Ведьмак школы Бикон (в процессе)

Поплутав по больничным коридорам, с удивленным уважением отмечая безупречную чистоту, Геральт наконец-то попал на нужный этаж. Длинный, до блеска отполированный коридор со множеством идентичных, не отличимых одна от других дверей.

Медработница вдруг замешкалась, принявшись сноровисто рыскать по карманам. Нервно бросив при этом:

— Минутку, господин Охотник, сейчас, я где-то тут у себя записала точный номер палаты вашей племянницы...

Внезапно, из-за одной из дверей раздался истошный, пронзительный вопль.

— Мне — сюда, — безошибочно определил ведьмак и толкнул плечом дверь, морально готовясь ко всему. Проводница предусмотрительно осталась прикрывать тылы.

К чему он не был готов, так это к тому, что импозантный усатый мужчина (по всей видимости доктор) будет прикидываться ветошью, прикрывшись капельницей. Его медсестра-ассистентка тряслась у окна, сжимая побелевшими пальцами поднос с медицинскими инструментами.

Единственный нюанс заключался в том, что она защищала им голову.

А на противоположном конце палаты, прикусывая высунутый пытливо язычок, вытянулась стрункой его "племяшка". И почему-то натягивала тетиву гребанного дымчатого магического лука с обсидиановой стрелою в нем!

Геральт дернулся влево, смещаясь, однако магический снаряд предназначался не ему.

Звон тетивы, свист неминуемой смерти и очередной инфернальный вопль ассистентки.

Стрела, пролетев через палату, впилась точно в небольшое яблочко, покоившееся на серебристом подносе. Фрукт с громким шмяком врезался в стену палаты, соседствуя с ещё десятком точно таких же яблок. По стене зазмеились трещины.

— Попала, попала! — радостно запрыгала "племяшка", вскидывая победно руки. Обсидиановые стрелы развеялись. Яблоки осыпались на пол. Дырки в стене остались.

Девица перевела сияющий взор на него. Единственный открытый глаз пылал ликованием, светился любопытством. Обритая голова была почти полностью покрыта бинтами, лишь правый глаз лукаво поблескивал янтарем. Тонкие белые кисти, стискивающие лук, разжались. Оружие, однако не упало, а развеялась темной дымкой, подобно стрелам. Белый Волк мимолетом отметил в подкорке уникальность и причудливость проявления.

— Так значит... это ты мой дядюшка?! — прозвучал бархатный, невинный голосок. Слишком наивно-детский взор для очевидно половозрелой двадцатилетней девушки вызывал некоторый диссонанс.

Ведьмак было замешкался с ответом, но в комнате ещё было кому вставить слово.

Из-за капельницы высунулась усатая голова, смерив новоприбывшего испытующим взором загнанных глаз. Пухлые расплылись в улыбке, грозившей вывихнуть скулы. Помощница, тем временем, что-то пискнув, молнией прошмыгнула за дверь.

— Вы!.. Вы-ы!

— Прошу прощения?!

— Вы избавите... то есть, дядюшка этой особы верно?! — затараторил врач, не давая вставить и слова. — Эсси Давен, двадцать лет, тяжелая травма головы, амнезия!

— Н-ну...

— А вы — Геральт Ривийский, профессиональный Охотник?

— Да, но...

— Превосходно! Немыслимо! Великолепно! В общем так, дорогой отец, или дядя... впрочем, неважно! Ситуация очень редкая, но вполне объяснимая. Сильная травма головы, амнезия, и прочее, прочее. Все, что вам нужно знать, что сейчас с вашей прокл... племянницей все в порядке! Ну, настолько насколько это возможно в её случае. Критических повреждений мозга нет, мы приняли все надлежащие меры, Аура охотницы должным образом о ней позаботится. В общем — ответственно заявляю — Эсси здорова, и может выписываться, вот!

— Так, подождите-ка...

Тут пациентка подскочила к нему, ухватив за руку. Зардевшись, бросила полный надежды взор и робко, неуверенно улыбнулась.

— Дядюшка Геральт! Простите, я вас совсем не помню... я никого не помню, — резко погрустнела "Эсси". — Но мне доктор сказал, что вы — мой дядя, и меня сюда привезли после того как я упала с высокой горы!

Дядюшка что-то неразборчиво прохрипел.

— Я ждала тебя так долго, так долго! Мы тут немного играли с дядей доктором и тетенькой медсестрою, пока тебя не было! Ты же меня возьмешь с собою? А мама с папой у меня есть? Семья, друзья, кто я вообще такая?! Я хочу все-все о себе узнать!

У Геральта поплыло перед глазами. Девушка что-то восторженно щебетала. Доктор подергивал поредевшие усы, согласно кивая:

— Узнаешь, узнаешь дорогуша! Хватай дядюшку под руку и провал... ступай! Вот, ступай с миром! Не мешкай!

— Да-да, пошли скорее! Нам тут с дядюшкой доктором было весело, но я уже соскучилась и хочу домой!

На слове "весело" глаз доктора дернулся, уголок губ опустился вниз.

— Д-а, да, мы славно поиграли, — процедил он. И сунул в руки Геральту кипу бумажек: каких-то медицинских графиков, диаграмм и заключений.

— В добрый путь! В добрый пу-уть! — пропел доктор и начал усиленно выталкивать ведьмака и продолжающую держать его за запястье забинтованную девицу. Ведьмак не спешил сдвигаться с места: мозг начал обработку событий и бил тревогу: сейчас случиться что-то непоправимое, что-то ужасное, и он действительно окажется дядюшкой! Мало того, потерявшей память незнакомки, предположительно ответственной за нашествие гримм! Множество различных теорий и домыслов, но шанс того, что она окажется той самой, или одной из ответственных...

Давление на спину усилилось, ступни начали скользить по гладкой поверхности. Для работника медицины, очевидно, шутки кончились.

Внезапно, из коридора раздался истошный крик.

— Ну что там ещё?! — возопил доктор, подергиваясь от нервного тика и, обойдя Геральта с пациенткой, распахнул дверь.

Лошадиные ноздри раздулись и фыркнули. Здоровая конская морда сунулась пытливо в палату.

Плотва приветственно хрюкнула. Доктор, испустив какое-то тонкое и обреченное "а-ах" — рухнул без чувств.

Геральт же закатил к потолку очи.

— Ты ведь уже не можешь без этого, да? Вот обязательно опять такое было делать? — попрекнул он питомца.

— ОЙ, КОНЯШКА! И-ииии!.. — подала голос тайная злодейка, завизжав и бросившись к Плотве. Принялась тереться об нее перебинтованной головой, начав неистово чесать гриву. Инфернальное отродье (как про себя её начал иногда именовать ведьмак) вначале опешило. Конские очи выпучились словно изумленные блюдца. Животина застыла как изваяние, не зная как реагировать.

Девушка же, расплескав первичный энтузиазм, повернулась к ведьмаку и прижалась щекой к шее Плотвы.

— Дядь, как здорово! Это наша лошадка?! Мы живем на ферме, получается? Хотя доктор говорил, что ты — Охотник! И ещё почему-то мерзавец! А это твой боевой конь?! Можно на нем покататься?! Или это лошадка? Ну пожалуйста, я буду очень аккуратно и точно больше не упаду! А как быстро она ездит?..

Огорошенный потоком энтузиазма Геральт лишь краем глаза отметил как бесчувственного доктора выволакивали за дверь. Медсестра сопела, тужилась, но двигала молча, явно намереваясь не попасть в поле зрения пациентки.

Взгляд потерявшей память незнакомки был исполненной света лужайкой. Взгляд Плотвы трактовался бы как "убери-её-от-меня-или-я-тебе-припомню!"

— Дядь, ну мы идем домой? Ой, доктор... а что с ним?

— Уста-ал! — пропыхтела медсестра, ухватив заведующего подмышки и целенаправленно удаляясь. — Не бери в голову Эсси, пхр-р-р, просто устал, прилег отдохнуть. Бери своего дядюшку, лошадку, и иди домой, хорошо?

Оттащив доктора подальше, она принялась бесстрастно делать тому непрямой массаж сердца.

И тут Геральт понял, что непоправимому быть. Лучистый взор вновь впился ему в самую душу. И не смотря на все возможные прегрешения данной молодой особы — сейчас она была чиста и невинна, аки младенец. И почему-то мысль развернуться и уйти, плюнуть и свалить одному, дернула его внутри за самое сердце.

— Идем! — бросил он отрывисто, беря лошадь под уздцы. И протянул руку "Эсси". — Идем домой.

— Ур-ра!

— Стойте! — раздался из-за спин грустный-грустный голос медсестры. Ведьмак, хрупкая девушка с огромной перебинтованной головой и лошадь замерли. — В другую сторону. Вы в лифт-то не влезете...

— Резонно, — кивнул Геральт, внутренне сочувствуя медперсоналу. Неужели внезапно впавшая в детство пострадавшая настолько их допекла? Если брать во внимание то, что проводницу трусило, а на виске поблескивали капли пота — наверное действительно серьезно. Также, наверняка, не последнюю роль сыграло появление Плотвы в больничной палате. Но от этого, как уже постиг Геральт, не был застрахован вообще никто.

Наконец — свежий воздух. Миг — и он остался наедине с Плотвой и племяшкой. Да уж, все пошло не по плану.

Дверь за спиной с грохотом захлопнулась. Ведьмачий слух уловил удаляющееся бормотание:

— Алло, да... Мэри? Мэри! Помнишь бутылку, что лежит уже два года со свадьбы? Помнишь? Открывай! Найди стаканчики, раскопай краюху хлеба... можно даже и без него! Что случилось? Она, Мэри! Её наконец-то забрали! — сбивчивую удаляющуюся речь прервали слезы счастья.

— Дядь! А, дядь! Так можно мне покататься на лошадке? — подергали его за рукав. Протестующий фырк Плотвы оказался проигнорирован. — А как её зовут?

Геральт угрюмо вздохнул и прислонил ладонь ко лбу. Он отметил краем сознания, что бинты с пострадавшей так и не сняли — перемотанная обритая головушка все также сверкала единственным открытым глазом. Когда снимать бинты? Как ухаживать? Ничего из этого он так и не выяснил. Перевел взгляд на все ещё зажатую в руке кипу бумаг. Быть может здесь сокрыт ответ? Что ж... у него для этого есть Жон, не так ли? Конечно, сваливать на других свою ношу некрасиво, но ведьмак был уверен, что уж этот грешок он себе сможет простить. Чай, не один такой на белом свете.

Где-то на высокой башне икнул один тысячелетний волшебник. И поспешил пригубить кофе.

Геральта же снова окружал гам многотысячного города. За рукав снова начала дергать "племяшка". В кармане некстати зазвонил свиток, и из потянувшейся к нему было руки резкий порыв ветра вырвал большую часть бумаг и закружил-завертел по ветру.

— Зараза! — выдохнул ведьмак. Какие ещё неприятности сулит ему этот день?

— То есть, её зовут Зараза? Ой, какое интересное имя! Зараза, иди ко мне, Зараза! Зараза, а можно на тебе прокатиться, ну пожалуйста? Ты же хорошая лошадка?

Геральт уставился на Плотву. Плотва уставилась на Геральта. Локтем далее, впиваясь ногтями в шкуру, силилась вскарабкаться на неё девица.

Пожалуй, что большие.

*

Капитан полиции Джим Гордон не считал себя каким-то выдающимся сыщиком или детективом. Все, что он делал — старался в кратчайшие сроки наиболее качественно выполнить свою работу и вернуться поскорее к семье, на любимый просиженный диван. Привычная, милая жена, трое замечательных детей и наполненные семейной идиллией вечера, когда его никто особо не трогал перед телевизором. Поэтому миловидная помощница, врывающаяся к нему в кабинет за пять минут до конца смены, энтузиазма не прибавила.

— Что там у тебя, Сара?

— Сэр! Инцидент в Дредстоуне. Драка с кровопролитием, два тяжело пострадавших охотника, но дело там мутноватое... ознакомьтесь, пожалуйста.

— Сара, неужели это настолько срочное дело?

— Трудно оценить сэр, но по слухам охотник наступил на мозоль самим Шонгам.

Гордон, уже было открывающий шкаф за курткой, вздохнул и захлопнул дверцу.

— Вот что за сука его принесла?! Ладно, давай сюда, посмотрим.

Шонги — это не шутка. Вообще преступных группировок было несколько подвидов. Условно их можно было разделить на: просто бандитов, которых полиция и должна была отлавливать. И "хороших" — т.е. особо могучие и состоятельные семьи, которых трогать себе дороже. Такие себе терьеры преступного мира: более цивилизованные, действующие по понятиям, видящие берега. Бизнесмены, одним словом. Шонги как раз из таких. Условно приемлемая ситуация, и уж не офицеру средней руки лезть в жопу дьяволу со своими моральными убеждениями. Все всё вокруг понимали, всё обо всех знали, но помалкивали и сокрушенно вздыхая, продолжали работать.

Спустя несколько минут тишины и нетерпеливо ерзающей помощницы (как-никак её рабочий день уже тоже закончился) Джим наконец поднял взор от бумаг.

— Так кого нам принесла нелегкая? Охотник? Опасный? Что по нему есть?

— В том-то и дело, что-толком-то и ничего... — вздохнула Сара, нахмурив брови. Она тоже склонилась над столом шефа и принялась структурировать информацию группками. — Охотник. Это очевидно. Самое странное, что по базам его нет нигде. Совершенно. Из выпусков Академий Охотников за последние тридцать лет не было никого и близко похожего. Белые волосы, жилистый, шрамы. По описаниям очевидцев фавн-кошка или фавн-ящерица. Пробила черты лица по нашей основной базе, по базам преступников, граждан, выпускников — пусто. Прогнала и через нейросеть — совпадений ноль. Это словно фантом.

— Фантом, значит... — пробормотал задумчиво Гордон. Это было и хорошо, и плохо. Плохо в том плане, что люди без гражданства могли использовать множество хитроумных юридических лазеек. Но о них ещё надо было знать. Хорошо то, что концептуально вся эта ситуация перестала быть загадкой. Потомок какого-то охотника осевшего в жопе мира — ситуация на одну затяжку. Жил себе не тужил, резал себе гриммов на своем хуторе да пас свиней. Приспичило купить новый самогонный аппарат — научился пользоваться свитком и отправился зарабатывать льены. А кто может такое проконтролировать? Как не крути, открыть Ауру детям — святое дело. Как бы не горлопанил Озпин и его прихлебалы в Совете — самовольных открытий Ауры в семьях охотников гораздо больше, чем заявлялось массам. Да и кто, имея возможность подарить своему чаду крепкое здоровье, регенерацию и долголетие возьмет да откажется? Побочные эффекты в виде приманивания гримм... что ж, просто не путешествуй в одиночку, да и дело с концом!

— Так что же нам с тобою делать? Дикий охотник... — задумчиво пыхнул сигаретой Гордон, разглядывая нечеткий, сделанный обывателем снимок. На нем угадывались очертания городка Дредстоуна, на горизонте раскинулась вереница домишек, а сам герой дня был заснят вполоборота — ведущим под уздцы лошадь к выходу из деревни. С профиля ничего особо разглядеть не получалось: белые волосы, высокий рост, два меча за спиной...

— Кстати, а зачем ему два меча? Мечи для двурукого боя должны быть покороче?

— Понятия не имею, сэр, — честно призналась помощница. — Я даже проконсультировалась со знакомым охотником — ни малейшей идеи. Разве что запасной?

— Ладно, это неважно... ещё что-то?

Помощница немного поерзала.

— Ещё некоторые свидетели, точнее... свидетельницы утверждали, что видели его в компании девиц легкого поведения. Как они выразились: "вейловской шлюхи припершийся на заработки". Мол, высоконравственные горожане дали ей от ворот поворот — и она отправилась искать промышлявшего на задании охотника. Мол, последний шанс, хваталась за соломинку... другие "свидетельницы" — она иронично подчеркнула последнее слово, — даже предполагают, что они работали в связке и их что-то да связывает.

— Так, вот только домыслов дремучих домохозяек нам тут не хватало! — хмыкнув, Гордон прервал поток словоизлияния. — Не будем искать сложностей там, где их нет. Информацию скинула Шонгам?