Децема 1

— Это оружие моего младшего брата Чери, — сказал Гай, разглядывая меч с неподдельной тоской. — Раньше место моей правой руки принадлежало ему. Он дрался, как бог. Ты бы его видел, он просто танцевал с этим мечом. Да и поговорить с ним было о чем. Отличный парень. Наверное, единственный, кому я действительно всё спускал с рук.

Чёрт, я очень сочувствую его потере.

Гай бросил в мою сторону недовольный взгляд.

— Он не погиб. Думаешь, он мог кому-то проиграть?

Не... нет, но разве он сам только что не сказал, что...

— Чери отправили на Землю. Как раз Иберия этому и поспособствовал, — глухо прорычал Гай, вытаскивая лезвие из ножен, любуясь узорами многослойной стали. — Самое паршивое то, что я даже не знаю, когда его ждать обратно. Срок, определенный "разделителем", до последнего остается загадкой, пока в один прекрасный день на твоём пороге не появляется тот, чье лицо ты уже позабыл.

— И за что его... посадили?

Глава Тиона начал издалека.

У его братца было довольно пафосное прозвище. Сам Гай и его люди звали Чери Бритвой: так же остер, холоден и аккуратен. И при всём при том (можно ли такое представить?) Чери был наивным романтиком. Сколько бы старший брат ни пытался вдолбить в его голову вместе с болью рациональное понимание жизни, младший продолжал по ночам пялиться на звезды и мечтать о вечной любви.

День его совершеннолетия стал настоящим бедствием для их семьи. Стоило их отцу вручить младшенькому меч и тем самым признать в нём взрослого мужчину, и парень пустился во все тяжкие.

— Он не переставая кутил и дрался. А ещё трахал все, что движется. Серьезно. Говорил, что души пола не имеют. Искал "истинную любовь", ха. Верил, что обязательно что-то почувствует при соединении тел. Какое-то высшее провидение должно было подсказать ему путь к его настоящему спутнику жизни.

Эта философия Чери немало раздражала его отца и старшего брата, но, как и сказал Гай, этот парень был настолько очарователен и талантлив, что ему всё прощалось.

— Девчонки за ним табуном бегали, — посмеиваясь заявил Стокрылый, и в это было нетрудно поверить, если учесть, что они близкие родственники.

Однажды Гай отправился в гости к своему любимому тестю, естественно, прихватив с собой Чери. Унылые переговоры прошли, и Чери, затосковавший в чужом доме, отправился проветриться.

Забредя в один из баров с паршивой репутацией, в которых любили проматывать деньги солдаты Иберии, он стразу стал центром всеобщего внимания. Его внешность были просто магнитом для женских взглядов, что, само собой, не могло понравиться местным мужчинам.

Когда Чери сидел за барной стойкой, один смельчак решил выкинуть шутку по поводу его клички.

— Эй, Бритва, не побреешь мне яйца языком?

— Их там было с десяток. Десять тренированных бойцов клана Нойран. Как не трудно догадаться, живыми они оттуда не вышли, — Гай с щелчком убрал лезвие в ножны. — Иберия посчитал это оскорблением и приговорил Чери к экзекуции. Это случилось уже после инцидента с Децемой, и поэтому как только твой пёс изложил свой план по уничтожению Нойран, я охотно его поддержал.

— Ясно. Не называй его так.

Гай вопросительно посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Прекращай называть его псом, — проговорил я охрипшим от крепкой выпивки голосом. — Какого дьявола ты его постоянно оскорбляешь?

Гай отпрянул.

— Я его оскорбляю?! — Он оглядел Диса, молча стоящего за моей спиной. — Что же тут оскорбительного? Преданность собак вызывает у меня восхищение. Я обожаю собак! Знаешь, кого я терпеть не могу? Грызунов. Ненавижу этих пронырливых тварей. А их развелось, как грязи. Ума не прилажу, как мне с ними бороться. Может, ты мне подскажешь?

17 глава

Даже при условии, что я напился так, что хоть выжимай, моего соображения хватило, чтобы понять тайный смысл сказанного. Я почувствовал, как вдоль позвоночника скользнула капля холодного пота.

— Так как ты, говоришь, избавляешься от крыс? — повторил вопрос Гай, сверкнув фальшивой улыбкой.

— Закрываю глаза и делаю вид, что мне показалось, — ведь судя по тому, как много ему известно обо мне, я именно так и жил последние недели: не видел, что за мной следят.

— Видимо, эти недоумки пока еще не обнаглели до такой степени, чтобы проворачивать свои грязные дела прямо под твоим носом, веря, что ты их не заметишь, — Гай поднялся на ноги и протянул меч Монаху. — Тогда позволь показать, как я борюсь с паразитами.

Он кивнул в сторону арены, и я уже знал, что там увижу. Но всё равно поволок своё негнущиеся, как доска, тело к стеклянной стене.

На арену вытолкали Раска. Его одежда была изорвана и пропитана кровью. Он едва держался на ногах, потому что уже был страшно избит.

Так значит Дис отправил Мышь в Таврос. Зачем? За что Раск должен умереть? Это как-то связано со мной? Конечно...

— Убей его, — кинул Гай Монаху.

— Дис, не дай ему даже дотронуться до Раска! — приказал я, одновременно со словами выхватывая из кобуры бластер.

При входе у нас не отобрали оружие просто потому, что оно воспринималось исключительно, как аксессуар.

Обстановка в комнате поменялась за секунду. Дис оказался перед дверями, загораживая выход фехтовальщику, который уже успел обнажить лезвие меча. Четыре телохранителя схватились за пушки, но не успели они направить их в мою сторону, как рядом со мной появился Олафер.

Я бы с радостью посмотрел на тот, как легендарный Император отметелит этих здоровяков, но дед вышел из ситуации изящнее. Подняв кулак, Олафер без замаха ударил в бронированное стекло. По прозрачной стене побежала волна, после чего от его кулака по кругу разошлись мелкие трещины.

— Руки по швам, сопляки, — бросил Император, — и даже не думайте дёрнуться — прибью.

— Стойте на месте, — неожиданно для всех осадил своих людей Гай. — Старик не ваш уровень. От вас четверых будет слишком много крови.

— Тогда, может, Стокрылый сам составит мне компанию?

Черт его дери, я не ожидал услышать такое от Олафера. Когда дело доходит до драк он превращается в дебошира.

— Тебе за мной не угнаться, дед. И ты это знаешь, — ухмыльнулся в ответ Гай, после чего обратился ко мне: — Тебе при экзекуции точно мозг повредило. Угрожать мне? В Тавросе? На такое решится только форменный псих.

— Прости, Гай, но я не могу просто смотреть на это. Раск — моя семья. Ты бы...

— Я бы поступил на твоем месте точно так же, — согласился он, после чего кинул Монаху: — Убей эту крысу.

Фехтовальщик кинулся в противоположную от выхода сторону, врезаясь всем корпусом в растрескавшееся стекло и вылетая на арену. Куски стекла глубоко застряли в его руках и лице, но парень даже глазом не моргнул. Дису не надо было повторять приказ дважды: краем глаза я заметил пронесшуюся мимо вспышку.

В нашу ультрасовременную театральную ложу ворвался азарт беснующейся внизу толпы.

— Гай выставил Монаха!

— Порви этого снежка!

— Ставлю на немого!

Несмотря на страх и любопытство, я продолжал смотреть Гаю в глаза.

— Каков дуралей. Наставлять на меня оружие, — сетовал он. — Тебе мама не говорила, что с огнем не играют?

— Нет. Я сирота.

— Точно. Запамятовал, — Гай взглянул вниз, на арену. — Похоже, сегодня я принесу домой хорошие новости. И почему всё так обернулось? Тц... Если бы ты согласился смиренно понести наказание, потери были бы минимальными: ты лишился бы одного бойца. Погоревал, нашел на его место нового. Возможно, на этот раз, ты подобрал бы его не на помойке. Да, я бы тебя отпустил на твою детскую площадку, при условии, что ты больше не будешь путаться у меня под ногами. Теперь тебе это, конечно, не светит. Но сначала я хочу, чтобы Монах показал тебе отрубленную голову Десницы.

— Он не проиграет, — убежденно заявил я.

— Нет смысла надеяться, Эла. Мой раб непобедим. Это совершенная машина по производству смерти, не знающая боли, скорость регенерации которой позволяет называть Монаха бессмертным.

— Это не важно. Дис не проиграет. Он никогда не проигрывает.

Моя детская вера вызвала у Гая лишь приступ хохота.

— Ты даже этого не знаешь? Он тебе не сказал, да? — продолжал веселиться Стокрылый. — Никогда не проигрывает? Ха-ха, Олафер, ты это слышал?

Даже угроза смерти не напугала меня так, как этот смех.

— Эла не помнит, как он появился в Децеме, ха-ха! А хочешь, я тебе расскажу? Слышал про Цитру? — за меня ответили мои округлившиеся глаза. — Это Рай и Ад разом. Если ты при деньгах — первое, если ты то, что покупается за эти деньги — второе. Хуже всего приходилось всяким диковинкам, на них был особый спрос...

Я тогда был ещё совсем юнцом, Тион сотрудничал с Децемой, вами в то время управлял Паймон. Однажды мой отец назначил ему встречу на Цитре. Он частенько совмещал приятное с полезным, и в тот раз я напросился с ним.

Стокрылый вновь посмотрел на арену.

— Похоже, любовь к кровавым зрелищам передается у нас в семье из поколения в поколение. Оказавшись на Цитре, отец первым делом решил посетить Фомальгаут и предложил Паймону и Олаферу составить нам компанию. Знаменитые на всю галактику бои... Сказать, что я был в восторге, всё равно, что промолчать. Я в обществе сильнейших бойцов, на которых ровнялся, со знанием дела обсуждаю смертельные схватки. И вот Дис... Его экзотическая внешность, история рождения и упрямое нежелание дохнуть сделали ему славу в Фомальгауте. Он был там настоящей знаменитостью. Отец следил за его боем так внимательно, а в конце заметил, что у парня есть талант. М-да... и это сказал человек, который скупился на похвалу собственным сыновьям. Я не понимал. Чем в нём такого особенного? Он был немногим старше меня и уж точно не способнее. Очевидно, модификацию он не проходил. Но отец был доволен увиденным. Толпа бушевала, они обожали его...

Когда арбитр предложил любому желающему из высокочтимой публики схлестнуться с выродком, я решил, что это мой шанс.

Так Диса победил он, Гай?!

— Нет, — ответил Стокрылый, прочитав вопрос в моих глазах. — Отец мне не позволил. А я ведь его едва не на коленях умолял... Тогда угодить мне решил Паймон. Он подумал, что я просто хочу увидеть выродка поверженным, поэтому выставил против него Олафера. Это был приговор. Но Дис продержался против Императора целую минуту... Целую минуту, чёрт. Это был не проигрыш, понимаешь? Даже лёжа в луже собственной крови, он остался победителем.

Я был взбешён. Конечно, с моей стороны вести себя так было глупо, но я был ребенком... Уже через неделю я обо всём забыл. А потом выяснилось, что Паймон притащил отброса к себе домой и носится с ним, как с сыном.

Гай замолчал, задумчиво смотря себе под ноги. А я... поблагодарил его.

— Рассказать это для меня ничего не стоило. Просто блажь.

Да, я уже понял, что все его поступки — просто блажь, независимо от важности принимаемого решения. И когда я вновь заговорил, то руководствовался именно этой чертой характера Гая. Собирался уцепиться за последний шанс — азарт хозяина Тавроса.

— Дис снесет твоему Монаху башку, — мой голос звучал тихо, но уверено, — и после этого ты нас отпустишь.

Стокрылый уставился на меня, как если бы я наставил на него второй бластер в придачу к первому. Неслыханная наглость...

— Ты мне напоминаешь моего брата. Раздражающая наивность и глупое упрямство. — Гай отошёл за выпивкой, которая сейчас разъедала мой желудок. — Хочешь пари? — да, еще как, чтоб тебя, хочу! — Если уж Дис смог одолеть Индру, вероятно, он и против Монаха продержится... пару минут.

Шум сражения и крики зрителей терзали уши всё настойчивее. Но я продолжал смотреть на главу Тиона, ожидая его жеста королевского волеизъявления. Хватило бы простого кивка.

Медленно Гай пригубил "греческий огонь".

— Если Монах проиграет твоей "правой руке", я не только отпущу вас, приглашенных гостей, но и того, кого я не приглашал, — благосклонно произнес в итоге Стокрылый. — В случае победы Диса, ты заберешь свой осточертевший мне зверинец, Эла, и уберешься восвояси целым и невредимым. Я тебе даже счет за выбитое стекло не пришлю. Смотрю, ты оживился. Рано радуешься. Я ведь еще не сказал тебе, что будет в противном случае. Мы ведь поднимаем ставки, не так ли?

18 глава

Только получив приглашение от Гая, я уже знал, чем наша встреча обернется. Он не собирался устраивать мирный междусобойчик, дабы перетрясти со мной старые воспоминания. Он пригласил меня в Таврос, чтобы унизить, продемонстрировать собственное превосходство, напомнить моё место. Сказать по правде, урок надежно закрепился в голове.

Думаю, Паймон за такое обращение со своими старейшинами заносчивому ублюдку оторвал бы уши. Я же мог лишь молча давиться злостью, убегая из столицы будто побитая собака.

Сидя в салоне самолета, прикованный к креслу ремнями безопасности, я смотрел на Диса. Его белые волосы слиплись и потемнели от крови. Чужой. Он до сих пор не мог отдышаться. Протез, принявший на себя с сотню рубящих и колющих ударов, едва ли мог функционировать исправно. Кажется, мы привезем доку работенку.

К слову, о работенке. Рядом с Олафером разместился Раск. Если бы не его вздымающаяся грудь, я бы решил, что он уже отдал душу богу — так жутко парень выглядел. Я припомнил, как всю дорогу до аэропорта он нес какую-то бессвязную нелепицу, словно в бреду.

— Я не смог... прости, босс... ты пришел за мной... Дис запретил мне, а я всё равно полез туда... помнишь, ты всегда мне говорил, что я никогда не исправлюсь... я им всё рассказал... всё... они ввели мне какую-то дрянь... а потом... я ничего не помню... на спине... там что-то...

Спина Раска была стёрта в мясо, будто его несколько раз провезли по тёрке. Ткань порванной одежды прилипла к израненной коже и засохла, и я ни черта не мог с этим сделать. Чтобы облегчить боль, я лишь не переставая повторял, что мы скоро приедем домой.

Домой. Серьёзно, штаб-квартира Децемы стала для меня милым домом — единственным местом на Амальтее прямо противоположным Тавросу.

Сказать по правде, я все еще до конца не верил в своё счастье, хотя Гай и велел мне проваливать два часа назад. Он был так впечатлён боем и его исходом, что не сказал мне больше ни слова. И это при том, что он привык к подобным шоу, чего не скажешь обо мне.

Сегодня я убедился воочию, что Дис — жестокий убийца, исполнительность которого не имеет нареканий. Как и сказал некогда отец Гая: "у него есть талант". Отдав приказ защитить Раска, я, сам того не понимая, поставил условие: либо сдохни, либо убей Монаха. Дис, как я понял, с самого детства привык к игре по подобными правилами. Поэтому теперь он сидел здесь живой.

Когда наш самолёт сел, ещё только светало. Небо было усыпано мелкими облаками цвета свежих синяков.

Я еще не успел спуститься с трапа, как в передатчике зазвучал голос Кея.

— Кей, сделай так, чтобы Дис тоже слышал это, — попросил я, проходя к ожидающему нас аэромобилю.

Открыв для меня дверь, Десница включил свою гарнитуру.

— Да. Порядок, — раздался в динамике обеспокоенный голос Кея. — У нас проблема, парни. Судя по данным радаров, нашу границу только что пересекли четыре сверхманёвренных ударных самолета типа Вольтурн.