"Колобок" представляет

Таким образом, в голове очень стройно уложилось почти все, кроме говорящего кота. Но, чуть поломав голову, Анархист и кота привязал: в этой тюрьме, конечно, над заключенными проводились какие-нибудь жуткие опыты. Ну а для начала опробовали на кошках. (Кроме "Алькотраса" в видеоколлекции Мадам было несколько серий "Секретных материалов").

Остановившись посреди коридора, Анархист экспансивно поклялся, что больше эту неземную красавицу никто не тронет... кроме него, разумеется. Он будет ее защищать ценой жизни, если потребуется. И он увезет ее отсюда!

А для этой цели ничего лучше фургона с мороженым придумать было просто нельзя.

Красный мячик солнца вынырнул из-за облаков и завис над крышей. Вслед за солнцем стремительно возник вертолет. Почти падая в режиме вертикального снижения он на мгновение закрыл собой небо и на ошеломленный заповедник, как горох из вспоротого мешка, посыпались: Олег, Иван, Родион, Степан, Костя, еще Иван, Рома, Сережа и Вася.

Киса, смурной и сонный, подчиняясь рефлексу, вскинул М — 16, но был повержен ударом пятки в челюсть с разворота. Родион и Степан сноровисто состегивали наручниками сторожей КП и сгребали в мешки видеоматериалы, прихватив для общего развития и боевики.

Бильярдная команда лежала мордами вниз, руки на головах. Часть мафии, в количестве 2х человек, забаррикадировалась в туалете с живописным кафелем, но Олег и два Ивана пустили газ через вентиляцию и вскоре приняли добрых молодцев, потерявших ориентацию в пространстве и времени, и, практически, окосевших.

Весь штурм длился 1 минуту 40 секунд, что на 13 секунд перекрыло рекорд подразделения.

Всего этого ни Анархист, ни джинны поневоле уже не видели. Иван Соколовский рулил по скверной дороге, вцепившись в баранку побелевшими пальцами, и ежесекундно повторяя: "Fack off!", а кудесники, под аккомпанемент дурного подражателя Высоцкому махали в фургоне граблями и копытами. Надо сказать, что в этот момент даже покладистая и беззлобная Ленуся костерила ЧМО на чем свет стоит, а так как он у нее стоял на трех слонах, она и крыла поганого старикашку трехэтажными зоологическими матами.

Когда фургон, скрипя рессорами, вылетел на заасфальтированное шоссе, пытка зарядкой как раз кончилась, и джины повалились в изнеможении на коробки и друг на друга.

— Встречу — убью, — сквозь стиснутые в муке зубы процедила Мадина.

— Тебе придется встать в очередь, — прорычала Катя, — потому что я убью его первая!

Ленуся открыла, было, рот, чтобы заявить о своих правах, но тут фургон резко затормозил, и кое-как побросанные обратно коробки с мороженым посыпались на компанию, погребая ее под собой.

— Что за черт?! — рявкнула Мадина.

— Тс! — зашипели на нее сразу трое.

За стенкой послышались голоса, и, будь оно все проклято, голоса знакомые.

— Мороженое, значит, везешь? — ехидно осведомился один.

— За сумкой, значит, сбегать! — подключился другой, — а ты, значит, поделишься. Может, заодно и микроволновку захватить, мороженое разогреть?

— С вами никогда не случалось состояния "Deja vu"? — шепотом спросила Ленуся.

— Ребята, вы что, ребята, — попробовал отболтаться Анархист, но тут послышался характерный "кхек" и правая стенка фургона вздрогнула, словно в нее с размаху запустили мешком.

— Ребята, его, кажется, бьют, — сообразила Ленуся.

— Выручать надо, — поддержала Мадина, и кампания зашуршала коробками, выкапываясь из скифского могильника. Но тут к двум смутно знакомым голосам присоединился третий — совершенно левый:

— Граждане, немедленно прекратите драку, иначе мы будем вынуждены применить оружие.

— Кранты Ваньку, — тихо прокомментировал Рыжик, — зуб даю, на ФСБ нарвались!

— Почему ты так думаешь? — шепотом спросила Мадина.

— А кто еще, по-твоему, может приструнить ГАИшников на трассе, Дед Мороз что ли?

— Тогда уж Санта-Клаус, — буркнула Катя, — мороженое-то импортное.

— Водитель, что у вас в фургоне? — спросил тот же стальной голос.

— "А что вы насыпали в бокальчик?" — ядовито пропела Мадина и решительно пихнула в стороны коробки, — Значит так: мы трое похищены мафией для продажи в гарем.

— Куда? — поперхнулась Катя.

— В гарем, — повторила Мадина и металла в ее голосе было не меньше, чем в железной руде, — в Северный Йемен, ясно? Ты — она ткнула наманикюренным пальцем в грудь Рыжика, — спасал свою жену, вот ее, голубку наивную, которая не знает, что такое гарем. Ты — палец уперся в Кусаку и тот попятился, — домашнее животное, — постановила Мадина и яростно пихнула Рыжика под зад коленом, — Выметайся, спасатель. Чип и Дейл в одном флаконе.

Двери распахнулись, в глаза ударил ослепительный солнечный свет. Кудесники торопливо зажмурились, но все же успели разглядеть растерянных милиционеров, черный, навороченный микроавтобус и с полдюжины плечистых ребят в камуфляже и без знаков различия.

Когда крутая команда проморгалась, на них уже смотрели четыре ствола, по одному на каждого, исключая Кусаку.

— Поднимаем руки, медленно выходим на обочину и медленно садимся на землю, — скомандовал стальной голос, принадлежавший, как оказалось, коренастому командиру группы: метр двадцать с кроссовками до еще, вдобавок, убийственно курносому.

— Не трогайте их, они ни в чем не виноваты, — буркнул Анархист. Он сидел в сторонке, на заднице, широко расставив ноги. Руки его были схвачены железными "браслетами", бандана съехала на ухо, а пол глазом красовался здоровенный лиловый синяк.

— Не виноваты, — подтвердила Мадина, — Мы, вообще-то, жертвы преступления. У нас даже оружия нет.

И в этот момент из под свитера Кати выскользнуло нечто, и, громко звякнув о борт фургона, упало на дорогу.

Командир группы захвата бросил короткий взгляд на американский кольт-магнум 38 калибра, чернеющий на асфальте, и, более долгий, на поверженных в прах джиннов.

— Разберемся, — спокойно ответил он и кивнул спецназу, разрешая действовать.

— Раз в год и веник стреляет, — задумчиво произнес Рыжик, стараясь не смотреть на красную как рак "жену".

Допрос продолжался четвертый час.

Мадина заливалась соловьем, описывая жестокое похищение и мрачные перспективы Северного Йемена молодому следователю. Кремовые коленки и руки, сексуально заломленные назад, отчего футболка натянулась на груди, порядком-таки отвлекали следователя от допроса. Замечая это всякий раз, Мадина бросала рассказ на полдороге, и начинала рыдать, а, прорыдавшись, снова принималась гонять Северный Йемен в хвост и в гриву. В конце концов молодой следователь поймал себя на том, что жгучей ненавистью ненавидит арабов.

В соседней комнате, освобожденные от наручников, Катя и Ленуся, перебивая друг друга, выкладывали всю подноготную компании "Гималаи", встречи с Черным Ментом Галактики и дальнейших приключений. Следователь, которому их поручили, давно уже плюнул на допрос и, подперев подбородок ладонью, балдел. Ему часто врали, но крайне редко — так художественно.

Анархист всхлипывал на плече командира группы захвата и, давясь непролитой слезой, рассказывал, как плохо быть мафией, и как рад он снова вернуться в ряды честных людей, пусть даже в местах не столь отдаленных, богатых дичью и полезными ископаемыми. Словом — там тоже было что послушать.

В четвертой по счету комнате стояла зловещая тишина, лишь что-то тикало в железном сейфе: толи часы, толи бомба. В кабинете сидели Рыжик и Кусака.

Три часа назад в эту комнату тоже зашел следователь, поздоровался, представился и, подвинув к себе лист бумаги, попросил Рыжика назвать свое имя. Сидевший на плече кот вздыбил шерсть и угрожающе зашипел. Следователь придавил невидимую со стороны кнопку в крышке стола, и в комнате тотчас возник спецназовец с автоматом.

— Степан, убери животное, — попросил следователь.

— От животного слышу, — отреагировал Кусака, ежась от обиды.

— Простите, что? — обалдело переспросил следователь, разглядывая Рыжика.

— От животного слышу, — гнусаво, но внятно повторил Кусака, — и вообще, я требую адвоката.

— Что? — сипло выдавил следователь и клацнул зубами.

— Точно, требуем адвоката, — развеселившись, подхватил Рыжик, — и без адвоката больше не скажем ни слова.

Следователь попятился, опрокинул стул и, споткнувшись об него, приземлился на пятую точку. Глаза у него были шалые. С холодным любопытством Кусака наблюдал, как следователь поднимается с пола и, держась за стенку, продвигается к выходу из кабинета где, явно, завелась нечистая сила.

Круглые глаза спецназовца вдруг вспыхнули восторгом. Он хлопнул себя по лбу, расцвел улыбкой и, благоговейно глядя на Кусаку прошептал: "Бегемот!"

— От бегемота слышу, — хотел огрызнуться Кусака, но вспомнил, что они с Рыжиком без адвоката решили ничего не говорить, и царственно промолчал.

— Бегемот! — в экстазе повторил спецназовец и вылетел в коридор в ликующим воплем:

— Воланд вернулся! Сатана жив!!!

Впрочем, не смотря на экстаз, дверь он за собой прихлопнул. Автоматическая "собачка" щелкнула, оставив Рыжика в обществе Кусаки, стола и железного сейфа с бомбой. Или с часами.

— Фига ты его напугал, — полувопросительно, но с оттенком уважения сказал Рыжик, — Как ты думаешь, мы еще с ним встретимся?

— Надежда — не самое плохое в этой жизни, — ободрил Кусака, — что это он меня бегемотом обозвал?

Рыжик задумчиво почесал его подбородок и Кусака блаженно прищурился.

— На фана "Мастера и Маргариты" нарвались, — сообщил он. Кусака ждал продолжения, — Бегемот — это имя одного очень известного кота. Ты на него очень похож. Может быть даже он — твой предок.

— А Сатана — это кто?

— Это такой злой мужик. У него рога, крылья, копыта, хвост и он — директор ада.

— Чего директор?

— Ада. Такое выдуманное место, куда попадают люди после смерти.

— Кладбище? А ничего оно не выдуманное...

Рыжик заулыбался. Кусака нравился ему и до появления ЧМО, а теперь его чувство переросло в обожание. Болтать с собственным котом, сидя в кабинете следователя, на тему загробной жизни, почесывая мохнатую головы собеседника — в этом было нечто восхитительное.

— Предположим, — начал Рыжик, — в сейфе находится бомба с часовым механизмом. Она рванет, и наши коллективные ошметки — меня, тебя, всего персонала, отскребут со стен, поместят в печку, сожгут, пепел высыплют в урну, размером с кофейную чашку, урну закупорят и закопают на кладбище. До этого момента все ясно?

Кусака угукнул.

— Значит, тело осталось на земле, вернее, в земле, а душа — все, что отличало тебя при жизни от других, таких же черных котов, попадет в загробный мир. Считай, что другое измерение. Впилил?

Рыжик трепался долго. От описания рая и ада он перешел к ангелам, бесам и Булгакову.

Когда, наконец, следователю удалось с помощью рациональных соображений преодолеть священный ужас, и он робко заглянул в кабинет, Кусака сидел нога на ногу и полировал когти о свой же мех, критически их разглядывая. Окинув взглядом янтарных глаз вошедшего, он хмыкнул и, растягивая слова, произнес:

— Во садочке в кадочке розочка цве — е — ла — а!

Следователь, не смотря на идеологическую подготовку, вздрогнул.

Кот, входя в роль возможного предка, вскочил на две лапы, сдернул со стола белую салфетку, не нарушив спокойствия стоящего на ней графина, и накинул салфетку на голову, повязав ее на манер платочка. От этого он стал похож на безухого черного кролика, жалкого до слез, что, непостижимым образом сделало его еще страшнее. Кот упер передние лапы в бока и лихо сплясал канкан, противно мяукая.

Так же внезапно он скинул салфетку и взлетел на плечо Рыжика. Рыжик встал и выпрямился на все свои метр девяносто , подойдя к следователю, прижавшемуся к холодной кремовой стене, достал из-за его уха десять копеек. И так же молча отошел, поклонившись с мрачным, ничего не выражающим лицом.

— Отставить! — негромко, но, как ему показалось, твердо скомандовал следователь, обращаясь к Рыжику. — Перед другими вы можете ёрничать и изображать сверхзагадку века, но мне ваши фокусы на психику не действуют.

— Заметно, — пренебрежительно фыркнул кот.

Следователь нервно сглотнул и выпрямился.

— Послушай, пацан. Я не знаю, как ты выучил кота пляскам и от кого научился чревовещанию... Может ты родич Кио и Куклачева. Я не знаю, почему ты и тот бродячий гарем связались с мафией, и зачем угнали фуру с мороженым. И почему ты не имеешь никаких документов, даже проездного. Но зато я знаю, что сидеть тебе у нас до второго пришествия. И дамам твоим.

Благодаря только что прослушанной лекции Кусака понял, что значит "до второго пришествия".

— И мне? — робко спросил кот, — тоже до этого самого?.. Второго...

— И тебе, — великодушно пообещал следователь, и по его вдруг прорезавшемуся юмору Рыжик заключил: идея с воплощением "М&М"* провалилась.

С прищуром оглядев потолок парень спросил:

— Тебе что, мозги поменяли за четыре часа?

Следователь только ухмыльнулся. Самообладание вернулось к нему окончательно после девяти чашек кофе, половинки баночки капсул с "лимонником" и трех "Беломорин". Сатанюков в природе нет, а есть талантливые артисты, ловкие аферисты и просто жулики разной степени талантливости.

— Предлагаю сделку, — понизив голос сказал он.

В воздухе повеяло свободой и чем-то жареным. Запах жареного смущал.

Следователь сел в глубокое кресло, от чего его фигура укоротилась на длину туловища и бедер, вытянул шею вперед и, сверля Рыжика взглядом, заговорил:

— Понимаешь, парень, у меня проблема такого характера, что... В общем, мой дед сидит в психушке. Нет, он ничего, ему там даже нравится, у него там компания, преферанс... Но мне это не в кайф. Сам понимаешь, много ли людям надо чтобы человека оговорить... Считается, что если дед — того, то и я тоже с уклоном...

Я тебе скажу, почему он там сидит... — следователь, как до этого — Рыжик, тоже обвел стены взглядом и совсем перешел на шепот, — Он видел говорящего кота. Черного, как негритянское ухо. А дед мой, дери его коза, человек не то чтобы верующий, но простодушный до нельзя. Ему это видение так крепко в ум запало, что он всем про это растрепал. Даже таких же, как он сам, чудиков нашел; все с ними на кухне ночью вонючие свечки жег и бормотал всякие глупости. Бабуля на него телегу накатала. А он и не против был, только камеру покрепче выпрашивал. Пел, что Вельзевул уже близко, рогами в границу СССР уперся, генсеку нашептывает разные гадости. Ну, его за это самое и замели.

Следователь умолк.

— Ну и что? — вежливо спросил Рыжик, со вниманием прослушавший эпопею про следователева деда.

— Я хочу, чтобы ты со своим котом по ящику выступил. Тогда дедулю выпустят. Может у него и крыша на место встанет. Бабуля его до сих пор ждет, замуж не выходит. А может и у меня здесь жизнь наладится.

Рыжик изобразил крайнюю степень задумчивости: нахмурился и поставил подбородок на

кулак.

— Даже не знаю, — протянул он. — А что, если Кусаку за спецэффект примут?

— Да, — поддакнул кот, — И очень просто.