Чёрный пёс Элчестера. Часть третья.

Хозяйка скрестила руки на груди.

— Этого мало за две комнаты, — очень тихо и оттого почему-то очень грозно вымолвила она.

— Я попросил одну, — неуверенно возразил Фрэнсис, лихорадочно пытаясь припомнить, давно ли начал заговариваться.

Женщина тяжело опёрлась руками на прилавок и нагнулась к самому лицу посетителя.

— В моем заведении, — внятно и жёстко произнесла она, — не развратничают. Лозанна — епископский город. Мне не нужны из-за вас неприятности.

— Но...

— И не говорите мне, что она ваша прислуга! — неприятно усмехнулась женщина. — Знаем мы таких прислуг. Если на то пошло, пусть девочка отдохнёт. Поднос принести и одежду почистить — у меня своих служанок хватает. Посетители не жалуются.

Фрэнсис бросил взгляд на тихих гостей в дальнем углу. С такой хозяйкой жаловаться — себе дороже...

— Послушайте, — вздохнув, очень вежливо заговорил он. — Леди — не служанка. Леди моя жена...

Рыцарь и сам понимал, как глупо выглядит. На Милице было крестьянское платье.

Женщина ухмыльнулась ему в лицо.

— Церковную грамоту о венчании, — только и произнесла она.

— Милорд, — негромко заговорила Мили, коснувшись руки рыцаря. — Оставьте. Я вполне смогу переночевать в комнате для служанок...

— Ни за что! — отрезал Фрэнсис. — Мы лучше пойдём в другое заведение!

— А в другом заведении вам скажут то же самое, — невозмутимо хмыкнула трактирщица. — Лозанна — епископский город. Здесь за такими делами строго следят.

Граф глубоко вздохнул и на секунду задумался. Потом, придя к какому-то решению, схватил Милицу за руку и потащил к выходу, на ходу бросив хозяйке:

— Позаботьтесь о моём коне, я скоро вернусь!

Он выскочил за ворота и лихорадочно огляделся по сторонам. Заметив что-то, видимо, соответствующее его целям, Фрэнсис устремился в том направлении: вниз по улице. Милица едва поспевала за ним.

— Милорд! Милорд, куда вы меня тащите? — непроизвольно упираясь, спрашивала она. — Что всё это значит, милорд?.. Фрэнсис, что ты задумал, чёрт тебя побери?!.

Юноша подтащил её к крыльцу небольшой и очень изящной каменной церкви, со стрельчатым витражом над высокой папертью. Тонкая башня возвышалась над улицей, и синяя прохладная тень ложилась на булыжники мостовой, на витую ограду церковного сада, где благоухали розы и мирт, и на дома напротив...

— Мили, ты станешь моей женой? — резко повернувшись к ней, на одном дыхании вымолвил Фрэнсис, бледный, как привидение. Глаза его лихорадочно блестели. — Сегодня, сейчас. Здесь, — он кивнул на церковь.

Милица стала такой же бледной, как сам граф.

— Ты с ума сошёл... — растерявшись, пробормотала она. — Ты что, шутишь?..

— С меня довольно! — сквозь зубы процедил лорд Элчестер, снова хватая её за руку. — То стану, то не стану...

Он втащил её на крыльцо и распахнул двери собора.

Полумрак расцвечивали солнечные лучи, падающие сквозь цветные витражи и ложившиеся на пол разноцветными пятнами. Тяжёлые подсвечники из литого серебра тускло мерцали возле мраморных ступеней алтаря, увитого цветами. Стены украшали фрески и гипсовые статуи святых.

— Подожди меня здесь, я договорюсь! — велел юноша своей спутнице, отпуская её руку.

Девушка слабо кивнула и тихо встала у чаши со святой водой. Неясная тяжесть навалилась на всё тело. Воздух, пропитанный ладаном, вызвал против ожидания не тошноту, а некую внутреннюю дрожь. Усилием воли ведьма заставила себя держаться прямо, а не сутулиться.

Фрэнсис, между тем, быстро прошёл через весь гулкий зал к служке, вытирающему пыль со статуй.

— Здесь ли священник? — спросил рыцарь.

— Сейчас позову, — мальчишка, обрадованный кратким перерывом в унылой работе, живо подхватил подол своего одеяния и скрылся за алтарём.

Через некоторое время перед графом предстал высокий сухощавый мужчина в свободной тёмной рясе.

— Вы хотели меня видеть, сын мой? — вежливо приветствовал он посетителя.

— Благословите, святой отец, — Фрэнсис склонил голову. — Я бы хотел вступить в законный брак. Сейчас.

Казалось, священник слегка растерялся.

— Есть ли причины для такой спешки? — наконец, придя к какому-то заключению, строже заметил он.

— Несколько, — нетерпеливо мотнул головой Фрэнсис. — Я не хотел бы утомлять вас, ваше преподобие, их перечислением.

— Ваша избранница, как я понимаю, уже не девушка? — сурово глядя своими светлыми глазами прямо в глаза дворянина, отчеканил священник. — И вы тому виной?

— Это одна из причин, — не стал отрицать юноша.

Викарий чуть насмешливо вскинул брови.

— Вторая же, я полагаю, в том, что вам не дают место ни на одном постоялом дворе? Сын мой, ваше отношение к святому браку вызывает у меня жалость...

Фрэнсис вспыхнул.

— Вторая причина в том, что она ждёт моего ребёнка!.. Третья — в том, что мы любим друг друга... Я хотел венчаться с ней в Дижоне, но, раз местные трактирщицы столь любезно исполняют роль свах...

— Ага... — дипломатично кивнул викарий. — Разумеется. Как я понимаю, ваша невеста — та особа, что так скромно стоит у входа? И ей, похоже, дурно?

Юноша стремительно обернулся. Милица, бледная, закусив губы, стояла, прислонившись к стене. Он бросился к ней.

— Мили! Что с тобой?

— Церковь... — прошептала она одними губами. — Иди, договаривайся, но только поскорее.

— Тебе нехорошо от ладана?

Она невольно, страдальчески, рассмеялась.

— Да, любимый. От ладана. Как тому чёрту. Пожалуйста, побыстрее, Фрэнки!

— Выйди пока на улицу, — всё поняв, попросил ведьму лорд. Милица кивнула и оставила собор.

— Что с вашей невестой? — полюбопытствовал священник у вернувшегося Фрэнсиса. — Она раздумала?

— Ей просто стало плохо, — ледяным тоном отрезал рыцарь. — Вы усматриваете в этом что-то предосудительное?

— Да, молодой человек, — прямо ответил его преподобие. — И тому есть две причины. Обычно дворяне не женятся на простолюдинках, но вполне могут попасть под чары колдуний. И обычно честным девушкам не делается плохо в церквях!

— Она беременна, — стиснув зубы, процедил граф. — Только и всего!

— Допустим, — миролюбиво кивнул прелат. — Но, сын мой, разве рыцарь может жениться на крестьянке?

— Почему же нет? Я люблю её.

— Да, но разве любви достаточно, чтобы предложить девушке дворянство? Вы понимаете, на какую высоту вознесёт обычную деревенскую девку церковная грамота, удостоверяющая, что означенная девка — ваша законная супруга? Она сразу же получит ваш титул и право на все ваши поместья!

— Мне это известно, — скрестив руки на груди, очень спокойно ответил юноша.

— Так, помилуй бог, можно ли не говорить о колдовстве? Разве в здравом уме благородный дворянин способен ввести в свою уважаемую семью крестьянское быдло?! — сверкнул глазами викарий. — Она ведьма, уверяю вас!

— Святой отец, — тихо и внятно проговорил лорд Элчестер. — Если я вас правильно понимаю, вы советуете мне, вопреки чести, в угоду людской молве, бросить соблазнённую мной девушку. К тому же, беременную. А чтобы иметь оправдание, ещё и обвинить её в колдовстве, предав в руки церковному суду. Знаете, святой отец, ещё одно слово — и я вас ударю. И не один раз. Вам никогда не ломали нос, святой отец?

Священник невольно отшатнулся.

— В храме господнем... Нечестивец! — пробормотал он. — Дело ваше, и да станет этот союз вашим крестом! Вы ещё вспомните меня! Где ваши документы?

— Какие?

— Ваша дворянская грамота, с указанием рода и титула, и...ведь эта девчонка — ваша крестьянка?

— Нет. Мы встретились на дороге.

— Как?! — распахнул глаза священник. — А если она беглая?.. Мне нужна либо её вольная, либо разрешение её господина на брак!

— Все грамоты у неё в сумке, — быстро вымолвил юноша. — Подождите секунду, святой отец, я сейчас принесу их.

С этими словами он выскочил на крыльцо.

Милица подняла на него вопрошающие глаза.

Похоже, на улице ей стало лучше. На лицо вернулись краски, во взгляде появился живой блеск... И, похоже, девушка не находила себе места от волнения.

Она бросилась к Фрэнсису.

— Что? Он согласился?

— Небольшая заминка, моя голубка, — с улыбкой вымолвил молодой человек. И в двух словах объяснил любимой ситуацию.

Девушка нахмурилась.

— Эти грамоты... Они должны быть написаны по-английски и по-венгерски? Раз мой господин был венгром...

— По-латыни, жизнь моя. Такие документы пишутся только на латыни!

— Я не знаю латыни, Фрэнки... — прошептала девушка. — Я не смогу создать два документа, о которых не имею даже представления... Любимый, я была просто безумна! — Милица, всхлипнув, всем телом прижалась к Фрэнсису. — Оставим эту затею, я переночую в комнате для служанок... Ты считаешь меня своей женой, мне этого довольно, мне не нужна эта глупая церковная грамота...

— Мой ангел, эти документы нам всё равно понадобятся, рано или поздно. И ведь, что касается моей родословной, она у меня есть...в Элчестере. Если Дик не уничтожил её по приказу короля... Ты сможешь её достать, если она уцелела? Как доставала одежду и еду?

Милица отрицательно покачала головой.

— Я вытаскивала вещи... наобум. Для того, чтобы раздобыть конкретную вещь...надо представлять место, где она находится.

— Чёрт!

Он помолчал несколько секунд.

— А если... — казалось, его осенила идея. — Если всего лишь внушить ему, что он видит эти документы? Его воображение само всё дополнит! Ты ведь рассказывала мне о мороках! Волшебнику не обязательно досконально представлять предмет — главное, чтобы его мог представить тот, на кого накладываются чары.

Милица опустила голову.

— Фрэнсис... Мороки не держатся в церкви...

— Чёрт! Чёрт!

— Фрэнсис, успокойся, умоляю!

— Идём, Мили!

Он вновь ввёл девушку в пропахший ладаном сумрак собора и, обаятельно улыбаясь, направился прямо к священнику.

— Вы только представьте, святой отец, она их позабыла в гостинице! — сокрушённо покачал головой молодой человек. — Но, я полагаю, моего слова с вас будет довольно?

Викарий посмотрел в глаза стоящего напротив дворянина — и поспешно кивнул.

— Ваши имена, благородный рыцарь? — не поднимая взгляд, пробормотал священнослужитель.

— Моё имя сэр Фрэнсис, граф Элчестерский, сын сэра Эдмунда и леди Аделы. А девушку зовут Милисента...Милица.

— И это всё? — не удержался от насмешливой ухмылки священник. — Милица — и всё?

Неожиданно волшебница вышла вперёд и, гордо вскинув голову, произнесла:

— Я дочь Збышека Лученецкого и Радунки, владельцев замка Лученец. Так и запишите: Милисента Лученецкая, прямая наследница владений, захваченных гнусными венграми! Этот благородный рыцарь поклялся не разглашать мою тайну, понимая, чем грозит мне разоблачение... Но теперь, перед лицом алтаря, я сама открыто говорю о своём происхождении!

Фрэнсис сделал глубокий вдох, чтобы не выдать своего изумления. Чёрт побери, не знай он всю подноготную этой бесовки и не обучай сам всем манерам благородной госпожи, он бы сейчас поверил: так естественно держалась Милица в своём полном достоинства негодовании...

— Ах, вот оно что... — протянул святой отец. — Тогда многое становится объяснимым... Прошу прощения, благородная дама, но, сами понимаете, со стороны брак обычной крестьянки и знатного графа выглядит странным...

— Мой отец носил титул князя, — поджав губы и брезгливо глянув на викария, надменно уронила Милисента. — А после его смерти я являюсь единственной настоящей княгиней Лученецкой!

Фрэнсис чуть не зажмурился. Ну, зачем же ты, милая?.. Ведь всё складывалось так замечательно!

— Мне казалось, Лученец — баронство, — не поднимая глаз, скромно вымолвил викарий.

— Ах, вам казалось? — возмущению девушки не было предела. — Потому что княжество разделили между несколькими мадьярскими баронами, которые иначе перегрызлись бы, как цепные псы!

— Дочь моя, нехорошо лгать перед святым алтарём. Если ты назовёшь вымышленное имя, брак твой будет недействительным... Ты можешь лгать, если уж решилась на такую жизнь, всем: королям, лордам, другим священникам... Но не на церемонии брака! Я ведь почти поверил тебе...и ваше счастье, что ты допустила ошибку. Сын мой, у неё получится морочить людям головы, только обучите её генеалогии. Милица, всё, кроме титула, что ты назвала мне — правда?

— Да, — ответила покрасневшая девушка.

— Ты дочь Збышека и Радунки из Лученца?

— Да...

Священник вздохнул.

— Очень хорошо. В таком случае, не будем откладывать. Кольца у вас есть? Я освящу их для церемонии...

Фрэнсис посмотрел, как закусила губы Милица, и представил, каково ей будет отдать его подарок для освящения. Сможет ли она носить его?

— Мы купим кольца здесь, — ответил он.

Викарий кивнул и кликнул служек, велев принести всё необходимое. Милица слегка покачнулась и крепче стиснула пальцы Фрэнсиса...

Часы церемонии ради двух коротеньких "да"...

Облака ладана удушливым дымом колыхались в воздухе, и лики святых, казалось, оживали, кидая сквозь эту туманную завесу на Милисенту тяжёлые, беспощадные взгляды. К горлу подкатывала тошнота, подкашивались ноги, и Мили почти не осознавала происходящее. Губы её еле шевелились в ответ на вопросы священника. О, Свет Несущий, что с ней такое? Ведь ещё год назад, в родной деревне, она превосходно могла входить в церковь, хотя, конечно, и не любила там бывать...

Тонкий ободок кольца туго охватил её палец. Ей кажется, или кольцо в самом деле теплее, чем обычно? Намного теплее! Вот уже почти горячее... Ещё чуть-чуть, и станет невозможно терпеть...

— Объявляю вас мужем и женой, — донеслось до неё, как из-под глухого одеяла. — Благородный рыцарь, вы можете поцеловать свою супругу...

Милица не услыхала насмешки в голосе викария — она падала, скользила куда-то в глухую тёмную пустоту, и больше уже ничего не помнила...

...Она очнулась на узкой жёсткой кровати, и первое, что увидела — встревоженное лицо Фрэнсиса, склонившегося над ней.

— Ты очнулась, хвала Свет Несущему! — выдохнул он. — Сколько раз ты еще заставишь меня молиться ему?..

Девушка слабо улыбнулась.

— Где мы?

— В комнате викария, он послал за лекарем. Не волнуйся, мы одни...

Девушка оглядела небольшую тёмную комнатёнку с наглухо закрытыми ставнями и скудно обставленную мебелью. Над изголовьем висело распятие. Милица слегка поморщилась.

— Я сорвала всю церемонию?

— Нет, госпожа графиня, — рассмеялся в ответ Фрэнсис. — Викарий как раз сейчас выписывает нам брачную грамоту.

— Значит... — глаза Милицы широко распахнулись. — Значит, я и правда... Я и правда — твоя жена?..

— О чём я тебе твержу с похвальным упорством вот уже скоро год, — притворно нахмурился лорд. — Так нет же, госпожа графиня, вам непременно нужна была грамота, чтобы мне поверить! Ну почему ты доверяешь каракулям этого негодяя больше, чем моему слову?..

— Ох... — Милица повернула голову к стене, чтобы скрыть улыбку. — Я не в том состоянии, чтобы отвечать на твои шутки, Фрэнки.