— Истинно так! — поддакнул прятавшийся от ветра за автобусом Матвей Фёдорович и невольно слышавший весь диалог. — Он у нас Жюля Верна читает. Полное собрание сочинений.

— Отсюда и сложносочинённые предложения в его речи? И богатство лексики?

— А откуда же им ещё взяться? — задал риторический вопрос режиссёр. — Да, Матвей Фёдорович! Вас до дома подбросить?... Точнее до вашего квартала? А то там... дальше не проедем...

— Буду премного благодарен.

— Прорыв

В следующие месяцы мы танцевали, как говорится, "до упаду". Куда только нас не приглашали! И, что характерно, как раз на юбилейные торжества, устроенные местной партийной организацией, нас пригласили особо и первыми. Станцевать предлагалось на большой сцене в нашем городском ДК, что являлось для всех большой честью. Так что уклониться было никак нельзя.

Да собственно никто и не хотел уклоняться.

Особенно я.

Ведь сознавал прекрасно: сильный стресс, вызванный публичным выступлением, обязательно спровоцирует тот самый прогресс — ребята начнут "вспоминать будущее". Пока что в виде всё чаще и чаще всплывающих знаний, которых у них не могло быть. Ведь их серьёзно не учили читать, писать, считать.

По сути, сама память — это что-то типа голограммы. И если что-то запоминается, то изменения в этой голограмме, как ни странно очень малы. Просто один кусочек, встраивается в единое целое. Маленький. Но этот маленький кусочек провоцирует лавину изменений.

В результате, резкий всплеск развития интеллекта моим ребятам обеспечен. Также как и связанные с этим проблемы.

Но первой проблемой были сами танцы и опасения связанные с ними. Особенно на первом же выступлении. Ведь на этом концерте будут все "шишки" города. Как партии, так и Советов Народных Депутатов, не говоря уже о директорах мало-мальски крупных предприятий.

Поэтому родители боялись.

Боялись, что чада накосячат на почве сильного испуга и выйдет лютый конфуз "перед уважаемыми людьми". Не безосновательно боялись. Но тут уже я постарался чтобы тех самых косяков не было. Как это было, после вспоминали все.

И наша "Великолепная Четвёрка", и родители, которые сидели в зале вместе с этими самыми "уважаемыми людьми".

Привезли нас за час до выступления, обрядили в специально пошитые по этому случаю костюмы, и после краткого "инструктажа" повели к сцене. При пустом зале мы уже танцевали. Один раз. Исполнили сразу и "на пять", поэтому нас изнурять повторами и "репетициями" не стали. А так как вся организаторская часть была в диком цейтноте, посчитали, что "авось вытянут". Вставляли же нас в программу в самый последний момент!

Вот, стоим. Ждём. Возле нас, толпятся артисты самодеятельности, ждут своего выступления. Настроение у них приподнятое. Видно, что далеко не в первый раз пляшут на таких мероприятиях. Им уже привычно. Что не скажешь о нас.

На нас косятся, но стараются никак не задевать. Кто-то из организаторов постарался — приказали. Чтобы "ни в коем разе этих детей не расстроить и не напугать".

Ну мы что: спокойно стоим, скучаем. Смотрим из-за кулис как там другие выступают. Интересно ведь! Конферансье челноком снуёт туда-сюда, периодически, пробегая мимо нас подбадривает. Ему можно. Ему разрешили.

А вот наша "организаторша", которую к нам приставили, куда-то подевалась. Я предполагаю куда и почему. Но помалкиваю. Сохраняю спокойствие. Но вот друзья... Те, по причине отсутствия знакомых взрослых да ещё при затягивающемся ожидании, начинают слегка нервничать. Хоть и выступать — вот-вот. Оборачиваюсь вокруг на пятке, обозревая закулисье. Одёргиваю и так великолепно сидящий на мне костюмчик. И беру ситуацию в свои руки. Раз "ведущая-сопровождающая" куда-то надолго запропастилась. Понос её что-ли разобрал? Да не! Скорее всего "происки". Так что...

— Кароче, ребя! — став перед друзьями в "героическую позу" вещаю я, картинно размахивая руками. — Нам дают повеселиться. Ведь вы же любите танцевать?

Натали, Серёга, Люда — с энтузиазмом кивают. Настороженность куда-то мгновенно исчезает. Глаза горят. Вижу что танцевать танго им так нравится, что опасения, связанные с внезапной потерей нашей взрослой сопровождающей вытесняются предстоящим весельем.

Хотя ещё до них не дошло почему это им танец так легко дался — ведь просто вышли и начали танцевать. И вот пока ненужные сомнения не возникли, пока удивление и излишние вопросы взрослых не начали заплетать ноги-руки, мешая танцевать как надо, стоит увести внимание ребят как можно дальше в область "у нас хорошо получается и дальше будет получаться, потому, что мы веселимся". Нужно чтобы вот эти самые навыки, что ведут их через весь танец, воспринимались как "так надо, потому, что так должно быть, ведь именно так получается красиво и весело". Без прочих дурных "обоснований". А это стоит вбивать в головы хотя бы частым повторением. Чтобы воспринималось как само собой разумеющееся.

— Ну вот и замечательно! Красиво! Здорово! — подчёркиваю я, начиная даже слегка подпрыгивать, изображая энтузиазм. — Нас пригласили. Они тоже хотят веселиться. Взрослые хотят веселиться. Хотят веселиться вместе с нами. Будем веселиться вместе с ними. Хорошо?

— Да-а!!!

Кошусь на артистов, кучкующихся метрах в трёх от нас. Те с великим интересом слушают что я там такое выдаю. Аж все замолчали.

— Поэтому, как обычно становимся на сцене... — машу рукой в сторону пустой ещё сцены. — Ну, чуть ближе к тому занавесу, на котором вышита ёлка...

Ребята кивают.

— Я с Натахой ближе к дальнему краю, вы — поближе сюда.

Дружно поворачиваются в сторону сцены и смотрят. Кивают. Поняли.

— Главное сейчас весело станцевать. А после, как станцуем, посмотрим в зал. Как им всем понравилось.

И да, куда-то подевалась мадам, которая "организатор". То, что я сейчас говорю детям — должна делать она. Ну ладно... Среди этих тёток иногда встречаются феерически тупые, способные только одной фразой разрушить любой настрой. И сделать это из самых искренних и добрых побуждений. Так что хорошо что нет.

— Вообще, смотрите на меня. Как стану я на сцене, так и вы. Чтобы не мешать друг другу.

Кивают. Ведь я — главный заводила, "у которого всё всегда получается". А такое доверие дорогого стоит.

— А после, как станцуем, надо бы не забыть поклониться. Ну это уже потом. Ну, если и не поклонимся — и фиг с ним. Всё равно будет весело.

И тут прибегает мадам ведущая-сопровождающая. С вытаращенными глазами. Что характерно, на выступление нарядилась в модное платье, явно сшитом у хорошего портного. Даже знаю у какого. Так как он нам всем четверым шил костюмчики. Классно сшил! Быстро и качественно — в движениях не стесняют. А вот мадам в своём обтягивающем — разве что не спотыкается. Явно надавала портному ЦУ, Вот он и сшил, лишь бы отвязалась. И семенит теперь в зауженном чёрном платье с блёсками, балансируя на высоченных шпильках.

Девочки, глядя на эту эквилибристику, начинают подхихикивать. Я же надуваюсь от важности, привлекая к себе внимание. Ведь, типа-я-главный-тут! Я-то как раз с пониманием. Мандраж — это не про меня. Ведь у меня та, "старшая" память. С многими сотнями выступлений. Так что изображаю из себя громоотвод чужих страхов.

— Всё хорошо, Алина Климовна! — выпаливаю громко, лишь бы прервать паникующую "управляющую". — Нам уже объяснили куда и как становиться! Вы уже нас объявляете? Нам сказали, что выбегать на сцену строиться на танец — после того, как вы нам махнёте рукой!

Ясно дело, никто нам не объяснял. Это я придумал, чтобы оборвать панику и чтобы она не передала её нам. Та, пристально всматривается в моё лицо и по моей "сурьёзной" моське, понимает что детки заинструктированы насмерть. Кем — уже не важно. Потому что "поздно метаться".

Троица же за её спиной наоборот — веселится. Они уже настроились и чувствуют что я опять хохмить принялся, и всё это наиграно.

Тётка заметно расслабляется. Лицо у неё разглаживается. Она неуверенно улыбается, и уже уверенной походкой идёт к краю сцены, где кончается занавес. Чувствую, как Натаха вцепляется в мою руку. Продолжаю хохмить, изображая жеребца, который роет копытом. То, что надо! Все ещё больше настраиваются на веселье.

Наконец, объявление со вступлением заканчиваются. Раздаются осторожные аплодисменты и конферансье на торжественной ноте взмахивает рукой, поворачиваясь к нам. Сзади раздаётся топот и через дверь, ведущую к костюмерным влетает какое-то запыхавшееся чмо. Ну, я так его воспринимаю, так как он сверлит нам взглядом спины, когда мы выбегаем, наконец, на сцену. И ведь сверлит весьма недобрым взглядом. И бессильным. Что-то у него сорвалось. Ага. И я даже знаю что. Уверен что сорванный план — по отношению к нам.

Интересное дело: практически всегда, если "отдавить любимую мозоль" Киндюку, то он начинал мстить.

Мстить!

ДАЖЕ ДЕТЯМ!

Ну вот такой он человек.

А тут — пролетел его любимый сынуля по причине полного отсутствия таланта! И значит, по его "принципам", надо во что бы то ни стало остановить тех, кто талант имеет. Затоптать их в грязь. "Чтобы не высовывались!" — это его любимая присказка.

Сколько раз я это видел! И всегда исполнитель, за редким исключением, был другим. Как сейчас. Я впервые вижу этого типа. Но... зная, что так будет, подстраховался.

А как?

Пришлось долго ломать мозги и надоедать взрослым своими "фантазиями". Но так как рано или поздно взрослые таки начинали слышать "что говорит этот мелкий", то и действовать они начинали... Как правило.

Сейчас сработали. Тормознули негодяя, который должен был довести детей до истерики и тем самым сорвать выступление. Однако самое неприятное и постоянное, — вездесущий пофигизм взрослых. Ведь сейчас — конец шестидесятых, начало семидесятых. Это не двадцать первый век в капиталистической россиянии. Нет такой тотальной паранойи по причине того, что отсутствует изобилие негодяев с сорванной "крышей", что насилуют и убивают детей. А раз так, то и доверие к людям просто запредельное: "Ну что может взрослый сделать плохого ребёнку?! Вы слышите: Ребёнку!!!".

А ведь могли! И делали.

Не убить, не избить, не покалечить. А просто довести до нервного срыва, убедив малолетку в том, что он "ни на что не годен и у него ничего не получится".

Чаще родители. Реже — кто-то посторонний.

Были и идиоты-учителя в школах, что такое проделывали с собственными учениками, но их в педколлективах старались выявлять и выгонять с работы.

Но чтобы вот так, специально, послать к детям, дабы сорвать их выступление настроив их на поражение — нет.

Однако! Мне так повезло — нарваться на исключение. Типа Киндюка-старшего и тех, кого он "за плату малую" подряжал делать пакости.

Вижу, что хмырь что-то для себя решает и кидается к нам.

Тащу сильнее Натаху за руку и мы переходим на бег.

Серёга с Людой, так и не заметив угроз сзади, тоже срываются на лёгкий бег и хмырь просто не успевает схватить буксируемую Серёгой партнёршу. Рука пролетает в считанных миллиметрах от руки Люды. А мы уже на сцене. Люда так и не заметила что чуть не поймалась.

Что же хотел этот мудила, меня уже не интересует — мы становимся каждый на своё место, а за спиной хмыря вдруг появляется фигура в погонах. Милиционер? Хорошо бы.

Что там с ним происходит, я уже не вижу. Моё внимание это Музыка и Натаха. Здесь и сейчас. Всё остальное для нас перестаёт существовать.

Лихо оттанцовываем всё до последнего такта и замираем образуя фигурную композицию. Лицом друг к другу, с поднятой рукой. Несколько секунд изображаем из себя статуи при этом, каждый считает до пяти. Ритм задаёт ещё звучащая в ушах музыка.

Синхронно поворачиваемся к залу и дружно кланяемся.

В зале тишина.

Раз два. Мы выпрямляемся и снова поднимаем каждый свободную руку, салютуя залу. И только после этого зал буквально взрывается овациями.

Шок от того, что ТАКОЕ смогли станцевать детсадовцы, помноженный на идеально чёткое исполнение, породило не просто бурю аплодисментов. Кое-кто повскакивал с мест и принялся орать "Браво!". Люда таки пугается и резво прячется за спину Серёги. Серёга, видя такое выпячивает грудь заслоняя свою партнёршу, но на его лице удивление пополам со страхом. Натаха тоже от неожиданности чуть приседает, но тут я её беру за руку и стараюсь передать спокойствие через это рукопожатие. Повинуясь моему жесту мы вместе поднимаем руки.

Люда также видит что мы делаем, дико краснеет, вылезает из-за Серёгиной спины и повторяет наш жест.

Дальше на наше спасение бежит конферансье, успокаивать и продолжать.

В зале, поняв, что нас напугали, резко сбавляют обороты, но уже тише начинают скандировать "Молодцы" и дружно хлопать.

— Спасибо! Спасибо! — вклинивается в бурные овации конферансье и добавляет: — Это было их первое публичное выступление! Просим не быть к ним строгими.

И далее, уже тихо для нас, еле слышно.

— Ещё раз поклонились. Дружненько. Мо-лод-цы!

Мы снова берёмся за руки и кланяемся.

И вот именно в этот момент, что-то за сценой громко падает. Слышна возня и проклятия. Мы оборачиваемся по направлению к звуку. В зале тоже недоуменно затихают пытаясь сообразить что же там такое происходит.

— Всё нормально! — изображаю из себя малолетнего дурачка и радостно улыбнувшись, звонким голосом объясняю. — Там дядю-хулигана ловят! Он нас хотел задержать! Но мы от него убежали!

Зал взрывается хохотом. Подумали, что это такая шутка. Или чудак-малолетка шалит.

За сценой таки наступает тишина. Слышно, как кто-то кого-то таки скрутил и уводит. Милиция-ли, военные-ли — в нашем скромном городишке находится крупная воинская часть, так что может быть кто угодно. Главное, что того хмыря убрали. Уверен что именно того самого.

Скалюсь в плотоядной ухмылке своим друзьям. А меж тем залу показалось мало и они начинают скандировать "Бис!".

Конферансье, поворачивается к нам и быстро определив во мне главного тихо спрашивает: Ещё раз сможете?

Я оглядываюсь на Серёгу с Людой. Вопросительно смотрю на Натаху. Те в ответ смотрят на меня и ждут моего вердикта. Уже как-то по-деловому. Страха не показывают и это очень хорошо. Даже слишком хорошо! Так как совершенно нетипично для детей.

В голове мелькает догадка. Но о них — потом. Проверки — туда же.

— Да. Мы можем ещё. — уверенно заявляю конферансье.

И махнув рукой Серёге с Людой быстро перемещаюсь с Натали в начальную позицию.

Снова оттанцевали.

Снова вопли "браво", что уже нас не пугают.

Кто-то начинает канючить на "ещё раз", но конферансье за нас заступается и нас таки отпускают.

— Охренели! — вполголоса бурчу и возмущаюсь за кулисами. — Мы им что, лошади? Ну раз, ну два, но не двадцать два! Мы ещё дети!

Те артисты, что сейчас готовятся к выступлению и кто слышит мои экзерсисы зажимая рты, чтобы не было слышно в зале, покатываются со смеху. Из-за их спин выпрыгивает наша Алла Климовна (и как только на энтузиазме свои шпильки не поломала?!), ведёт в костюмерную. Мы же как цыплята за квочкой, гуськом следуем за ней. Уже на подходе к двери замечаю сильно озадаченное выражение лица у Люды и вспоминаю промелькнувшие во время выступления догадки.