Зазеркалье

— Еще что?

— Одевается просто, но не богемно, джинсы носит без модных дырок, рубашки или трикотажные, или глаженые, к униформам и камуфляжу склонности, как ни странно, не проявляет, глядя на них иронично улыбается. Обладает незаурядным обаянием, знакомые девушки от него в восторге, но он ни с кем не сходится. Среди девиц из их мотоциклетной группы и среди фехтовальщиц имеет прозвища Маркиз и Граф, по-моему, удачные, во всяком случае, не вызывающие у него неприятной реакции. Однако предпочитает вежливое обращение по имени. Опять повторю, панибратства не терпит, даже от девушек, со всеми на 'вы'.

— Ладно. Итак, интересный человек, нетривиальный, во всяком случае. Но пока есть только одно, к чему можно придраться — документы. Человек, так сказать, ниоткуда, но не уголовник. Итак, это разведчик?

— Возможно. Сами знаете, в самом городе полно оборонных заводов, расширяется ракетное производство, вокруг имеются предприятия ядерного комплекса.

— Вот только штатовцы обо всем этом давно и хорошо знают, даже лучше нас. А на китайца твой субьект как-то не очень похож. Поехали дальше. Что у него со странностями, кроме манеры писать, странного студенческого статуса и фальшивых документов?

— Есть и ещё странности. Кое-что есть... С чего начать — с маленьких странностей, или с больших?

— Давай с маленьких. Время у нас пока есть, спешить некуда, попытаемся понять интересного человека.

— Окей. Первая маленькая странность: сидит на коне очень естественно, явно учили с детства, но манера ни казацкая, ни русско-кавалерийская, ни степная, ни кавказская. Ни ковбойская, ни даже цирковая. Легко вольтижирует, но также в незнакомой манере.

— Это пока ни о чем не говорит.

— Согласен. Далее: фехтует очень хорошо, обоеручно, меняет по желанию разные стили, причем некоторые незнакомы даже главному тренеру секции, очень эрудированному специалисту. Тренер считает, что обьект способен хоть сейчас самостоятельно вести секцию, учить людей боевой практике. При этом несомненный наставнический навык. И полное незнание правил спортивного фехтования. Тоже мелочи, но...

— Но мелочи интересные. Дальше?

— В бассейне плавает легко и быстро, но незнакомым стилем. Кроме потасовки в фехтовальной секции, в нескольких шутейных стычках с приятелями-мотоциклистами раскидал всех моментально, но тоже в незнакомом стиле. Ничего вроде армейского комплекса рукопашки или карате, джиу-джитсу или кунфу. Все совсем другое.

— Хм... Вообще-то, прокалываются в мелочах.

— Согласен. Далее: в шахматы, шашки и карты он совершенно не играет, даже с правилами не знаком, но зато хорошо знает го.

— В смысле, эту японско-китайскую игру?

— Да. Она считается стратегической, даже спортивная федерация существует. Далее: парень он очень видный, стройный, физически силен и вынослив, очень уверен в себе, но нисколько не выставляется, так сказать, не выпендривается, даже подсознательно, как многие спортсмены. Ходит не спортивной, и не армейской, а скорее кавалерийской походкой, но все же какой-то... как бы это сказать... вышколенной, что ли. При этом все время держится в тени, не говорит, а слушает.

— Любопытная личность...

— Исключительная быстрота чтения — взглянул, и запомнил страницу.

— Ого! Да, это вам не спортсмен. Дальше.

— Знает древнегреческий и латинский, с листа читал и переводил фотокопию древнегреческой рукописи.

— Так-так... Прямо классический коммандер Джеймс Бонд из кино.

— Даже слишком. Кстати, в присутствии информатора признался, что ни одного фильма с Бондом не видел. И даже ухом не повел.

— Забавно. Кстати, а как он стреляет?

— Неизвестно, на стрельбище и на охоте не замечен. Ножи бросал только один раз, в фехтовальном клубе — выходило как в кино. Но, судя по некоторым признакам, должен стрелять хорошо. Все-таки бывший офицер.

— Да, это даже на видео видно.

— Судя по намекам в разговоре с информатором, существенное время жил у моря, вероятно, служил.

— Дальше.

— Переходим к главному?

— Давай.

— Первое: полиция. Шесть раз его останавливали на улице гаишники... то есть ГИБД, за нарушения правил, когда он гонял на своем мотоцикле. И сразу отпускали, хотя денег он им не давал. Даже документы не смотрели. Последний раз наш человек под видом инспекции опросил патруль во время отчета после дежурства. Как вы, сидите крепко? Так вот, полицейские ничего не помнили об обьекте. НИЧЕГО.

— Ого! Значит, он прокололся?

— Именно. Похоже, он подчистил им память.

— Вот это да. Вообще-то этого не бывает в жизни, только в фантастике... Какой интересный человек. И опасный.

— Именно. Второе: здоровье. Он неформально консультируется у профессора Королевой, историка. Очень знающая и умная женщина, нет мужа, две почти взрослые дочери. Их общение не интимное, встречаются и обсуждают научные вопросы в Белинке, где она работает на полставки. Дочки им, конечно, восхищаются. Он бывает у них дома вечерами дважды в неделю. Так вот: месяц назад у младшей, она еще школьница, имелась маленькая опухоль в животе, не очень опасная, но проблемная. Ее лечащий врач готовился к операции. ОПУХОЛЬ ИСЧЕЗЛА ЗА ОДИН ДЕНЬ. И день был тот самый, когда этот парень был в гостях у них дома.

— Та-ак... А что говорит их доктор?

— Доктор ничего не понимает и не хочет об этом говорить. Сама матушка не стала ничего обьяснять и мягко, но настойчиво просила ничего никому не говорить. История замята, доктор убрал бумаги девочки из клиники, но сохранил дома.

— Интересно... На этом можно сыграть.

— Полагаю, сейчас надо ограничиться наблюдением. Возможности обьекта еще не ясны, но уже несомненно, что он многое может.

— Возможные угрозы?

— Неясно... Вообще, его цели еще непонятны. Надо скрытно понаблюдать. С человеком, способным сходу отшибить память даже полиции, лучше обращаться поосторожнее.

— И еще — он лечит. Исцеляет довольно сложные случаи. Такого человека мы давно искали... Значит, так: продумай со своими научными пацанами, как поосторожнее разузнать, кто он и откуда. Анализ крови, генетический анализ, все что можно. Но не провоцировать ни на что. Ты внимательно его разглядел на видео?

— Да. Обьект — человек серьезный.

— Именно. Его на пушку не возьмешь. И сдачи давать несомненно умеет. Я таких знавал — они не сдаются. Вот ты его смотришь уже два месяца, на ипподроме наблюдал в бинокль, просмотрел много видео. Как считаешь — наша группа захвата смогла бы его взять?

— Нет, — без колебаний сказал молодой сотрудник. — Это он их всех возьмет, а затем память им сотрет. Информатор специально отмечал, что когда объект после фехтования надевает свои побрякушки на шею и руки — имеется странный эффект, даже его плеча трудно коснуться, рука скользит в сторону. То есть его даже ухватить невозможно.

— А пуля, интересно, пройдет?

— Я считаю, что лучше и не пробовать, Пал Палыч. Если не пройдет — будут проблемы. Если пуля пройдет — получим только труп, и потом еще возможны проблемы.

— Ты знаешь что-то еще? — с подозрением спросил старший.

— Нет, Пал Палыч, только чувствую. Этот человек не кажется рисковым, он не пойдет в чужие места без подстраховки.

— Согласен с тобой. Так что решаем так: пока только наблюдать и готовиться к переговорам, возможно — к вербовке.

— Значит, никаких активных действий?

— Никаких. И помни: если это тот, кого я жду уже много лет, мы вытянули козырную карту, но она может взорваться у нас в руках в случае неосторожности.

ПРОСВЕТИТЕЛЬ 1.0

Сергей нажал на белую кнопку звонка. Не деревянная и не металлическая, а обшитая светло-коричневой искусственной кожей дверь открылась, и на лестничную площадку выглянул крепкий молодой мужчина лет тридцати, в джинсах, майке и почему-то босиком.

— Слушаю вас, — сказал он, рассматривая Сергея. — Вы от кого?

— От Ни... от Вероники Викентьевны, она вам звонила.

— А, так вы — Алябьев?

— Да, — сказал Сергей, с интересом глядя на хозяина дома. Тот был широкоплеч, с синими глазами, прямым, хотя и небольшим носом и выгоревшими светлыми волосами. 'Несомненно, занимался спортом, глаза умные, внимательные, быстро оценивает ситуацию' — подумал Сергей. 'Интересно, служил ли в армии?'. Судя по пристальному взгляду молодого человека, он тоже оценивал гостя.

— Заходите, — приветливо сказал хозяин. — Меня зовут Николай.

Он провел Сергея в кабинет, с трех сторон заполненный книгами с разноцветными обложками, стоящими на полках. На четвертой стене висел белый проекционный экран, и снизу стояли небольшие колонки. Сбоку висела фотография пожилого человека в очках. Гостя усадили за заваленный тетрадями стол с компьютером сбоку, и Николай крикнул в дверь:

— Мамуля, чаю нам с гостем, пожалуйста!

И пояснил:

— Кофе уже не пью, в последнее время слишком сильно втянулся, бывало, всю ночь сажал чашку за чашкой, а чай пока можно.

Сергей отметил для себя, что Николай даже не спросил, что предпочитает гость.

— Вас Вероника Викентьевна прислала для какого-то учебного интервью, — сразу начал хозяин. — У нас есть два часа, потом я должен уйти на собрание с учениками. Я так и не понял, что она хотела от меня. Может быть, вы поясните?

Сергей внимательно посмотрел на Николая и понял, что тот прекрасно понял Нику, а сейчас просто хитрит. 'Ладно, поиграем в эту игру' — решил он.

— Я студент, историк, и сейчас прошу вас самым простым языком, как для готтентота или для марсианина, рассказать и объяснить, что вы делаете на работе, какие у вас проблемы, планы и трудности. По возможности, как для вас, так и для всей учебной отрасли. Мне это нужно для курсовой работы по социологии — я запланировал десять интервью. С кем и о чем, это пока секрет.

Готтентота и марсианина Сергей пустил в ход по совету языкастой Нины, помогающей ему с современным сленгом.

— Ах, вот почему Ника сказала, что это еще и упражнение для меня, — улыбнулся Николай. — Хорошо, начнем с вас. Как говорили древние китайцы, учитель может прийти только к готовому ученику. Какой у вас базис?

— Можете считать, что после армии я нигде не работал, и только учусь, — сказал Сергей. 'Ну, начали' — подумал он, легким усилием воли включая записывающий амулет.

Николай внимательно рассматривал гостя.

— Лейтенант или капитан? — вдруг спросил он.

— В отставку уходил капитаном.

— Пехота? Море?

— Специальные силы, — выложил подготовленную версию Сергей. Ему показалось, что хозяин слегка напрягся.

— А как к политике президента относитесь? — вдруг с интересом спросил Николай.

— Никак, — честно ответил Сергей.

Николай расслабился.

— Я, признаться, тоже политикой не интересуюсь... пока. Итак, я преподаватель математики и программирования в нашей физматшколе. Это обычная школа, но со специальными классами и с усиленным уровнем обучения, хотя дипломы выдает обычные. Не интернат, как школа при МГУ в Москве или соответствующая в Питере. Начало таким школам положили Колмогоров и Гельфанд — но это в столицах, а здесь мы крутимся сами. От губера помощи — хрен, городской отдел обучения кое-что делает, но... Могли бы и побольше. Мы делаем дополнительные программы обучения, набираем способных учеников, учим их, проводим сквозь олимпиады и отборы, координируем действия с УрГУ, Новосибирским, Томским и столичными университетами. Почти все наши выпускники поступают в сильные университеты, потом уезжают за бугор или идут в аспирантуру, программировать на разные фирмы и в другие школы — преподавать. Последнее время интересных мест для работы нашиз выпускников в России все меньше и меньше. Кое-кто из наших работает в Гугле, есть и в Фейсбуке, так что фирма веников не вяжет. Но немного мешают... Вы записываете?

— У меня хорошая память, — сказал Сергей. — И я делаю заметки... э-э... в своей системе скорописи.

Он в самом деле делал ручкой заметки рунами в блокноте.

— Скажите, а как вы видите общие цели вашей работы?

— Учить, учить и учить, как завещал великий Ленин, — ухмыльнулся Николай.

— Это общие слова, — спокойно сказал уже поднахватавшийся местной терминологии Сергей. — Какова ваша цель, лично ваша — и каковы вызовы? Если вы ответите цитатами, я сочту, что вы не хотите отвечать ясно.

— Уели, — улыбнулся Николай. — Я ведь и сам не так часто об этом думаю, текучка заедает. Ладно.

Он встал и походил туда и сюда по комнате, огибая сидевшего гостя. Сергей внимательно рассматривал его. 'Похоже, решил открыться' — подумал он. 'А если нет, надо будет подпустить доверия через заклинание'.

Но заклинаний не понадобилось.

— Если вы офицер — солдат учили? — внезапно спросил Николай.

— Конечно,— искренне ответил Сергей. — Каждый небоевой день.

— А у вас и боевые дни были? — с интересом спросил Николай. — Ну, это не мое дело. И как вы учили?

— Как обычно, — пожал плечами Сергей. — Обьяснение, проверка — как понял, еще раз — обьяснение. Демонстрация. Проверка, может ли сделать. Если получается — тренировка. Если не понял — снова обьяснение, снова демонстрация и снова проверка. Если не хочет понять — наказание. Все главное делаешь сам, и помогают ассистенты — унтер-офицеры.

'Проболтался!' — выругал он себя. 'У них по другому они называются'.

— Ну у вас и терминология — прямо из Швейка, — усмехнулся Николай. — Но сформулировано чеканно, четко сформулировано. Похоже, вы опытный учитель. В сущности, так же и мы работаем, но у нас несколько другие инструменты и цели.

Он немного подумал и медленно начал:

— Вот у нас есть народное обучение. Мы должны воспитывать и учить молодежь — это наша профессиональная задача. Воспитывать людей, готовых к жизни в обществе. Первый вопрос — заметьте, пока без ответа — должны ли мы выпускать покорных всему людей, не задающих лишних вопросов, или настоящих граждан, болеющих за страну? Это вопрос политический. Не будем сейчас его трогать.

Он сел на стул и потер лицо ладонями. Сразу же стало видно, что он недосыпает.

Сергей, которому мысль о том, что граждане решают судьбу страны, была еще внове, все же припомнил дворянские собрания, гильдии и крестьянские сходы с наказами старостам и господам земель, но промолчал.

Тут немолодая женщина с приветливым лицом и совершенно белыми волосами внесла в комнату поднос с чаем и тихонько поздоровалась с гостем.

— Спасибо, мамочка!— сказал Николай. — Гостя зовут Сергеем. А это моя мама — Анна Ивановна.

— Здравствуйте, очень рад познакомиться! — вежливо сказал Сергей, встав со стула и поклонившись. Женщина весело улыбнулась, прижала палец к губам, очевидно, не желая прерывать полет мысли сына, и вышла.

— Второй вопрос — учить, — ухватив чашку с чаем, продолжал Николай. — Берите чай, мы пьем непальский, мама его очень вкусно заваривает. Итак — чему и как учить? Что у нас в ближайшем будущем? Так сказать, просветитель 1.0, как сейчас выражаются подростки. В данных политических и общественных условиях — не будем углубляться в подробности — это главный для нас вопрос... Вместе со всем миром. Мы стоим у порога новой технологической революции, еще не готовые, не освоившие то, что мы имеем — и должны идти дальше. Такова жизнь сейчас.