Леша довольно расслабился — она не задумываясь приняла его приглашение. И теперь сидит рядом, под его защитой. Так все ощущалось вполне правильно. Парень улыбнулся ее детскому испугу.
— Привет! Еще бы! — пригнулась она за его плечо, чтобы не видеть вытягивающих шеи в ее сторону девушек. — Не издевайся ты-то хоть! Расскажешь, что вчера было?
— Да, только чуть попозже.
— Ну хоть коротенечко, а? — беспокойно потеребила она его рукав, просительно заглядывая в глаза. — Они ж меня на перемене без кетчупа сожрут! Мне подготовиться надо!
— Ладно, — он вручил ей ручку, передвинул тетрадь и прилег на стол, подперев щеку левой рукой, заодно спрятав от взгляда преподши ее тетрадь и нервно скручивающие колпачок пальцы. — Я сказал, что это твой родственник, прибалт, зовут Эд, живет у тебя. Больше ничего не знаю.
Он не стал уточнять, сколько подозрительных взглядов и каверзных вопросов получил на тему его собственного столь детального знания подробностей ее жизни.
— И? — тихонько дернула она его снова, радуясь, что таких как Эва, на их потоке все-таки нет, — и все?
— Все, ушел.
— А они чего хотят теперь, можешь предположить? — боже, зависла Оля на минутку, как бы увидев себя со стороны. Она еще ни разу не сидела на "мужской галерке", даже представить себя там не могла, и уж тем более в ее голове никогда не возникало мысли, что она не только там окажется, но еще и нагло будет изводить одного из парней вопросами прямо на лекции. Но ответы для нее слишком важны. Девушка зажмурилась, выдохнула и продолжила допрос. — Что им еще надо?
— Они жаждут знать все! — с необидной улыбкой Лешка скосил на нее глаза, пытаясь остаться в позе записывающего лекцию студента.
Его совершенно устраивала сложившаяся ситуация. И демонстрация их отношений, о которой Оля почему-то не задумывалась. А ведь теперь все точно уверены, что они — парочка.
— Что... все? — испугалась она.
— Сколько лет, учится или работает, где живет, сколько денег. Ну и, конечно, что у него с тобой, и не женат ли. Что будешь говорить?
В общем-то, если быть честным, то его самого интересовала половина этих вопросов. Правда, еще с одним дополнением: "Когда он уедет уже?".
— Понятия не имею. Я сама про него почти ничего не знаю. Он как приехал, сразу заболел, не до расспросов было...
— Хм, придумай что-то... Или позвони на перемене да допроси, будут проверенные сведения.
— Ох... хорошо... домыслить что-то можно... а телефон... он не взял, — понимая, как глупо это звучит, нервно вздохнула она, облизала и закусила губу, стиснула ручку и отчаянно глянула на Лешку, — точно надо?
Позабавившись про себя ее детскому наивному испугу, он сдержал улыбку и серьезно ответил:
— Советую, — авторитетно кивнул он, — все равно придется, так хоть не на ходу выдумывать будешь, раз у самого спросить не хочешь. Только... он в субботу не опровергнет твои домыслы?
— А это уже его дело, — отмахнулась она. — Так. Лет... двадцать семь где-то...
— Что, даже это скрывает? — покрутил головой парень, пытаясь не заржать. Ситуация веселила его все больше и одновременно отпускало нервное раздражение, что дергало и не давало покоя с самого первого взгляда на блондина.
— Не... я не помню, а спрашивать в лоб стыдно, — отвела глаза, — дальше что? Отучился дома, на что-то обычное, типа менеджера, я не уточняла... Сейчас не работает, постоянно во всяком случае, у семьи есть деньги. Не женат... — она лихорадочно перебирала, что еще может рассказать без вреда для гостя. — Больше ничего сказать не могу.
— Молодые люди! Если вам хочется пообщаться друг с другом, вы можете сделать это за дверью. Напомню, что на следующей паре у нас практикум и вам понадобится знать то, что вы сейчас не изволите слушать!
Притихнув и уставившись в конспект, Оля все равно продолжала нервно кусать губы, представляя возможные вопросы. Повезло, к практикуму надо было перевесить рисунки, чтобы не мешали проектору, и во время перерыва преподаватель осталась в аудитории.
Поэтому первый раунд допроса прошел почти шепотом и она отбилась придуманными сведениями, надеясь, что после следующей пары пыл девушек поутихнет.
— О чем думаешь? — Леша продолжал отвлекать ее от беснующихся в голове предположений.
— Что, все на лице написано? — кошмар, не безразличный ей парень спрашивает что-то про ее мысли, а она едва не огрызается. "Какой прогресс в отношениях с противоположным полом!" — саркастически поиздевалась сама надо собой девушка.
— Да уж, просто мировая скорбь! — усмехнулся, — и что же вызвало столько отчаяния?
Леша едва не проговорился — "поделись, я помогу" — еще не время для таких просьб, увы...
— Не знаю, куда прятаться в перерыв... придется ведь повторять все это для тех, кто не слышал или жаждет подробностей...
— Повторение — мать учения, — патетично вздохнул этот шут гороховый. И на ее обиженный зырк исподлобья серьезно добавил, — не волнуйся. Бери сразу меня под руку, и мы вместе займем удобное место в следующей аудитории. А потом, — он подмигнул, — можешь сделать сильно занятой вид и, например, переписать у меня вопросы по композиции.
— А где ты их взял? — заинтересовалась она, — откуда? До экзамена же больше не будет занятий?
— Вот у старшего курса и попросил, а то получим только на консультации, и не подготовишься толком, а так я даже выписал уже кое-что.
— Знаешь, — она доверчиво взяла его за локоть, почему-то совершенно забыв про свои комплексы, — я с удовольствием и так перепишу то, что ты предлагаешь. Но все равно очень страшусь вопросов нашей королевишны, вдруг она еще что придумает...
— Я рад, — он слегка сжал ее ладошку, — не бойся, я не дам тебя в обиду, тем более ты можешь ей сказать, чтобы сама все выясняла, он же обещал к ней в гости прийти!
— Спасибо! Ты меня здорово выручаешь! Я даже не знаю, что бы делала без тебя.
— Пока не за что. Миссия выполнима, хоть и борьба нам предстоит нешуточная, — обвел оценивающим взглядом женскую половину группы, — но думаю, вместе мы справимся!
Как в детстве с Вадей, парень потянулся и прошептал ей это на ушко, будто делясь тайными сведениями. Оля, неожиданно для него, совершенно по-свойски поддержала игру:
— Если ты так говоришь, — по-шпионски склонилась она к нему, — я тебе верю!
Как ни странно, но она действительно успокоилась и, будто черпая уверенность в Лешкиной руке, за которую цеплялась, пока он едва не тащил ее в другую аудиторию, гордо задирала подбородок. И потом, когда девушки возобновили свою атаку, желая уточнений и подробностей про неженатого красавчика, она чувствовала его молчаливую поддержку за спиной, словно продолжала опираться на твердый локоть, и спокойно игнорировала ехидные высказывания и злобные подколки на тему ее совместной жизни с родственником. Даже стервозное выступление Марины после угроз Эвы оказалось не таким уж и страшным, хотя и пришлось опять клятвенно пообещать привести родственника к ней на вечеринку.
— Если не землетрясение, тайфун или цунами, — на остатках отваги добавила она в спину гламурной красавице. И уже про себя утешающе, — в конце концов, эльф попал к ней, а не к кому-то из этих... куриц!
Леша же, доведя ее до метро и проводив глазами уезжающий вагон, задумался, — место родственника в жизни Оли оставалось для него непонятным. Как можно жить в одной квартире с человеком, о котором толком ничего не знаешь? Ни возраста? Ни специальности? Судя по всему, у нее не было даже номера его телефона! Все это казалось парню очень подозрительным и, ужасно не хотелось себе в этом признаваться, — похоже, он, разумный и спокойный человек, каким себя всегда считал — совершенно безнадежно эту девушку ревновал! А ведь думал, что на такую глупость как ревность просто не способен!
...
— Странно, — Оля расстроенно оглядывала зал станции, — обещал приехать вовремя, а его нет. Не случилось ли чего? — она уже собралась второй раз обежать вкруг стен, как вдруг краем глаза уловила некое... несоответствие... покрутилась, пытаясь найти источник нестыковки и поймать ощущение, — вот будто смотришь на снежное поле, холодно сверкающее под низким зимним солнцем ледяными бриллиантами, бросающими резкие тени. И вдруг одна из теней на секунду раскрывает крылья и вспархивает теплым шоколадом крыльев, моментально пропадая где-то в других тенях. А невольный зритель мотает головой в попытке выкинуть невозможную галлюцинацию, будто нарочно четко опечатавшуюся на сетчатке.
Поймала — и вцепилась взглядом. Он стоял у стены почти рядом, всего метрах в пятнадцати, сложив руки на груди и чуть склонив голову набок. Неподвижная фигура красивого парня в красивой одежде. Ничего сверхъестественного. Но почему-то, даже не шевелясь, эльф выделялся на фоне толпы как та невероятная бабочка на январском снегу. Вот он перевел на нее взгляд, кивнул и... нет, не двинулся, будто чуть подался в ее сторону, обозначив ожидание и нетерпение. Невозможно описать, что в этом движении было не так. Только если сказать просто — оно не было человеческим. Она едва не споткнулась на этом различии и поняла, что, пожалуй, узнала бы его по одним движениям, — называя их красивыми и изящными, каждый раз упускала из виду то, что они были несвойственными для человека — плавными, текучими. Странно, что раньше она на это не обращала внимания. Наверное, потому что была рядом?
Девушка подошла и встревоженно огляделась — не может же быть такого, что это видит только она одна?!
— Нашла причину переживать! Вначале ты не обращала внимания, потому что была под действием заклинания приятия, потом для тебя это стало естественным, ведь ты знала, что я не человек. Они же, — он небрежно кивнул на суетливо мечущихся озабоченных людей, — не видят, потому что не дают себе труда посмотреть. Максимум, что они способны отметить по движениям — это "что-то не то", но разбирать никто не будет. А для особо любопытных, все-таки давших себе труд остановиться и посмотреть, наложен легкий отвод глаз. Пойдем?
— Спасибо, что объяснил, я правда забеспокоилась, — искренне поблагодарила Оля, наблюдая за видом "эльф на фоне толпы в метро". Картинка не складывалась. Не совмещались два этих образа в ее сознании. Как она ни старалась, каждый существовал сам по себе, параллельно и без возможности пересечения в обозримом пространстве.
— Сегодня идем в какой-нибудь музей и большой магазин! — оптимистично заявил гость.
— Мы не успеем уже в музей, наверное... почти пять уже, а они то ли до шести, то ли до семи... а на магазины у меня нет денег. Хочешь, в кино сходим? — вот кто бы сказал, что она сама будет звать парня в кино, честное слово, плюнула бы в... ну просто плюнула бы, не поверила бы ни за что. Просто день открытий какой-то!
— Нет, я хочу в магазин, надо же мне варварских сувениров привезти! — уперся нелюдь, копаясь в видавшем лучшие дни пакете из известного супермаркета.
— Так не на что же покупать сувениры-то... Откуда это у тебя? — пригляделась девушка, — только что его не было!
— Невидимостью прикрыл, не позориться же с вашими авоськами, — выделил он голосом последнее слово, небрежно дернул кистью, перестав разворачивать мешок, и сунул пакет ей в руки, — в конце концов, ты же мой гид! Тебе и носить! — с довольным выражением заявил этот манипулятор.
— А что... — осеклась она, заглянув в названный авоськой пакет и обнаружив там три перевязанных банковскими лентами пачки из тысячных купюр. Подняла непонимающие глаза, начав заполошно оглядывать по сторонам. — Ты что, банк ограбил?
— Как у тебя язык поворачивается такое говорить! — возмутился он, — я же сказал, что светлый! Все эльфы светлые! Только так и не иначе! И я никогда не буду без причины нарушать правила! Даже варварские!
— Тогда откуда? — она попыталась сунуть мешок ему обратно, но он все с той же неподражаемой ловкостью просто утек у нее из-под рук.
— Не важно! Я пресек потенциально опасные действия одного субъекта.
— Важно! Мне — важно! — выпятила она подбородок и, слегка поддевая, добавила, — не без выгоды лично для себя? Светлый?
— Да! Светлый! Ты. Должна. Верить. Мне. На. Слово. А ему они точно без надобности будут в ближайшее время!
— Уверен? — на самом деле она ему верила, вот на слово и верила. Что он не мог сделать ничего плохого, но беспокоилась все равно. И в первую очередь — за него же самого, собственно!
— Абсолютно!
— Точно ничего противозаконного? — провисло между ними окончание фразы.
— Я не совершал! Я не должен перед тобой оправдываться! — с презрительным негодованием смерил он ее раздраженным взглядом. — Опять тебе что-то не нравится?
— Еще бы! Не нравится, — это мягко сказано! Так... ты не совершал, — задумчиво посмаковала она эту фразу, что-то в ней было... — Он совершил?
— Да.
— И что же?
— Не важно! Никто ничего не видел и не помнит!
— Уверен? Еще скажи и камер там никаких не было! — все также сомневаясь, снова посмотрела на деньги. Лежат. А брать-то как боязно... вдруг там... как в инкассации — какие-то чернила невидимые или метки? Откуда нелюдю об этом знать?
— Я же сказал! Никто ничего не заметил! Это был вор!
— А я не уверена! Мало ли откуда у вора деньги?
— Они из кассы магазина. Вор был уверен, что они чистые. Я его прочитал! Так тебе будет спокойнее?
— Так... спокойнее... наверное... но сегодня я смотрю криминальную хронику!
— Он рецидивист, он сам так про себя думал. Так что его и обвинят. Не волнуйся! А то сейчас я тебя сам успокою!
— Не надо этих твоих гипнотических штучек! — как же ее выбешивала эта его непробиваемая уверенность! И сопротивляться невозможно, и душа не на месте...
— Как ты можешь не верить, если я, светлый старшей расы, говорю, что не нарушал ваших законов?!? — снова залез в свое холодное высокомерие этот гад.
— А вдруг тебя с ним, с вором этим, как-то свяжут... скажут подельники или еще как? Вдруг кто-нибудь тебя запомнил, несмотря на твой гипноз!
— Вот именно! Меня никто там не вспомнит, сколько бы ни пытались!
— Что ж ты такой — светлый, а деньги себе взял, а не вернул в кассу?
— Тебе известно понятие справедливости?
— Ну еще бы! Теоретически с этим редким зверем мы все знакомы, — все также тупо поглядывая в пакет и не веря собственным глазам, утвердительно мотнула головой она.
— Так вот, если бы я вернул деньги в кассу, он бы оказался ни в чем не виноват и повторил бы попытку. И тогда, возможно, убил бы человека. Ты бы этого хотела?
— Нет... нет, конечно...
— Вот. И я так не мог поступить.
— Как?
— Не мог проигнорировать. Если я способен, я должен предотвращать темные поступки, где бы я ни был! — звучало довольно пафосно, но эльф выглядел совершенно обычно, никакой намеренной позы не просматривалось.
— Темные?
— Убийство, как ты думаешь — очень светлый поступок? Он подмешал оценщику какой-то клоовеллин и тот потерял сознание. Деньги пропали и их будут искать. И найдут, я об этом позаботился. Так что ему их уже не потратить, да я и взял немного, там был целый мешок. Половину вернул в сейф, половину он унес, думая, что все получилось.
