Раб

— О, а это для тебя! — Чара вдруг поворачивается, протягивает две специфические ёмкости с лекарствами, на миг пугаюсь, зачем мне это?! — Программу сейчас найду... хотя, лучше бы подождать отлёта, это на всякий случай, мало ли как сложится, заказывали же...

Машинально беру колбы, пока Чара роется в гравипаке в поисках носителя, и вдруг до меня доходит, что же это такое!

Тамалия

Реву. Растираю косметику, сморкаюсь и вообще веду себя так, как строго-настрого запрещено. Ну вас всех к чёрту. Лерка гладит по голове, молчит понимающе.

Антер в спальне в медкабине. Как только осознал, что наконец-то может избавиться от Амириного уродства, я поняла: предлагать потерпеть до отъезда бесполезно. "Сегодня!" было сказано таким тоном — не представляю, как до вечера-то дождался, пока с вещами разобрались, да поели, да всё остальное. Надеюсь, за эти пять дней никто не потребует предъявить грёбаную надпись. Не отговариваю. Ты заслужил, родной.

Как только остались с Леркой наедине — тут-то меня и понесло. Видимо, не нужно было пить, даже за встречу. Сидим на кухне, дожёвываем остатки вкуснотей — и куда только помещаются?

— Не могу... — реву, — господи, как же я устала, Лерка... я здесь с ума сойду. Забери Антера!

— Талька, ты же понимаешь, что...

— Чара! — вою, еле вспоминаю, что настоящие имена лучше бы не светить, это мне с моим повезло. — Я не могу, когда он здесь, ничего делать не могу, боюсь, ужас как боюсь, каждый выход в свет — как пытка, с ума схожу...

— Талюшка, всё-таки влюбилась? — поражается. Реву. — Да как же тебя угораздило? — спрашивает, мягко поглаживая. — Ты же... я же помню мужиков, которые тебя привлекали!

— Да то разве мужики... — реву. — Дура была, вот и привлекали.

— По крайней мере, никто из них без штанов в кафе не стоял, — хмыкает. — Всё как-то сильные да смелые.

— Ты не понимаешь!!! — реву. — Он же раб! Это же кошмар, ты представить себе не можешь! Да с ним же любая мразь может делать что угодно! Да он же без разрешения даже одеться не имеет права, даже на ноги встать! Ты не представляешь, что это такое! Ты не представляешь, сколько раз мне казалось, что он себе вены перережет, потому что это же невозможно вынести, этого невозможно забыть! Сколько раз он вставал, поднимал голову, убегал, хамил хозяевам, и снова его ломали, топтали, ты не представляешь, что с ним вытворяли, а он снова вставал... При этом ещё и за рабынь заступался, принимал на себя наказания, и... — захлёбываюсь, снова реву. Вот прорвало. Что-то бормочу и доказываю Лерке, но ей не нужно ничего доказывать, она в любом случае поможет. Надеюсь, когда узнает его получше — поймёт, а не поймёт, без разницы. Видимо, это у меня предел, нужно было выговориться.

— Какие у нас шансы? — всхлипываю.

— Успокаивайся давай, детали обсудим, — гладит по руке.

Ещё немного хлюпаю, но перспектива того, что удастся вывезти его с этой чёртовой планеты, заставляет взять себя в руки. Умываюсь, выглядываю на всякий случай — тихо вроде бы.

— Для начала расскажи, что знает Антер, во что ты его посвятила?

— Ни во что, — пожимаю плечами. — Но иногда кажется, будто он сам... посвятился.

— Таль. Возможности вывезти его "официально" нет. Твоё предложение с доверенностью неплохое, но таможню не пройдём, сама знаешь. Самое логичное — просто прибьют через чип, "случайно перестараются", а потом извинятся. Рассматривали вероятность экранировать чип. Пускай думают, что избавились. Но такая версия оставляет под ударом тебя.

Да уж, Келла первая бы возмущалась. А Олинка и вовсе врагом номер один сделалась бы.

— Оставлять тебя с такими подорванными позициями нельзя. Первоначально придерживались версии "украсть" — её можно было бы осуществить, правда, официальная вольная рабу не светила бы. Только "умирать". Но недавно всё поменялось. Вариант рисковый, однако пока лучший из существующих. Только твоего Антера придётся посвятить во всё.

— Конечно! — соглашаюсь.

— Таль! А вдруг побег сорвётся и он попадёт в руки местным спецслужбам?

— А вдруг я попаду?

— У тебя есть "счастливый зуб", — напоминает мрачно. Так называются специальные капсулы с ядом, зашитые в организме, как правило во рту, на случай попадания в руки врагу. На самый крайний случай, самые простые, практически необнаружимые средства, которые нельзя замкнуть или перепрошить.

— Тем более! — отвечаю. Лерка смотрит на меня какое-то время, вздыхает.

— Благодаря данным одного человека, не будем указывать пальцем, удалось доработать костюмчик настолько, что другой человек смог в нём стены перелететь.

— Райтер? — поднимаю брови. Всё-таки получилось, получилось! Радостно смеюсь. Согласно прикрывает глаза, продолжает:

— Небольшой автобот отправили к зелёному спутнику. Его тоже не засекли, насколько можно судить. Правда, данные не передаёт — перестраховка, пока только собирает. Но есть шанс благополучного возвращения. Кстати, учёные просчитали гравитационные силы системы: похоже, зелёная луна имеет массу значительно меньше, чем должна бы. Ровно такую, чтобы её передвижения не оказывали особенного влияния на окружающие космические тела. Будто... просто летает по заданной орбите, со всех сторон оборудованная корректирующими гравитаторами.

— Ничего себе! — удивляюсь. — Она что, искусственная?

— Изучаем. Так вот, согласно расчётам, есть вероятность посадить что-то маленькое внутри стен, правда заход должен быть точным, даже при включенном защитном поле и даже на большой высоте пролетать над ними может быть опасно. Мы не знаем всех технологий, которыми они оснащены. В общем, после прохождения таможни я отправлю автопилотом одноместную капсулу — более мощное средство могут засечь. Время скоординируем, чип экранируем. А вот имитацию излучения подобрать не смогли, там очень много тонкостей оказалось. А что ты тут будешь делать? Как объяснишь его отсутствие?

— Буду выкручиваться.

— Нет, дорогая, это не дело. Ты мне давай подробности.

— Пока не оформите вольную и не удалите грёбаный чип, буду прикрывать. Не брать с собой, делать вид, что дома, нигде не показываться. Вы только поскорее всё узаконьте.

— Вот с этим, боюсь, будут проблемы.

— Уберите чип, подключите юристов, не знаю что — но вольная пусть будет настоящей! Мои документы настоящие, моя подпись — настоящая, какая им разница, существую я или нет?! Лишь бы документы...

— Талька, я же знаю, какой ты можешь быть, собранной, ровной, я же видела тебя на операциях!

— Да что там операции, сделал и домой, — кажется, снова начинаю реветь. Чёрт, как же я хочу домой!

— Подписание вольной по твоей доверенности сразу же подведёт тебя под подозрение, — терпеливо озвучивает Лерка. Конечно же, она права. Но мне так хочется освободить его, даже если это подведёт меня под подозрения! Только ребята на такое не пойдут, прекрасно понимаю. Снова стараюсь успокоиться, всё обдумать, всегда есть вариант, главное его найти!

— Что тогда? — вздыхаю.

— Будем проводить как важного свидетеля, он согласится давать показания?

— Наверное.

— Освободим через суд. Должно сработать.

— Мне это "должно" очень не нравится! А вдруг суд постановит депортировать его на Тарин, гражданином которого он официально является? А вдруг Таринские службы поимки поймают на какой-нибудь планете, которая не признает правомерность его смены гражданства? Вольная снимет с Антера любые обязательства перед Тарином, а я не хочу, чтобы оставались лазейки, по которым можно будет его сюда вернуть!

— К тому же, — продолжает Лерка, — ты ведь знаешь, вольную подписывают только в присутствии раба. Судя по всему, удаляют рабский чип и меняют медицинский. Это риск.

Ощущаю, словно меня со всех сторон зажимают в тиски.

— С этой позиции лучше всего была бы смена имени и так далее, — убеждает. — То есть смерть для Тарина. Правда, тогда может остаться без родительского наследства.

— А что там с наследством?

— Работаем. Между прочим, у твоего красавчика в пассивах большая, солидная корпорация, только вот не знаю, удастся ли перевести её в актив. Совет директоров закрыт, проникнуть не просто — мы ещё не выяснили, какова доля Антера и осталась ли вообще. Когда будет на свободе, сделаем официальный запрос, а пока не рисковали, внимание не привлекали. Ты уверена, что этот Клод не приложил руку к освобождению места в правлении?

— Он предлагал миллион...

— Может, и искренне предлагал. А может, надеялся, что Антера скорее устранят, если его местопребывание станет известно. Или хозяйка добьёт, за то, что её... гм... слегка оскорбили.

— Сомневаюсь, что он знает местные "традиции", — вздыхаю. Не хочется думать, что Антеру по жизни одно дерьмо попадалось, ведь рос же в нормальной семье! И друзья должны быть нормальными! И Клод казался вполне искренним. — Ладно, — говорю, — это потом. Давай сначала о вывозе. Прикрывает Райтер?

— Мы с ним не виделись, ты же знаешь, не положено ему. Передавал всё через связных, а сам к конторе не приближался. Пару раз письмами обменялись. Кто-нибудь точно будет прикрывать, думаю, он. Но есть ещё несколько человек, я не в курсе, кого из них могут задействовать. Прикрытие будет, остальное тебя не касается.

Сидим, уточняем детали. Лерка отвергает бездну вариантов. Кажется, успокаиваюсь. Если Антер перестанет быть рабом — справлюсь. Лишь бы не приходилось его таскать за собой постоянно, ошейники с поводками надевать, от Олинки с Селием отбивать...

— Гентер меня убьёт, конечно, — вздыхает.

— А потом меня.

— Когда ты вернёшься, он уже успокоится. Меня закопав предварительно. Ты же понимаешь, если вдруг побег раскроется... А возможность незаметно попасть внутрь стен — такой важный козырь.

— Свидетель тоже важный.

— Если всё пройдёт успешно — то конечно.

— Не верю я, будто Гентер не догадывается. Он всегда в курсе всего.

— Предпочитаешь считать, что не вмешивается?

— Угу, — соглашаюсь. — Боже, сколько раз я сама готова была рвануть с Тарина и отпустить Антера, чтобы потом сообщить, будто сбежал!

— Чтобы зрители полюбовались фейерверком из горящего корабля, фаршированного вашими трупами, — припечатывает Лерка. — Даже думать забудь. Сейчас не вывезем — в другой раз попытаемся, что-нибудь придумаем. Тебя тоже наверняка вывозить придётся: судя по отчётам, выпускать им было бы крайне не выгодно.

Да уж, запасной вариант не помешает: иногда кажется, что меня если и не подозревают, то из поля зрения не выпускают точно. Смотрю на часы, встаю, иду под лестницу. Медкабины на месте нет, долго же операция проходит. Сложная.

Не удерживаюсь, поднимаюсь в спальню. Медкабина работает, сигнал зелёный — всё в порядке. Антер предусмотрительно скрыл видимость, прекрасно его понимаю. Мне бы тоже не хотелось, чтобы любимый лицезрел подобное. Похоже, недолго осталось, и хорошо — самое главное с Леркой обсудили. С Антером буду завтра объясняться, сегодня уже голова совсем не варит.

Возвращаюсь в кухню, приношу ещё одну бутылку. Лерка смеётся.

— Разок же можно и расслабиться, — пожимаю плечами. Расспрашиваю о наших, рассказывает какие-то незначительные случаи, но разговор постоянно сворачивается на Тарин.

— Планы не поменялись? — интересуюсь. — Мне пытаться Райтера протянуть, замуж собираться? Или исходя из того, что его тоже потом никуда не выпустят — не нужно?

— Пока всё по-старому, а там разберётесь. Пытаемся подготовить кандидатуру на длительное внедрение, но данных ещё маловато.

— Мне на ней тоже жениться придётся? На вашей кандидатуре?

— А как ты думала? — Лерка хмыкает, наливает. — Между прочим, а что ты планируешь с Лайлой делать? Она же увидит, что Антера нет. Почему второй "жучок" не подкинула? — спрашивает, уже успела памку с последним отчётом просмотреть.

— Думала, но меня Варн смутил. Если он подослан кем-то с верхов, мало ли, какое у него при себе может быть оборудование? На Николасе "жучок" сгорел. А его подозрения, что буду подсматривать через комм, уже показательны... Честно говоря, побоялась привлекать внимание перед твоим приездом.

— Это правильно, конечно, — вздыхает Лерка. — Точно нужно Антера забирать, ты же работать не можешь.

— Разве я хоть слово про него сказала? — ворчу.

— А то не видно, — хмыкает. — Побоялась, чтобы у него не возникло проблем с отлётом.

— Он мне очень помогает, и если бы не чип... не знаю, иногда кажется, без него будет ещё хуже. У него такая скорость соображения, когда не зацикливается на своём положении!

— Не боишься, что воля в голову ударит? — усмехается Лерка.

— Да пусть! — говорю. — Была бы воля... Только ты ему разъясни, пожалуйста, чтобы от вас никуда не убегал. Что Корнель с Главами достать могут... Присмотрите за ним.

— Да мы-то присмотрим. Не боишься, что не дождётся?

— Чара... — смотрю на неё. — Честное слово, пусть лучше не дождётся...

Лерка хмыкает, беру за руку:

— И не дави там на него, чувство вины не вздумай вызывать. Захочет — пусть гуляет, хоть со всеми подряд, я уж как-нибудь справлюсь, не маленькая. Лишь бы живой, лишь бы свободный...

— Да, подруга, ну и пробрало тебя. Не ты ли клялась, что никогда не потерпишь от мужика измены? И никогда не простишь? После этого твоего, забыла как звали...

— Боже, Л... Чара, это такие глупости... Я ему что угодно прощу! Я вообще не слишком верю, что он останется со мной. Как придёт в себя, да как вспомнит, чему я свидетельницей была...

— Я поняла, Талюшка, — обнимает меня Лерка. — Всё, что от меня зависит — сделаю. А там сами разбирайтесь.

— Отдай ему мою зарплату, — прошу.

— Уж как-нибудь найдём, чем накормить, — отвечает иронично. Вдруг настороженно поглядывает в сторону гостиной.

— Что? — поднимаюсь, иду посмотреть. Кажется, меня пошатывает, нужно будет медиком снять опьянение. О, кабина уже под лестницей! Похоже, Антер решил не встревать в наши девичьи беседы. С трудом удерживаюсь от желания помчаться наверх и лично убедиться, что от татуировки и следа не осталось!

Возвращаюсь к Лерке, приношу медика. Что-то не сидится уже. Ночь поздняя, да и она устала с дороги.

— Идём спать! — говорит, делает нам по уколу. В голове сразу же проясняется.

Привожу себя в порядок в гостевой ванной — убираю остатки косметики да по возможности следы слёз. Чтобы Антера не напугать. Но в спальне уже темно, тихо забираюсь в постель. Радость моя тёплая, последние ночи мы с тобой вместе. Как же я буду скучать... Боже, только бы получилось, только бы знать, что ты свободен!

Поворачивается, обнимает.

— Извини, — шепчу. — Разбудила?

— Я не спал, — отвечает. Прижимаюсь, поглаживает нежно.

— Антер... — начинаю. — Мы говорили о тебе...

— Я слышал, — отзывается.

— Слышал?! — с ужасом.

— Прости... — тихонько. — Не хотел подслушивать, просто когда медкабину ставил...

— И много? — кажется, смущаюсь. Пожимает плечами.

— Чуть-чуть. Не расскажешь?

— Не могу, — говорю. — И не спрашивай ничего.

— Не буду, — соглашается. — Ещё не хватало выдать тебя. Ничего не знаю...