Второй шанс. Книга первая

— Эти ребята знают меня, наверное, со времён становления мира. Ещё с Адама и Евы. Они передают легенды обо мне из поколения в поколение и не делятся ими ни с кем, кроме своих участников. Как я и сказал — они знают больше остальных. Но самого главного они, конечно, не знают.

— Что все они ненастоящие? — спросил я.

Марк чуть ли не подскочил на кресле. После чего нагнулся ближе и, приложив указательный палец к губам, сказал шёпотом:

— Тс-с. Нельзя, чтобы кто-то из них об этом узнал. Эти ребята верят практически во всё, что слышат от меня. И если они узнают правду, то нам точно не отделаться банальными отговорами, мол это всё шуточки.

Серьёзность ситуации я оценил, поэтому больше глупить так не собирался.

— Получается, что ты для них бог? — уходя от нежелательной темы, спросил я.

— Не, — откинувшись назад, ответил Марк. — Они, как и ты, знают, что я простой исполнитель. Ну... не совсем простой. Как-никак, я исполняю волю их богов. Но они знают, что от меня мало что зависит, если вдруг боги задумают что-то нехорошее.

Обмозговав новую информацию как следует и дополнив картинку реальности у себя в голове, я вдруг задался вполне резонным в данной ситуации вопросом:

— Но если ты для них важная шишка, исполняющая волю богов, то как ты оправдал свой уход в чистилище? Ты же, вроде как, покидаешь свой пост, после прихода игрока в реальность?

— Верно, — подтвердил Марк. Но договаривать не спешил — то ли хотел, чтобы я сам догадался, то ли просто не хотел говорить вообще.

Я попытался додумать сам. И когда у меня всё же вышло родить более-менее подходящую догадку, я не поверил в то, что такое возможно.

— Избранный? — как бы издалека зашёл я.

Марк кивнул.

— Уходя со своего поста, я сообщил им, что вместо меня в мир явился избранный, от которого теперь зависит судьба всего человечества и всей реальности в целом.

Блин, ну и банальщина, конечно... Но, с другой стороны, всё гениальное просто. Нет смысла придумывать что-то мудрёное, когда действительно можно оправдаться вот таким вот простым способом. Что называется — и себя оправдал и меня не подставил.

— Несколько тысяч лет ты был для них путеводителем по четвёртому измерению, а теперь на твоё место пришёл я, — философски выдал я, глядя куда-то в окно.

— Не хило ты, блин, загнул, — оценил Марк.

— И что, это они меня подлатали?

— Да. У них есть много всего, чего нет у обычных смертных. Плюс к этому у них есть сотни связей на разных уровнях разных правительственных объединений. Именно благодаря им я решаю все проблемы, подобные тем, что возникли с твоей школой. — Внезапно Марк будто обмяк и продолжи уже как-то что ли печально: — Теперь ты знаешь всё. А они уже знают, что именно ты — тот самый избранный. Думаю, теперь в моей персоне точно нет никакой необходимости, — обречённо произнёс он.

Он вздохнул, после чего опустил взгляд в пол.

Мне стало его жалко. Вот прям действительно жалко. То ли от того, что он просто хороший актёр, умеющий выдавить жалость, то ли от того, что он и впрямь оказался без козырей в рукаве, пытаясь спасти меня. Какая ирония — ещё совсем недавно я готов был избавится от этого назойливого засранца, лишь бы он не мешал моего погружению, а теперь мне было просто стыдно сделать это. И всё из-за чего? Из-за того, что этот засранец пытается выдавить из себя слезу? Нет. Вряд ли всё так просто. Скорее всего, мне жалко его из-за того, что я понимаю его. Я понимаю, что пройдёт ещё сотня лет и я окажусь на его же месте — никому ненужный, использованный кусок сознания с истёкшим сроком годности...

Но, отогнав плохие мысли, я попытался переключится на что-то позитивное.

— Так что это получается? Что я теперь могу пользоваться помощью этого сообщества?

— Э-э, не, — Марк помахал указательным пальцем, — не торопись. Пока что тебе рановато пользоваться их услугами. К тому же, их уважение ещё нужно заслужить. Недостаточно просто прийти к главе тайного мирового сообщества и сказать, что ты избранный.

— Так ведь ты уже сказал им это.

— Я-то сказал. Но, независимо от того, кто ты такой, они не станут помогать тебе, пока ты не докажешь им свою избранность.

— А что, твоего слова им недостаточно?

Марк молча покачал головой, изобразив на лице очевидную фразу: "не достаточно".

— Этого достаточно для того, чтобы они спасли тебя от смерти. К слову, от очень глупой смерти, — он посмотрел на меня, словно родитель, обвиняющий в чём-то своего ребёнка. — Но теперь ты должен доказать свою избранность на деле, чтобы они не убили тебя сами, из-за того, что знаешь слишком много.

Вот уж виртуальная реальность... Сколько всего упало на мою голову за каких-то две недели. А ведь, когда я только переселялся сюда, я надеялся только на то, чтобы искусственный интеллект не был слишком тупым. Чтобы просто можно было с кем-то поговорить и не сойти с ума от чувства, что с тобой разговаривает обычная марионетка. А теперь вот донадеялся на свою же голову... Искусственный интеллект на столько не тупой, что день за днём засасывает меня в свои хитросплетения, всё сильнее и сильнее сжимая поводок вокруг шеи.

Я задал вполне логичный вопрос:

— И как же мне доказать свою избранность?

На что Марк, пожав плечами, ответил лишь:

— Только они знают, какие у них ожидания на твой счёт.

— Да уж, — только и произнёс я.

Поболтав ещё немного, Марк оставил меня в комнате, сказав, что, как только я поправлюсь, меня сразу же вернут на место.

— Ты придумал, что сказать моим знакомым, когда я появлюсь перед ними, после такого долгого отсутствия? — спросил я, когда Марк уже стоял на пороге.

— Ничего не нужно говорить, — он улыбнулся, после чего добавил: — Реальность всё ещё стоит на паузе.

После этого он отвернулся и, не дожидаясь нового вопроса от меня, удалился за дверь, оставив меня наедине с собой. А я же, в свою очередь, задумался над услышанным.

Что же это выходит, что члены тайного сообщества не подвержены остановкам времени? Боги сами так решили? Или это устроил Марк? И что вообще тогда делают члены этого сообщества, когда реальность стоит на паузе? Вопросы посыпались один за другим — не успевал я задаться первым, как тут же появлялся второй, и третий, и четвёртый.

В конце концов я себя поборол и, очистив разум от ненужных мыслей, полежав некоторое время в тишине, наконец уснул.

Проснулся уже утром. Но не в резиденции какого-то там тайного сообщества, а в квартире Глеба. Проснулся от того, что услышал, как собирается Глеб. После умывания и быстрого перекуса на кухне, он вернулся в зал, чтобы собрать учебники и тетради. А собрав всё это и развернувшись в мою сторону, он наконец заметил меня — точнее то, что я тоже проснулся.

— Живой, всё-таки, — радостно подметил он. Затем подошел ближе и поинтересовался: — Как состояние? Как самочувствие? Не тошнит? Кишки выплюнуть не хочешь?

Вот это было прям в точку. Хорошо подметил. Знал бы он, что произошло со мной этой ночью, произнесённая фраза точно заиграла бы для него иными красками — более серьёзными и менее шутливыми.

— Да вроде живой, — подыграл я. — Думаю, в больницу можно не ехать, через пару дней уже буду как новенький, — и в доказательство этих слов, я тут же попытался подняться с кровати. Скинул покрывало, заметил, что бинты испарились, а на животе не осталось ни следа от какой-либо операции. Не уверен, что там вообще были какие-то следы.

— Ого! Притормози, герой! Ещё несколько часов назад ты не мог двигаться, а теперь захотел просто встать?

Опустив ноги на пол и сев на краю кровати как вполне здоровый человек, я с улыбкой на лице заявил:

— Ну видишь, встал же.

— Ещё не встал, — Глеб ткнул в меня указательным пальцем. — Ладно, я понял, что ты крутой пацан, не буду тебе ничего запрещать, но посоветовать же могу?

— Да понял я понял. Геройствовать я не собираюсь. По квартире же передвигаться можно?

— Можно, — разрешил Глеб. — Ладно, я в школу, а ты тут осваивайся пока.

— А что, нужно осваиваться? — удивился я.

— Ну... а ты разве не хочешь съехать от родителей?

Чёрт, откуда он узнал? Неужели Марк рассказал? Или...

— Э-эм... — протянул я, — а ты откуда знаешь?

— Не знаю. Просто предположил. Ты ведь сам говорил, что с родителями никакого спокойствия. Вот я и подумал, что ты, наверное, не прочь от них съехать.

Этот парень что, гений? Экстрасенс? Марк просто не всё мне рассказал? Наверняка он наделил Глеба какими-то сверхспособностями — что-то вроде неосознанного чтения мыслей, — благодаря которым Глеб и был таким умным парнем в свои-то тринадцать.

— Ну, вообще... да, — признался я. — На самом деле я и впрямь хотел попроситься к тебе, только не знал, как это сделать.

— Ну можешь считать, что ты уже тут живешь, — Глеб снова улыбнулся. После чего добавил: — Ладно, мне уже пора. Поговорим вечером.

После этих слов, Глеб удалился, оставив меня одного.

Теперь я встал — встал, не просто свесив ноги с кровати, а встал, что называется, в полный рост. Самочувствие всё ещё было в норме, а это значило только одно — врачи тайного сообщества неплохо постарались. Наверняка у них есть какая-то крутая техника будущего (будущего по меркам этой реальности), на которой можно запросто вылечить смертельно больного пациента.

Встал, прошёл в ванную, включил воду, выдавил немного зубной пасты на палец и сымитировал чистку зубов — просто протёр зубы пальцем. Чтобы хотя бы банально не воняло изо рта. После быстро умывания отправился на кухню. Заглянул в холодильник, нашёл там исключительно полуфабрикатную продукцию — логично, готовить-то некому, — закрыл холодильник, открыл морозильник, обнаружил пельмени, достал и... и сварил.

Хорошенько перекусив сытными пельменями, я решил, что, раз уж спешить некуда, делать нечего, а в квартире я, вроде как, заперт, то почему бы просто не провести этот день, что называется, на расслабоне. Прошёл в зал, осмотрел беспорядок на кровати, на которой только что спал, решил прибраться. Прибрался, сел на диван, включил телек и провёл перед ним практически весь день — даже не заметил, как вернулся Глеб.

Вернувшись, Глеб сильно удивился моему состоянию.

— Быстро же ты выздоровел. Я пока вчера тащил тебя до дома, точно не думал, что сегодня ты будешь чувствовать себя так хорошо.

— Да просто на мне всё как на собаке заживает, — сумничал я.

— Ну а по синякам так и не скажешь, — сказал Глеб, после чего отправился к холодильнику. — Ты сегодня ел чего-нибудь? — спросил он, шаря по полкам.

— Да, перекусил чутка.

— Это хорошо. — Глеб достал булку хлеба и палку колбасы, видимо готовясь сделать бутерброды. — Итак, какие у нас планы? Сообщить твоим родителям о переезде? Кстати, ты уже придумал, как это сделать?

— Если честно, нет, — признался я.

— Они, наверное, уже с ума сходят.

— Наверное...

И тут я задумался: а как, блин, сообщить родителям, что я решил съехать от них в свои тринадцать лет? Это всё, конечно, очень классно, что я такой молодец придумал такой отличный план, и что Глеб сам предложил переехать к нему, но... Но как решить этот вопрос с родителями? Очевидно же, что, если они адекватные люди, находящиеся в адекватном состоянии, то ни о каком переезде не может быть и речи.

Обдумав всё как следует, и поняв, что это именно тот случай, когда стоит немного повременить, я сказал Глебу:

— Знаешь, наверное, я пока что повременю с переездом.

— Да? Чего так? — сказал он, откусив кусок бутерброда.

— Просто... мне кажется, родителя будут против.

— Ну да, — на секунду он закатил глаза к потолку, изобразив задумчивость, после чего снова посмотрел на меня и быстро закивал. — Это логично. Ну ладно, раз ты так решил, то, наверное, так будет правильнее.

Удивительный, конечно, человек. То ни с того ни с сего приглашает жить у себя. То соглашается с тем, что ты должен жить дома.

Короче говоря, у Глеба я прожил ещё два дня. После чего решил вернуться домой, чтобы моё отсутствие не показалось родителям слишком затянутым. Дома, конечно, пришлось выслушать много хорошего о себе и о своей дурной голове, а ещё о том, что я совсем не думаю о родителях и так далее и тому подобное. Но, так или иначе, через пару дней после моего возвращения всё утихло, и родители стали относиться ко мне как прежде. Ни о каком переезде я, конечно же, говорить не стал, окончательно решив отложить этот вопрос хотя бы до наступления шестнадцатилетния. В последующем, мысль о переезде к Глебу сильно поддерживала меня во время споров с родителями, в которых я постоянно чувствовал себя маленьким ребёнком без собственного мнения и права выбора. И если в настоящие тринадцать такие споры расстраивают, то в тридцать два они только злят.

Через три дня после возвращения к родителям, я решил вернуться в школу. С первых же минут меня приняли крайне тепло — не только класс, но даже и те, кого я, признаться, видел впервые. Но первый, кто поздравил меня с выздоровлением, как только я зашёл в школу, был школьный охранник — Василий Викторович.

— Ну ты, конечно, даёшь, парень, — вдохновлённо сказал он, пожимая мне руку. — Даже я иногда боюсь связываться с Фурсой.

В школе сплетни расходятся не хуже, чем в каком-нибудь женском коллективе.

— Да я как-то даже не планировал, — отшутился я.

Мы перекинулись ещё парочкой слов, после чего я отправился дальше. В коридоре, около раздевалки, ребята из старших классов одобрительно кивали в мою сторону, а некоторые даже высказывали устное одобрение.

— Молодец!

— Хорошо ты с ним!

— Так держать, малой!

Если честно, я не совсем понимал, что значит "хорошо ты с ним", ведь ничего хорошего я с ним не делал. Разве что успел вмазать ему один разок перед тем, как оказаться в предсмертном состоянии. Но видимо школе нужен был новый герой, который сможет дать отпор наглому Фурсе. И, судя по тому, как ко мне стали относится те же старшеклассники, Фурса действовал вовсе не один — иначе ему давно бы уже как следует наваляли. Нет, скорее всего, тут было что-то вроде организованной шайки школьных разбойников, терроризирующей даже старшие классы.

Но был ли смысл в том, чтобы оправдывать своё звание нового героя и пытаться разобраться с этой самой шайкой? Вряд ли. Да, на какое-то время это принесло бы мне серьёзную популярность, но чуть позже шум бы поутих и все бы забыли о столь важном событии. В этом был смысл только в том случае, если бы я сам собирался занять место Фурсы — словно пират на пиратском корабле, решивший устроить бунт и свергнуть прежнего капитана. Но такого в моих планах точно не было. Получается что? Что той славы, которую я заработал, мне было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя в своей тарелке. Оставалось только окончательно решить вопрос с Фурсой, чтобы он не доставал меня из-за случившегося, а также, чтобы он стал моим верным союзником, или, как минимум, партнёром. Ведь помощь столь сильного авторитета никогда не будет лишней. Да и хорошее отношение Фурсы ко мне тоже значило бы немало в глазах всех школьных представителей.