К Лазурной полосе

Но кто именно возвысился из упомянутой троицы? Плохо, если Тиггит, ведь это напрямую вело к усилению клана Мофф, из-за чего бороться с давним противником станет куда сложнее. Однако вариант, что новый высший окажется Саффостом или Валласом, не входящими в конкурирующий клан, тоже не особо радовал Реффинга. Ибо высший по своей сути не может быть одиночкой. Рано или поздно он обзаведётся своим собственным кланом, и тогда клан Рефф будет вынужден сражаться одновременно на два фронта. Утешало одно: если новый высший действительно окажется вольным, он не сразу войдёт в силу и, тем более, ещё не скоро создаст собственный клан.

Досадно, что ощущение присутствия соперника сообщало лишь о факте появления конкурента, но не указывало ни направления на источник раздражения, ни расстояние до него. Реффинг долго перебирал в уме признаки, по которым можно обнаружить затаившегося высшего вампира и пришёл к выводу, что единственной безошибочной приметой могла быть только магия. Точнее, ворожба нового соперника. И не какая-нибудь ментальная магия, ощутить которую можно только вблизи, а что-либо более мощное, например создание Негасимой Искры. Реффинг вдруг вспомнил, как он когда-то искал пропавшего соратника и невольно подобрался, почуяв, что напал на разгадку. Ведь судя по обнаруженным следам, сгоревший Клоффт тогда проводил именно этот ритуал и, похоже, у него получилось. Остатки гексаграммы и расположение огарков свечей прямо говорили об этом. От возбуждения Реффинг не смог усидеть на месте. Он вскочил и принялся расхаживать по просторному подземелью, выбранному им в качестве своих личных апартаментов. А ведь верно, раздери его демоны, всё сходится. Устроив ритуал в небезопасном месте, Клоффт опрометчиво понадеялся на удалённость и скрытность, но не учёл, что родившаяся Негасимая Искра окажется прекрасно видна всем вампирам. И та, засияв, своим блеском выдала врагам местонахождение высшего.

Значит, для обнаружения таинственного высшего, требуется всего лишь отслеживать уже существующие Искры и тщательно наблюдать за появлением новых. Реффинг вздохнул от досады — "всего лишь следить". При всей кажущейся простоте задачка из серии неразрешимых. Нет, видеть Искры вампиры видели, причём прекрасно замечали их на любом расстоянии. Но различать их они не могли. Это как тёмной ночью кинуть в прогорающий костёр вязанку хвороста и пытаться уследить за одной конкретной искрой среди снопа её сестёр, взметнувшихся в чёрное небо. Ну, за одной-то, может быть, уследить получится, а вот за десятком явно нет. Слишком схожими для восприятия кажутся искры. Точно так же обстояло дело с магическими аналогами: Негасимыми Искрами Хаоса — отличать их могли только ездовые драконы. Достаточно было поднести к носу ящера Искру и велеть ему запомнить её образ, а потом — через час, день или целую луну — приказать отнести к ней всадника. Крылатые никогда не ошибались, открывая портал именно к нужной Искре, где бы та не находилось. К сожалению, обзаведясь Ошейниками Подчинения, драконы моментально тупели и могли воспринимать лишь простейшие команды. А, будучи свободными, они видели в вампирах смертельных врагов и ни на какое сотрудничество не шли принципиально.

Тогда Реффинг решился на крайний шаг: он напился крови и ввёл себя в медитативное состояние, граничащее со спячкой. Родовая память, пробудившаяся в нём после возвышения, на этот раз не подвела и подсказала способ решения задачи. А так же ритуал, необходимый для создания Зрячего — живого инструмента для обнаружения и слежения за магическими проявлениями.

Тщательный выбор места и вычисление нужного времени ритуала с точностью до мгновения заняли у Реффинга почти половину луны: слишком много факторов приходилось учитывать. Требовалось вычислить день, когда на небе покажутся одновременно оба светила — ночное и дневное — и их точное место на небосклоне. Затем провести линии, соединяющие рассчитанные места будущего нахождения светил с нужными точками в подземелье. И заставить двуногое мясо пробить вдоль них в межэтажном перекрытии полуразваленного дворца два узких наклонных отверстия и закрыть их до поры надёжными ставнями. Ещё следовало учесть погоду, чтобы случайное облачко не закрыло одно из светил, а это оказалось ой как не просто!

Пока мясо било каналы и устанавливало Клык Хаоса с Жертвенной Чашей снизу, Реффинг готовил магические порошки и расписывал рунами начерченную на полу гексаграмму. При этом на все лады костеря мерзавца Клоффта, когда-то позволившего себя убить. Неприятно признавать, но давно сгоревшему вампиру магия давалась куда легче и, окажись он тут, подготовка к ритуалу прошла бы заметно быстрее.

А потом состоялся сам ритуал, проведение которого высший вампир не доверил никому. Теперь оставалось только ждать.

Лесьяр:

Када барин велел мне подобрать десяток ратников и отправляться с ими к нашему соседу, князю Ёнигу, дабы там нести службу, храня землепашцев от лихого народца, я признаться, подрастерялси малость. Ну виданное ли дело, хранить покой соседа, када лихие гости незваные нет-нет, да нагрянут в твой собственный дом?! Мы ж, почитай, всё прошлое лето от таких же залётных татей отбивались, ни сна, ни покоя не ведая. И тут вдруг брось своё и иди выручай дядю... Нет, не по добру решил барин, как есть не по добру. Так по первости думал я, покуда Михей с Ляксеем не растолковали мне что да как. Мол, та землица куплена князем на деньги нашего барина не от щедрости, а с умыслом. Покуда она пустовала и хозяина не знала, собирались там лиходеи, обживались вольготно, и оттуда шли в набеги на владения Его Милости Володимира. А наш барин по закону никак не мог их к ногтю прижать, ибо не его та землица и не ему там распоряжаться. Зато теперича всё по правде и по закону: есть хозяин земельки, есть его просьбишка к Его Милости, мол, помоги, соседушка. Сталбыть, службу там нести мы будем по праву. А, охраняя княжеский удел, мы тем самым храним покой нашей отчины и дедины. Вся разница, что бьём татей чуть ранее, нежели они на нашу землю ступят.

Ну, думаю, коли так, тада дело совсем иное, када мы свою землицу бережём, пущщай воюя за чужую землю. Тада, смекаю, и службу нести надобно не спустя рукава, а с усердием да с выдумкой. А када ратник исправно служит? Када у него всего потребного пусть не в избытке, но вдоволь. Дабы провиант имелся, оружие доброе и всякого прочего снаряжения вдосталь. По уговору снедью нас князь снабдит, оружие у кажного своё, не раз проверенное, а вот за снаряжение мне пришлось изрядно с Ляксеем поспорить. Вот же скопидом прижимистый! Он за кажную сбрую летучую бился не на жизнь а на смерть, кажный накопитель как от сердца отрывал! Не ведал бы, что у него от тех накопителей в кладовой полки ломятся, так истину говорю — поверил бы, столь искусно он сиротинкой нищей прикидывался. Но я ведал, а потому выдрал из его алчной пасти всё потребное: и сбруи, и накопители к ним, и даж несако попон конских с вшитыми амулетками летучими. Ох, и добрые же вещички, те попонки! С ими любая лошадка могёт втрое дольше вскачь нестись, поскоку не сваво веса не чует, ни наездникова. Легко животинке, оттого и не устаёт, знай скачет себе и скачет. Из-за луков долго спорили, чуть за грудки друг дружку не хватая. Ляксей заместо них всё норовил самострелы всучить, мол, для нас они самое лучшее, но я горой стоял за луки. Нет, те самострелы вещь, канешно, добрая. Лёгкие, ухватистые, скорострельные опять же. Тока при всём том бой у них слабый. Летом мож и сгодились бы, но не зимой, када на кажном тате по сто одёжек наверчено. Не пробьёт стрелка ту одёжу, завязнет. Как не противился Ляксей, а всёж выбил я у него луки. И стрел по четыре тула на лук.

Привёз барин наш десяток в сельцо Тимра, высадил и к вечеру улетел восвояси, а мы остались. Первые два дня обживались, обустраивались да вышку дозорную сколачивали. А на третий день решили проехаться по округе. Без утайки скажу — тяжкое зрелище удел княжеский. Погуляли тут упыри в своё время, ой погуляли. В какой деревеньке пять дворов осталось, в какой три. А какая и вовсе стоит опустевшая. Сколь хуторов брошенных отыскали, я ажно со счёта сбился. Народу мало, живёт он скудно, нищета лютая так лезет из всех щелей. А работать некому: мужиков в силе, почитай что и нету — один-два на десяток, все остальные бабы да детишки. А эти пришлые тати даже их неимущих грабят, не стыдятся последнего лишить. Сталбыть, службу надобно ставить крепко, на совесть, надёжным заслоном встать на пути алчных проходимцев.

Стали мы думу думать, как нам надёжнее народ охранить. Тут пол дюжины сёл да семь деревенек, а нас токмо неполная дюжина. Здеся дажить по одному воину в деревеньку не поставишь. Да и много ли навоюет тот одиночка, када на него вся шайка скопом навалится? Вот то-то же. Нет, наша сила в кулаке и в распыл посылать её никак не можно. Порешили повторить ту хитрость, коей наш барин татей из Иссура и из Загорья повывел — дымные костры. Жаль, бариновой птицы рукотворной у нас нет, она бы быстро воинов до любой границы донесла. Зато есть кони добрые, а к ним попонки славные. Пожалуй, с теми попонками наши кони в беге птице если и уступят, то немного. Угольком на белёной стене нарисовали образ княжих земель и стали далее смекать. С западу татей можно не опасаться, там наши земли, Его Милости Володимира. С севера тож опасности ждать не приходится — поскольку там леса ельфов, а они никого из людского племени к своим ёлкам близко не подпустят, даже за плату. А вот юг и восток оборонять нужно непременно, оттуда вся шваль лезет.

Проехали мы вдоль границы, в каждое поселение заглядывая. Вызывали тамошнего набольшего, представлялись и вели с ним долгую беседу, обсказывая что да как. После с его помощью выбирали самую ветхую постройку, и разбирали её на дрова для сигнального костра. И ехали дальше, к другому поселению. А из Тимры нам пришлось съехать и перебраться в Овражью падь. Село Тимра хоть и богато, но далеко от границы, случись что, нам оттуда просто не поспеть. А Овражья падь хучь и беднее, зато в серёдке пограничья, из него за час в любой конец доскачешь.

Вот. Не успели мы толком обжиться на новом месте, как вдруг дозорный голос подаёт, мол, дымный столб ему виден. Я с половиной десятка бегом на конюшню, где стояли шесть лошадушек, что Их Светлость выделили. Три из них даж в попонах накинутых, осталось лишь ремешки затянуть на попонах. Так-то они ослаблены, чёб животину зазря не утомлять, а подтянуть их дело одной минуты. Эт как подпруги у седла, их тож подтягивают токмо перед скачкой. Вывели лошадок на двор, по двое на кажную уселись и понеслись, токмо пыль снежная взвихрилась. А чёб коняжкам не скакать, коли оне нашего веса, почитай, и не чуют? Мы-то амулетки на летучих сбруях аж на цельную треть пустили!

К костру сигнальному долетели быстро. Я костровому ору — где, мол, тати? А он за спину себе кажет и кричит, что они де к Верхам подались. Верхи, энто сельцо в серёдке княжеского удела. Не столь богатое как Тимра, но и не нищее как Овражья падь. Так, серединка на половинку. Мы за ними. Благо след на снегу виден. Наверно те умники опасались встретить на дороге кого-либо, кто может тревогу поднять, и сочли, что им лучче по целине к Верхам подобраться. Да токмо невдомёк им, что их кони быстро из сил выбьются скакать в снегу по колено. Зато наши лошади усталости не знали, да и в снег не столь глубоко проваливаться стали, када мы амулетки на попонах во всю мощь запустили. Догнали мы шайку посреди чистого поля. Они давай к бою готовиться, да токмо мы с ними сходиться не стали. Вот ещё, биться с татями грудь в грудь — слишком много чести для отребья! По моей команде двое воинов сглотнули шарики с водицей ускоряющей, с коней соскочили и на ворьё накинулись. Точно вихри снежные над сугробами промелькнули! Миг, другой, а всё ворьё уже повязано по рукам и ногам прямо в сёдлах. Так мы их, повязанных, и отвели на княжеское подворье.

Князь с татями цацкаться не стал: велел заложить обоз и свезти лиходеев на каторгу, где продать их по любой цене. А на вырученные монеты купить цепи крепкие для новых татей. Так и повелось: мы ворьё ловим, а князь его продаёт. Их Сиятельство за ценой не гнались, иной раз всего за пару медяков злодея отдавали. Но и то к весне смогли набрать достаточно монет, дабы нанять себе уже собственное войско. А с нами распростился сердешно и дозволил вернуться к Его Милости Володимиру. Даже письмецо мне вручил для барина, в коем благодарил его всячески да наш десяток хвалил-нахваливал.

Взгляд со стороны: Священная роща Черного Дуба.

В королевском дворце давали бал. Казалось бы, что в этом такого? За свою долгую жизнь эльфы провели столько балов, что они давно стали чем-то привычным, но этот разительно отличался от предыдущих. Прежде всего тем, что он был первым за весь неимоверно тяжелый год, когда само существование Клана повисло на тоненьком волоске, а в сердцах Лесного народа прочно обосновался тяжёлый камень отчаянья. Казалось, ещё день или два и Чёрный Дуб рухнет, раздавив своей массой все мечты, весь смысл жизни благородных эльфов. Но они выстояли! Выстояли и отвели беду. Теперь все страхи в прошлом. Сумрачная Итиль вновь ласково взирает на своих детей, а Древо Жизни как прежде подпирает кроной небеса. Мастера Узора, тщательно следящие за состоянием святыни Клана, даже сочли возможным взять от Древа толику сил, и вернуть в Священную Рощу Вечную Весну. Да, пока только в рощу, но уже скоро они обещали расширить Весенний полог, вначале на окрестности Рощи, а потом и на весь Лес, изгнав из него снег и стужу.

Дабы укрепить надежду на лучшее будущее в сердцах рядовых членов Клана, королева Фалистиль повелела поделить Лесной народ на семь частей с тем, чтобы каждая часть могла провести один день в неделю под сенью Священной Рощи. Надо ли говорить, что данный указ привёл в восторг всех эльфов без исключения, даже тех, кто раньше позволял себе нелицеприятные высказывания в адрес Её Величества. Теперь Фалистиль могла чуть-чуть расслабиться — трон под ней перестал угрожающе раскачиваться. А чтобы ещё больше упрочить своё положение, она велела провести бал. "Кончилось время страхов, пришла пора веселиться" — так говорилось в королевском указе.

Подошло назначенное время, и бал начался. Под нежное пение лютни и сладкий голос придворного менестреля Её Величество изволила пройти в танце целых три круга с тремя различными кавалерами, после чего отошла в сторону, дабы не смущать своим присутствием приглашенных на бал простых эльфов. Усевшись на малый трон, она обвела взглядом поляну и осталась довольна — мастера Узора постарались на славу. На окружающих бальную поляну кустах и деревьях светилась каждая веточка из-за огромного количества светлячков, облепивших растения. Брюшко каждого насекомого мерцало то в такт музыке, то с некоторым запозданием, отчего по границам поляны пробегали настоящие световые волны. А сверху загадочно мерцали звёзды. Фалистиль откинулась на спинку трона и вслушалась в слабое стрекотание кузнечиков. Показалось? Нет! Кузнечики действительно задавали ритм для лютни, одновременно служа ей фоном. Невероятно красиво! Даже лягушки квакали точно в такт, а далёкий дятел удивительно вовремя рассыпал короткие дроби, чётко отмеряя восьмые доли. Да, пожалуй, сегодня мастера Узора превзошли сами себя.