Проклятый скиталец

«Проклятье! Это же сон! Какого дьявола, я ощущаю…» — Мой взгляд привлекла тень некой фигуры, проглядывающейся через густую дымчатую стену в метре-полтора от меня. Видок вызывал неприятные ощущения, гнетущие, но не бежать же теперь обратно? Да и куда? Собрав в себе всю храбрость, я двинулся вперед. Клубы тумана рассеялись, представив мне сидящего на камне человека. Незнакомец поднял голову, как только я сделал еще один шаг ему на встречу.

— Ален!? Н-но… как? — Это был вне сомнения он, вот только… Его внешность — она была совершенно иной. Тело иссохшее, кожа синяя, как у мертвеца, веки темные, будто измазаны углем, но самое пугающее — его глаза. Они светились, как огоньки медленно тлеющего костра. Своим взглядом он будто прожигал мое лицо насквозь.

— Ты здесь — незваный гость. Пора тебе уйти отсюда. — Голос его был скрипуч, гнетущ и страшен.

Туман начал стремительно исчезать.

Я был прав, когда предположил, что тропинка вела на тракт. Тракт этот, к слову, был окружен стеной леса по обе стороны, а я, как оказалось, был плотно окружен мертвецами. Десятки, а может и сотни, если не тысячи. Они были повсюду, окружили со всех сторон. Но не двигались. Пока не двигались.

— Что за… — Мне не стыдно признаться — поджилки затряслись при виде «хозяев». Все они смотрели на меня, без злобы, без жалости, без каких-либо эмоций.

Встав как вкопанный, я начал судорожно соображать, что делать. Бежать некуда, летать я не умел, зарыться под землю — тоже!

«Ну?! Какого хрена вы ждете?!» — От ожидания пересохло горло, сердце бешено билось болью отдавая в грудь.

— Время еще не настало, иди прочь! — Знакомый голос, звучал из толпы, но откуда, понять было тяжело.

Неожиданно для меня, земля таки взяла и разверзлась, точнее, расплылась. Я будто в воду канул. Свет пропал, движения даются с трудом, а воздух резко исчез, уступив место захлестнувшей меня воде.

Не понимая, что делать, начав в панике барахтаться, метаться из стороны в сторону, я понял, что окружен круглой стеной.

«Меня, что, запихали в каменную бочку!?» — Воздух в легких начал истощаться, из последних сил я попытался всплыть. На мое счастье поверхность водной глади была недалеко. Жадно хватая ртом воздух, смахиваю с лица стекающие капли, оглядываюсь по сторонам. Темень, хоть глаз выколи. Задираю голову наверх — вдали наверху проглядывается дневной свет и еще что-то...

*бум*

Удар пришелся на плечо, еще раз окунув меня в воду. Несмотря на сильную, колющую боль, хватаюсь за своего обидчика. Тот было хотел упорхнуть вверх, но с моей тушей наперевес ему это не удалось. Послышалось далекое эхо, меня вроде кто-то материл, после чего медленно, но верно начал поднимать к свету. Минутой спустя я смог рассмотреть свалившегося на меня негодяя. Как оказалось, обидчик мой был обычным деревянным ведром.

«А хрен ли я делаю в КОЛОДЦЕ!?!?!»

Как только меня подтянули достаточно высоко, я зацепился за край. Неожиданно раздался истошный женский вопль, а мужик, судя по всему поднимающий меня все это время, начал орать во всю глотку: «Бес!! Водяной наружу лезет, дьявол лезет из глубин!!». Приподнять свое тело стоило мне неимоверных усилий. Ведро тем временем отправилось в повторный полет.

И вот я валяюсь подле колодца. Неподалеку, метрах в трех, лежит девушка, судя по всему, упавшая в обморок от вида незваного гостя, а рядом с ней, держа ее за голову, сидит мужичок.

— О великая Ардея, клянусь здравьем своим и своих детей, ни капли спиртного в рот… — Приговаривал мужик, наблюдая ошалевшим взглядом за тем, как я пытаюсь приподняться. Кстати, получилось у меня это далеко не с первого раза.

— Эй, м-мужик, я г-где вылез то? — Спрашиваю, дрожа от холода. Вместо ответа он прижал жену к груди и начал читать молитву. — Я-ясно все с т-тобой.

Сориентироваться на местности не составило труда, хотя сил после такого энергичного подъема оставалось маловато, даже для обычной пешей прогулки. К тому же меня потряхивало от холода, а на ногах, как я заметил лишь сейчас, не было обуви. Я находился неподалёку от «кабинета», всего-то пару улочек преодолеть.

Миновав едва мелькавшие в безликой толпе взгляды прохожих, я вышел ко входу. Дверь была заперта.

— Твою же… — Я начал барабанить по двери, в надежде, что Старик таки откроет. Вот только тщетно. Тот или был занят, или, вовсе, ушел «по делам». Последние два дня он только и делал, что отлучался по всяким вопросам, а возвращался злее самого черта.

*Тук-тук-тук*

— Ну, давай же!

— Толку колотить нет, коль дома никого… — Обернувшись, я увидел Старика. Настрой у того был боевой, иначе по взгляду и не скажешь.

— С-стар-рик! — Впрочем плевать я хотел до того сердитый он там, хмурый, бодрый, да хоть сизо-бормалиновый! Единственное, что меня заботило — это тепло. Запертое этой проклятой дверью тепло.

Удрученно вздохнув, он пустил меня внутрь.

* * *

Я сидел у подвального камина, в руках у меня покоилась кружка с горячим травяным чаем.

— Ну и? Что это с утра было? — Он присел рядом, поставив стул поближе.

— Я… Я не знаю, Старик. Хочешь — верь, хочешь — нет, но я не понимаю, как оказался там. Сначала мне снился странный сон. Я гулял по окруженному туманом лесом, после чего вышел на тракт, где немного побродив, встретил Алена. Он сказал мне, что, мол, я не званный гость, и потому должен уйти. А потом туман расступился, меня окружили встали сотни мертвяков. После… После я попросту провалился под землю и каким-то образом очутился в колодце, вот и все.

— Звучит еще бредовее, чем выглядит.

— Клянусь Старик, сам не знаю, как так получилось! — Отхлебнув чаю, тяну руку поближе к костру.

— Клянется он… Ну, парень, умеешь ты суету навести. — Старик протер лицо рукой и полез к рядом стоявшему столу. Он взял тростинку, поджег ее, и этой тлеющей тростинкой начал разжигать табак в трубке. — Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно. С чего ты вообще спрашиваешь?

— Ну, кто знает, что у тебя в голове творится? Вдруг ты сейчас вскочишь, да топиться побежишь?

— Хватит измываться! Ай… — Оторвав обожженную от огня руку, начинаю на нее дуть.

— Да кто ж измывается? — Он ухмыльнулся — То, что ты увидел иного может и с ума свести. В особенности если тот никогда с таким не сталкивался. — Старик раскурил трубку. Пыхтя он уставился на потрескивающие языки пламени.

— Хочешь сказать… Да нет, Старик, со мной все в порядке!

— Да как скажешь.

— Подожди, ты уже с таким сталкивался?

Старик молча кивнул.

— Конечно сталкивался. На службе разного видать приходилась, а уж в рядах наемников и подавно. Бывало самые рьяные вояки, непоколебимые духом крышей ехали. Правда там и причины были иные, но я этого обычно в учет не беру. Один, помню, на почве кровавой резни свихнулся, своих же начал резать, пока рожей стрелу не словил. Стрелу, к слову, свои же пустили. Другой от магии страдал. Пришлось нам тогда культистов с низин Вада гнать, весьма неудачное предприятие оказалось. Половину нашего отряда полегло, часть кошмары видели еще целые годы после, а иные и вовсе решили примкнуть к этим больным ублюдкам. Так и происходило… Кто в культисты после похода подавался, кто «пылью» баловаться начинал, пытался боль заглушить. Те, кто были слабы духом, кончали с собой. — Старик уставился в одну точку. Взгляд его стал задумчивым, а все окружающее будто перестало иметь смысл.

— Да нет… Неужели… Не мог же я в самом деле…

— Да кто тебя знает? Я ведь в твоей голове не копался, да и, признаться честно, не хочу. Вот еще, сдался ты мне? — Спросил он с печальной полуулыбкой, глядя в пустоту.

— Слушай, а… — Мне хотелось расспросить подробнее про тех самых невезунчиков. Кончено меня беспокоил такой вот «сюрприз». Все это утреннее приключение — мая слабость? Но разве мог я во сне попытаться... Того? Кошмары у меня конечно были, но чтоб настолько… Да нет, не верю!!

Старик помотал головой

— Я просто предположил Сигвард... Просто предположил. — А Старик, судя по всему, понял меня по-другому… Ладно, думается мне не стоит сейчас голову забивать ни себе, ни ему.

—…Да я хотел спросить про твои похождения в низинах Вада! Вот еще, не хватало мне себя же самого больным считать!

— Пхах, вот это хороший настрой! Но, как бы там не было, рассказывать я не в настроении. Да и засиделся я что-то, работу нам никто не отменял. — Старик встал. Держа в зубах трубку, он подкинул пару поленьев в камин.

— Снова собираешься к Дюрану?

— Одно местечко посетить и вправду нужно, но к Дюрану у меня больше нету дел.

— Это как? Ты же распорядитель и…

— Помнишь я тебе когда-то говорил, что не думать вредно для здоровья?

— Ну да.

— Что ж теперь я вынужден сказать, что слишком много думать, на пользу здоровью тоже не идет.

— Все на столько… —Уже который раз мне не дают договорить.

— Дерьмово? — Внешне Старик оставался спокойным, но голос выдавал злобу. — Как тебе сказать? Произошедшее оставило след на людях. Город еще долгое время будет помнить о «казни», и нет чтобы… Да к черту, ты все равно вечером узнаешь. Ты не в курсе, но теперь приказы отдает Д`Аль собственной персоной. И приказы эти — один говенее другого. Последний раз, когда я видел его сиятельство, он приказал разгрести пепелище за стенами, чтобы вид не омрачали.

«Что он сказал?» — Мои руки задрожали.

— Прям так и сказал?

— Прямо так. — Старик замолчал. Он смотрел на меня в ожидании реакции.

— Ублюдок. В нем есть хотя бы частица милосердия? — От переполнявшего меня гнева, голос стал тихим.

— Милосердия? Громкое слово для этого места, я тебе скажу. Да что уж там, для всей нашей жизни. Как ты и сказал, этот урод, что, брызжа слюной, отдал ни в чем не повинных под нож, тот еще ублюдок. Соглашусь, тяжело с этим спорить. Но скажи, являются ли меньшими ублюдками те, что стояли на стенах и молча наблюдали за тем, как их друзей, родных и близких рвут на части, насилуют и жгут, как их ловят будто загнанную дичь? Являюсь ли я меньшим ублюдком? Ведь я не сделал ничего в тот день, как и многие… Как и ты. — Стальной блеск взыграл в голубых глазах.

— Но… Это ведь… Но нельзя же этого так оставлять!! — Из-за перевыполнявших меня эмоций я дернулся, чай расплакался, каплями попав на костер. Раздалось шипение.

Старик оставался спокойным. Он помотал головой.

— Нельзя. Но что ты можешь сделать? Или ты думаешь мне приятно осознавать, какая тварь сидит во главе? Или остальным? Мы все причастны, мы все виновны. К сожалению, не нам менять этот мир, Сигвард.

Наступила тишина. Старик спокойно курил трубку, посматривая на слабый огонек, я допивал чай, молча пытаясь уложить сказанное в голове.

— Не верю.

— М? — Выказал Старик непонимание.

— Я не верю, что ты это всерьез. Кто угодно может так сказать, но не ты.

— В честь чего это?

— В честь чего? Может быть в честь того, что на протяжении семи лет ты вдалбливал в меня лишь одно слово — «честь»? Может с того, что за семь лет нашего знакомства ты никогда не давал даже малейшего повода усомниться в своих словах? С того что ты из раза в раз доказывал свою правоту, несмотря на все причины негодования и невзгоды? И сейчас ты говоришь, что жизнь не справедлива и мы должны стоять молча и…

— Ты много не знаешь, парень, лучше оставь этот пустой пафос.

— Да плевать, мне достаточно того, что я знаю. Тем более ты сам сказал, думать и знать о слишком многом тоже бывает вредно.

Старик лишь в очередной раз вздохнул, а после расхохотался.

— Пхахахаха! Подумать только, бывают же такие дурочки. Вера вещь спорная, учти это, почти никогда до добра не доводит, хотя и спасает порой.

Старик улыбался, курил трубку и поглядывал на извивающиеся языки пламени.

— Не нам менять этот мир…

— А ты бы хотел этого?

— Чего?

— Ну, поменять этот мир. Никогда не думал, чтобы хотел в нем поменять?

— Хм… — Он схватил лежавшее рядом с камином полешко и подбросил его в костер. — Пожалуй… Нет. Я бы не хотел.

— Почему?

— А ты сам подумай, в этом же нет смысла. Захочешь сделать мир справедливым? Так справедливость у каждого своя. Не угодишь. Сделать всех счастливыми? Ну так для счастья для одного, несчастье для другого. Уровнять всех? И как? Даже если ты раздашь всем благо, да так чтоб на всю жизнь хватило, найдутся те, кот позарится на чужое, те, кто попробует свое приумножить, те, что все свое по миру пустят. Люди, да и не только люди, мы все разные, всегда будут обделенные и защищённые, всегда будет богатство и нищета… — Старик сделал затяжку, после чего пустил дымное кольцо.

— Значит… — Пожимаю плечами. — Только богам дано менять и править?

— Хм-м-м… Да, думаю да.

— Получается и судьба тоже от нас не зависит?

— Это почему же? Считаю, что как раз-таки судьба только нам и принадлежит.

— Это как же? Ты же сам только что сказал….

— Вот поживешь — увидишь, а на сегодня хватит с меня философии.

— Да мы еще даже не начинали!

— Зато закончили уже успели.

— Вот ты вредный…

— Старею, что тут скажешь, хе-хе. — Подкинув еще пару дров, Старик затянулся. — Что ж, делу время, а потехе час. Ты давай — грейся, сушись, мне нужно будет сходить к Корье, а тебе — к «мелким», нужно провизии немного закупить.

— К Корье?! К Корье то тебе зачем? Какое дело может быть к торгашу?

— Деловое! Слишком много вопросов, Сигвард! Ты давай не спорь, а делай как велено. — Старик собрался уходить. Посмотрев на меня хмурым взглядом, он добавил — Вот еще что, старайся ни с кем не говорить. С тобой ничего не случилось, ты ничего не слышал и не видел в тот день, уяснил? А если спрашивать на счет сегодняшнего будут… Скажешь, что спор проиграл.

Киваю в ответ.

— И все-таки я прав? — Говорю ему вдогонку. В целом ответа я не ожидал, и поначалу Старик не ответил. Он молча двинулся в сторону лестницы, но на самом подходе остановился

— Возможно, Сигвард. В скором времени многое изменится, даже слишком многое. Если ты и вправду верен самому себе, своим убеждениям, своей чести, то я могу быть спокоен.

С этим странным заявлением он вышел, оставив меня наедине со своими мыслями. Все рассказанное Стариком не выходило из головы. Как он и сам сказал: «слишком много». Всего свалившегося слишком много для этого города, для этих людей, для меня лично. Порой мне кажется, что согласись я тогда с Саволой, было бы проще… Ха, смешно.

Однако, в основном меня волновала одна только вещь.

«Неужели я во сне… С жизнью… Того? Да нет… Не может быть.» — Я не мог поверить в возможность такого. Покончить с жизнью будучи во сне? Да где такое видано?! Отвлекшись, я похлопал себя по щекам — прийти в себя и малость освежиться. Не хватало еще голову забивать всякой хренью. Не мог я!!!