Отельер из иного мира

Мадрейв усмехнулась, как от шутки старой подруги, но я буквально кожей почувствовал сгустившееся напряжение.

— А ты все цветешь и пахнешь. От фаворитки до бродячей ведьмы — неплохой карьерный рост. Или ты здесь не ворожбой зарабатываешь, а тем же, чем и прежде?

Еще пара фраз — и они схлестнулись бы в смертельном поединке. Грех такое говорить, но гибель ревизора пришлась бы очень кстати, но у стычки будут минимум два неприятных исхода. Если Ривер проиграет, я потеряю магическую защиту и какого-никакого сторонника. Если же победит, ее арестуют и казнят, а следователи из Ордена перероют тут все вверх дном, и следом на костер взойду уже я. Как ни крути, а драку допускать нельзя. Поэтому шагнул вперед, встав между противницами, и сказал:

— Ривер, после телепортации в кабинете исчезли знаки. Обнови, пожалуйста.

— И в этот раз старайся лучше, — Марта прошла мимо и нарочито задела девушку плечом. — Твои писульки не спали бы и от сельского знахаря.

Да уж, о совместной работе можно забыть, но в моем случае это даже плюс, ведь чем больше у белобрысой стервы палок в колесах, тем быстрее свалит не солоно хлебавши. И все же, кто меня заложил? Разгадка билась в черепе, как муха в банке, но поймать ее так и не получалось. А тут всю дедукцию как прибоем смыло, когда Марта уверенным шагом направилась к лазарету. Я-то ожидал, что она пойдет к морю — изучить следы на песке, опросить работяг, исследовать остаточные эманации, или как там инквизиторы ведут дела. А в это время Генри или Ривер все расскажут Луис, и совместными усилиями спрячут раненую грейсу. Ведь если Мадрейв найдет ее в лекарне со швами и перевязками, отмазаться уже не получится при всем старании. Зараза...

— Вы, наверное, проголодались с дороги? Не хотите перекусить? У нас лучший столичный шеф-повар. Франческо Фаулье — может, слышали?

Мадрейв с прищуром покосилась и сжала губы.

— Я сюда не чаевничать пришла, мастер Стрейн. И для меня нет лучшего наслаждения, чем радость от поимки отступника.

И что тут добавишь? Пришлось заткнуться, чтобы не вызвать лишних подозрений. Ведь если вмешиваюсь и отвлекаю — значит, есть что скрывать. А скрывать и так было что — и если загаженный пеплом лазарет еще можно объяснить, то девушку в бочке...

— Здравствуйте, — Марта толкнула дверь и огляделась — помещение сияло стерильной чистотой.

Не осталось ни одной черной крошки, все бумаги и склянки вернули на положенные места, однако Луис выглядела так, словно не наводила порядок, а трое суток безвылазно рубила уголь в шахте. Женщина полулежала на стуле, безвольно опустив руки и таращась на голую стену. Рядом стояла ополовиненная бутылка "виски", еще две поблескивали в мусорном ведре под столом.

— Вы что, — инквизитор принюхалась, — пьете на рабочем месте?

— У меня выходной, — безучастно буркнула Луис, и в голосе не было ни намека на алкоголь — только глубокая снедающая тоска.

— Это, конечно, не моя юрисдикция, мастер, но сотрудники у вас совсем распустились. Мало того, что половина — нелюди, так еще и впадают в пьянство и уныние. А духовное разложение — первый шаг на пути к ереси.

— Я обязательно исповедуюсь, — врач хмыкнула и повела плечами, как от морозного ветра. На нас по-прежнему не смотрела.

— Всецело поддерживаю ваше рвение, — гостья постучала по единственной бочке в углу — судя по звуку, наполненной под самую крышку. — Что здесь?

Внутри все сжалось, стремительно обрастая колючей коркой. Утром тут были три емкости — в одной принесли меня, в другой сожгли проклятую слизь. И если эти за ненадобностью убрали, то оставить могли только бочку с грейсой. И как только Марта ее вскроет, то учинит допрос с пристрастием прямо на месте — благо и койка есть с кожаными ремнями, и подходящий набор инструментов.

— Пиво, — спокойно ответила эльфийка и пригубила из бокала.

— И зачем оно в лекарне? — не унималась дотошная грымза.

— Для бодрости духа и крепости тела, — без промедлений прозвучал ответ. — У нас запрещено пить просто так и где попало — только по предписанию врача.

— Как любопытно. А врач, гляжу, предписывать только и рад, — перчатка легла на крышку, словно из-под нее кто-то мог выпрыгнуть и убежать. — Откройте.

К шее прикоснулась та самая ежовая рукавица, только с крохотными сосульками вместо игл. Дыхание сперло, прошиб холодный пот, а пальцы пришлось сжать в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Один взгляд — и Мадрейв все поняла бы без лишних слов, но на мое счастье инквизитора больше заботили бочка и лекарь.

— Откройте сами, — Луис не проявляла пред женщиной ни капли страха — то ли такая смелая, то ли ей просто все равно. — Не заперто.

Скрежет дерева вызвал такую же "щекотку" в зубах, как и укус ворсистой шерстяной рукавицы. Стоило немалых усилий не скривиться, а когда Марта заглянула внутрь — устоять на негнущихся ногах. Женщина склонилась чуть ли не над самой гладью, повела носом и выпрямилась, оттряхивая ладони.

— Действительно, пиво, — ее тон и выражение лица были такими, точно в бочку неделю сливали ночные горшки. — Благодарю за содействие. Дальше справлюсь сама. А к вам настоятельная просьба — заприте ворота и никого не впускайте и не выпускайте до завершения расследования.

— Хорошо, — проговорил с напускной отрешенностью, ведь внезапная радость еще подозрительнее, чем страх. — Немедленно передам майору Норманну.

Мадрейв ушла, Луис всем своим видом давала понять, что не желает общаться, поэтому вернулся в кабинет. Так как Амелин сидела под арестом, портальный разгром прибирали Инга и Нэй, пока Ривер обновляла каляки на освобожденных от бумажной оккупации досках.

— Как все прошло? — спросила секретарь.

— Ничего еще не прошло, — плюхнулся в кресло, достал шкалик и хлебнул из горла. — Все только начинается.

Испуг и дрожь отступили, но разум заволокло хмельным туманом. Чтобы немного развеяться, собрал из-под стола растрепавшиеся гроссбухи и попытался разложить по номерам. Но вместо номеров видел калейдоскоп знакомых лиц с вопросиками над макушками. Если меня сдал не убийца, то кто? И зачем?

В одной из книг хранились письма, и стоило неосторожно взяться за корешок, как шуршащий пожелтевший поток вмиг засыпал весь стол. Блин. Пока собирал все в стопку, краем глаза поглядывал на адреса — тайная канцелярия, министерство путей и сообщений, академия целительства и белой магии, оружейный дом мастера Паудро и все в таком духе. Девяносто девять посланий из ста начинались со слов "Премного уважаемый мастер Стрейн" и только одно озаглавили иначе — отчего сразу выделил его из общей кипы. И если бы не внезапный кавардак, я бы вряд ли когда-либо его увидел.

Милая Инга!

С нетерпением жду нашей встречи! Вторжение разлучило нас на долгие два года, и за это время ты наверняка превратилась в статную молодую женщину. Очень по тебе скучаю, но ответить согласием, увы, не могу. Да, ты - лучшая студентка, и любой профессор поручился бы за тебя головой, даже если бы не знал, что ты моя племянница. Да, ты очень умная, смелая и ответственная, но для такой должности у тебя слишком мало опыта. Поверь старому вояке — махать саблей на плацу и драться лицом к лицу с безумным орком — две большие разницы. Потому-то и направил тебя к Вильяму — чтобы набиралась знаний не за партой, а в бою. Еще несколько лет практики — и из тебя получится такая управляющая, что хоть на трон сажай. Не держи зла. Целую, обнимаю.

Кассий.

Печать и подпись — точно такие же, как на свитке инквизитора, а значит, вряд ли это подделка. Разом высосал почти треть бутылки и спрятал листок среди других писем. Если бы Инга увидела мои вытаращенные зенки, то сразу бы обо всем догадалась, а время столь ценного козыря еще не пришло. Дерьмо, говорил же — в императорской здравнице случайных людей нет! Здесь даже горничная — дочь знаменитого полевого медика и героя войны, а уж в помощницы явно поставили кого повыше. Но чтобы родственницу самого повелителя... Черт, мог ведь догадаться...

И что теперь получается? Инга метила (и наверняка метит до сих пор) на мое место — раз. Всецело следует заветам и законам Цеметры — два. Восприняла в штыки любые отношения с грейсами, считая их чудовищами и дикарями — три. Сплетаем все ниточки и получаем мотив: чтобы избавиться от ненавистного наставника и доказать, что справится не хуже (уж с нелюдями точно якшаться не станет), очкастая кобра и настучала в Орден. Уж не знаю, когда успела, но порталы тут в ходу, а может, есть и более простые и быстрые способы обмена информацией.

Какой-нибудь магический телеграф или чародейский интернет — настучал в один кристалл, а другой в тот же миг расшифровал, будь хоть за тысячу верст. Впрочем, сейчас детали не важны. Главное — развернуть игру в свою пользу. Засранка прекрасно понимала, что если донос подтвердится, мне не сносить головы. Фактически, это попытка убийства, и раз рука не дрогнула и совесть не заела, значит, ничего не стоило и вино отравить, и дрожжи-душители в грязь подсыпать. А с учетом связей и богатства, достать любую волшебную приблуду столь же просто, как купить новую сумочку в бутике.

Попалась, сволочь. Теперь нужны улики — причем не железные, а титановые. Марта ее на костер не отравит — пусть хоть всю здравницу вырежет и съест, но забрать в столицу на серьезный разговор с дядей, думаю, сможет. И пока император будет наставлять и воспитывать отбившуюся от рук племяшку, я в тишине и спокойствии закончу стройку. Шик! Так и поступим.

— Я на обед! — встал и, пошатываясь, подошел к двери. — Кто со мной?

Инга смерила меня презрительным взором и отвернулась, задрав носик.

— Ривер?

— Я занята, — ведьма смахнула пот тыльной стороной ладони, оставив на щеке темную полосу.

— Потом доделаешь, — без церемоний взял ее под руку и увлек за собой. — А то опять свалишься без задних ног.

— А тебя еще и передние есть?

— Не бузи, — прошептал одними губами, но острое ухо все уловило. — Нужна помощь.

Мы пришли в беседку — плеск волн и крики чаек отлично прятали разговор от посторонних. Вдали Марта выстроила рабочих перед будущим инкубатором и о чем-то расспрашивала. Мужики свесили головы и мяли картузы в опущенных руках, но этих ребят я ничуть не опасался. Никто из них, даже Барко, не знал истинное предназначение постройки, а если кто и видел переговоры с грейсами, то вряд ли догадался об их сути. А то, что ведьмы ошиваются у берега и так никто не скрывал.

— Это Инга, — сказал, пригубив коктейль из апельсинового сока, кокосового молока и рома.

— Что — Инга? — Ривер не сразу поняла, о чем речь, с ненавистью сверля взглядом инквизитора.

— Всё — Инга.

Эльфийка посмотрела искоса и с недоверием — мол, совсем бедняга допился. Я же рассказал о найденном письме и построенных на его основе догадках.

— Как-то жиденько, — подытожила спутница.

— Знаю. Нужны доказательства. В комнате могли остаться следы — как физические, так и магические. Инга чувствует себя здесь королевой и обыска уж точно не боится. Иначе бы спрятала письмо получше, а то и вовсе сожгла — но нет, сунула в общую папку. Флаконы от яда, грибной порошок, мел — сгодится все. А если повезет, найдем какое-нибудь запрещенное заклинание или нечистый артефакт — вот Мадрейв обрадуется.

— Лучше бы она сдохла, — чародейка фыркнула и откинулась на спинку.

— Всецело поддерживаю, — стыдно такое говорить, но когда в любой миг могут отправить в застенки, а потом сжечь живьем, как-то не до этики и морали. — И давно у вас терки?

— Какие еще терки?

— Ну... — взял на заметку следить за языком, несмотря на стресс и подпитие, — разногласия.

— А... — Ривер поежилась и скрестила руки на груди. — С академии. Мы считались лучшими ученицами среди всех групп. И собирались в инквизиторы, но за год до выпуска вышел указ о священности крови. И нелюдям навсегда закрыли дорогу в Орден. Теперь эта мымра решает судьбы целых городов, а я отгоняю порчу от всяких отельеров.

— Во-первых, не всяких, — поднял указательный палец. — А от важных министров и ставленников самого императора. Во-вторых, ты нравишься мне куда больше, несмотря на старые замашки.

— Пфф... — она отвернулась от налетевшего с моря ветра. — Я же серожопый ослоухий недочеловек.

— Не мели чепуху.

— Мелю, что есть. Со мной считаются лишь потому, что сородичи отличились на войне. А если бы струсили — или, упаси боги — перешли на сторону врага...

Ривер закусила губу, избавив меня от подробностей — и так понятно, что бы сделали с детьми леса.

— В это сложно поверить, — подался вперед и облокотился на стол, — но я не делю люде... разумных существ по цвету кожи, вере, полу, богатству или положению в обществе. И сужу только по делам их — есть хорошие, как ты или Луис. Есть плохие — как Инга или Марта.

— Я — хорошая? — девушка запрокинула голову и захохотала. — Плохо меня знаешь.

— Раньше и я был не сахар.

— Да? — хмурый взгляд вперился так, что голова закружилась, а ватные ноги приросли к полу. — А кто ты теперь?

— Опять начинаешь? — встряхнулся, отгоняя наваждение.

— Нет, правда. Ты задумал копать под племянницу Кассия. Я должна быть уверена на все двести, прежде чем вписываться в такую авантюру. Вдруг тебя орки подослали? Провели обряд и поменяли души местами. Магия древняя, сложная и опасная, но вполне осуществимая. Так кто ты, друг?

— Я — странник со звезд, — с теплой улыбкой произнес в ответ.

— Ну да, ну да... — Ривер допила коктейль и натянула шляпу поглубже — солнце ей определенно не нравилось. — А я трахалась с императором.

— И как?

— Ты дурак? Кассий ненавидит нелюдей и скорее хрен себе отрежет, чем возлежит с эльфийкой. Да еще и темной, отродьем из отродий. Ты соврал, я соврала. Сарказм на сарказм.

Нестерпимо захотелось выдать все, как на духу. И про Землю, и про попаданцев, и про вот это вот все. А еще больше — обнять ее покрепче и не отпускать подольше. Но если обычная девушка в открытое сердце может плюнуть, то Ривер — ударить кинжалом. Нежность нежностью, но голову выключать не стоит — особенно сейчас, когда кругом враги, а доверия достойны единицы.

— Слушай, — накрыл сжатый добела кулак ладонью. — Если Инга в самом деле задумала меня убить, она крайне опасна для всех нас. Я — далеко. Она — у самого трона. Если орки — или иные заговорщики — и проведут обряд, то выберут целью вовсе не меня. Возможно, речь идет о банальной мести. Возможно, о чем-то большем. Но лучше рискнуть и потом объясняться перед инквизицией, чем пройти мимо и обречь империю на гибель. Ведь корона может достаться тому, кто на подвиги и заслуги уже не посмотрит.

Чародейка замолчала, уставившись на горизонт. Тело словно окаменело, но нервно шевелящиеся пальцы на ногах выдавали сильнейшее эмоциональное напряжение. Ривер не просто обдумывала предложение, а снова пронизывала меня невидимыми щупальцами, погружая то в душу, то в мозг в надежде выяснить истинность намерений. Я мелкими глотками допил коктейль, никуда не спеша и наслаждаясь чудесной погодой, и лишь тогда услышал ответ.