Первой вернулась тягучая мука в плече и руке, которая постепенно превращалась в жжение и пульсацию, а за ней — голоса. Но голоса были теперь слабее боли тела. Луис благодарил бога, что боль сильнее слов. Даже очнувшись, он почти не мог понять, что именно слышит.

Он перестал стонать. Стоны без сознания сменились подавляемыми яркими вспышками внутри руки. Герцог даже Фернандо видел смутно и снова и снова благодарил небеса, что сейчас именно так...

А потом он начал подниматься, вновь собираясь уходить.

Сильные пальцы обхватили подбородок — настойчиво, но не грубо, и над Луисом в сиянии света склонился синеглазый ангел.

— А теперь послушай меня, — сказал он мягко и серьезно, — если любишь — не отрекайся и не беги. Помни, ты — моя жизнь, — поцелуй на лоб юноши пролился светом и видение исчезло, на смену ему пришла реальность: встревоженный взгляд Легрэ, бледное лицо короля.

Юноша растерялся. Его ангел... Его демон... Он едва сдерживал слезы. Проклятье! Нельзя позволять себе плакать.

— Герцог опять желает убежать от проблем. Как обычно. Жалеет себя. Как обычно. Думает о себе. Как обычно. Не думает о других. Как обычно, — голос Фернандо ранил жестокостью. — Герцог опять забыл, что он герцог. Как обычно. Герцог опять забыл, что его любят. Как обычно. Герцог, я что-то упустил?

— Как обычно, — Луис закончил тихо, неосознанно. Скорее повинуясь инстинктам повторить. А затем скинул пальцы Легрэ с подбородка. — Как обычно, — повторил еще раз.

— Что же? — король издевательски посмотрел на мальчика.

— Король думает о себе, как обычно. Эгоистичен в своем величии, как обычно. Только он прав, как обычно. И считает, что ему все можно, как обычно...

— Браво, браво, — Фернандо пару раз хлопнул в ладоши. — Продолжай, мой недобрый вассал.

— Я ухожу, — мрачно сказал Луис.

— Нет. Про короля ты сказал. Теперь про своего вассала.

Легрэ нахмурился и опустил глаза — ему было противно от происходящего, плохо от того, что два любимых человека ссорятся и рушат остатки своего счастья. Они так долго за него боролись, все трое.

— Не надо, Фернандо... — Кристиан вздохнул.

— Он хочет услышать... Пусть знает. Я не виню. Ты винишь. Ты ищешь изъяны. Я не требовал от тебя ничего. А Кристиан тут ни при чем... Он тебя любит... А я, получается, нет.

— Забавно, — абсолютно ровным голосом откликнулся Фернандо через несколько секунд. — Значит, я ищу изъяны. Ты меня не любишь. Откуда такие выводы?

Оставаться спокойным и говорить чуть отстраненно было безумно трудно.

— Мне больно... — Луис неотрывно смотрел на короля. — Ты задаешь вопросы. Ты отвечаешь на вопросы.

— Что ж, — холодной маской улыбнулся Фернандо. — Значит, я тебе не подхожу. Я всегда буду задавать вопросы. Я всегда буду хотеть ответы. Хоть одного поцелуя на прощанье я достоин?

Луис сомневался. Он любовался. Боль тела. Боль души... Шаг к Фернандо. Мой нежный, мой страстный, мой безумный король. Нежные губы коснулись губ мужчины с такой лаской, что солнце не сравнилось бы с ними теплом. Герцог любил. Пусть король будет свободен.

— Почему ты говоришь, что не любишь? — прошептал Фернандо, не отпуская мальчика.

— Пусти, — в руках, обвивших талию, Луис был беспомощнее, чем обычно. — Пожалуйста...

Кристиан встал позади Луиса, почти касаясь грудью спины и лишая его всякой возможности вырваться.

— Почему? — король еще раз нежно поцеловал юношу, грея и согреваясь сам. Боль не уходила, как-то странно плавилась, растворяясь в теле странными спазмами. Он убрал белокурую прядку со лба мальчика.

— Ты мучаешь меня... Вы мучите меня, — Луиса бил жар. Он их желал. Он каждый раз плавился с ними рядом так сильно, что боль отступала. Что хотелось кричать и сдаваться.

Легрэ провел руками по ягодицам юноши, чуть сжал их, снова погладил.

— Мы едва с ума не сошли — так за тебя волновались, — шепнул он над ушком. — Не делай так больше. Никогда. Сердись. Кричи. Бей, но так не делай.

Истома маслом по телу. Яростные глаза Фернандо. Черные, но холодные и расчетливые. Луис испугался. Он находился под их гипнозом. Руки Легрэ гладили ноги, бедра, намекали...

— Луис, ты любишь или нет? — король опять склонился поцелуем к мальчику.

Герцог даже моргнуть боялся. Зачем спрашивать? И так все ясно. Люблю. Так страстно, так самозабвенно... Твой гнев, Фернандо и бурю твою, и твое сумасшествие... тебя... Люблю горячность Кристиана, его пылкость его ледяное молчание... его небрежность и его крепкое плечо... Вас...

— Люблю... — шепотом.

— Тогда зачем уходишь? — король легко пробежался пальцами по щеке юноши.

— Я... — меж ними, горячими, жадными хищниками, словно в ловушке, в сладкой ловушке находился Луис. — Я тебе надоел, — губы задрожали.

При виде скапливающихся в уголках глаз мальчика слез на лице Фернандо невольно появилась странная сумасшедшая улыбка, в глазах появился голодный блеск.

— С чего ты решил?

— Ты мог не говорить... мог... — как же жарко от рук и от этих объятий, что зажигают страсть. Она сильнее боли в руке, которую колотит сейчас от безумия в погребе. — Прошу, Фернандо...— Луис боялся демона, который наклонялся все ближе.

— Ты сказал, что сам будешь отличать ложь от правды. Ты поверил в ложь. Ты ее выбрал как правду. Почему? — король выдохнул вопрос уже в губы мальчика и мазнул по ним раздвоенным языком дьявола, собирая дрожь и ощущая выступившие бисеринки пота над губой.

— Не надо, — колени подгибало. Луис уже почти упал на Кристиана, теряясь и дрожа. — Ты сам сказал... Ты ... — от касания языка герцог чуть не застонал в голос. Боль от руки затопляла его вместе с похотью

— Что я сказал? — дьявол с удовольствием впитывал дрожь тела в руках. Лизнул уголок губы мальчика, ощущая не только вкус мальчика и вкус его страха и желания.

— Я надоел тебе. Пустите же... — Влажное касание губ, требующее их открыться. В животе стало горячо от жажды... от тоски по Фернандо.

— М-да? — король перешел поцелуями на совершенную линию подбородка юноши. — Правда похоже, что надоел?

— Скажи ему правду, Фернандо, — Легрэ тихо усмехнулся. — Скажи ему то, что сказал мне.

— Фернандо! Боже! — поцелуи настойчиво продолжали успокаивать-заводить-скользить... И с уст герцога сорвался первый стон болезненного ожидания. Он сдался... Закрутил головой по груди Кристиана, не в силах сопротивляться близости, потянулся к королю, чтобы зарыться пальцами в его черных волосах.

Кристиан прикрыл глаза и облегченно вздохнул. Он вдруг ощутил сильную усталость и слабость в ногах. "Старею, — подумал он. — Совсем становлюсь сентиментальным... И, черт возьми, люблю этих двух упрямцев. Сам не знаю за что. Ни за что, наверное. Просто так".

* * *

Две недели пути до столицы пролетели незаметно. Хотя Луиса и мучила лихорадка от его последней глупости, и Легрэ ругался, называя герцога разными нехорошими словами, тот все терпел, потому что понимал — тот прав. И глядя в окно кареты, которая ехала достаточно медленно, чтобы было поменьше тряски и не беспокоилось нывшее плечо, юноша думал о том, что еще, наверное, услышит и от Фернандо все, что тот думает.

Но король не стал дожидаться своих любовников и отправился вперед с отрядом, так что, когда карета прибыла в город, то король уже занимался государственными делами.

Фернандо сразу же уведомили о том, что герцог Сильвурсонни и барон Моунт прибыли в замок и расположились в своих покоях. Луису и Легрэ оставалось только ждать. Все случившееся у моря теперь казалось Кристиану сном, которого не было и только раны герцога еще напоминали о том. Альваро Феллучи нужен для политики... Легрэ старался вбить себе это в голову как истину, но лишь по приезду заметил, что все-таки слегка нервничает. Внешнее спокойствие давалось труднее, чем в прошлый раз. В конце концов, Кристиан отчитал себя за напрасные волнения и, стараясь не развивать мысль о том, что с Луисом у короля тоже началось все с политики, занялся заботами о герцоге и за пару часов ушел в них с головой. Усадив Луиса в удобное кресло, покрытое шкурами, Легрэ налил ему немного вина и поинтересовался:

— Ты голоден?

— Да, немного... — после дороги, принятой горячей ванной в деревянной кадушке с отваром трав, юноша теперь был в одной рубашке до пят. Он потянул Кристина к себе, чувствуя инстинктивно, как тот скрывает волнение. — Тебе тоже следует с дороги помыться и отдохнуть. Кристиан, пожалуйста, успокойся... Все наладится.

Легрэ взглянул в глаза юноши, а потом мягко улыбнулся ему, погладил пальцами по щеке.

— Конечно. Я хочу ему верить и буду... И на счет помыться, ты прав.

Герцог вздохнул — Легрэ всегда высказывает свои мысли так внезапно и откровенно, что иногда это могло стоить ему жизни. Сейчас, когда так быстро удалось уговорить его помыться, герцог приказал приготовить еще горячей воды в соседних покоях, помог Кристиану раздеться, рискуя оказаться в кровати, потому что его так и подмывало все время целовать мужчину то в плечо, то в шею, то в грудь. А потом занялся ужином, надеясь все же, что королю сообщат о приезде и он придет.

Герцог боялся думать о том, что Фернандо опять начнет разговор про этого Альваро. Ревность так и не угасла в груди, а любовь — она стала ощутимой и яркой, как лезвие, которое постоянно проводит по ране, заставляя ту сочиться кровью.

Луис любил короля. Не мыслил, как сможет без него быть... Как будет без него и без ненаглядного Кристиана, если они окончательно рассорятся. Ходил по спальне, поглядывая на накрытый стол.

Фернандо не заставил себя долго ждать. Как только ему доложили, что герцог велел подать ужин, он постарался как можно быстрее освободиться от срочных дел, перенеся все остальные на завтра.

Когда он вошел, Луис с таким волнением повернулся на звук открываемой двери, что король не мог не улыбнуться — мальчик выглядел так забавно. Не говоря ни слова, Фернандо подошел к герцогу и просто тепло поцеловал его.

Нервная дрожь Луиса сменилась радостью встречи. "Король. Мой король..." — словно говорили пальцы, которые зарывались в волосы мужчины. "Любимый мой", — тело тянулось навстречу.

— Я так соскучился, — в губы прошептал Луис.

Кристиан услышал эти слова, находясь в соседней комнате, и улыбнулся. Он только помылся и все еще был мокрым. Обмотав бедра полотенцем, он сел на край постели и принялся разминать уставшее плечо, лениво размышляя о том, что все, как ни крути, получилось, так что, может быть и не стоит подкидывать его безумные планы врагам, а то счастье и самим пригодится. Он встал и вышел в соседнюю комнату, чтобы обнять Фернандо и Луиса. Легрэ был похож на видение: сильные твердые мышцы под влажной кожей, серебристые капельки на ней сверкают от каминного пламени, влажные спутанные волосы и влюбленный взгляд синих глаз... и это полотенце вокруг бедер — он был похож на древнего греческого бога...

Фернандо лишь покрепче прижал к себе мальчика, глядя заблестевшими глазами на Легрэ. Дьявол сразу напомнил, что они не виделись почти две недели. А до этого еще месяц... Последняя мысль чуть охладила и он мягко улыбнулся:

— Я смотрю, вы себя уже хорошо чувствуете. И способны накормить голодного и уставшего короля. И надеюсь, не только накормить, — рука легкой лаской пробежала вдоль спины Луиса.

Юноша кивнул, прижался щекой к груди короля, лукавыми глазами призывая Кристиана. Потянул Фернандо за стол, усадил удобнее... Затем достал для Легрэ из сундука тяжелый длинный халат. Опять поцеловал его, избегая контакта, играючись наполнил бокалы, словно он здесь слуга. Затем разрезал мясо на тонкие ломтики. Любовался двумя гибкими хищниками. Любовался ими, как наградой, как тайной, что цветет в душе. Похожие, но такие разные. Луис наконец тоже присел в одно из кресел, отпил горячего вина с травами. И расслабленно выдохнул.

Легрэ отхлебнул вина и задумчиво улыбнулся королю.

— Вообще-то, у меня есть одна идея...

Король вопросительно приподнял бровь.

Улыбка Кристиана стала шире и он как-то внимательно и нехорошо взглянул на Луиса, потом отхлебнул еще вина, поднялся с места, обошел юношу сзади и, положив ему руки на плечи, сказал Фернандо.

— Один мой знакомый принц рассказал мне однажды историю о двух враждующих племенах, живущих в пустыне. Люди их были хорошими воинами, но через сорок лет в обоих племенах почти не осталось мужчин. Женщины не могли толком прокормить детей и люди стали голодать. Тогда эти два племени решили заключить мир, и чтобы впредь не было вражды между ними, два вождя отдали в жертву богам самую красивую девушку, а после изжарили ее плоть на костре и каждый человек племени съел по кусочку, чтобы впредь всегда помнить вкус мира и цену за него. Девушки у нас, конечно, нет, но зато есть мальчик, — Легрэ с улыбкой погладил Луиса по волосам. — Тоже очень и очень красивый.

Луис поднял глаза вверх на Легрэ.

— Ты собрался меня съесть? — заметил он скептически.

— А что, интересная идея, — мельком заметил Фернандо, смакуя вино и стараясь не рассмеяться.

— Не я, а мы... Мы с Фернандо. Ты будешь жертвой мира для нас, — пояснил Легрэ. — И кстати, твое согласие не требуется. — Кристиан похлопал юношу по плечу. — Раздевайся. Живо.

— То есть... прямо теперь? — Юноша смутился. — Хорошо... Ладно... — потянуть с себя рубаху, чтобы остаться абсолютно голым.

— И как будет проходить процесс? — король с удовольствием наблюдал за краснеющим мальчиком.

Легрэ хмыкнул. Луис и Фернандо не воспринимали угрозу всерьез, что ж, тем интереснее все пройдет. Кристиан переставил часть блюд со стола на каминную полку, бутылку вина — на пол, овощи временно переложил в большую корзину.

— Для начала, приготовим нашу жертву, — Легрэ подмигнул юноше. — Сходи в спальню, за веревкой, милый. Выбери помягче для себя.

Юноша, подгоняемый любопытством, вернулся с длинными отрезами шелка.

— Это подойдет? — спросил, все еще не понимая, что задумал Кристиан. Иногда игры мужчины были весьма жестокими. Впрочем — взгляд на короля — слишком серьезный и опасно равнодушный, Фернандо способен тоже на изощренные пытки.

Король же со все возрастающим интересом смотрел на разворачивающее перед ним действо.

— Вполне, — Легрэ подхватил герцога на руки и уложил на стол спиной. — Скажи, Луис, насколько сильно ты мне доверяешь? — спросил он, обматывая одним концом веревки правое запястье юноши.

— Я доверяю, ты же знаешь, — юноша позволял Кристиану лишать себя свободы, и внутри него рождалось медленно и текучее желание с таким же проедающим вены страхом, который заставлял лицо заливаться новой краской.

— Хорошо. — Легрэ коротко поцеловал Луиса в губы, уложил запястье рядом с головой, протянул веревку под столом и, достав с другого конца, так же зафиксировал левую руку юноши. Таким же образом он привязал согнутые в коленях ноги герцога. — Если ты хоть раз воспротивишься моим действиям, я начну сомневаться в этом. — Легрэ улыбнулся. — Тебе не страшно?

— Не знаю, — Луис скользнул взглядом по королю, чуть повернув голову, и вновь вернулся к Кристиану. — У меня должны быть уже причины бояться?