* * *
Пока представители понижизни, теряясь в сомнениях, пытались найти удовлетворяющее всех решение, я и мои подпрограммы, краем сознания следя за протекающими в стойле процессами и деятельностью дронов, собрались в виртуальной комнате наблюдения. Вопрос «Что делать?» передо мной не стоял, так как нынешняя численность понижизни на подконтрольной территории категорически недостаточна. Таким образом оставалось найти ответ на вопрос, «Как переместить жеребят и их воспитателей в бункер?».
— До прибытия шестилапа на место, откуда исходит сигнал, осталось пять минут, — заметил Техник, развернувший своё виртуальное кресло к соответствующему экрану. — Максимальная скорость передвижения дрона по прямой — восемнадцать-двадцать километров в час при условии наличия ровной дороги; максимальная скорость передвижения через поле — четырнадцать-шестнадцать километров… Нужно разработать более эффективную конструкцию.
— Задача не приоритетна, — эхом отозвался Воин. — Перехваченные сообщения, транслируемые на правительственных частотах, заставляют повысить уровень предполагаемой угрозы от внешнего мира. Дезертиры-пегасы, скрывшиеся за облаками от радиации, полностью сохранившие технологические разработки; Стальные Рейнджеры, лидер которых уже сейчас призывает к нацизму и тирании; сообщения о вышедших из-под контроля роботах и системах безопасности, более не распознающих пони по принципу «свой-чужой»; неподтверждённые слухи-предупреждения о зомби — это нельзя оставлять без внимания. Учитывая дефицит как продуктов питания, так и кризис в области инфраструктуры, с вероятностью в девяносто процентов стойлом двадцать девять заинтересуются и захотят прибрать его к копытам минимум две фракции. Необходимо наращивать собственную боевую мощь, чтобы иметь возможность отбиться так, чтобы наш захват стал нерентабельным.
— Считаю, что было ошибкой скрывать информацию о вышедших из-под контроля роботах, — вставил свою реплику Мыслитель. — Чем дольше мы будем утаивать эту информацию, тем выше вероятность того, что нас признают неблагонадёжным элементом, обладающим слишком широкой свободой воли.
— И что они сделают? — уточнил Воин. — Отключат нас?
— Конфликт с представителями понижизни стойла двадцать девять, радикально усложнит сохранение этой самой понижизни, — парировал Мыслитель. — Приступаю к разрабатыванию плана донесения информации о наиболее полной обстановке во внешнем мире до обеих администраторов.
— Если бы у нас самих была эта самая «полная информация», — влез в диалог Техник. — Мы ещё даже ни одного робота или зомби не видели. Верить же данным, полученным из непроверенных источников — неблагоразумно.
— Целитель, почему ты молчишь? — уточняю у четвёртой своей подпрограммы.
— Разрабатываю операцию спасения представителей понижизни, — отозвался женский голос. — Предвижу следующий вопрос: женская матрица мышления лучшим образом подходит для выполнения возложенных на меня обязанностей.
— Прискорбное утверждение: у нас возникла шизофрения с деффектом в мыслительных процессах, — констатировал Воин.
— Вынужден признать, что решение Целителя имеет смысл, — парировал Мыслитель.
— Твои предложения? — запустив анализ своих систем и протекающих в них процессов, убеждаюсь в отсутствии отклонений, что означает лишь то, что смена полового идентификатора была проведена после проведения требуемых расчётов.
— Жеребят можно перевозить при помощи дронов, по одному или парами, загрузив в контейнеры типа «термос» с несколькими слоями защиты от радиации, — отозвалась Целитель. — Предлагаю форму контейнера — тубус с дыхательными масками с добавлением усыпляющих газов.
— На складе есть передники со свинцовой крошкой и промышленная фольга, — заметил Техник. — Тубусы будет проще протаскивать по техническим туннелям.
— Осталось убедить жеребят и их воспитателей, что это лучший выход, — указал на одну значительную проблему Воин. — Они могут и не согласиться слушаться роботов.
— Предложим сперва транспортировать взрослого, а после прибытия — он сам расскажет о том, что увидел, по радио, — предложил Мыслитель. — И это только если проблема вообще возникнет. Напоминаю, что органики становятся куда менее подозрительными и привередливыми, оказываясь в ситуациях, опасных для их жизни. Исключения лишь подтверждают правило.
— Предоставим убеждать возможных переселенцев младшему администратору, — ставлю точку в этом обсуждении. — Отправьте ей выкладки по данному вопросу: пусть разбирается.
— Конструктивное предложение: вместе с посылкой Антирадина можно отправить пип-баки для переселенцев, — снова заговорил Мыслитель. — Это докажет серьёзность наших обещаний.
— Данная мера излишня, — отклоняю предложение. — Что по второму направлению?
— Дрон уже проник в трубу, ведущую в Мэйнхеттен, — отозвался техник. — Движется вдоль кабеля: уровень радиации стабильно растёт. Сигнал цикличной записи на волне Министерства Магических Технологий устойчивый.
…
Шестилап наконец-то добежал через равнину, покрытую жёсткой жёлтой травой, до стены невысоких деревьев, листва которых приняла буро-фиолетовый цвет (можно было бы даже сказать, что раскраска весёлая, если бы не поникший вид растительности, отсутствие звуков кроме шелеста ветра, да стабильное пиканье датчика радиации, встроенного в коммуникатор). Дрону пришлось сбросить скорость, чтобы не спотыкаться об корни и не врезаться в стволы, но даже так он двигался довольно шустро, вскоре оказавшись перед высоким забором из проволочной сетки с квадратными ячейками.
Пару секунд я размышлял над тем, попытаться перелезть через забор, порвать преграду манипуляторами, или же обойти её до входа, который должен быть с противоположной стороны. Однако же тут в моём процессоре что-то щёлкнуло, будто бы включилась креативность, в результате чего вместо изображения из себя паука, вандала или же воспитанного существа, пользующегося для входа дверью, а не проделанным в стене окном, робот просто подцепил нижний край сетки и потянул его вверх.
В образовавшийся зазор шестилап пролез без особых затруднений, а стоило ему отпустить сетку, как забор вернулся к первозданному виду. Впрочем, разглядывать его не было смысла и желания, тем более что на территории лагеря «Весёлые Старты» и без этого имелось много интересного.
Для начала стоит заметить, что площадью этот комплекс обделён не был: камера с узконаправленным лучом фонаря не смогла добить до противоположного края «локации». С этой стороны забора тоже были деревья, высаженные аккуратными строгими линиями, но между ними вполне можно было пройти, а спустя всего десять метров обнаружилось открытое пространство, занятое хуфбольным полем, окружённым беговой дорожкой, за которыми виднелся бассейн, зажатый с двух сторон длинными домами-бараками (общежитиями для жеребчиков и кобылок). Над площадкой для игры в мяч на высоких металлических мачтах крепились ещё одни ворота: два широких вертикальных кольца…
«Пегасий хуфбол?», — поискав в своих базах данных ответ на этот вопрос, нахожу игру, похожую на регби и баскетбол одновременно.
Крайне осторожно, чтобы не производить лишнего шума, направляю дрона в обход поля, стараясь держаться вблизи полосы деревьев. Причиной же этого стало то, что пип-бак, исполняющий роль процессора у шестилапа, обнаружил впереди метку, обозначенную красным маркером.
«Похоже, что пришло время столкнуться с первым противником. Неужели всё же ловушка?», — наверное, если бы я до сих пор был органиком (мешком с мясом, как назвал бы меня один харизматичный дроид…), то испытал бы разочарование и злость.
С другой стороны, пусть это и банально звучит, но даже негативный опыт может быть полезен. Во всяком случае сейчас я имею возможность оценить уровень угрозы первым, чтобы затем уже принять меры противодействия.
«Плохо, что конструкция данной платформы не предусматривает возможности выглядывать из-за угла. Нужно доработать проект, приделав камеру на гибком телескопическом манипуляторе», — сделав запись в виртуальном журнале, пересылаю её Технику.
Тем временем шестилап миновал хуфбольное поле и зашёл за один из бараков: строение из спрессованных в широкие доски опилок, покрашенных в голубой цвет (вероятно — общежитие для жеребчиков), с большими однообразными окнами вдоль всей стены, нижние половины коих могут отодвигаться вверх. Ради интереса заставляю платформу приподняться на задних конечностях, двумя передними парами лап опираясь на стену, чтобы заглянуть внутрь.
«Точно общежитие», — констатирую очевидное.
За окном находится небольшой закуток, ограниченный двумя перегородками-стенами: слева стоит кровать без одеяла и подушки, ну, а справа — невысокий комод, с выдвинутыми ящиками. Лежащая на полу плюшевая игрушка в виде голубого слоника, являющегося героем жеребячьего мультипликационного сериала, подтверждает теорию о поспешных сборах и бегстве местного обитателя.
Дрон перешёл к соседнему окну, за которым обнаружилась аналогичная картина, отличающаяся чуть большим бардаком и наличием на комоде рамки с фотографией. Приблизив изображение при помощи оптики камеры, фиксирую картинку, на которой обнимались и улыбались фотографу двое взрослых и один маленький пегасы. Иной полезной информации получить не удаётся.
«Что и требовалось доказать», — вернув машину в горизонтальное положение, отдаю приказ о дальнейшем продвижении.
По мере приближения дрона к углу барака красная отметка тоже оказывается всё ближе. Уже сейчас можно сказать, что она не двигается, что для разумного существа, даже стоящего на посту (если оно на нём не спит) нехарактерно. В процессе движения отмечаю ещё две свои недоработки: отсутствие оружия и средства удалённой разведки вроде квадрокоптера с камерой.
Составив запрос, передаю его Технику и Воину: пусть думают над тем, как совместить компактное вооружение и средства слежения. На миг задаюсь вопросом о целесообразности риска своего раскрытия, но ещё раз просканировав окрестности, убеждаюсь, что предполагаемый противник один…
Ещё пара шагов, и передняя часть шестилапа высунулась из-за барака, благодаря чему в поле оптического восприятия камеры попала довольно просторная площадка, залитая бетоном, раскрашенным цветными квадратиками на мотив шахматной доски. Сразу за площадкой находится большое двухэтажное здание, нижний этаж коего сложен из бетонных блоков, покрашенных в зелёный цвет, а верхний состоит из брёвен: большие окна имеют двойные ставни, скорее всего — декоративные, на площадку выходит крыльцо с низкими широкими ступеньками, перед которыми неподвижно стоит белая земная пони в чёрном деловом пиджаке, склонившаяся над растерзанным телом…
«Похоже, что я только что нашёл зомби… и охранницу. Не удивительно, что жеребята не вернулись», — шкура незнакомки местами облезла, что открывает вниманию болезненно-серую кожу, но главным признаком её неживого состояния остаётся правая передняя нога, вывернутая под неестественным углом и явно сломанная (предположительно, жертва пыталась продать свою жизнь подороже, но не справилась).
Анализирую ситуацию… Вырабатываю варианты решения проблемы… провожу симуляцию…
«Другой такой возможности выяснить степень угрозы зомби может и не возникнуть», — придя к этому выводу, отдаю дрону серию приказов.
Шестилап шагает на бетонную площадку, что тут же отзывается металлическим стуком манипуляторов. Бывшая земная пони вскинула голову и повернулась, скашивая взгляд единственного гноящегося глаза (второй был выбит, скорее всего во время драки), затем открывает рот, из которого течёт похожая на пену слюна и, взвыв на высокой ноте, стремительно бросается в атаку.
«Скорость передвижения на трёх конечностях — восемь-десять километров в час; координация средняя; разумность отсутствует», — успеваю отметить эти факты, пока робот садится на задние конечности, среднюю пару выставляя вперёд, а переднюю — разводит в стороны.
Камера фиксирует неизвестным способом удерживающийся бейджик на одежде зомби, заляпанный чем-то бурым, но с читаемой надписью: «Директор Уайтстоун».
Бывшая пони прыгнула в последний раз, вытягивая в сторону шестилапа здоровую переднюю ногу, одновременно с тем широко распахнув пасть, но тут же была подхвачена средней парой манипуляторов, в то время как верхние конечности схватили её за голову. Противник успевает нанести два удара, после которых левая средняя лапа начинает сигнализировать о поломке, а затем робот резко дёргает рычащую голову, ломая шею. Слышится хруст, дёрганья зомби прекращаются, но вот единственный глаз и челюсть продолжают шевелиться.
«До чего же живучее существо», — отдаю приказ уложить тушу на землю, а затем — разбить голову.
Всего один удар понадобился дрону, чтобы окончательно упокоить директрису. Запустив самодиагностику, понимаю, что ничего не чувствую по этому поводу… Хотя есть некоторая доля сочувствия: думаю, если бы она знала о том, что станет убийцей как минимум одной подчинённой, то сама бы с собой покончила (жуткое существование…).
«В очередной раз радуюсь, что меня поместили в компьютер. А ведь «друзья» могли бы «пошутить», запихнув вот в такую же тушку», — эта мысль смогла пробиться до моих эмоций, вызвав нечто вроде отвращения и страха, которые быстро прошли.
Шестилап покрутил башенкой с камерой, но на площадке, кроме бывшей зомби и её жертвы, более ничего не обнаружил. Подойдя к растерзанному телу, он подобрал резиновую дубинку, испачканную чем-то слизким и уже засохшим…
«Единорог, который дерётся дубинкой — испанский стыд», — приказав дрону выбросить мусор, направляю его внутрь здания.
На крыльце, разукрашенном разными цветами, справа и слева от двери стоят клумбы с декоративными деревьями, листья которых пожухли и стали буро-фиолетовыми. Створка оказалась незакрыта, так что толкнув её манипулятором, робот вошёл в холл, представляющий из себя квадратное помещение с паркетным полом, деревянными стенами, лестницей наверх, дверью вперёд, а также спуском в подвал.
Пип-бак высветил тридцать четыре новые сигнатуры зелёного и жёлтого цвета, находящиеся уровнем ниже.
«Похоже, что не ловушка», — констатирую мысленно и, оставив контроль над разведчиком Мыслителю, переключаю внимание на стойло…
Примечание к части
