Возьмите нас в стаю

Глава 19

Джек очень любил кататься в автомобилях. Все дрессированные собакиэто выносят без особых проблем, но Джек — именно любил.Посторонний человек, пожалуй, не догадался бы: пес всегда сидел оченьсмирно, даже в окно выглядывал редко. Но Тим хорошо знал привычкисвоего друга. Джек обожал каждую поездку в город, как ребенок обожаетпоход в цирк. Поэтому когда Таня объявила, что обещанный большойразговор лучше вести не в посольстве, а в каком-то центре, Тим сказалей:— Только уговор такой. Я сяду за руль, Джек — на сиденьерядом. А ты назад.— Хорошо, — Таня, казалось, была чуть смущена. -Только... вы ведь с ним еще не выздоровели. Можно ли тебеводить? Это же стресс, особенно в Линкаре.— На ваших дорогах? — Тим улыбнулся, может быть, чутьчерез силу. — У вас самые дисциплинированные водители вГалактике. И транспортный компьютер работает без сбоев.— Сбои бывают, — не согласилась Таня, — только напрошлой неделе случилась авария, и погиб человек! Во всех новостяхпередавали.Тим пожал плечами. Он тоже видел эту заметку — одну инебольшую, шемин-мингрели не любили тиражировать свои трагедии,всегда стараясь их как-то замолчать. Она не произвела на него особоговпечатления. Очевидно, тот молодой идиот залез в машину обкуренный инатворил глупостей, с которыми не справился даже машинный контроль,что в сложных ситуациях перехватывал управление автоматически.— Поверь мне, я справлюсь, — сказал Тим. — Мояскорость реакции не пострадала, руки тоже. А Джеку будет полезнопрокатиться на переднем сиденье.Тим надеялся, что поездка как-то Джека расшевелит. И в самом деле,пес взглянул на автомобиль с энтузиазмом и даже помахал хвостом,когда Тим его пристегнул. Сам Тим залезал на водительское место с куда меньшим достоинством:нужно было умудриться не очень потревожить регенерирующие области,нежные и болезненные, и куда-то пристроить трость. В конце концовТаня, не слушая протестов, ему помогла.— Все-таки вы очень гордые, — сказала она без одобрения,но и без упрека, усаживаясь на заднее сиденье.Кира с клекотом устроилась рядом.— Гордые, — согласился Тим. — Поэтому я еще не далсогласия участвовать в этом вашем Проекте.На самом деле Вонг велел ему соглашаться в любом случае, даже еслиусловия будут явно неприемлемыми для Земли. Но ничего ни в коемслучае не подписывать. Поддакивать, кивать, пытаться выяснить позже,тянуть время. Тим еще не решил, какой тактики лучше придерживаться наделе — возможно, это тот редкий случай, когда лучшей политикойдействительно будет честность.— Земле выгодно сотрудничать с Галактическим Содружеством, -сказала Таня. — А тебе — выгодно сотрудничать с нами.— Почему?— Потому что ты любопытный, Тим.Тим хмыкнул.— Нет, почему Земле?— Торговля, колонии, технологии.— На Земле есть те, кто считает, что мы этого всего можемдобиться без вашей помощи.Тим не стал прибавлять, что эта точка зрения, хоть и была недалека отистины, имела очевидный недостаток. Люди основывали колонии и дознакомства с Галактическим содружеством, однако осуществлятьсообщение с этими колониями влетало в такую копеечку, что та жеБлагодать, где вырос Тим, дважды чуть не вымирала от голода, когдаураганы уничтожили урожай зерна, а потом еще и влетела в огромныйдолг Земле, который колония не выплатила до сих пор.— Еще они считают, — продолжил он, — что вам, мол,доверять нельзя, потому что вы чужие.— Нужно же доверять кому-то.— В личных отношениях — да. В межпланетных — неуверен, — Джек покосился на Тима карим глазом, будто говоря:ну, что-то ты тоже не в себе, друг. Тим выдохнул и поправился, чтобыне обидеть: — Тебе, Тэне Гмакури, я доверяю. Ты меня спасла. Номожешь ли ты говорить за свое правительство? А за правительствоГалактического Содружества? Ты ведь не являешься тайно членомВеликого Совета, нет?Таня покачала головой.— Я разве похожа на карьерного политика? Я не говорю заправительство, Тим. Но серьезная работа делается не на уровнеВеликого Совета, не юристами и политиками. Серьезную работу делаютученые, администраторы, врачи, инженеры, учителя. Политикам остаетсятолько упорядочить то, что уже было сделано. Совет это понимает, -"Ну-ну", — подумал Тим с недоверием. — Тоесть, некоторые люди в Совете это понимают, — поправилась Таня.— И если мы с тобой найдем компромисс, я уверена, что намудастся перенести рабочие отношения на весь Проект, а там и на всеСодружество. Тим улыбнулся ее оптимизму.— Это, конечно, будет нелегко, — Таня заметила жест, -а может, и вообще не получится. Но путь в тысячу ли начинается содного шага — так, кажется, у вас говорят?— Дорогу осилит идущий, — кивнул Тим.— Вот, кстати, может быть, ты все-таки поедешь? Или давайпоменяемся.Тим осторожно тронул машину с места. Управление здесь было легкое, ион частенько сидел за рулем. Но теперь, после болезни, руки и ногиказались ему ватными, непривычными. Все было непривычным, даже яркийсолнечный свет, разноцветная листва и яркое, синее совершеннопо-земному небо. Зимой у неба оттенок был другой, какой-то белесорозовый.То была не первая Тимова реабилитация, и он знал, что рано или поздноэто чувство пройдет. Помогают даже не столько физические упражнения,сколько — втянуться в работу. Стоит начать работать, изабываешь обо всех и всяческих недугах.Если бы еще Джек забыл...После затяжной зимы, которая длилась почти девять земных месяцев,город прихорашивался, подновлялся, чистил перышки — часто вбуквальном смысле. Крыши многих домов, которые зимой казались Тимупришельцами из старых земных городов, вроде Санкт-Петербурга илиКопенгагена, вдруг украсились плюмажами из огромных разноцветныхперьев. Явно искусственные, они колыхались на слабом ветру.Да уж, на Триоке действительно любили птиц и не стеснялись этопоказать!— Это растения, — сказала Таня, перехватив взгляд Тима. -Такие растения. Зимой их семена спят, а весной прорастают. Им нужносовсем немного воды и много тепла. Но цветут они недолго, всегонесколько дней. Нам повезло.Тим подумал, что не назвал бы это везением. Пестрые опахала вызывалиу него ассоциацию с гаремом или с безвкусными танцовщицами в кабаре.Хорошо хоть, они не мешали движению автомобиля.— Нам только до аэропорта, — сказала Таня. — Тутнедалеко.В аэропорту, в отличие от космодрома, не использовали дорогостоящуютехнологию разделения реальности. Здесь было шумно, людно, но Тима иДжека слегка сторонились, и идти можно было нормально. Тим заметил,что он как будто слегка расслабился. В чем дело? Потом он понял:подсознательно ему стало легче, что не придется входить в коконперпендикулярного пространства времени. Пожалуй, после случившегосяон никогда не сможет делать это совершенно спокойно даже начеловеческом корабле.Правда — а как почувствуешь, что ты уже в альтернативномпространстве? Никак. Тебя могут просканировать, вывернуть наизнанку,заменить точной молекулярной копией..."Спокойно, — сказал он себе, делая вид, что успокаиваетДжека, но на самом деле поглаживая его мягкую шерсть для собственногодушевного комфорта. — Во-первых, расшифровать содержимое мозгамолекулярной копии человека считается невозможным. Во-вторых,заменить живого человека копией нельзя. Вернее, можно, но получитсяпровал в памяти на все время, проведенное в перпендикулярномпространстве. У меня никаких провалов в памяти не было. В-третьих, нуи что с того? Все инопланетяне и немногие люди, пережившиемолекулярную подмену, ничем не отличались от себя предыдущих. Или такговорят... А как почувствуешь, что ты уже не ты, а что-то иное?Ерунда. Этак можно договориться до солипсизма и трансцендентализма, ая их даже на философии толком сдать не мог".За такими разговорами Тим довольно спокойно провел себя и Джека черезочередь за билетами на стратосферник. Тут, правда, вмешалась Таня ипосле короткого разговора с билетершей — опять никакихавтоматов! — взяла какие-то особые билеты и провела Тима сДжеком в отдельное купе: крошечную кабинку с двумя парами кресел другнапротив друга. — Я заметила, что тебе не по себе в толпе, — сказала она,словно извиняясь. — Вы, сорохи, вообще нелюдимые.— По вашим меркам — да, — кивнул Тим. -Спасибо.Он хотел спросить, зачем любящим коммунальное житье шемин-мингрелямвообще отдельные кабинки в стратосфернике, если они так любяттереться локтями, но не спросил. Настроения не было насоциологические изыскание. Да пусть она хоть для чумныхпредназначена, ему-то что....Интересно, а сколько шемин-мингрелей действительно считают"сорохов" чумными? Больше или меньше, чем жителейчеловеческих планет, которые призывают отказаться от всяческихконтактов с инопланетянами? В какой культуре больше подозрительныхтипов, больше фанатиков, больше недоверия к чужакам?.. Раньше Тим не задумываясь сказал бы: в человеческой. Теперь онначинал думать, что возможно, примерно поровну. Просто проявляетсяэто недоверие по-разному.У людей — прямым подозрением, жестокостью, агрессией. Ушемин-мингрелей — игнорированием, ограничением контактов.Например, из других ассистентов в посольстве, кроме Тани, так никто сТимом и не заговорил.Но вот странно — даже их террористы не желают убивать. Покрайней мере, напрямую и окончательно. Причинять страдания -да, это они готовы... Тим попробовал подумато о чем-то другом — эти мысли и егонастроение, пожалуй, не шли на пользу Джеку. Может быть, пес грустити не сам по себе, может быть, его придавило настроение Тима. Носвернуть с натоптанной дорожки не получалось.Выздоравливая, Тим довольно много читал о технологии разворачивания исвертывания пространства и о том, как она использовалась. Наобщеторговом было довольно много неспецифической информации на этутему, а специфическую Тим бы и не понял — ну не был онматематиком-физиком и в единой теории субатомного вакуума не шарил.Одно он знал точно, как любой школьник в Земной Конфеедрации:свертывание пространства-времени применяли в космосе уже очень давно,а на планетах — только недавно. Малейшая ошибка на планетемогла повредить само небесное тело — очень уж мощнаятехнология. Шемин-мингрели одними из первых санкционировали дажеспорадическое использование. Теперь Тим думал, что дело было в ихнациональной страсти к неоправданному риску.А вот в космосе этот принцип как только не применяли! При переводекосмического корабля в перпендикулярное пространство означенныйкорабль мог всего за несколько месяцев на обычной досветовой скоростипроделать путь, на который иначе потребовались бы многие сотни илидаже тысячи лет. Разница состояла в том, что люди могли толькосворачивать пространство вокруг корабля вместе с кораблем, при этомзахватывая кусок космоса в несколько тысяч километров. АГалактическое Содружество давно умело создавать зону свернутогокосмоса, сравнительно небольшую в диаметре, куда корабль входил идвигался, как по туннелю.Вариант с копированием космического корабля тоже был возможен. В этомслучае внутри перпендикулярного пространства оказывался этакий"призрак" корабля с экипажем, который исчезал при попыткевывести его в обычное пространство. Опять же, вместе с экипажем.И наконец, существовал еще такой вариант: когда некий стационарныйобъект, например, космическая станция, переносился в параллельныйвременной поток с полным молекулярным сканированием всего, чтонаходилось на борту. (Каким-то образом молекулярное сканирование былозавязано на перенос; без переноса осуществить его было невозможно).Далее если какое-то живое существо погибало на борту этогокосмического объекта, однако тело оставалось сравнительно нетронутым(или его удавалось быстро заморозить), на выходе из свернутогопространства матрицу сознания можно было наложить на мертвое тело иполучить в итоге индивида, идентичного тому, который в свернутоепространство вошел.То же самое, кстати, можно было проделать на космическом корабле,который сам генерировал поле вокруг себя. Даже если на кораблеслучалась катастрофа и погибал весь экипаж, но тела их и сам корабльоставались относительно целыми, автоматика могла вывести корабль изсвернутого пространства с живым экипажем — правда, ничего непомнящим с момента сканирования. (После этого перед экипажем могвозникнуть вопрос, хватит ли им рабочего вещества на повторный вход вперпендикуляр, смогут ли они рассчитать точки входа и выхода -не на всех кораблях были достаточно мощные компьютеры, большинствомаршрутов передавалось в виде готовых программ... Иными словами,космонавты все равно могли погибнуть, но у них появлялся некоторыйшанс).Этот фокус уже пару сотен лет использовали для проведения опасныхэкспериментов или для опасных производств, которые, тем не менее,требовали человеческого контроля. Технология была отработана; "дваждыродившиеся", случалось, получали психические расстройства, ноэто считалось чисто личностными проблемами. "Воскрешение"такого рода никакого вреда для здоровья не несло. Правда, и настоящего бессмертия оно, конечно, не обещало.Не позволяло оно сделать и искусственных людей, наложив скопированнуюличность на какое-нибудь произвольно выращенное или дажеклонированное тело с "пустым" мозгом: на зарекосмонавтики такие исследования в Галактическом Содружествепроводились, но в результате получались либо кататонические больные,либо бормочущие психи, проносящие ложку мимо рта. Это, кстати, в своевремя породило среди общественности обширные дискуссии о проблемедуховности, — которые долетали даже до Земной Конфедерации. Тимпомнил, что видел заголовки вроде "Богомерзкие экспериментыксеносов доказали существование души: может ли из греха родитьсяблаго", — но тогда это его уже не интересовало. Покинувродную планету, он перестал ходить в церковь. На Земле были панические настроения по поводу использования этойтехнологии и возможной подмены людей. Одна из однокурсниц Тима дажеписала по этому поводу дипломную работу. Но тогда пришлось быподозревать любого, кто хоть раз совершил полет на космическомкорабле Содружества. В их посольстве случившееся тоже привело к определенным последствиям.Несмотря на то, что Вонг вроде как сказал никому не докладывать,Айрин, Калмер и Саид были отозваны на Землю, вместо них прислализамену. Пару дней назад Тим получил от Айрин письмо: ее перевели накакую-то скучную должность по перекладыванию бумажек, что онапереживала очень тяжело. Из чего Тим сделал вывод, что либо Вонг,либо Данилова, либо оба об этом обо всем куда-то доложили, и Земля незнает ни о чем только "официально". Ну что ж, Тимподозревал, что так и будет.Лену Баум, правда, не тронули. Может быть, потому, что она быласугубо гражданской? Или просто нелегко было найти хорошего врача,который согласился бы на откровенно нудную работу?А больше ничего особенного не случилось, не считая того, что Тиммедленно выздоравливал и иногда видел кошмары о выставке кукол, иДжек захандрил. Ну и вот теперь наконец-то Таня позвала его с собой,показать Проект и дать необходимые разъяснения.

* * *

Полет на стратосфернике короток: не успеешь взлететь — и ужепосадка. Технология опять же не новая: на Земле стратосферникииспользуются уже очень давно. чуть ли не с двадцатого века. В свойпервый полет на стратосфернике Тим с удовольствием любовался начерное небо с рассыпанными по нему звездами, на пелену облаков внизуи представлял себя уже настоящим космонавтом (ему было восемнадцать ион только-только завербовался). Но на стратосфернике шемин-мингрелейокон не было.Правда, перегрузок тоже не было, — это плюс.Они приземлились в другом аэропорту, не таком просторном, каклинкарский, но более зеленом. Линкарский космодром был более-менеепохож на земные, здесь же, кажется, джунгли врывались в аэропортпрямо с порога духотой, влажностью, пряными запахами и пышными,разлапистыми растениями. Все это неожиданно так напомнило Землю, что Тим машинально огляделсяв поисках нищих и разноголосых таксистов: где-нибудь в тропиках онивсегда образуют слаженный хор. Но нет, все-таки это была Триока, а неЗемля, и ничего интереснее делегации каких-то незнакомых Тимуинопланетян со змеями вместо волос им не встретилось.Ей-богу, через время это начинает утомлять. Те инопланетяне, другиеинопланетяне... Не то что не можешь вспомнить самоназвание илиназвание планеты, иногда не получается даже сказать, члены ониСодружества или так просто...Джек реагировал похоже: сперва оживился из-за новых запахов, но потомкак-то опять помрачнел. Возможно, из-за душной липкой жары.Надо бы, пожалуй, все-таки насесть на Фридриха, чтобы он получше егоосмотрел и еще раз взял анализы. Может быть, это все-таки какой-товирус или последствия травм...Тим думал, что они возьмут напрокат другой автомобиль, но Танясказала: — Пройдемся, тут недалеко.Действительно недалеко: аэропорт, вопреки здравому смыслу, почтивплотную прилегал к жилым кварталам. — Поле шумоподавления, — объяснила Таня. — Решили,что для такого маленького города, как Ила, это дешевле, чем относитьаэропорт подальше и строить инфраструктуру.— А если что-нибудь рухнет на город?— Если капсула потеряет управление наверху, она рухнет оченьдалеко от аэропорта. А если у самой земли, то, напротив, далеко неулетит. Больше шансов, что она по городу промажет, и так, и так.Тим потряс головой и решил, что некоторые образчики местной логикиему в голове не уложить.— Хотя вообще-то некоторые спорят с этим, — продолжилаТаня. — Прения в Управе Илы, как я слышала, идут уже лет сто. Ааэропорт все стоит. Тим пожал плечами, и они отправились в путь по городу, похожемуодновременно на старые земные города и на декорации к фильму просокровища ацтеков. Дома тут были построены из грубого камня изатянуты густым зеленым мхом, который не до конца скрывал довольногрубые гравировки. Но архитектура ничего особенного из себя непредставляла: обычные, трех-четырехэтажные строения, с подъездами,палисадниками тенистыми зелеными дворами. Многие деревья цвели,усыпая растрескавшийся от времени и жары асфальт (или очень похожеепокрытие) дорожек разноцветными лепестками. Низкое небо набухлосерыми тучами и грозило пролиться дождем, но дождь все медлил. Они почему-то шли не главными улицами — дворами. На них, тоесть на Тима с Джеком, время от времени оборачивались, но нечасто:людей на улицах было немного.— Выходной, — объяснила Таня. — И праздник. Все напляжах, тут пляжи рядом. А я из-за тебя работаю. Вы, сорохи, менязаразили.— Извини, — сказал Тим.— Да нет, спасибо вам, — совершенно серьезно, без намекана шутку ответила Таня. — Я люблю работать. Но раньше менявсегда заставляли отдыхать, потому что все время работать вредно. Атеперь у меня есть оправдание. Я спасаю Галактику.Тим не знал, что на это ответить. Может быть, она все-таки пошутила?Наконец они вошли в подъезд какого-то дома из такого же обычногоздесь серого камня. Он казался обычным многоквартирным жилищем -дверь, перед которой они остановились, ничем не отличалась от двери вжилище самой Тани. Так и показалось, что сейчас оттуда выйдетвездесущая тетя Мина с печеньками.Но дверь открылась не в квартиру, а в крохотную комнатку, вродекабины лифта. Таня бестрепетно вошла в нее, и Тим последовал еепримеру. Втроем с Джеком они едва поместились, а недовольной Кирепришлось пристроиться у Тани на голове.И — оп-ля! — это действительно оказался лифт. У Тимапоявилось характерное чувство, что они куда-то проваливаются. Чувствоэто укрепилось и не исчезало.— Тут довольно глубоко, — сказала Таня, словно извиняясь.— Нам нужно было много места для всего этого.— Вы сделали это под городом?!— Конечно. Нам не хотелось поднимать панику.— Из-за чего?— Из-за этого.Лифт остановился, и Таня открыла дверь — не в сторону, как вземных лифтах, а просто толкнув наружу. Они стояли в огромном зале или в естественной каверне, Тим точно незнал. Если это зал, однако, то оставалось загадкой, каким это образомгруппе Проекта удалось вырыть его прямо под городом, не потревоживместное население. В перпендикулярном пространстве рыть нельзя -все, что сделано в нем с неодушевленными предметами, в нем иостанется... Видимо, все-таки какое-то естественное образование.Освещался зал непонятно как, но ярко. Слева от входа Тим увиделчто-то вроде стоянки небольших транспортных средств, а за ним -длинное белое двухэтажное здание, которое загибалось полукругом итянулось вдоль стены каверны.Метрах в трехстах прямо перед носом Тима маячила другая каменнаястена, которая загибалась куда-то влево. А прямо перед этой стеной наспециальных платформах покоился самый настоящий корабль ЗемнойКонфедерации класса "Шторм". Полкилометра длиной, двестиметров в высоту... Черт побери! Кажется, именно такой длины он ибыл.Тиму пришлось мысленно переоценить расстояние до каменной стены. Нетриста метров, все шестьсот. И что тогда? Какой же она высоты? Какойже величины сама каверна?И самое главное — как этот "Шторм" сюда попал?Во-первых, они не предназначены для посадки на планеты. Во-вторых,насколько знал Тим, их и у самой Земли-то было пока всего три штуки!Как один из этих трех оказался здесь, на Триоке?! — Пойдем, возьмем карт, — Таня махнула рукой в сторонутранспортных средств. — Тут очень далеко. Маленькие сиденья карта явно не были приспособлены для людей, апространство сзади — для собаки. Однако с некоторым трудом оникак-то утрамбовались. Джек оживился совсем, даже, пожалуй, чересчур:он встревоженно нюхал воздух и косился в сторону "Шторма".Когда карт тронулся и понесся со скоростью хорошего автомобиля, этоДжеку спокойствия не добавило.Мотор работал тихо и не мешал говорить, поэтому Тим не выдержал и,послав в дальнее несветлое место всю дипломатию, спросил прямо:— Откуда он здесь? Конфедерация об этом знает?— Не о чем знать, — спокойно сказала Таня. — Этомуляж. Но в натуральную величину и с соблюдением всех деталейвнутреннего устройства.— Вы его недавно построили?— Нет, больше нашего года.— Но эти корабли были введены в строй всего полгода назад поземному счету!— Ну, я не знаю деталей, — Таня пожала плечами, -но разведка у нас нормально работает. Ты не фиксируйся, этот корабльне важен, он тут просто для сравнения и для изучения вашейпсихологии. Те, кто занимается сорохами, проводят в нем многовремени, даже живут в нем.— И ты?— Я принимала участие в разработке этого тренажера, но я самапочти им не пользовалась. Не хватает времени. И потом, я больше неизучаю сорохов. Теперь я изучаю, в основном, дотушей. Вот полюбуйся?— На что любоваться? — поинтересовался Тим.Они по кривой дуге уже обогнули "Шторм" — оностался сбоку. Теперь по левому борту карта бесконечно тянулась тасамая неровная темная стена — из какого-то незнакомого Тимукамня, местами спекшегося, местами пористого, с выбоинами, щербинамии царапинами. Конца и края этой стене не было.— Это макет боевого корабля дотушей, — сказала Таня. -Максимально приближено к оригиналу, с сохранением всех пропорций.— В смысле? — Тим испытал нехорошее предчувствие.— Один к ста.