Ренетрат (Инверсант)

— Утешили, — съязвил Илья. — Исправление статистики — моё творческое кредо. Тем и живу.

Полковник реплику подчиненного проигнорировал.

— Кстати, с учётом только что сказанного, выход за пределы охраняемой территории вам возбраняется. С этой минуты за территорию базы ни ногой.

— Совсем?

— По крайней мере, без моего разрешения и соответствующего сопровождения. — Смирнов подумал пару секунд и уточнил: — Письменного разрешения.

— И что мне теперь на базе до скончания века куковать?

— Надеюсь, ситуация тем или иным способом разрешится...

— Разрешится... — эхом отозвался Илья. — Особенно радует формулировка тем или иным способом. Она... вдохновляет.

Полковник развёл руками. У Ярцева сложилось впечатление, что он хотел выдать расхожую поговорку про писателей, приписываемую Иосифу Виссарионовичу, адаптировав её под текущую ситуацию, мол, других формулировок у меня для вас нет, но Смирнов ничего не сказал.

Аркадий Семёнович остался у полковника, и логово начальника Илья покинул вместе с наставницей. Теперь уже в сильно растрёпанных чувствах и расстроенный. Да и на Ирину явно подействовали новости о Сером Палаче. Она вела себя необычно, практически ничего не говорила, была тихой, ничем не напоминая привычную рыжую стервозину. И молча шла левее и чуть позади Ярцева.

Минут пять они шагали по асфальтовым дорожкам, пока Ярцев не упёрся в бетонную стену, ограждающую стрельбище. Ноги сами его принесли, а как именно, Илья и не уразумел. И чуть лбом в бетонную ограду не уткнулся.

— Ты зачем сюда пришёл, пострелять надо? — немного растерянно спросила Ирина. — Так не время...

— А ты чего за мной увязалась?! — в лучших одесских традициях вопросом на вопрос ответил Илья.

— Смирнов рекомендовал... сопроводить.

— Рекомендовал... — попробовал на вкус слово Ярцев и выдал в окружающее пространство длинную непарламентскую фразу смысл которой сводился к неизбывному, сакральному и вечному 'всё задолбало'. При этом удивительным образом в тираде не упоминались ни сам полковник Смирнов, ни его родственники, ни половые предпочтения, а нехорошие посылы относились, в основном, к потусторонним тварям и злодейке-фортуне. Видимо, некие зачатки субординации сумели проникнуть в сознание и там закрепиться.

— Стало легче? — поинтересовалась Ирина.

— Значительно! Хрен им с повидлом, а не Илюха Ярцев.

— Слава богу, — выдохнула Соболева. — Не скажу, что мне понравилось содержание, да и экспрессии было много, но таким ты мне нравишься больше, падаван.

— Нравлюсь? — машинально выделил 'основное' Илья.

— Не цепляйся к словам. Оговорилась. Не ты нравишься, а такой твой настрой. А то, когда ты шел сюда, словно робот, взгляд отрешенный, погруженный во внутрь... Это немного пугало...

— Перенервничал немного, бывает, чего пугаться. Я же по траве не катался, слюной не брызгал, на людей не кидался.

— Знаешь ли, кидаться не обязательно.

Ярцев понял, что Ирина вспомнила про инциденты с Петром и Маргаритой Лаврентьевной, вкупе с прочими странностями ученика, и поспешил увести разговор в сторону.

— Слушай, полковник сказал, что с базы меня теперь без его санкции не отпустят... — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Илья. — А можно его разрешение получить, охрану и в город смотаться?

— Сомневаюсь, — покачала головой Ирина. — Твое пребывание за пределами базы связано с необоснованным риском. Ты же сам слышал, Серые Палачи от охоты не отказываются. А внутрь периметра еще нужно умудриться проникнуть. Даже Серому Палачу. А Смирнов не любит рисковать без веской причины, так что, тебе съездить в город не позволят. По крайней мере, в ближайшее время.

— Грустно. Тогда у меня другой вопрос... как тут дело обстоит с алкоголем? В смысле, на базе?

— Ты что, напиться собрался?

— Почему сразу напиться? — возмутился Илья.— Употребить немного в теплой компании в терапевтических целях.

— И тёплая компания?..

— Ты, естественно. Точнее, я с тобой. Не с полковником же употреблять. Он — начальство. Сама много раз говорила, субординацию надо соблюдать. А в одно горло офицеру неправильно выпивать.

— Так ты пока и не офицер, аттестацию ещё не прошел, — заметила Ирина.

— Будущий офицер, какая разница, — отмахнулся Ярцев. — Всё равно, в одиночку нельзя... алкоголизмом попахивает.

— Понятно. И других кандидатур в собутыльники, значит, кроме меня и Смирнова, у тебя не имеется.

— Не имеется. Я с вами больше и дольше остальных общаюсь. Да и они меня не очень любят. После недавних инцидентов...

Ирина немного помрачнела и промолчала.

— Полковник, как я уже сказал, отпадает, — продолжил Илья. — И альтернативы тебе нет. Вдобавок наставник не должен ученика бросать.

— Тебя никто и не бросает... А ты не думал, что наставнику с учеником выпивать неуместно. Да и в принципе, употребление спиртного на закрытом военном объекте под запретом.

— Офицеры — тоже люди, — возразил Ярцев. — Вернее, сотрудники ДСО. Неужели нельзя немножко от обучения отвлечься?

— Отвлечься не возбраняется, важно каким способом. Можно ведь почитать, фильм посмотреть, просто погулять по базе. Природой полюбоваться, на звезды посмотреть, мороженое покушать.

— Где ты тут красу природы нашла? — удивился Илья. Осмотрелся и поправился: — Хотя, конечно, по факту возразить нечего... кусты, трава, деревья в наличии. Прикольно. Практически природа, мать её...

— Вот видишь!

— Я не понял, ты меня на вечернюю прогулку приглашаешь, что ли?

— Ты не охамел, падаван! Никуда я тебя не приглашаю, — пошла на попятную Ирина. — Тебе вообще вечерам не гулять нужно, в любом смысле слова, а заниматься и тренироваться.

— Позаниматься я еще успею, — отмахнулся Ярцев. — И потом, мне, может, расслабиться надо, отдохнуть, в себя придти после сильных душевных переживаний и волнений. Не каждый день ведь на тебя ваши Серые Палачи охоту начинают.

— С чего это Серые Палачи нашими стали?

— Пусть не ваши... Общие. Или ничьи.

— И не во множественном числе. Серый Палач. Может, он вообще единственный, уникальный. Ведь мы не знаем, разные особи нападали на людей или одна.

— Тем более. Все равно душа требует отвлечения внимания. Потому повторяю вопрос, как тут у вас со спиртным?

— Увы, на базе сухой закон, — развела руками наставница.— Продажа спиртного категорически запрещена. Да и на употребление смотрят соответствующе. В рабочее время или на дежурстве — приравнивается к должностному преступлению. Да и в свободное время не поощряется. Сам понимаешь, на территории куча псионов, сенсы, если кто-то утратит контроль, последствия будут непредсказуемыми.

— Понимаю, но мне очень нужно. Немного. Грамм сто пятьдесят. Сугубо, в психотерапевтических целях. А то совсем худо.

— Хорошо, — сдалась наставница. — Попробую что-нибудь придумать, согласую с полковником, но, — Ирина подняла указательный палец вверх, — исключительно в психотерапевтических целях. И на водку или коньяк не рассчитывай. Красное вино, максимум два бокала.

— Только так и никак иначе, — радостно осклабился Илья.

От стрельбища они отправились к двухэтажному корпусу, где располагалась служебная 'однушка' Ирины. Девушка проживала в городе, но в связи с тем, что ей часто приходилось по служебной необходимости ночевать (и дневать) на базе, за Соболевой закрепили постоянную квартиру. Насколько Ярцев понял, это была распространенная практика для некоторых псионов, оперативников и руководства ДСО. Хотя не всем такая льгота перепадала. Многие сотрудники департамента, в основном — семейные, проживали в городе, не имея 'апартаментов' на базе, а другие (по большей части — холостяки и новички), напротив, постоянно обитали на территории учреждения, и каким-либо иным жильем за пределами периметра не пользовались. Ирине же повезло попасть в число 'льготников' — счастливых обладателей двух берлог. Что показалось Илье удобным. Надоело за периметром торчать — можно в город смотаться. Кстати, домик очень даже приличный. Симпатичный, опрятный, весь в зелени. Ярцев сам не отказался бы в подобном обретаться. А то в его комнате, мягко говоря, не ахти. Благо еще, что Смирнов пообещал завтра в квартиру переселить. Кстати, Илья, если что, не против в квартирку рядом с Ириной перебраться. Намекнуть полковнику, что ли? Да и поглядеть на хоромы изнутри — тоже бы не помешало.

Однако особо осмотреть 'хоромы' изнутри не удалось. По крайней мере, жилую часть увидеть не получилось. Когда они зашли в квартиру, Ярцева сразу потащили на кухню. Да и позже повода не представилось — санузел рядом с кузней, а специально напрашиваться на осмотр жилой комнаты было неудобно.

Хотя посидели весьма недурно. Душевно, поговорили на посторонние темы. А то лекции и занятия, несмотря на новизну, начали Илью напрягать. Только и слышишь о тварях и способах борьбы с ними. На фоне открывшейся угрозы нападения Серого Палача, постоянная учеба вносила дополнительное напряжение. Да и в целом стресс накопился. И Ярцев не соврал, ему, как воздух, требовалось расслабиться.

Впрочем, полностью от 'производственной тематики' уйти не получилось. Ирина рассказала, как сама попала в ДСО. Ее история оказалась гораздо прозаичнее и не столь драматичной, как у Ярцева. Экстрасенсорные способности Соболева обнаружила у себя еще в юности, хотя особого значения данному факту не придала. Да и таланты, честно признать, невеликие. Слабенькие, непостоянные. Может она иногда чувствовать эмоциональное состояние окружающих, причем не постоянно, а изредка — что выдающегося? Не мысли ведь читает, а всего лишь эмоции угадывает. Вон, и бабушка не хуже умела делать, и в каждом городе подобных экстрасенсов навалом. По пять копеек пучок. Еще и покруче. По заказу такие фортели выкидывают — ахнешь. Телевизор посмотришь — оторопь берет. По фото произошедшие с человеком события рассказывают, с закрытыми глазами вещи находят, узнают, кто сидит в закрытой комнате. А тут еле-еле эмоции уловишь, и то не всегда в точку попадешь. Порой и просто ничего не ощутишь. Иное дело — чудодеи из телевизора. Хотя именно благодаря телевизору Ирина и стала сотрудником ДСО. Точнее, благодаря одному телевизионному шоу. И депрессии.

Тогда, а это произошло три года назад, Соболева только что рассталась со своим молодым человеком, в связи с чем ее настроение колебалось, цитируя Ирину, 'между отметками чуть выше уровня городской канализации и чуть ниже уровня сточных вод'. Ярко рассталась, с руганью и сжиганием мостов, после того как застукала 'милого' на измене. Спасибо, что не прямо в кровати и не с Ирининой лучшей подругой, иначе ситуация чрезмерно отдавала бы фарсом и наводила на мысли о сюжете третьесортного дамского романа. Вдобавок расставание неудачным образом совпало с отпуском, который планировался в виде совместной поездки с любимым. Естественно, поездка оставалась, образовалось много свободного времени. Очень некстати.

С подругами общаться не хотелось — жаловаться на 'негодяя' бывшего не в ее правилах, а разговор сведётся именно к этому, мамины утешения уже начали утомлять, читать, лазить по Интернету, бродить по клубам или развлекаться иным способом не хотелось. Ирина желала тупо напиться. Наверное, как сейчас — Ярцев. Или сильнее -возникали мысли о запое. Однако сдержалась, очевидно, сказался спортивный склад характера. Тренировки, вообще, стали отдушиной. В бассейне и спортивном зале. Соболева с детства ходила на секцию плавания, и пока не поступила в университет, выступала на соревнованиях, даже выполнила мастерский норматив. А в ВУЗе пристрастилась к таэквондо. Чему в немалой степени поспособствовал и 'милый'. Сам-то он проходил на занятия меньше полугода, а Ирину втянул. В тот период у них отношения едва начались, и девушка с готовностью разделяла увлечения бойфренда. За что бывшему была благодарна.

Тренировки отвлекали, но в бассейне и на доджанге жить ведь не станешь. Соболева и без того периодически ощущала себя, наполовину дельфином, наполовину кунгфу-пандой. Эдаким чудо-юдом, маньяком от спорта. Злым, усталым, невротическим. И депрессивным. Ведь депрессия после занятий наваливалась не по-детски. Поэтому, услышав то ли по радио, то ли по телевизору, что в городе проходит отбор на известное телешоу одного из центральных каналов с участием экстрасенсов, Ирина решила сходить на мероприятие. Развеяться. И заодно испытать себя. Как говорится, а вдруг?

'А вдруг' не случилось. Отбор она не прошла, на телешоу не попала. Вместе с тем, выяснилось, что кастинг экстрасенсов негласно курировали сотрудники ДСО, отбирая перспективные кадры для своей конторы. Соболеву сенсы департамента сочли весьма одаренной и, проведя ряд тестов, предложили ей работу. Вот и вся история. Новую, интересную, хорошо оплачиваемую. Без погонь, нападений монстров, гибели друзей, штурма квартиры спецназом, отсидки в камере и прочей 'романтики', которая досталась Ярцеву. Илья даже немножко позавидовал наставнице. Он бы тоже обошелся без тесного знакомства с Серым Палачом, безрогой тварью и последующих приключений. Все-таки экстрим — не для Ильи.

Вот посидеть за рюмкой чая, поговорить... с приятным человеком — другое дело. Тем более — с девушкой. Во время 'чаепития' Ярцев в какой-то момент понял, что его немножко отпустило. Пара бокалов вина оказали свое психотерапевтическое воздействие. Или сказалось общение с Ириной. Илье сегодня с ней было... легко. Отсутствовал дискомфорт. Ушли напряжение и скованность. Ярцеву не хотелось предстать в более выгодном свете, что-то из себя корчить, надувать щеки, раздувать грудь и 'распушать перья', как это обычно происходило при общении с девушками на первых порах. Пусть вечерние посиделки с бокалом вина не рассматривались им как свидание, но по любым меркам они с Соболевой знакомы всего пару дней. А ощущение возникло, что в детстве в одной песочнице возились и вместе пудов двадцать соли съели, по меньшей мере.

Обычно человек подобное испытывает именно в общении со старыми друзьями. С теми, с кем он может не играть некую роль, не носить маску, а быть самим собой. Ведь старые товарищи знают его как облупленного. И у них нет корысти, от друга им ничего не надо — ни денег, ни должностей, ни каких-то полезных действий. Ничего, кроме общения. И нет смысла перед друзьями стараться предстать в более выгодном свете, показаться 'во всей красе'.

Разным же приятелям, коллегам, своякам, знакомым почти всегда что-то нужно. Вероятно, не прямо сейчас, а когда-нибудь в будущем, пусть не что-то конкретное, а неопределенное... порой просто доброе отношение, чтобы перед кем-то при оказии 'слово замолвить'. И какой термин здесь не применяй (нужные люди, связи, полезные знакомства), суть от этого не изменится — отношения с человеком поддерживаются не абы как, а с прицелом. На потенциальную пользу. В широком смысле. И таких людей в окружении каждого — вагон и маленькая тележка. Большинство. Есть, конечно, и 'бескорыстные' приятели, но их меньше, и общение с ними происходит 'раз в пятилетку'. Если нет пользы, а отношения не столь близки, то и стимул общаться отсутствует.