошин поморщился: — Вот же дрянь.

— Другого не наливают.

— Зато булки вкусные, — блондин откусил от выпечки и заулыбался. — Кстати, у тебя день рождения через неделю, есть планы?

— Настроения нет.

— Отставить. Завалимся в какой-нибудь бар и напьёмся!

— Алкаш.

— Помнишь, как мы впервые встретились вне школы? — парень сощурился. — На твоём месте я бы помолчал.

— Всё ты помнишь!

— Ага, никак не могу забыть тебя, облачённую в сексуальные семейники и вытянутую майку.

— Заткнись!

Перекусив, ребята вышли из буфета и поднялись на этаж филологов, чтобы помозолить глаза Роману Владимировичу. Удачно запечатлев перед мужчиной парочку страстных поцелуев, Тимошин отпустил рыжую на пару, а сам отвёл деда в сторону:

— Приходи к нам на ужин сегодня. Хочу представить семье свою девушку.

— Я рад, что ты одумался, — методист сиял, как начищенный пятак. — Я обязательно приду.

— Отлично, — кивнув, Антон быстро пошёл к лестнице, ухмыляясь про себя и предвкушая выражение лица родственника этим вечером.

* * *

— Привет, — Михаил был весьма удивлён внезапному визиту.

— Привет, па, — Антон бесцеремонно отпихнул мужчину и протиснулся в дверь. — Извини, что не предупредил.

— Ты прогуливаешь, что ли?

— Ага.

— Что случилось?

— Мне нужна твоя помощь.

— Так, — Савкин старший кивнул головой, — иди на кухню. Алиса приготовила потрясающие блинчики с джемом, выпьем кофе и всё обсудим.

— Может, чего покрепче?

— Перебьёшься.

— Скотина ты.

— А ты наглый мальчишка, не уважающий мои седины.

— Не прикидывайся старпёром, па.

— Ещё и подлиза, — ворча под нос, мужчина вслед за Тимошиным зашёл на кухню, где хлопотала у плиты его жена.

— Антоша, здравствуй! — женщина обняла парня, расцветая в улыбке.

— Алиса, я рад вас видеть, — Антон поцеловал её в щёку.

— Когда ты уже перестанешь мне выкать? Мишку отцом называешь, а меня только отучился по имени отчеству!

— Простите, как-то неловко, — блондин сел за стол.

— Ты уже давно стал членом нашей семьи, помни об этом.

— Спасибо, я помню.

— Алис, плесни нам кофейку и оставь, пожалуйста, наедине, — Савкин старший устроился напротив первокурсника.

— Конечно. Мужские разговоры?

— Да.

Как только они остались вдвоём, Михаил выжидающе посмотрел на Антона:

— Что случилось?

— Скажи, ты действительно сможешь отбить Артёмку, если что-то произойдёт?

— Твой дед решил перейти к более действенным методам?

— Пока нет, но может в ближайшее время.

— Я не понимаю, чего ты так испугался? Никто не сможет отобрать у меня родного внука и не посмеет лишить Глеба родительских прав. Слова, хоть и уважаемого, но всего лишь преподавателя в университете и наркоманки со стажем не будут стоить ровным счётом ничего против моих.

— Ты уверен?

— Я давно говорил тебе об этом. Если бы ты сразу рассказал, не было бы проблем, жили бы до сих пор вместе.

— Дед может выпереть его из универа.

— Тут, к сожалению, я помочь не смогу. Здесь Роман Владимирович правит балом, и его мнение весомее. Могу попробовать сунуть на лапу кому надо, но не ручаюсь, что выйдет.

— Чёрт.

— Антон, поверь, если ты расскажешь этому оболтусу всё, он найдёт выход.

— Нет, он может наделать глупостей.

— Больше, чем их уже наделал ты? Сомневаюсь.

— Па, учёба для него значит очень много.

— Я в курсе, но важнее всего для Глеба семья.

— Я запутался.

— Если бы я не дал тебе слово, то уже давно рассказал бы ему всё. Тошно смотреть, как два мужика разводят сопли, как кисейные барышни, высасывая проблему из пальца.

— Я боюсь, что дед может навредить и тебе. Если он пустит слушки о нас среди твоих партнёров?

— Я всегда гордился своим сыном, почему теперь я должен начать стыдиться его? В бизнесе полно дерьма, и люди не гнушаются марать об него руки ради прибыли. Думаешь, кого-то остановят моральные принципы? Не смеши.

— И всё же.

— Позволь, я сам разберусь с этим!

— Хорошо, тогда помоги мне кое в чём.

— Если труп закопать, то сам мучайся, у меня спина болит, — Савкин-старший говорил совершенно серьёзно.

— Нет, тебе просто нужно будет один раз подвезти меня до дома.

— В чём подвох?

— Я же опоздал на поезд, вот и пытаюсь купить билет на следующий.

— Хитришь, Антон.

— Я объясню, но после. Поможешь?

— Ты бы хоть денег попросил, а то как-то даже не по себе от таких странных своей простотой просьб.

— Денег не надо, а вот работёнку какую-то можно, — Тимошин с наслаждением пил горячий кофе, сваренный Алисой.

— Ты что-нибудь знаешь о машинах?

— В теории.

— В обморок не упадёшь, если под капот заглянешь?

— Нет.

— Могу пристроить к себе механиком, но временно, пока не найду профессионала.

— Сойдёт.

— Работать в одном сервисе с Глебом будешь.

— Не самая лучшая идея.

— Решай, — Михаил увлечённо поглощал блинчики, ожидая ответа.

— Он будет против.

— Он мой подчинённый, кто его спрашивает?

— Ладно, как со сменами?

— Зависит от тебя. Он работает на полной ставке в вечернюю, тебе пока рановато так. Думаю, две-три смены в неделю тебе хватит.

— А по деньгам?

Мужчина усмехнулся:

— Не обижу, но на поблажки не надейся. Если напортачишь, оштрафую по полной.

— И сам же мне в долг дашь на штраф.

— С этим мы разберёмся. По рукам?

— По рукам.

* * *

Глеб вяло водил ручкой по блочным листам, не успевая за преподавателем, да и не слушая его лекцию толком. Внутри всё бушевало и рвало в клочья органы. Антон. Он так спокойно и уверенно говорил о своих похождениях, что сомнений в правдивости этих слов не оставалось. Тогда к чему были его убеждения в том, что он натуральней натурального натурала? Где всё-таки истина? Чего добивается этот мальчишка? Почему он не может оставить его в покое после всего?

Савкин тихо вздохнул и покосился на подругу, изучающую свой маникюр:

— Нют?

— М?

— А ты смогла бы забыть Ника?

— Сомневаюсь, — девушка была удивлена подобным вопросом.

— А если бы не было надежды?