Не зря товарищ маршал ставил свиту принца Джема в зодиакальное созвездие Рака. Поэты, даже графоманы, ребята по своей природе люди неглупые, даже немного талантливые. А если обратиться к эпохе викингов — к эпохе этих суровых парней, запугавших своей свирепостью всю Европу, то можно вспомнить, что умение слагать стихи почиталось у них наравне с ратным искусством. Но есть и более близкие по времени примеры... Михаил Юрьевич Лермонтов — храбрый офицер и замечательный поэт. Пушкин Александр Сергеевич — гений! А так же дуэлянт и задира. Есенин Сергей Александрович — талантище, не смотря на то, что выпивоха и дебошир, любящий помахать кулаками. Так вот, талантливые или близкие к этому люди не живут по шаблонам. Они любят экспериментировать... Если заставить поэта пахать землю, то он, конечно, первое время будет неимоверно страдать. Зато, когда свыкнется, подойдёт к занятию земледелием творчески... То есть постарается улучшить данный процесс и, соответственно, облегчить свой труд. А чего от безвыходности не сделаешь? Взять тех же декабристов, сосланных в Сибирь. Кем они были до ссылки? Глупыми мечтателями, превозносящими, как божество, абстрактные понятия свободы, равенства и братства. Интриговали, сочиняли памфлеты и эпиграммы, волочились за прекрасными дамами, проигрывали в карты свои имения и крепостных крестьян, которые вечно пухли с голодухи... А попали ребятки в Сибирь и призадумались... Было от чего — работа в рудниках и обработка земли способствуют мысленному процессу, направляют его, так сказать, в нужное русло. И ведь Сибирь-то расцвела во многом благодаря декабристам. Какой толк рассуждать высокопарными словами о тяжёлом бремени крестьян? Ты для начала сам покрестьянствуй...

Две недели город Конья успешно противостоял осаде. Ни штурм, ни артиллерийский обстрел, бездарно применяемый против его укреплений, не могли сломить город. И вот поэты из свиты принца, которые в своё время хапнули го... мудрости армейской науки, призадумались. Отличиться-то хочется! Тем более не сосунки зелёные, а уже мужчины, на собственной шкуре испытавшие все прелести солдатской жизни. Короче, собрали парни артиллерию в один кулак, а конкретно двадцать осадных мортир калибром триста миллиметров и сорок полевых пушек калибром сто миллиметров. Расставили их на безопасном от городских стен расстоянии, но так, чтобы стрельба была результативной. Пристреляли орудия днём, а ночью отправили к укреплениям группу добровольцев. Те должны были облить стену горючим маслом и поджечь. Делалось это для того, чтобы видеть, куда стрелять. Тем временем конные лучники Касим-бея и Мехмед-бея стали обстреливать горящими стрелами противоположную часть города, отвлекая защитников на себя. Пехоту же собрали недалеко от артиллеристов. Для неё ещё днём заготовили лестницы и деревянные мостки. Сейчас же велели отдыхать, но, не снимая амуниции. Как только небольшой участок укреплений длиною в двадцать метров озарился огнём, начался артиллерийский обстрел. Через час, приняв на себя девять тонн чугунных ядер, стена рухнула. Моментально построенная для атаки пехота устремилась к образовавшемуся проёму. Мало того, впереди неё катили две лёгкие пушки, заряжённые картечью. Не доходя пятидесяти метров до обрушавшейся стены, они произвели почти слитный залп. Защитники города, которые заняли позицию у проёма и приготовились его оборонять, были моментально сметены картечный огнём. Тут же вперёд бросились солдаты, несущие деревянные мостки. С их помощью в считанные минуты поверх рва и битого камня был проложен путь. По нему атакующие устремились в город. Пока одни отряды шли через пролом, другие, чтобы не терять времени, устанавливали лестницы и по ним взбирались на стены. Сопротивление практически не оказывалось. Тех, кто выжил после картечного залпа, очень быстро добили мушкетным огнём и штыками. Новых же защитников присылать никто не спешил. Причина понятна: ночь, грохот выстрелов, горящие стрелы, летящие со всех сторон... Откуда полезет неприятель — неизвестно. Поэтому силы обороняющихся были расставлены на самых уязвимых участках. И что там творится у соседей, хрен его знает. Если только посыльный прибежит и расскажет...

Тем временем проникнувшие в город отряды, стали организовываться в колонны и растекаться по улицам. Впереди, хоть и не везде, катили лёгкие пушки, заряжённые картечью. Данная мера вполне себя оправдала. Всё-таки нашлись те, кто смог сообщить о прорыве и на помощь была послана конница. Только где ей тягаться на узких улицах с артиллерией? Один выстрел картечью моментально сводил атаку на нет, образуя непроходимый завал из тел убитых людей и животных. И ночь тому не помеха. Солдаты принца Джема знали, что в городе только вражеская кавалерия, а поэтому охотно палили по всякому, кто скачет. Вскоре город остался без руководства. Начальники, привыкшие воевать исключительно верхом, были просто перебиты. А как только рассвет окрасил небо, подтянулась и своя кавалерия, моментально заполонив все городские улицы. Как говориться, победа! И в этот самый момент арбалетный болт, выпущенный одним из прятавшихся защитников города, угодил Касим-бею прямо в глаз. Бей умер. Принц Джем, обозлённый этим известием, а так же понукаемый воинами погибшего военачальника, отдал город на разграбление. И тут его бравые африканские парни дорвались до сладенького... Белокожие женщины стали основной их целью. Правда, первыми пострадали не они, а дервиши, решившие усовестить захватчиков. Глядя на их бородатые лица, парни невольно вспомнили арабских торговцев, от которых немало натерпелись на родине. Короче, суфийский орден Мевлеви в Конье перестал существовать. Всех дервишей просто-напросто перебили. Вслед за ними насилию подверглись женщины и затем уже настоящие торговцы. Добычу сносили в один из богатых домов, который принц избрал своей резиденцией. Потом всё будет оценено и каждый получит полагающуюся ему долю. Хотя "победители" и без честного дележа старались себя не обидеть...

Грабёж продолжался три дня. Пожелай кто-нибудь в это время напасть на принца, то лучшего бы момента не нашёл — армия представляла из себя пьяную разгульную толпу, мало способную к сопротивлению. Однако здоровье небесконечно. Уже на третий день уставшие от пьянства и разврата солдаты начали собираться под крыло своих командиров. Воины Касим-бея, оставшиеся без руководителя, обратились к Джему с просьбой взять их под свою руку, выдвинув определённые условия. Условия в основном касались размеров получаемой военной добычи. После небольшого торга соглашение было достигнуто. Затем касимовские "сироты" принесли принцу присягу.

Установив в разграбленном городе свою власть, Джем двинулся на Анкару. В это самое время шехзаде Шахиншах — сын Баязида II, выпросил у отца разрешение выступить против дяди. А другой сын — Селим, уговорил родителя отпустить его в Румелию (историческое название Балкан), чтобы возглавить находящиеся там войска и прогнать из Мореи Андрея Палеолога. И если шехзаде (титул сыновей султана) Шахиншах вполне спокойно следовал к своей цели, то Селим, не успев толком отъехать от Константинополя, попал в засаду и был убил. Его отряд двигался между двух холмов, когда почти одновременно раздались сразу шесть взрывов, по три с каждой стороны. Бочки, начинённые динамитом и крупной галькой, взорвались настолько удачно, что движущуюся колонну просто смешало в фарш. Уцелевшие в этой "мясорубке" люди были настолько дезориентированы и страдали от контузии, что полностью потеряли всякую способность к сопротивлению, чем и воспользовались нападавшие. Две небольшие группки налётчиков спустились с холмов и довершили начатое дело. В живых никого не осталось, а тело Селима лишилось головы. Через день она, насаженная на копьё, появилась возле главной мечети Константинополя. Ниже головы была прикреплена бумага с надписью: "Баязид, готовься, тебя ожидает то же самое". В этой истории Селим уже не займёт место своего отца. Да и отец, не знай, сколько ещё проживёт...

Прийти к Анкаре принц Джем успел раньше своего племянника, хоть и пришлось по дороге немного повоевать. Пару раз конные отряды верных султану беков пытались атаковать авангард его армии. Численность неприятеля в обоих случаях составляла примерно три — пять тысяч всадников. Однако высланные вперёд конные дозоры (приучил товарищ маршал правильно организовывать разведку) своевременно предупреждали о противнике. Принц же, помня, какие ловушки устраивал ему дон Иван, воспользовался полученными уроками. Врага заманивали под картечный и мушкетный обстрел, чем резко сокращали его численность, а после контрактовали конницей. Оба раза победа была практически абсолютной — спасались единицы. Но, можно сказать, повезло. Мехмед-бей не одобрял "затей" принца. Он спешил побыстрее занять любимую его сердцу Анкару, которой управлял, как наместник (санджак-бей). Даже пируя в захваченной Конье, бей сделал всё, чтобы "гулянка" не затянулась. Этой нетерпеливостью воспользовались агенты службы безопасности Южной империи, внедрённые в армию принца... Трофеев в Конье собрали много, а справедливый делёж — дело долгое. Везти же всё с собой — тоже задержка. Уходить далеко от обоза, зная, что там лежит твоя доля, никто не захочет. Самое просто решение — быстро перевести в денежный эквивалент груды ценного барахла и захваченных пленников, после чего выплатить каждому положенную ему долю. Солдаты — не купцы, и в ценах разбираются не очень, а грамотных среди них и вовсе единицы. Короче, афера заключалась в следующем... Парочка купцов, увязавшаяся за принцем с самой Александрии, пообещала ему и Мехмед-бею, что здесь они помогут оценить товар в одну сумму, зато потом продадут раз в сто дороже... Однако на это уйдёт время. Чтобы напрасно не ждать, пусть пока оба высокородных господина заплатят солдатам из своих карманов. Тем более есть чем. Живых денег с города тоже взяли не мало, а доля великославных военачальников на-а-много превышает сумму, причитающуюся простому воину. Как говорится, тут хватит и нашим и вашим. А траты быстро восполнятся, причём с существенным наваром... В общем, уболтали. Мало того, выпросили охрану, которая поможет и пленников стеречь, и груз сохранить, и деньги назад привезти... Караван получился внушительный. Ближайший порт находился в Аланье. Туда и направились. В порту всё добро погрузили на три большие галеры и взяли курс в сторону Александрии... Надо ли говорить, что больше ни торговцев, ни сам товар, ни денег за него никто не видел? Так же пропали сопровождающие. Ну, а что поделаешь? У товарища маршала, конечно, имелись расписки от принца, но когда с него можно будет получить причитающееся, одному Аллаху известно. А вложились в претендента на османский трон солидно...

Как уже говорилось выше, армия принца, не обременённая лишним грузом, подошла к Анкаре. Здесь, в отличие от Коньи, город ворота запирать не стал. Да и некому было. Те два отряда, которые выступили навстречу бунтовщику, благополучно отправились в мир иной. Действуй они сообща или решись Джем распылить свои силы, всё могло бы обернуться иначе. А так — приехал наместник, вместе с ним брат султана... Разве можно их не пускать? Пустили. Солдаты даже успели денёк отдохнуть, прежде чем пришло сообщение о двадцатитысячном войске шехзаде Шахиншаха, которое находится в одном дневном переходе от города. У принца же набиралось не больше тринадцати тысяч. Однако Джем горделиво заявил, что не пристало ему бояться мальчишки, и он намерен выйти навстречу. Свита принца "восторженно" поддержала это заявление, мол, конечно, не за городскими же стенами прятаться славному воину... Но так как придворные поэты — это всё-таки не Михаил Юрьевич Лермонтов, и о собственной безопасности пекутся в первую очередь, то стали прикидывать, что делать? Людьми они были грамотными, историю знали, поэтому предложили расположить войско так, чтобы глупый мальчишка не смог воспользоваться численным превосходством. Значит надо загнать его армию подобно стаду баранов в загон. Такое место нашлось в четырёх километрах на северо-запад от Анкары. Шехзаде Шахиншаху, чтобы дойти до города, предстояло пройти узкий участок, где слева он будет огорожен горным хребтом, со спины рекой Овой, а справа рекой Анкарой. "Загончик" получался шириною примерно в три километра, а в длину — шесть. Обходной манёвр по причине сложного ландшафта не представлялся возможным. Только в лоб. К тому же племяннику придётся двигаться вверх — долина имела уклон в его сторону.

Короче, место подобрали. Затем "полководцы", прошедшие суровую школу армейской жизни под личным присмотром товарища маршала, стали прикидывать, как лучше расположить свою армию? Лёгкая конница Мехмед-бея и бывшая касимовская, насчитывали по пять тысяч всадников. Кирасиры принца — пятьсот человек. Два стрелковых полка — тоже по пятьсот человек, как и артиллеристы, имеющие в наличии шестьдесят орудий. Сорок из них являлись лёгкими полевыми пушками, имеющими калибр в сто миллиметров. Остальные двадцать представляли из себя осадные мортиры калибром в триста миллиметров. Первые метали ядра более чем за километр, а картечь до трёхсот метров. Мортиры же били только ядрами, но при желании могли и россыпью шмальнуть. Правда, после осады Коньи для мортир практически не осталось чугунных ядер. Сейчас на скорую руку делали каменные шары, а для "россыпи" и щебень сойдёт. Главное, порох имелся в достаточном количестве. Итак, подсчитав всю "наличность", решили поступить следующим образом... По двадцать полевых пушек установить ближе к флангам, соорудив для них неприступные для конницы флеши ромбовидной формы. Но на краях флангов должны оставаться проходы шириною по триста метров. Для чего? Во-первых: через них будет "убегать" своя лёгкая конница, заманивая противника под картечный огонь. Во-вторых: это позволит распылить силы неприятеля. Все через узкий участок не полезут, а предпочтут его обойти. Однако атакующие в обоих случаях получат по хорошему заряду в бок. Рассеянного и дезорганизованного врага уже легко может контратаковать "убегающая" конница. Дальше... Оба пехотных полка встанут на пятьсот метров в стороне от флешей, то есть ближе к центру поля, а так же на пятьсот метров вглубь от них. Расстояние выбрано с таким учётом, чтобы случайно не задеть огнём своих воинов. Глядя сверху на флеши и пехотные полки, получалась правильная трапеция, перевёрнутая вверх ногами. Такое расположение позволяло удерживать фланги, особенно при поддержке лёгкой конницы. Открытым оставался лишь центр шириною в километр. Если кто вздумает через него ломиться, то пехотные полки мушкетным огнём слегка пощиплют ему бока, а в лоб будут бить мортиры. Вначале ядрами. Если же враг всё-таки доберётся до них, то придётся гасить его щебнем. В крайнем случае, помогут кирасиры, стоящие прямо за мортирами. Их держали, как стратегический резерв. Когда план был составлен и принят, стали увещать командиров лёгкой конницы, чтобы в случае контратаки они не увлекались. Враг-то ведь тоже может сперва отступить, а затем резко развернуться и так дать по рогам, что мало не покажется. Короче, объяснили им, дальше какой линии продолжать контратаку не стоит, если хотят дожить до победы. Так же обсудили различные сигналы, например, сигнал к общему наступлению, если Аллах предоставит такую возможность...