Она не говорила напрямую, но я поняла, что скрывалось за вязью её слов. Источник Гарма был того же рода, что и тот, рядом с которым был построено логово мага хаоса. Не просто источник -Источник магии, один из немногих на Ойкумене. Вот только в отличие от Источника в салдорской пустыне, его окрестности, судя по всему, были вполне пригодны для проживания.
— Так появился Гарм, таким, каким его знают сейчас. Те же некромаги, что остались на островах, были вынуждены заключить союз, и даже принять покровительство давних врагов. Но и они не могли предотвратить своего вымирания. Жалкие существа, эти некромаги в конце концов сдались, и бежали прочь от своих ненавистных покровителей, так же как и мы не выдержав невыносимых условий меняющейся погоды. Конечно же, они стали искать защиты у Гарма. Но гармцы не захотели приютить своих бывших собратьев, и те рассеялись по всем южным землям, утратив пусть и не магию, но значительную часть мастерства и знаний.
— А арэнаи? — почти прошептала я, хотя знала эту часть истории о Переселении моего рода — ведь именно Семья Эйнхери возглавляла его под предводительством моего далёкого предка. Просто мне было интересно взглянуть на неё с другой стороны.
— В конце концов, и они были вынуждены покинуть Северные острова. Притом с большими потерями — боевые маги нашего времени лишь слабая тень прежних Меняющихся. Ты знаешь почему? — она по-змеиному потянулась ко мне, ожидая ответа.
— Потому что мы не можем полностью Изменяться, — я с трудом протолкнула эти слова сквозь сухое горло. — Стали... Просто людьми. Звериный облик нам недоступен.
— Да... И даже арэнаи не знают причину утраты своего дара. Тайна Изменения утеряна... Казалось бы. Но есть один маг, — она пронзила меня своими странными кошачьими глазами, — который приблизился совсем близко к этой загадке. С нашей помощью конечно. И он даже достиг некоторого успеха на практике... Я думаю, тебе знакомо его имя. Ведь несколько месяцев назад ты бежала именно от него.
— Асет Орани, — ненавистное имя против моей воли сорвалось с моих губ. — Вы... Вы помогали ему? Значит он... делал всё это со мной по вашей воле?
— И да, и нет. Помогали ли мы ему? Да, конечно же. Нас очень интересовали результаты его исследований, хотя он вряд ли знает, кто подталкивал его к этому, кто подкинул ему все материалы о метаморфах. Но знали ли мы, что ты окажешься той, на ком он решит провести свои опыты? Нет. Это было случайностью — нелепой, глупой, невозможной. Ведь ты находилась под защитой Рорика Эйнхери... Кто знал, что он отправит тебя в Алискан, а Асет Орани заинтересуется тобой?
Случайность. Нелепая, глупая — может быть. Но безусловно трагичная для меня. Потому что именно Асет Орани научил меня по-настоящему ненавидеть — истово, ярко пылать, скрывая в глубинах своей души страх и гнев. И за этот страх, за это желание чужой смерти — долгой, болезненной, я презирала и ненавидела себя. И даже смерть сигила, фактически от моих рук, не принесла мне покоя. Мне захотелось спросить Танару, знает ли она, в какое чудовище превратил сигил моего брата, какую боль причинил мне? И если да, как может она сейчас так спокойно на меня смотреть, и говорить об этом так, как будто ничего страшного не произошло? Пусть я не росла рядом с ней, пусть не сидела на её коленях в детстве, но я всё же была её внучкой, родной кровью.
— Впрочем, возможно, всё обернулось не так уж плохо, — пальцы Танары медленно скользили по траве, гипнотизируя меня плавностью своих движений. — Скажи, его исследования завершились успехом?
Её лицо на мгновение озарилось хищным интересом. Я с усталостью поняла — вот еще один человек, которого интересую не я сама, а то, что можно со мной делать. И наличие родства всё только усложняло.
Я вспомнила о тех бумагах, что были спрятаны за поясом моих штанов и надежно скрыты безразмерной рубашкой. Я хотела оставить бумаги в лагере, но не рискнула, и просто переложила их новую одежду, которой так щедро поделилась со мной Уна. В них, этих записях были изложены некоторые размышления Асета о сущности арэнаи, об их способности к Изменению. Мне удалось лишь мельком проглядеть эти помятые, желтоватые листы, заполненные мелким убористым почерком мага хаоса, но мне хватило и этого, чтобы понять, насколько они ценны. И как оказалось, не только для меня и Орани — не менее их стоило беречь и от Танары. Она не должна догадаться, какой информацией я владею.
— Нет, они не были завершены, — я зло усмехнулась. — Мне удалось унести ноги раньше, чем его "исследования" закончились бы плохо для меня. А они бы именно так и закончились — то, что он делал, было неправильно, опасно. И бесполезно.
— Жаль, что ты так считаешь, — вздохнула Танара. — И жаль, что ты оказалась не в то время и не в том месте. Методы сигила могут показаться немного... жестокими.
— Вы столь хорошо его знаете?
— Я — нет, но твоя мать знакома с ним давно. Не беспокойся, она позаботится о том, чтобы он больше не причинил тебе вреда.
— Как?
— Насколько я знаю, она ушла с ним примерно в то же время, когда ты появилась в Пустошах. Сёстры почувствовали магию сигила в покоях твоей матери. Вы разминулись с Зорой совсем немного.
Она продолжала что-то говорить, но я уже не слышала. В моей голове билось: "Ушла... в то же время... Почувствовали магию...". Когда сигил перемещался обратно в своё логово, он был не один. Там была моя мать. И когда моя ловушка схлопнулась, они пострадали оба. Отчаяние и чувство вины затопило меня. Я не хотела... я и представить не могла... Предвестником слёз в моей груди разлилась тяжесть, а горло сдавило так, что я, казалось, не могла дышать. Я убила её.
— ... и видимо, она знала гораздо больше о твоей судьбе, чем говорила мне, — продолжала Танара. — Что с тобой, дорогая?
Я заставила себя сфокусировать свой взгляд на ведьме. Хотелось свернуться в комочек и по-звериному выть, царапая до крови лицо. Но... могла ли я показывать свою слабость перед этой ведьмой, холодной и расчетливой? На секунду я с мстительным удовольствием подумала, как изменилось бы её холёное, самодовольное лицо, узнай она то, что я стала виновницей смерти Зоры Эйнхери, её дочери. Но миг упоительного злорадства прошел, оставив после себя опустошение. Ничего уже не изменишь. Я буду горевать об этом не здесь, не перед этой женщиной.
Видимо, она списала мою реакцию на шок оттого, что я узнала, что моя мать была близко знакома с Орани. И это бы мой шанс — не только для меня, но и для Анхельма узнать чуть больше о планах Шаноэ. Наш разговор с шаноэ Танарой был тем моментом, когда можно было узнать, что за карты находятся у противника. Анхельм... звучание его имени в моей голове заставило меня успокоиться и прийти в себя. Я с удивлением заметила, что из моих глаз не вылилась ни одна слезинка. Я грубо провела ладонью по губам, стараясь стереть гримасу муки.
— Всё в порядке, — мой голос был хриплым от сдавившего мою грудь комка отчаяния. — Я просто... удивлена. И я всё еще не вижу ваших целей. Зачем вам раскрывать утерянный секрет Меняющихся?
Танара была слишком погружена в свои воспоминания, чтобы обратить внимание на моё состояние. Она почти не замечала меня, и надеюсь, не замечала Анхельма. Я же чувствовала его всё сильнее. Не знаю, где и как он прятался, но мне казалось, что он совсем близко — я почти ощущала его дыхание на своей щеке. И это странным образом меня поддерживало. Я не одна, Анхельм со мной. Рядом, где и должен быть.
— Это давний спор... мой и моего отца. Пусть и не так быстро, но гармские некромаги тоже изменяются, вслед за салдорцами и арэнаи — становятся слабее, забывают свои традиции, предают законы. Слишком долго Гарм был изолирован от других, слишком долго маги смерти были уверены в своём могуществе. И Велор... с годами он стал другим. Слишком жестоким. Даже для меня.
Если бы я могла еще что-то чувствовать, я бы удивилась. Некромаги были жестоки по определению, и уж если одна из Шаноэ, выросшая среди гармской аристократии, называет своего отца жестоким, то он должен быть действительно чудовищен. Например, есть на завтрак младенцев и пинать котят на глазах детей. Ну это образно говоря — вряд ли младший консул будет развлекаться подобным образом.
— Я не понимаю.
— Тебе и не нужно. Пока. Достаточно знать, что за долгие тысячелетия жизни его цели извратились. Раньше он заботился о своём народе, и, как бы это не казалось тебе странным, о своей семье, но всё это ушло давным-давно. Теперь Велор Рейвен заботится только о Велоре Рейвене. Он не замечает, что тот путь, которым он ведёт Гарм, приведёт его страну к гибели. Когда-то... я жила тогда в Гарме, я пыталась ему объяснить ему это. Я говорила, что некромагам нужны сильные враги, соперники, которые могут встряхнуть гармцев. Таких, какими были когда-то метаморфы. Но казалось, он не слышал меня.
Взгляд Танары потускнел, обращаясь в прошлое.
— Я ошибалась. Уже тогда он, как и я, пришел к выводу, что сложившийся порядок нужно менять. Вот только способ он выбрал другой — тогда его интересовали те опыты, что Шаноэ проводили на рабах. Мы отнимали у смертных волю, искренне считая, что так будет лучше для нас. Что рабами будет легче управлять, а значит, с ними будет меньше проблем. Вот только я, в конце концов, пришла к выводу, что этот путь слишком опасен для нас. Сначала смертные, чужаки, затем непокорные маги... Я боялась, что Велор не сможет остановиться, подстраивая окружающую реальность под себя. И я оказалась права. Он не остановился.
Танара сглотнула, и этот жест показался мне удивительно беззащитными и неуверенным. Она... боялась?
— Велор поглотит Алискан и Тайрани, он превратит их жителей в своих рабов. О, он не будет убивать никого — ему не нужны ещё одни Пустоши, но вам уже будет всё равно.
Ужасающая картина. Если она, конечно, правдива. То, что знала я, несколько расходилось со словами Танары. Не стоило забывать, что в этом деле у неё были свои интересы.
— Один из некромагов, что жил в Алискане, немного рассказывал мне о Рейвенах. Насколько я поняла, лишь старший из Консулов, Талин Рейвен, хочет полного покорения западных от Гарма земель. Разве Велор не выступает за сотрудничество с Алисканом и Тайрани? Ведь именно он был одним из тех, кто инициировал союз правящих родов двух государств. Если вы говорите правду, ему должен быть не выгоден союз Алискана и Тайрани.
— Дымовая завеса. Консул Талин давно уже ничего не решает, — поморщилась Танара. — Он древняя развалина, лишь оболочка, а не человек. Велор же другое дело. Ему нужно было, чтобы Тайрани сблизились со своими восточными соседями, ведь только через Алискан Велор мог получить доступ к информации о возможностях и силах тайранцев, не вызывая у последних подозрения. Если бы Велор решил, что Тайрани слишком слаб, он бы незамедлительно сказал бы своим алисканским псам "фас". И они бы растерзали вашу Империю с большим удовольствием, думая, что делают это по своей воле. Вот только он понял, что эта война может быть не столь победоносной для Алискана, как ему хотелось. Он решил пойти другим путём. Знаешь, как было бы, если бы события шли по тому плану, который придумал Второй Консул? Астарт Агат рано или поздно стал бы Императором Алискана, а затем и Императором Тайрани — после того, как Император Майстер и его наследник случайно бы погибли. Некромаги знатоки в случайных смертях.
— Объединение двух стран невозможно, — я нахмурилась. — Никто из тайранцев не пойдет на это — тем более, если за кулисами будут стоять некромаги. Если Майстер и принц будут мертвы, то тайранцам будет проще поменять правящий род, чем допустить к трону алисканцев. Велор ничего не мог добиться этим шагом.
— Ты уверена? Даже если вы изберёте нового Императора, это ведь не обойдется без крови — в стране начнутся волнения, имеющие власть будут грызть друг другу глотки, а не имеющие — рваться к ней. Смогут ли арэнаи противостоять этому? Мне скорее кажется, что вы сами увязнете в этом по самые уши. Ведь между Семьями уже давно нет согласия.
К сожалению, она не ошибалась. Слишком часто в последнее время среди влиятельных магических Семей, не только арэнаи, но и других магов, возникает недовольство существующим положением. Найдутся такие Семьи, которые решат поддержать бунтовщиков или поставить на своего кандидата, найдутся и те, кто сам захочет встать у власти. Будет раскол, гражданская война.
— Страна ослабнет, и или погибнет, или будет вынуждена принять помощь тех, кто первым протянет ей руку — и поверь мне, это будет именно Велор, — продолжала Танара. — Ведь Гарму столь многое что есть предложить — лучшая техника, о которой вы даже не мечтали, магия, по настоящему продлевающая жизнь, военная защита от неспокойного Салдора. Вначале это не будет вам стоить ничего — но тайранцы и сами не заметят, как потеряют независимость. Ведь некоторые правительства так легко продаются...
Она замолчала, давая прочувствовать всю тяжесть её слов. Действительно ли мы смогли бы отстоять своё государство, если бы наш трон опустел? Как бы не был подчас опрометчив Майстер, он был тем, кто подобно цементу скреплял остов нашего государства. И он бы не пошел ни на какие сделки, в результате которых Тайрани мог бы попасть в зависимое положение. Совет был не таков — они вполне могли бы счесть, что не стоит сориться с Гармом и Алисканом, и прогнутся под чужаков — некоторые из-за денег, некоторые из-за власти, но большинство из-за банального страха. И мнение тех, кто мог бы быть против — магов из пятёрки, Канцлера, некоторых старейших Семей, вполне могут проигнорировать.
— Так могло бы быть, если бы союз Астарта и Элоизы увенчался успехом, вкрадчиво произнесла ведьма. — Но не теперь, когда Элоиза мертва. Как бы не было тебе неприятно это слышать, но и Шаноэ, и алисканцам, и даже Тайрани выгодна её смерть. Кто-то оказал для Шаноэ хорошую услугу, выполнив грязную работу за нас.
Откровенность шаноэ пугала. возможно она говорила о том, что нам не выбраться из этой передряги живыми.
— Вы хотите этой войны — между Тайрани и Гармом, — медленно произнесла я. — Все эти провокации, попытки дискредитировать алисканцев в глазах Майстера, лишь для того, чтобы между нами завязалась война. Но зачем? Ведь Велору даже не надо будет вмешиваться — за него всё сделают алисканцы. А Гарм останется в стороне, чтобы в самом конце снять все сливки с молока
— О нет, Велору придётся вмешаться, когда Алискан будет близок к краху. Слишком много Гарм вложил своих сил и ресурсов в Алискан, слишком много интересов сосредоточенно в этой стране. Новые территории, рабы, ресурсы... Ему придётся вступить в битву, в том числе и для того, чтобы доказать, что гармцы не отдают своего, тем более Меняющимся.
— Мы не Меняющиеся и не метаморфы, мы арэнаи, — я уже почти шипела, выплёвывая слова. Меня начало трясти — то ли от пережитого стресса, то ли от вида этой подлой гадюки. — Может быть, боевые маги достаточно сильны, чтобы выстоять против некромагов один на один в честном бою, но не при их техническом превосходстве. Тайрани превратятся во вторые Пустоши, и ни одни маги Ойкумены не смогут ничего противопоставить некромагам.
