Учитель из Жупеево. Главы 1 - 9

Она стала мечтать, как ей станет хорошо, когда она будет работать обыкновенным учителем. Ага, пиши только гору бумаг, но зато не надо думать, что напишут другие. Не будут интересовать хозяйственные дела, подготовки к экзаменам и к ЕГЭ. Комиссии тоже проходят лесом, хотя и сейчас она здорово не заморачивается встречей с проверяющими: на это есть у неё молниеотвод в виде ушлого математика, который может и чёрта уговорить креститься. Тогда у неё может даже отпуск случится, как у людей, а не ремонтные работы вместо отпуска. От мечтаний Аллу Леонидовну отвлёк телефон. Опять звонили из управления образования, поэтому ей пришлось с облака грёз спускаться на грешную землю.

Глава четвёртая.

— Цапыгина, ты чего рыдаешь? — поинтересовалась Инна Валентиновна, зам по воспитательной работе, когда заметила в коридоре хныкающую десятиклассницу Верочку Цапыгину.

Та стояла около окна и горько-горько плакала. Слёзы ручьём текли по щекам девчонки. Видно было, что у ребёнка горе.

— Смартфон поломался, — ещё сильнее залилась слезами девчонка. — Забыла на уроке Никодима Викторовича выключить, вот он и гавкнулся. Телефон, а не Никодим Викторович. А я же только забыла, а он....что теперь я дома скажу, ведь мамка мне еле-еле насобирала денег на этот смартфон. А я дура его загубила.

— Ты, это, не реви, — попыталась успокоить ребёнка женщина. — Пошли, поговорим с Никодимом Викторовичем. Может, он что посоветует.

— Я уже с ним говорила, — опять разрыдалась девчонка. — Он говорит, а я причём, все претензии к мелку. А что у мелка спросишь? Я пыталась с ним говорить — он молчит.

Инна Валентиновна покачала головой: вроде взрослые дети, а в волшебные мелки верят.

Баширова Инна Валентиновна и Верочка нашли в своём кабинете. Учитель уже складывал в пухлый портфель письменные ответы учеников и собирался уходить.

— А, Цапыгина, — повернулся он, услышав шаги вошедших в кабинет. — Опять ты? И адвоката привела. Думаешь, с мелком удастся договориться?

— Никодим Викторович, — обратилась к математику Инна Валентиновна, стараясь быть серьёзной. — Как-то не очень красиво получается, ведь Вера всего-навсего забыла прибор выключить. Нельзя ли восстановить справедливость?

Верочка при этом пряталась за спину заместителя директора.

— А кто сказал, что в этом мире одна только справедливость? Мир несправедлив к некоторым индивидуумам, особенно к тупезням, которых на каждом уроке предупреждаешь, чтобы они выключали свои гаджеты. А они, видишь ли, забыли. Теперь точно не будут забывать, где находятся. Сами подумайте, как можно мелок просить починить прибор. Он только ломать может, чинить не может.

— Так, что выхода нет? — продолжила Инна свою адвокатскую деятельность.

— Почему? — немного задумался Никодим Викторович. — Выход всегда есть, даже из безвыходного положения. Вот кто у нас есть Цапыгина Вера? Она есть отличница, один раз получила даже стипендию от богатенького мецената и первого мая ещё пять тысяч получит. Вот пусть и тратит свои кровные на новый гаджет.

Из-за спины Инна послышался вздох Верочки и её писк:

— Мамка не разрешит тратить деньги. Скажет, опять поломаешь. Купит простенький телефончик и буду с ним ходить, как лохушка.

— Ну-да, ну-да, — кивнул математик. — Наши детки считают, что у кого простенькие телефоны, вот как у меня, с кнопочками, то те лохи голимые. Подавай им девайсы по семьдесят тысяч. Тогда они считают себя крутизной немерянной и королями жизни.

Он сурово посмотрел на женщину и девчонку. Те под его взглядом съёжились.

— Но есть ещё способ, как заработать на дорогой гаджет, — заинтриговал Верочку учитель.

— Надо совершить подвиг? — пискнула она из-за спины своего адвоката. — Если надо, то пойду мыть туалет, — обречённо сказала отличница.

— Хм, — с сомнением произнёс математик. — Хочешь легко отделаться? Хотя, думаю, чистка туалетов хорошо укрепляет память. Какие-то лечебные у нас туалеты получаются. Скоро сюда будут водить людей, страдающих склерозом, типа на оздоровительные процедуры. Увы, девочка, но твой случай гораздо хуже. Тебе придётся постараться, как следует.

— На что вы намекаете, — хмурясь, стала уточнять адвокат девчонки.

— Придётся нашей Цапыгиной большим трудом и усидчивостью заработать себе на хороший смартфон. Открою маленькую тайну. Наш меценат приготовил хорошие подарки тем ученикам, которые по итогам года покажут выдающиеся достижения в учёбе. Фирштейн Цапыгина? По глазам вижу, что фирштейн. Короче говоря, станешь ты Цапыгина крутой отличницей, тогда по окончании учебного года ждёт тебя хороший подарок.

— А если не стану крутой отличницей? — надулась Цапыгина.

— К тупизням судьба поворачивается жо....боком поворачивается, — заверил математик. — Могу помочь с дополнительными занятиями.

— Фи, ходить на допы с двоечниками, — скривилась Цапыгина.

— Почему с двоечниками? — удивился учитель. — У меня есть группа старательных деток. Готовлю их к ВУЗам. Вот в эту группу и будешь ходить. Если поняла, то свободна, как птичка в полёте.

Посетителям оставалось только удалиться.

— Кстати, Цапыгина, — вдруг остановил Верочку математик. — Сегодня я видел, как ты угощала своих одноклассниц пирожками. Запах от них шёл изумительный. Это кто их приготовил?

— Да то мамка моя, — пояснила девчонка. — Она кулинаром работает в кафешке у дороги. А эти пирожки она дома делает.

— А торговать пирожками не пробовали? — спросил учитель. Инна Валентиновна с удивлением слушала весь этот разговор. Тут у неё на глазах рождалась схема, как разбогатеть.

— Не, мамка моя тот ещё предприниматель, — отмахнулась девчонка. — Готовить она умеет, а вот продавать ничего не умеет. Умеет только тратить деньги.

— Деньги надо тратить с умом! — Назидательно высказалась адвокат. — И денег всех лишиться можно, и ум весь растратишь.

— Ладно, — кивнул учитель. — Это дело поправимое. Есть у меня в городе знакомый предприниматель. Он как раз искал искусного повара, чтобы пирожки и пироги печь. Его материал, а мамки твоей руки и умения. Я, наверное, сведу своего приятеля с твоей мамкой: всё ей лишняя копейка в хозяйстве не помешает.

Как то, у этого Никодима всё легко разрешается, через некоторое время вспоминала разговор Инна Валентиновна. И с детьми мгновенно находит язык и с комиссиями. Кстати, надо сегодня печень молоком удивить, а то завтра опять комиссия намечается, а это значит, что печёнке надо будет напрячься. Эта комиссия хочет от нас воспитания детей в духе творчества. Хотят, чтобы креативненько всё было у деток в этом плане. А когда им творчеством заняться? Ведь домашнее задание массу времени занимает. Вот чтобы такое придумать, чтобы комиссия отвязалась от нас? Эх, опять к Никодиму придётся обращаться: может, он что-нибудь придумает.

Естественно, Никодим придумал, как воспитывать креативность у детей. Но лучше бы он не придумывал, а оставил всё, как есть.

Не переставало свербеть у Дины Николаевны, гениальной психологини. Учителя научились сбегать от её проповедей на темы морали, что ничуть не обескуражило Дину. По мозгам можно ездить и ученикам, но с ними не интересно: простые ученики, как три копейки. Вроде слушают, что вещает психологиня, но при этом, весь их вид говорит, что в одно ухо влетает, в другое ухо вещаемая информация вылетает, точно так, как происходит с её мужем Кузей. Хоть говори ему, хоть не говори. Местные спиногрызы оказались не очень обучаемыми субъектами. Это говорит о том, что они все тут алкогольные вырожденцы, а половина из этих вырожденцев — так вообще дебилы. Впрочем, здесь учителя соответствуют своим ученикам. Как говориться — яблоко от яблони...Вот скажите на милость, как можно чему-то научить молодое поколение, если оно не знает что такое, например, эмпирическое подтверждение теоретических положений путём возвращения к наглядному уровню познания, когда идеальные абстракции отождествляются с наблюдаемыми объектами. В простейших жизненных понятиях они "ни в зуб ногой". Впрочем, их учителя такие же. Кроме того они тут все поголовно сволочи и извращенцы: учителя в смысле, а ученики скоро станут сволочами и извращенцами. Насмотрятся на учителей и сами такими станут. Сволочнее местные учителя даже её драгоценного мужа Кузи, который отпетая сволочь.

Оглянувшись по сторонам Дина Николаевна увидела отличный объект для приложения своих нерастраченных душевных сил, а именно богомольную бабу Серафиму, трудящуюся в школе вахтёром и сторожем. Этот объект был тем хорош, что деваться бабе было некуда: она постоянно обитала в школе, даже никогда не выходила за территорию школы. Весь мир её сузился до размеров школьного двора и здания самой школы, зато баба имела своё мнение о внешнем мире, в котором обитал Бог, его Матерь, ангелы и черти. Люди в этом мире тоже случались. Дина решила, что с таким махровым средневековьем в лице бабы Серафимы надо решительно бороться с помощью логики и психологии. К тому же Серафима не могла сбежать со своего поста. Как только психологиня и вахтёрша пересекались, то у них происходил весьма темпераментный диалог, частенько переходящий на личности. До драк пока ещё не дошло, но уже искрило. Каждый фанатично отстаивал свою исключительно правильную точку зрения, привлекая на свою сторону таких авторитетов, как Святых Отцов Церкви и Фрейда. Частенько в орбиту их противостояния попадали незадачливые коллеги, от которых две разгневанные фурии требовали, чтобы те рассудили очередной их спор. Сейчас в такой переплёт попал молодой математик. Хоть Никодима ни та, ни другая дама, мягко говоря, недолюбливали, но сейчас обе готовы были хоть чёрта на свою сторону перетянуть, лишь бы доказать свою мировоззренческую правду. Рядом случился только один человек, который может нас рассудить, да и тот бессовестный.

— Пусть нас хоть мерзкий чёрт Никодим рассудит, — думала баба Серафима.

— Может, на мою сторону станет хоть этот алкоголезависимый коллега Никодим, находящийся в социально-психологическая дезадаптации, — в свою очередь думала Дина.

Сначала свой тезис повторила баба Серафима. По теории Серафимы выходило, что для победы над злом надо очиститься от мирского, принять в себя Бога и просить о ниспослании спасения, и по поступкам на грешной Земле будет тебе определение, куда попадёт душа, в рай или ад. Судить, разумеется, будут Высшие Силы.

— Теперь у нас одна задача — искупать грехи наши, алкая царства небесного, — убедительно говорила Серафима. — И перестаньте, наконец, смотреть на жизнь как на список дел, думайте о спасении души и о тех моральных нормах, которые нам установил Создатель. Если нет правил, общество гибнет. И знаете, что самое главное? Наш земной путь — это лишь подготовка к иной жизни, вечной и полной радостей.

Несколько иное мнение было у психологини: "В нашем современном мире всё норма, всё, что душа пожелает. При этом надо быть толерантным к чужим слабостям, а все Божественные заповеди придумали люди". Ждать радостей в загробном мире как-то некузяво: сама жизнь должна радовать.

Никодим всегда старался не выпячивать свою жизненную позицию, но раз народ просит, он выскажется по поводу норм и морали:

— Давным-давно сказано, что нет ничего нового под Луной. И всё уже происходило. Те кто-то слушают Бога через его представителей на Земле, те не подчиняются человеческим законам и общепринятым моральным нормам. Когда мораль зависит от воли Бога, тогда и человеческое общество свободно от своей морали. Потому Бог может заставить верующего в него человека совершать противоправные поступки, например, приносить кровавые жертвы или уничтожать своих противников только за то, что они не почитают конкретного Бога: христианин убивает мусульманина, а мусульманин мочит всех подряд, кто не мусульманин. Ветхий Завет тому яркий пример, там мораль зависит от воли Бога, по указу которого гибнут тысячи невинных. Последующая человеческая история тоже вся в крови. Можем ли мы определить, какая мораль является истинной? Известно, что религий много, около 30 тысяч вероучений. Каждый пастырь заявляет, что именно он говорит от имени самого настоящего Бога, и в это надо верить без доказательств. Людям надо придумать свою человеческую мораль, хоть она и будет в чём-то ложной и наивной, но её можно корректировать. Получается, что если мораль существует независимо от Бога, то он избыточен для людей, и нормальному обществу не нужен, ведь уже существует необходимая мораль.

— "Не схожи люди в своих поступках, но как согласны в том, что скрывают". Это сказал Поль Валери, — продолжал Никодим, — Думаю, что поведение самых различных людей определяют одни и те же постоянно действующие факторы. Теперь уточним что такое норма? Кто мы такие, чтобы её устанавливать? Дорогие коллеги, норму устанавливает не человек, не Бог с Люцифером, а сама матушка-природа. И нормой является то, что способствует выживанию вида в природе, как нозологической единицы. А то, что выживанию не способствует, что препятствует появлению здорового потомства, ведет к прямо противоположному — уничтожению вида. Вот и вся мораль и все нормы.

— Закоренелый еретик этот Никодим, — подумала баба Серафима. — Тьфу на него с колокольни.

— Совершенно нетолерантный индивид, — решила психологиня. — Нам с ним не по пути.

Так что в результате дискуссии, каждый остался со своим собственным мнением, естественно, самым правильным.

Для Дины стало ясно, что этот математик просто потешается над ней, но от его слов она почувствовала какую-то странную слабость, близкую к головокружению. От этого учителя, стоявшего рядом, исходила некая таинственная сила, и сопротивляться этой силе было бесполезно.

— Жалкая деградирующая личность, совершенно непробиваемый расист и гомофоб, — пришла спасительная мысль в голову Дины. — Надо этому Никодиму исправить его дикое представление о мире. Пришла пора такими коллегами заняться вплотную и пригласить их на специальный психо-корректирующий курс. Рассмотрим их жалкую жизнь через увеличивающее стекло, а не через их самолюбование, что они видят, глядя в зеркало. Я постараюсь вставить этому школьному обществу огромную психологическую клизму от безнравственности. Они у меня ещё попрыгают голубчики.

Коллеги к концу учебного года действительно прыгали от одержимой психологини уже кенгурячими прыжками. Она совсем потеряла берега. Дина, наверное, забыла постулат, что стремиться делать больше нужно, но при этом другим не надо на ноги наступать. Но, одержимая идеей, откорректировать психопрофили своих убогих коллег, Дина стала спешить: конец учебного года на носу, а учителя, как были с приветом, так и остались. Не порядок: надо поспешить. Увы, но спешка на руку только чёрту.

Инициативная психологиня проела плешь коллегам, заставляя их, наконец, посетить тренинг под её руководством. Коллеги всячески отбрыкивались, но, вдруг, за две недели сразу пять человек изъявили желание посетить рекламируемый специалистом тренинг. Инициатива любит нагибать инициаторов, но Дина опрометчиво радовалась: даже своя душа — потёмки, а чужая, тем более. Пока коллеги согласились побыть подопытными кроликами, то надо было ковать железо, не отходя от кассы. Но, всё равно, к психологическому тренингу Дина подготовилась на скорую руку. План был ненадёжный, как китайские часы, но Дина решила, что всё сладится.