Ваше Величество?! 3. Анремар

— Нет, Ваше Величество.

Я отпустила парня, поспешившего отойти в сторону, как только нужда в нём отпала. Вокруг площадки уже выстроились солдаты. Ещё несколько человек подтаскивали наспех обтёсанные колья для ограды. Оперативно работают.

Подошёл Эрик. Сзади него на почтительном расстоянии остановился птичник с почтовым ястребом, или как там его, на плече. Кто-то поставил походный стул и столик, на котором уже лежала бумага с приготовленной чернильницей. Написать письмо заняло всего пару-тройку минут. Ещё немного потребовалось для составления инструкции, как это письмо передать. Первый не афишировал своё существование, и о том, что в замке живёт приведение в самом расцвете сил, в смысле, в полуматериальном виде легендарный обожествляемый Император, знали немногие.

Наконец, с посланием было покончено. Бумагу поместили в специальный чехол и прикрепили к почтовой птице. Ястреб выслушал указания птичника и стремительно сорвался в небо, быстро став тёмной точной на голубом небе. Удивительные создания, когда-то выведенные из обычных птиц с помощью магии, они не просто летели домой, как почтовые голуби, но могли доставить корреспонденцию по нескольким адресам, если правильно объяснить, куда и как лететь.

Да, когда-то магией пользовались не в пример чаще и разнообразней. Создав на неё монополию, дворяне почти уничтожили магическое искусство, сведя его к двум ветвям — боевым стихиям и целительству. Ментал и раньше стоял обособленно из-за необходимости иметь к нему дополнительную склонность.

Я проводила взглядом птицу, посмотрела на суету вокруг площадки, обвела взглядом долину и задержалась на свободных от дел дружинниках. Инспектировать земли ехали большим отрядом.

— Эрик, распорядись разбить лагерь где-нибудь неподалёку. Мы здесь задержимся на неопределённое время.

Большой шатёр пресекала высокая ширма, деля его на две неравномерные части. Дальняя, жилая, вмещала в себя походную кровать, умывальник и лёгкий кофр со сменой одежды. Вторая часть шатра, первая от входа, предназначалась для работы и приёма посетителей. Столик и стулья, хоть и походные, но не лишены изящества, и приятно сочетались с циновкой, прикрывающей землю. В жилой части пол устлали ковром.

Закрывшись в шатре позволила себе немного попаниковать. Делать это перед подчинёнными ни в коем случае нельзя. И без того ситуация непонятная, от того и страшная. Пусть думают, что всё под контролем.

Через некоторое время вернулся посыльный из селения. Я приняла его в рабочей части шатра, успев привести себя в порядок и немного успокоиться. Гвардеец чётко и без лишних слов доложил полученные сведения.

— За время, прошедшее после зачистки долины от сектантов, из поселения пропали двое. Из них один, предположительно, сбежал в город. Также из долины пришло трое незнакомцев через неравные периоды. В живых на данные момент осталась только женщина.

— Хотелось бы с ней переговорить, — ни к кому не обращаясь, произнесла я. Трое пришли, один ушёл. Может, попало сюда и больше, но не все дошли до посёлка.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — напомнил о себе гвардеец, всё также стоящий в метре от входа. — Но я взял на себя смелость привести сюда старосту поселения и эту женщину.

— Благодарю, — я оживилась. Одно дело просто узнать, что площадка переноса активна в обе стороны, и совсем другое — получить об этом подробности из первых рук. — Приведите, пожалуйста, пока только старосту.

Суетность и нервозность крупного для степной жизни мужчины не вязалась с его внешностью. На лицо он смесок, как многие в приграничной и степной зоне, фигура выдавала основательность крепко стоящего на ногах человека. Наверняка, имеет большое хозяйство. Староста стоял перед столом и мял в руках конец широкого вышитого шарфа, повязанного вокруг талии. Добротная и чистая одежда явно не для ежедневной носки. Не похож староста на любящего пускать пыль в глаза, значит, оделся в парадное перед отъездом.

— Рассказывай, — мой требовательный голос нарушил сопящую тишину.

— Так это, господин, — сразу же заговорил мужчина, сильнее вцепившись в шарф. Вернётся домой, жена за измочаленный конец много интересного выскажет. — Ежели вы про долину, то и не знаю толком ничего. Выходили из неё люди странные, вот, как имперцы порядок навели, так и началось. Раньше, небось, их те перехватывали, — он замолчал, не зная, что ещё сказать.

— Что за люди, когда, куда делись? — чую, без наводящих вопросов, сам ни о чём не скажет.

— Первым, значится, пришёл чёрный человек, — староста сразу сменил тон, уловив в моём голосе нетерпение. И, хотя мочалить шарф не перестал, рассказывал без отступлений. — Вышел к забору уже под вечер, мы тогда уже и ворота заперли. Кричал что-то на незнакомом языке. Ну, а тут война только кончилась, мало ли каких ходит? Мы ему раз сказали пойти прочь. И по нашенски, и по маорски, даже степное наречие вспомнили, а толку? Только сильнее ломиться стал. Ну, вышли с вилами. Постращать, вы не подумайте чего. Будь он нормальный, пустили бы, мы же не изверги, — повинился староста. — Но он-то чёрный весь, и на роже губы пухлые какие-то. Спужались, мало ли, заразу какую принесёт. У нас целителя-то нет, знахарь токма. Так этот чем-то громко так хлопнул, Фрол и упал сразу. Потом ещё пару раз хлопнул. У Клима из руки будто кусок вырвали. В общем, этого чёрного там и сожгли, не рискнули на кладбище уносить.

Староста рухнул на колени.

— Вы это, господин, деревню, прошу, не наказывайте! Всё на себя беру, с меня и спрос, — теперь мужчина лбом касался циновки на полу.

Я грустно посмотрела на него. Пусть и послевоенное время, пусть опасаясь заразы, но они совершили убийство. Когда де Граф выносил меня из степи, нас тоже гнали со всех поселений, и вполне могли также прибить на всякий случай.

— После в траве нашли, — староста, не вставая с колен, протянул завёрнутый в ткань предмет. Эрик, всё время стоящий рядом, перехватил подношение, и сам аккуратно положил на стол и развернул. Я почти не удивилась, увидев пистолет. На военной кафедре учили разбирать-собирать, так что вытащила обойму и выщелкнула патрон из ствола. Не хватало пяти снарядов. Староста говорил о трёх выстрелах, но мог и ошибаться.

Ненавижу расизм и негров. Первый же сюда попавший пытался качать права оружием и огрёб за цвет кожи.

— С этим потом решил, — перебила излияния старосты. Он всё умолял наказывать только его, как несущего ответственность за деревню. — Дальше что?

— Дальше? — мужик растерялся, словно ожидал, что его прямо здесь и казнят, а не продолжат разговор. — Так потом, ещё через полгода, один вышел. Вроде нормальный, но тоже ничего не понимал и всему удивлялся. Месяца два прожил и преставился — на гнездо земляных пчёл наступил, весь опух, так, опухшим и схоронили.

— А что целитель? — от укусов этих пчёл, даже если весь улей ополчится, не помирают. Болеют долго, этого не отнять. Разве что это аллергик был. С аллергией я в этом мире не сталкивалась, даже не знаю, есть ли она здесь вообще.

— Не успел он. Пока до дома донесли, пока то, сё, и преставился. Да и какой у нас целитель? Травник простой, так, ранку затянуть, зуб вылечить.

Я ещё немного порасспрашивала старосту о втором пришельце, но определить, откуда он прибыл, не вышло. Особых примет не нашлось, чудную речь не запомнили, сам он не успел выучить язык и рассказать о себе. О третьем иномирце, явившемуся в посёлок, я старосту не спрашивала, предпочтя узнать всё из первых рук.

Хохлушка Галя, узнав о причине интереса, сразу пошла в атаку. Нет, не с просьбой вернуть домой, а, наоборот, оставить здесь. Она успела обзавестись хозяйством и прибрать к рукам приличного мужчину. Как она сама выразилась, таких надо хватать и любить, пока другие не успели. Попала сюда просто — шла по лесу в родное село, а пришла в призывный круг, будто леший поводил. И рядом никого не было, никто ритуал не проводил. По старой дороге вышла к людям, да прижилась.

Ничего нового и полезного. Разве что подтвердилось, что круг работает сам по себе, и примерно через равное время, если считать исчезнувшего селянина.

На четвёртый день взмыленный конь принёс пыльного, усталого курьера из замка. Небось, гнал всю дорогу, останавливаясь лишь совсем на краткий отдых. Животное сразу увели выхаживать, надеюсь, не запалил, всё-таки породистая, из лучших табунов де Вена. И с хорошим потенциалом — сюда неделю ехать обычным темпом, а курьер за три дня управился. Я непроизвольно посмотрела в сторону призывной площадки. Вокруг неё возвели приличный забор, чтобы никто случайно не мог зайти.

Курьер отдал мне пакет и отправился отсыпаться. Сгорая от нетерпения, вернулась в шатёр. Мне тоже выспаться не мешает, но сон очень долго не приходит и легко прерывается от малейшего шума. Нервничаю.

В пакете ни письма, ни записки. Только шкатулка с кулоном внутри. Матовый шарик размером как для настольного тенниса, поместили в изящную оправу, что позволяла носить его с собой на цепочке. Я сжала шарик в руке, посылая ему тепла и силы. Обычно хватало просто постучать по нему, но сейчас решила проявить вежливость. Почти сразу же рядом появилась мужская полупрозрачная фигура в полный рост. Первый огляделся, потянулся и принял более плотный, непрозрачный вид. Если не тыкать пальцем, от живого отличить сложно.

— Из письма я понял, что здесь сработал перенос в другой мир без сопутствующих ритуалов, — сразу перешёл к делу Первый. Показывай место. И нужны подробности.

Пока шли к площадке, рассказала всё, что удалось узнать. Встречные гвардейцы слегка косились на Первого, не понимая, как он смог проникнуть в лагерь никем не замеченный, но моё присутствие ограждало его от вопросов. Первый сначала слегка нервничал, боясь, что его узнают, и начнут оказывать почести, но его внешность знали только высшая знать, и то по приукрашенным портретам.

На саму площадку я заходить не стала, остановившись у забора. Первый долго бродил по безжизненной земле, иногда останавливаясь и что-то рассматривая под ногами. Без подсказок нашёл точку, откуда исчезли советники, и постоял там, закрыв глаза и раскинув руки, будто прислушиваясь к чему-то, что слышно ему одному.

— Они оба в том, твоём, мире, — наконец, вынес вердикт. — Портал на него настроен.

— Но мы же тогда всё здесь перекопали, — растерянно произнёс Эрик. — Зря, получается?

— Вы всё сделали верно, — успокоил Первый. — С обычным кругом призыва сработало бы, но этот слишком часто использовали и принесли очень много жертв, чтобы его напитать. Боюсь, этот портал уже не закрыть, он перешёл на самоподпитку, и будет либо выхватывать людей из того мира, либо отправлять их туда по мере накопления энергии.

— И что, ничего нельзя сделать? — перспектива иметь непредсказуемую "дырку" не радовала. Связь между мирами, конечно, интересна, но очень не хочу пускать сюда людей из своего мира. Начнут ведь прогресс толкать, ресурсы качать. С современной техникой захватить этот мир — раз плюнуть, даже несмотря на то, что электрические приборы сложнее лампочки, почему-то здесь не работают. И что, что проход пока мал и работает чуть чаще, чем раз в году. Кто знает, вдруг, разрастётся при частом использовании?

— Закрыть полностью? — уточнил Первый. — Вряд ли. Но можно попробовать отводить от него энергию, за счёт которой работает.

— Хорошо. Эта проблема решаема. А что с возвратом де Вена и де Графа?

— С этим сложнее. Пойдём в шатёр.

Правильно, нечего при посторонних много болтать. Охрана-то тоже слышит разговор. В шатре мы с Эриком уселись на стулья, а Первый, заложив руки за спину, прохаживался перед нами, объясняя проблему.

— Чтобы их вернуть, мне нужна энергия. С этим проблемы не вижу — в той пещере, куда тебя в первый раз призвали, есть и источник, и печать, чтобы призываемый в нужном месте появился. Здесь условия хуже, переход может быть нестабильным. Но я не могу их призвать без привязки. С тобой всё просто было — настраивался на часть своей души. А выискивать двоих из сотни миллионов людей слишком затратно и долго.

— Шести миллиардов, — задумавшись, поправила Первого.

— Сс-сколько? — у Первого даже дар речи пропал.

— Может, уже и семь наберётся.

— Тогда без привязки даже пытаться бесполезно, — по глазам видно, такое количество населения слабо представляет.

— У де Вена маячок должен быть. Он его не снимает, хоть Её Величество, — Эрик слегка поклонился, как бы извиняясь, что говорит обо мне в третьем лице, — перестало кидать между мирами.

— Маячок, это хорошо. Может, ещё что вспомните?

— Эрик, выйди, пожалуйста, — на всякий случай попросила, вспомнив о давнем ритуале, проведённом шаманом. Тайны из этого не делали, но сомневаюсь, что де Граф хоть кому-то рассказал. Я тоже не демонстрировала татуировку, скрывая её рукавами. Обиженно вздохнув, парень покинул шатёр. Под заинтригованным взглядом Первого, я закатала правый рукав. За прошедшее время браслет-татуировка ничуть не изменился и не потускнел. Саралы говорил, что связь исчезнет сама лет через десять, половина срока уже прошла.

— Поздравляю, — Первый сразу узнал рисунок. В его времена этот ритуал был много распространённей.

— Не с чем, это не то, что ты думаешь, — объясняться не хотела, пусть и перед местным объектом едва ли не божественного поклонения.

— Ну, не то, так не то, — покладисто согласился Первый. — С этим точно сможем вытащить. Но, всё равно, понадобится подготовка. Минимум месяца три. Одно дело, часть себя призывать...

* * *

Приготовления заняли почти четыре месяца. Первый постоянно что-то чертил и считал. Ему даже удалось как-то связаться с нашей пропажей и скоординировать возвращение, чтобы те двое тоже были готовы и содействовали со своей стороны. Сеансы связи были слишком короткие, но всё же они несколько меня успокоили — оба советника живы, здоровы, и, хоть нормально устроились, рвутся домой.

В час хы мы втроём — я, Эрик и Первый, стояли в той самой пещере, где я появилась в Анремаре в первый раз. Первый уверял, что это место — лучшее для призыва, и всё будет в порядке. Я его оптимизм не разделяла, но очень надеялась, что он не ошибается. Гвардейцы остались снаружи, следить, чтобы никто не помешал. О пропаже советников знали только мы и небольшой отряд, на чьих глазах всё произошло. Остальным скормили сказку про необходимость их срочного отъезда.

На этот раз пещеру освещали лампы, выхватывавшие из темноты неровный пол и потемневшие от сырости стены. Яркий свет отбрасывал чёрные ломаные тени. С факелами было бы атмосферней, но свет был нужен для построения правильной печати. Её расчётом Первый и занимался все месяцы подготовки.

Наконец, приступили к главному. Эрика поставили в стороне страховать, меня — на один из узлов рисунка. По задумке, я должна служить маячком и батарейкой — Первый в призрачном виде не мог собрать достаточно энергии, и собирался получать её через меня, как простые люди через сорсы.

Догадываясь, чем это грозит, сразу села на пол. Падать из сидячего положения всё же приятней, чем из стоячего.