Зита. Дорога в небо

— Застрелился? — удивилась Светка. — А чего он застрелился?

— Испугался, надо полагать! — все так же нервно пояснил конвойный. — Грехов, наверно, много за собой знал, вот и решил, что лучше пулю в голову, чем вот так...

И солдат с опаской покосился на штаб-вагон.

10

— Дебилка! Сука со свороченными мозгами!..

Мужчина неловко шевельнулся, охнул, замер, схватившись ладонями за промежность, и принялся поливать ее грязными ругательствами пуще прежнего. Она терпеливо послушала несколько минут. Альфа-самец чуть не лишился главного достоинства, перенервничал, товарищу необходима разрядка, все понятно. Но — хорошего в меру.

— Леонид Михайлович! — укоризненно сказала она в перерыве между ругательствами. — Как вам не стыдно?

— Стыдно — у кого видно! — желчно отозвался зэковской присказкой мужчина, шевельнулся и снова охнул, на этот раз от боли в разбитой голове.

Светка несдержанно фыркнула, Зита тоже не выдержала и улыбнулась. Насчет "у кого видно" — в самую точку, Леонид Михайлович восседал в штаб-вагоне без штанов и трусов, лишь промежность в бинтах. Брюки, разрезанные безупречно острым лезвием и уляпанные кровавыми пятнами, кучкой валялись под стулом.

— Нет, ну какую юность надо было провести, чтоб не понимать элементарных вещей? — прошипел Леонид Михайлович. — Это же была игра! Любовная игра, дура! Самое обычное знакомство с намеком на продолжение! Нет желания — отказалась бы, и всё! Какого хрена сразу бритвой по яйцам?!

— Какую юность надо было провести, чтоб получать удовольствие исключительно от насилия?! — сердито огрызнулась Зита. — Вариант отказаться — он был вообще? В принципе? Как зажал, как голову вывернул — чуть шею не сломал! Радуйся, что пулю в печень не словил!

— Одна ты посчитала насилием! — буркнул мужчина, понемногу успокаиваясь. — Все прочие с точностью до наоборот! Приклеивались так, что потом не отодрать! В резиденции сейчас сидит одна такая, фиг выгонишь! А тоже поначалу причитала, и шампанское ей не то, и цветы без запаха!

— Ну и ломал бы ее, раз ей нравится! — с недоброй усмешкой посоветовала Светка.

— Надоела дура! — брезгливо сказал Леонид Михайлович. — А ты, кстати, тут чего расселась, капитанша? Мухой слетала до моего литерного, пусть подгонят медкапсулу-реаниматор!

— Не поняла, — честно призналась спартаковка. — Ты кто такой, чтоб приказывать?

— У своего начальства спросишь, оно быстро объяснит! — насмешливо пообещал мужчина. — А пока беги, не сиди тут!

Светка недоуменно моргнула. Она точно знала, кто ее начальство, но...

— Зита?

— Это осужденный на пожизненную каторгу Берг Леонид Михайлович, бывший "владелец заводов, газет, пароходов", а также корпорации "Аэростаты России"... — рассеянно пробормотала Зита, изучая личное дело в компьютере. — ... вступивший в коррупционный сговор с рядом руководящих лиц Седьмого каторжного района... в частности, с бывшим начрежима бывшим полковником Левиным, он же Ося, он же Еврей... с целью личного обогащения и улучшения условий существования на каторге... а наглый он такой, Света, потому что в преступную схему включены не только руководители Седьмого каторжного, но и старые его знакомые, люди, приближенные к руководству республики, и даже кое-кто из правительства России... ведь так, Леонид Михайлович?

— А если пулю в лоб? — бесхитростно поинтересовалась подруга, глядя на притихшего мужчину. — Помогут ему знакомства?

Зита серьезно подумала. Оценивающе посмотрела на мужчину. Еще подумала.

— Возможно, — сдержанно решила она в результате.

Светка недовольно вздохнула. Она прекрасно уловила недосказанное. Возможно — значит, этот заевшийся и зажившийся "хозяин жизни" зачем-то нужен Зите, настолько нужен, что казнь отменяется. Что сильно нарушало привычную черно-белую картину мира и было просто физически ей неприятно.

— По мою душу явились, значит, эсэсовцы, — криво усмехнулся Леонид Михайлович и осторожно выпрямился на стуле. — А я тут рассказывал, кто я такой, как дурак... Что вам мои возможности и умения, если вы только ломать обучены! Не про себя нужно было рассказывать, а спросить сразу, кто вы такие. Или вам самим сказать прямо. Быстрее бы получилось. Так кто ты такая, комиссарша Таня? Представишься по полному протоколу или упечешь в шахту без лишних объяснений?

— Зинаида-Татьяна Лебедь, генерал-лейтенант политических войск, — вздохнула Зита. — Полномочный представитель лидера республики и диктатор Седьмого каторжно-производственного района с правом личной подписи первого лица.

— ...! — тихо сказал бывший хозяин жизни.

Зита не обиделась, поняла, что не про нее сказано, просто оценка человеком собственного ближайшего будущего.

— Насчет шахты — а где вы прописаны, Леонид Михайлович? В смысле, на какой именно зоне, номер барака? Не в резиденцию же вас отсюда отправлять, сами понимаете, и уж тем более не в личный литерный поезд. А в вашем деле, как ни странно, ничего не указано, безобразно вел учет полковник Левин!

— Ося прекрасно работал, — усмехнулся мужчина. — Вам не понять, просто примите на слово — прекрасно. Виртуозно учитывал тысячи факторов, увязывал в работающий организм очень непростых людей, решал любые вопросы... Вам будет его очень сильно не хватать. Как и меня. Здесь, в Заполярье, своя жизнь и свои законы. Впрочем, тебе наверняка всё равно, ты ж сюда явилась карать...

— Прекратите врать, — поморщилась она. — Строите тут из себя эффективных менеджеров. Что прекрасно работает, так это подкупольные номерные города. Без вас, без вашего верного Оси, без всей этой шушеры из зон. А каторжные районы работают отвратительно, как и принято у сборища конченых жлобов, воров и уголовников. Так куда вас?

— Мне без разницы, — безразлично сказал Леонид Михайлович и отвернулся. — Может, это и смешно, но я прописан именно в резиденции, другого места проживания не имею. Но когда будете отправлять в шахту, учтите одно обстоятельство: ваша республика торгует концентратами полиметаллов напрямую с Западом через мой бывший хаб в Дудинке. И без меня Каллистратову эти операции не провернуть. У него на Западе нет надежных партнеров, а у меня есть. Он, кстати, в курсе. А ты, похоже, нет. Именно поэтому, глупая девочка, ты можешь творить что угодно здесь, в Седьмом каторжном, но к Шестому тебя близко не подпустят. Шестой каторжный — выход на Дудинку, слишком для тебя жирный кусочек...

Она побледнела и открыла "ядерный чемоданчик". Значит, Шестой каторжный — слишком жирный для нее кусочек... и близко не подпустят...

Каллистратов сумрачно и недовольно уставился на нее из своего секретного далека.

— Ну?

— Владимир Данилович, некий Берг Л.М. вам очень нужен?

— Уже нет, — буркнул Каллистратов и опустил голову к документам на столе. — Обнаглели вконец контакты, невозможно работать. Обойдемся без его хитрожопых соплеменников. Уже нашли выход через Грузию на южных стратегических противников, с ними получается более надежно, и они берут любые объемы. Вот такой фокус — с врагами торговать надежней, чем через друзей! Так что погарцевал урод, и достаточно. Пропиши ему расстрел и закрой тему. Полностью закрой. Всё?

— Спасибо, — беззвучно сказала она одними губами. — Вы самый лучший мужчина на свете.

— Я знаю, — кивнул он и отключился.

Она подняла голову и краем глаза заметила, как Светка убирает ствол обратно в кобуру. Понятно, подруга решила завалить олигарха при нехорошем развитии ситуации. И будь что будет. Главное, чтобы личный мир, основанный на вере в справедливость, не рухнул. И что-то господин олигарх белый-белый, как бы не грохнулся тут в обморок...

— Леонид Михайлович, вам нельзя падать, шов разойдется! — забеспокоилась она.

Мужчина дико глянул на нее и гоготнул, как безумный. Впрочем, он уже близко находился к означенному состоянию, громкость связи Зита и не подумала убрать.

— Света, отведи больного в дежурное купе! — попросила она.

Подруга изумленно воззрилась на нее.

— Ну не в резиденцию же его! — раздраженно сказала Зита.

— Да выпни на зону, конвойный доведет!

— С порезанным членом? Света, ты представляешь, что с ним там будет?

— Да не все ли равно перед расстрелом? — хрипло сказал бывший олигарх. — Царь же ясно приказал. Моня не нужен, Моню стрелять!

— А как с вами еще? — внезапно обозлилась Светка. — Допросились со своей хуцпой — единственная нация, которую гоняли и гоняют во всем мире! Особо хитрые, богоизбранные? Вот к богу и отправим! Поднимайся, раненый! Не хватайся, ничего страшного там нет! Царапина в два сантиметра, а кривишься, словно яйца кирпичом оторвали!

— Штаны ему принеси сначала, — стараясь оставаться серьезной, сказала Зита. — А то напугает детей своей... повязкой. И чаю налей потом. С валерьянкой.

Она открыла дверь штаб-вагона, ледяной ветер резко ударил в лицо. Конвойный в новеньком "пингвине" уставился вопросительно.

— А где остальные просители? — не поняла она. — Объявили же приемный день.

— Наверно, не придут? — предположил солдат. — После Якута вряд ли кто решится испытывать судьбу. Наверняка вся зона в курсе, как тут дела решаются...

— Каким образом? Якут если и дошел до зоны, то только что!

— Ну, я не знаю, новости на зонах распространяются быстро...

Она остро глянула на солдата.

— Особенно если конвойный отзвонится кому надо по телефончику, да? За малую мзду?

— Никак нет! — с честным видом сказал солдат. — Я же понимаю, что в сговор с осужденными вступать запрещено!

— Да я тоже понимаю, что других вариантов распространения закрытой информации нет, — вздохнула она. — Ну, тогда сам заходи, если всё понимаешь.

— Госпожа... медсестра! — занервничал солдат. — Честное слово!..

— А я сказала — заходи.

Солдат помялся, но все же полез вверх. Он четко понимал, что какая-то медсестричка приказывать ему не имеет права, но то понимание, а то — чутье. Чутье же вопило, что и приказывать имеет право, и карать. А спросить прямо, кто такая, боязно на всякий случай.

Она внимательно смотрела, как солдат осторожно устраивается на стуле, как опускает автомат вниз, замечает окровавленную одежду и нервно сглатывает.

— Какие нервные у нас солдаты, понимаешь, — усмехнулась она. — Фамилия? Ах, Липецкий... что же тебе сказать, рядовой Липецкий, контрактник, награжден медалью "За безупречную службу", специалист второго класса...

— А что надо сказать? — осторожно поинтересовался солдат и слегка расстегнул форму, видимо, взопрел от переживаний.

— В курсе, что эксплуатационные бригады и путейцев переводят на самообеспеченку?

— Да все в курсе...

— И что из этого следует? — требовательно уставилась на солдата она.

Рядовой Липецкий тут же изобразил деревянное лицо и пожал плечами.

— Из этого следует, что рядовой Липецкий не нужен, — усмехнулась она.

— Ну, переведут куда-нибудь...

— Не переведут! — жестко отрезала она. — Вас много таких, дармоедов! Поэтому, рядовой, слушаю твои предложения!

— А кто я такой, чтоб решать? — буркнул солдат. — Как скажут, так и поеду. А нет, так в Четверку вернусь, я из нее призывался.

— А в Четверке чем займешься? — полюбопытствовала она.

— Ну, в патрульные...

— Не требуются! — улыбнулась она. — Большую часть патрульной службы переложили на штурмовые отряды и дружину самообороны, в милиции тоже массовые сокращения. Еще?

— Пожарным...

— И вообще чего привязалась, все равно работать не буду?! — развеселилась она.

Солдат невольно усмехнулся:

— Ну, типа того, как-то так. Профессий у меня нет.

— Специалист второго класса? — напомнила она.

— Водитель вездехода Северспаса! — презрительно поморщился солдат. — В смысле, доучиться на гражданское применение? На карьерах за соцминимум пусть идиоты вкалывают! Или осужденные, им все равно где конца срока дожидаться.

— На карьерах вообще-то далеко не соцминимум, но неважно... а важно то, что работать, значит, не умеешь, — задумчиво подытожила она. — Ну... в чем-то это даже хорошо. Получи решение медико-психологической комиссии. Прочитай и распишись.

Рядовой Липецкий расстегнул "пингвина" до конца. Ему явно и резко стало жарко. Прикасаться к жуткому документу он не спешил.

— Можешь не читать, решение все равно вступит в силу через десять суток, — усмехнулась она. — Начальство зачитает, будешь приятно удивлен.

— Что там?

— Даже так? Ну, могу и объяснить для неграмотных, мне нетрудно. Работать ты не умеешь. А должен, чтоб перекрыть соцминимум. У тебя были варианты, солдат. Ты мог уйти на профессиональные курсы. Если б сумел выучиться и проходить ежегодно повышение квалификации, до конца жизни был бы в шоколаде как высококлассный специалист. Ты мог подать заявление на эмиграцию, отпустили бы сразу, республике тихие саботажники даром не нужны. Ты много чего мог. Но отказался. Значит, пойдешь... у вашей зоны какая специализация вообще?

— Урановая шахта, — враз охрипнув, сообщил солдат. — Ну и группа самообеспечения, прачечные там, пищевой цех, ТЭЦ...

— Вот на шахту и пойдешь. Вольнонаемным. С полной ответственностью бригадира за вас всех, раздолбаев. В смысле — у бригадира будет оружие и очень широкие права его применять. Вынужденная мера, других способов заставить вас работать нет. Будет неплохо, если бригадирскую должность займешь ты, все же профессиональный охранник, со спецификой работы знаком.

— Да, будет неплохо... — эхом прошептал солдат.

— Только учти — бригадир отвечает за подчиненных собственной жизнью, — рассеянно сообщила она. — И за выработку, и за поведение. Иначе никак. Иначе вас, раздолбаев, работать не заставишь, иначе вы тут же снюхаетесь... да ты иди, Липецкий, иди. У тебя смена через час, исполняй службу, пока она есть.

Солдат вздрогнул, застегнул форму... и нехорошо покосился на автомат. Она с легкой улыбочкой ожидала. Сорвется или нет?

— А... в Четверку можно? Если вольнонаемный, значит, свободен, не на службе...

Не сорвался, констатировала она удовлетворенно. Как и вся армия. Что, собственно, предполагалось, но требовало проверки.

— Можно! — легко согласилась она. — Но не примут. Номерным городам такие кадры не требуются, гарантирую. Я уже уведомление к личному делу прикрепила, чтоб в подкупольники не пускали.

— А... в Россию?

Она пожала плечами, отпечатала документ, заверила и толкнула через стол.

— Разрешение на выезд, оно же проездной до границы республики. Оставляешь здесь оружие, и свободен. Вполне успеваешь на грузопассажирский до Западной Заставы. Пойдешь в казарму за личными вещами, передай своему лейтенанту, что жду его. Всё, катись, гражданин Липецкий, навстречу солнцу и теплу.

Она задумчиво смотрела вслед солдату и представляла, какая волна слухов пойдет по военным частям. Ну, в результате кадровикам работать будет легче с заранее подготовленным контингентом. Люди успеют подумать, определиться с выбором. Для того и был приглашен солдатик. Как и его командир. Да и образец принятия решений для кадровиков будет нелишним.