Обедал уже в бухте, верней, на борту своей 'Победы', сиречь 'Виктории'. Рыбачки расстарались свежайшей осетринкой, которую и запекли на решетке со всем почтением и старательностью. Добавим легонькое винцо, горячий хлеб, чуток приличествующих заедок и большего не надо. Гурман я однако...

В бухте ударными темпами возводили бастион и основательный каменный причал. Причем, последний был уже с последней стадии готовности. За что архитекторы и были удостоены величайшей похвалы. Особенно меня обрадовал небольшой двухэтажный домик на берегу. Такой аккуратненький, с настоящей китайской беседкой, запрудой и садиком. Угодили черти! Будет мне за дачу. Да и деткам на свежем воздухе пользительно.

Облазил шебеку от носа до кормы. Особых изменений не произошло, разве что казнозарядные фальконеты, сменили 'примерно' сто пятидесяти миллиметровые дульнозарядные пушки с длиной ствола в пятнадцать калибров. Да восемь картечниц на вертлюгах появились. Словом, работы с судном еще остается, как говорится, начать и закончить. Первым делом надо средства на посеребренные баки для воды выгадать, а то в бочках, она уже через неделю пованивать начинает. Да с парусным вооружением требуется пошаманить. Латинские паруса это конечно хорошо, но...

Эх... так и бы и остался на корабле, но надо успеть везде. Пивоварни, сыроварни, солильни, коптильни, пушечный цех и плавильня, да новую деревню надо проинспектировать, да на сегодня назначен приемный день, придется суд сеньора чинить. Сервы мириться между собой не хотят, требуют рассудить. Опять же, четырех браконьеров поймали в моем леске, прежде чем им правые руки отрубят, надо рассмотреть дело по существу. Суета однако, но мне нравится и уже не пугает перспектива завязнуть в бытовухе.

Проинспектировал склады с награбленным моими морскими разбойничками добром и приказал Веренвену:

— Тиль, строй команду в полной выкладке. Посмотрим, чем вы тут занимались. Да живее!

— Как прикажете ваша милость...

Короткая суматоха и на верхней палубу выстроилась неровная двойная шеренга.

— Метр Пелегрини, вы сразу забирайте канониров и проверьте хорошенько. как они справляются. Если требуется, выйдем в море на стрельбы.

Прошелся вдоль строя и остановился возле здоровенного бородатого детины:

— Кто такой есть? Ответствуй.

— Шеф абордажной команды Юпп Зельвегер! — браво рявкнул бородач и преданно вперился мне в глаза.

Преданно — это хорошо. Придирчиво осмотрел детину... Опрятен, вид здоровый, примерно бодрый. Зубы хоть и чернющие, но все на месте. А что? Здоровые зубы, в первую очередь признак здоровья общефизического. Обмундирован в справную кирасу, под которой длинная кольчуга двойного плетения. На башке начищенная капеллина с наушниками*. Длинный фальшион* на поясе и круглый щит. На плече висит арбалет — кракинен*. Прямо скажу, смотрится браво и угрожающе.

— Сколько под твоим началом людей Юпп Зельвегер?

— Тридцать душ, из них чистых абордажников половина, остальные, матросы, по боевому расписанию приписанные к моей команде!

— Рассказывай как действуешь при абордаже...

И рассказал, а по требованию и показал, организовав абордаж гуккера пришвартованного рядом с шебекой.

Ну что же... по сути, учить их и учить, но пока сойдет. Дойдут руки — вымуштрую, тем более, я Тилю строго-настрого запретил разбойничать. Пока поостережемся, а дальше посмотрим.

В замок вернулся уже когда смеркалось и сразу отправился в главный зал чинить суд. Такими вещами пренебрегать нельзя, народишко всегда должен чувствовать над собой справедливо карающую длань сеньора. Да и накопилось делишек требующих личного вмешательства, феодальный строй однако, без разрешения сеньора, даже пукнуть боятся. Но сразу начать судилище не получилось, был перехвачен на полпути Матильдой.

Женушка категорично заявила:

— Ничего не хочу слышать ваша милость. Куда это годится: весь в пылюке, сапоги грязью замазаны... Герда, Кэтрин, Моника! Воду, полотенца сюда...

Радует такая забота. Пришлось подчиниться и пред народом я предстал умытым и образцово расфуфыренным.

— Ваша милость, вашего решения нижайше просят следующие людишки... — обер-дорпсхофт Янсен, отвесил глубокий поклон.

— Являй их по своему разумению...

С первыми тремя парами справился играючи. Дело несложное, молодые просили разрешение на свадьбу. Не жалко. А вот потом...

— Томас Беккер я, господин барон... — грузный толстяк сорвав полосатый колпак с лысой как биллиардный шар, головы бухнулся на колени. — Милости вашей прошу господин барон...

— Ответствуй.

— Давеча дал я соседу, Йохану Майеру значится, хряка своего для покрытия его свиньи. По договору он должен был мне отдать с приплода два поросенка. Значится свинья его понесла...

— Короче.

— Ваша милость, обманул меня Йохан, негодных поросят отдал...

— И что?

— Справедливости прошу, пусть он мне отдаст справных и еще одного в компенсацию за обман...

Очень интересно... А не приказать ли мне этой копании, включая и старосту, по полсотни плетей всыпать, дабы неповадно было господину голову морочить. Млять... кавалер Ордена Дракона и кондюкто лейб-гвардии самого сиятельного государя Европы еще поросятами не занимался... хотя... почему бы и нет? Ради собственного развлечения и укрепления веры сервов в своего справедливого сеньора... Ладно... так уж и быть...

— Пусть ответит вторая сторона.

Выступил вперед длинный и худой бородатый мужичек и упав на колени взмолился:

— Йохан Майер я господин. Совершеннейшую напраслину возводит на меня Томас. Все согласно договора состоялось. Он, лжесвидетель клятый, сам из приплода выбирал лучших поросят...

— Так ли это Томас?

— Так ваша милость, но оный Йохан мне мешал, расхваливая явно негодных поросят, вот и ввел меня в обман.

Ага... толстяк явно лукавит. Изобразил на своем челе легкую задумчивость и отказал в иске. А дабы неповадно было хитрить, наложил штраф, вроде как за ложный вызов... ха...

И пошло-поехало. Оскорбление действием путем выдирания бороды, прелюбодейство с соседом, потрава землицы, межевые споры... Но рассудил всех, и вроде бы справедливо. Попутно обогатился тремя баранами, пятью гусями и неисчислимым количеством масла, сыров и прочего. Типа, за судебные издержки. А браконьеров таки приговорил к усечению... млять... клятые реалии...

После ужина завалился в спальню и сразу узрел на столике письменный прибор с бумагой.

— Зачем это Мати?

— Ой, милый... я это... писать учусь... — притворно смутилась женушка.

— Ну-ну... учись, но что бы ты знала, акт признания по всей форме уже составлен...

— Жан!

— Смотри мне! Писать она учится... Я всегда свои обещания выполняю. Куда... ко мне... пора пацанов делать...

13 Глава.

Антверпен... Раскинулся по обоим берегам величественной реки Шельды. И ничуть не напоминает себя в двадцать первом веке. Обычный грязный и вонючий средневековый городок, правда уже достаточно большой. Гавани в Брюгге — его прямом конкуренте уже начали мелеть, поэтому Антверпен потихоньку начинает перенимать торговое лидерство во Фландрии, соответственно богатеть и расширятся. Честно говоря, посмотреть в Антверпене нечего, величественный собор Антверпенской Богоматери еще только строится, фресок великого Рубенса в нем естественно тоже нет — вроде как он еще даже не родился. Хотя могу и ошибаться. Разве что замок Стен может впечатлить, так я в нем уже был. Прошел уже тот период, когда я смотрел на окружающее меня средневековье глазами современного человека. А сейчас... сейчас, я бы с большим удовольствием, глянул бы на Эмпайр Стейтс Билдинг. Ан хрен, лет так через четыреста появится. Словом, надоело все, вторые сутки в гребаном Антверпене торчу. Даже на гулящих девок не тянет...

За спиной скрипнула дверь. Я обернулся...

— Ну что?

— Прибыл ваша милость, — горячо зашептал Луиджи.

— Да не один, монсьор, — поддержал его Пьетро. — Еще какие-то с ним людишки. Рожи скрывают под капюшонами, числом их шесть и одна девка, но она вроде как не при памяти была, когда ее из паланкина вытаскивали. Под руки оную поддерживали. А перед этим еще шестеро пожаловали, но они вроде все женского полу были.

— Молодцы. Идите мойтесь и переодевайтесь.

Это мои пажи вернулись с рекогносцировки, почитай, сутки торчали возле дома Рафы. Обрядились в тряпье, мордочки измазали в саже и вполне сошли за местных пацанов, коих в любом городе в избытке. Умницы, выполнили поручение без лишних понтов и разговоров. Хотя и понятно, братишки уже успели хлебануть лиха, ходить в лохмотьях совсем не в новинку.

Итак. План под названием 'Карачун тебе Рафа', вступил в последнюю стадию, то есть, стадию реализации.

— Фра Михаэль... — я отступил на шаг и оглядел своего капеллана.

Колоритно смотрится стервец. Рваная сутана из под которой выглядывают вериги*, босые грязные ноги, морда горит огнем фанатичной веры. Вроде правдоподобно... даже очень...

— Не извольте сомневаться сын мой, — капеллан поудобней перехватил здоровенный медный крест и несколько раз им махнул. — Поразим нечестивцев крестом животворящим...

— Сержант, что с вашими? — я обратился к невысокому коренастому мужичку, совсем неприметной внешности.

— На местах... — коротко ответил мужичок.

Это сержант Умберто Кьеза, старший пристав сыскного отдела церковного трибунала* архиепископства Камбре.

*Церковный трибунал — церковная организация, которой было поручено 'обнаружение, наказание и предотвращение ересей', был учреждён папой Григорием IX в 1229 году.

Почему он здесь? Дело в том, что сам того не ведая, я вляпался уже в церковные интриги, суть которых пока не понимаю. Но в данном моменте требуется начать издалека...

На первый взгляд может показаться, что сатаниста выкреста изобличить очень легко, но в реальности, к моему дикому на то удивлению, это непросто. Да, историки чуть ли не взахлеб расписывают зверства и беспредел инквизиции, но в реальности все очень и очень неоднозначно. Особенно то, что касается евреев. Для начала, есть булла папы Николая V, которой, он обязывает святую инквизицию бороться с еврейскими погромами. Причем, не только наказывать зачинщиков, но и даже работать на предотвращение бесчинств. Не знаю как у вас, а у меня наступает когнитивный диссонанс, сиречь разрыв шаблона. А писали...

Мало того, формальные конверсос, то есть обращенные евреи, находятся под прямой защитой церкви и никакого самоуправства по отношению к ним она не допускает. Даже опекает и оберегает всячески. Да и сам Антверпен, как вполне самостоятельная сеньория, вполне плевал на какого-то там баронишку вздумавшего возводить напраслину на богатого и уважаемого купца исправно пополняющего казну города. Доказательств то у меня нет...

Да, есть его признание в торговле христианами, но оно в равной степени губительно как для него, так и для меня. Сразу всплывет, что я скрыл это жуткое преступление, мздоимствовал и прочие веселенькие грешки. Так что пришлось заходить с тыла. В городе оказался кардинал Жан VI де Бургонь, ординарий архиепископства Камбре, в которое и входит епископство Антверпенское. С ним меня свел, мой старый знакомец Болдуин де Ланнуа, губернатор Фландрии, тоже как нельзя кстати посетивший Антверпен. Кардинал воспринял мою идею благосклонно, насколько я понял, предстоящий конфуз церковных властей Антверпенского епископства прошляпивших очаг ереси ему оказывался очень на руку. Для чего и зачем, я не знаю, да и не очень сие интересует. Достаточно осознания того, что решив свою проблему, я оказываю услугу влиятельнейшему церковному функционеру, что само по себе очень пользительно. Мало ли как дела в дальнейшем обернутся?

Кардинал даже выделил своих людей, но официального ордера на действие не дал, до предела замаскировав свое участие. Этот момент я понимаю, официально кардинал не при делах, это все народишко вскрыл, ну а он уже подключится когда все станет явным. Если конечно, оно станет явным. Ох уж эти церковники...

Выглянул в окно. Ну что? Только бы подтвердилась информация Исаака. Явных-то доказательств у меня нет. Да ладно, пора начинать, уже смеркаться начинает...

— Фра Михаэль, ваш выход...

Из окна комнаты постоялого двора, который, я избрал под штаб-квартиру, отлично просматривался дом Цимлера. Богато живет сучонок. Забор под стать крепостной стене, дом в три этажа, еще куча построек. Ну ничего...

По уличной грязи прошлепал фра Михаэль и громко бормоча молитву остановился прямо напротив ворот Рафы. Его внушительная фигура сразу привлекла внимание прохожих, несколько человек даже подошли для благословления. Рядышком остановилась группа подвыпивших матросов, которую старательно изображал экипаж гуккера, на котором, я прибыл в город.

Из-за угла показался Баумгартнер с моими дружинниками и прочими избранными для дела ближниками. Среди скапливающейся толпы мелькнули черные одеяния филеров церковного трибунала. Да что же ты молчишь жирный боров? Начинай зараза!..

— Сатана!!! — крест в руке фра Михаэля взметнулся вверх а потом точно указал на кованные ворота. — Вижу я Сатану в сией обители!!! Алкающего христианских душ...

Вот это другое дело...

— ... явилось мне видение ангелов господних и вложили они мне в руци меч обличения-я-я-я...

Появился патруль городской стражи, замерев на секунду ускорился дабы пресечь непонятное собрание, но разглядев фра Михаэля, латники отошли в сторонку и стали спокойно наблюдать за происходящим.

— ... по-о-о-прем нечистого христианским благочестием и изобличим христопродавца надевшего личину доброго католика-а-а...

Голос капеллана достиг максимального крещендо:

— ... придите, дети, послушайте меня: страху Господню научу вас. Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо? Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов. Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним. Очи Господни обращены на праведников, и уши Его — к воплю их. Но лице Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память о ни-и-их...

Капеллан вошел в раж, даже падал на землю корчась в нешуточных конвульсиях, голос его гремел как глас господень. Ветхая ряса совсем разлезлась обнажив тучные телеса и ржавые цепи. Толпа все прибывала, зловещий гул нарастал и наконец раздался клич:

— Бей христопродавцев!!!

Ворота мгновенно вынесли, охранников и челядь вздумавшую было оборонять дом мгновенно разоружили и связали. Разъяренная толпа стала взламывать двери и ставни особняка. И взломали таки, но тут во двор хлынуло несколько десятков городских стражников и древками алебард быстро оттеснили на улицу жаждущих расправы над нечестивцами и еретиками. Но не всех. Я успел приметить, что в дом проникли филеры церковного трибунала и мои люди.

Сработано как по ноткам. Теперь только ждать...

— Ну как? — в комнате появился запыхавшийся и красный как рак фра Михаэль.

— Я впечатлен падре.

— Меня вела десница божья... — капеллан жадно приник к кувшину с пивом. — У-ф-ф... и жажда справедливости...