С будущей женой мне конечно не повезло, зато с тестем у нас большие планы на расширение нашего сотрудничества. Имеется возможность удвоить производство бумаги, Иса входит в долю. Это быстро окупится, у наших конкурентов начались проблемы со сбытом продукции и поставкой сырья. При дворе халифа отдают предпочтение моей бумаге. Собственно это и является вкладом моего тестя в наше совместное предприятие. Я не идиот и не вчера родился. Для успешного продвижения своего товара надо делиться. И здесь экономить не следует.

Мои неторопливые размышления прервали крики с берега реки. Максуд насторожился, а я же только поморщился. Наверное слуги что-то не поделили. Но когда мимо пробежал пацан с криком, — утонула, утонула, причём так орутт, когда есть повод и пронёсся мимо, как испуганный бегемот, ломая кусты у меня сработал инстинкт.

Мужчины делятся на два типа. В случае форс-мажора, пожар или авария, одни теряются и застывают в ступоре. Другие начинают действовать, тушат огонь или спасают пострадавшего. Я отношусь ко вторым. За свою жизнь мне приходилось не один раз спасать надышавшихся при пожаре, пострадавшим при аварии, а также утопленникам. Я даже прошёл соответствующий курс. Поэтому, несмотря на сопротивление Максуда я ломанулся на крик.

На берегу лежит куча тряпок и стоит женщина. При виде нас она завопила с удвоенной силой. Так вопят платные плакальщицы на похоронах. Они по бабьи голосят — на кого же ты нас покинул, — и воют.

— Заткнись тётка, Максуд, убери её.

Моего крика хватило, чтобы та затихла. Передо мной утопленница, тело с тряпкой на голове. Присев, я понял, что это не тряпка, а мокрая грива волос.

Чёрт, это же Мириам. Её шикарные волосы сейчас, действительно как мокрая тряпка. Откинув их, я попытался понять — дышит или нет. Лицо посиневшее и похоже дыхания нет.

*лять, пульса нет, дыхательных движений тоже, зрачки расширены. У меня начался мандраж. Тряпка, соберись, ты же можешь, ты же учился этому. Закрыв глаза, я сделал несколько выдохов, стараясь успокоиться.

Содрав с себя халат я подложил его под плечи девочки. Наклонившись, через её никаб я начал вдыхать воздух, плотно прижавшись к её рту. При этом закрыл ей нос, чтобы воздух не выходил. Ни хрена, мотор не заводится, меня начала охватывать паника.

Так, теперь непрямой массаж сердца. Мокрая накидка не рвётся, пришлось ножом разрезать её. Теперь на ней осталась только нательная рубашка. Сейчас главное не переломать ей рёбра. Я положил кисти, одна на другую в районе сердца, и, стараясь не давить на небольшую грудь, начал надавливать на область сердца. 4 5 надавливаний и вдувание воздуха. Ещё раз, после каждого цикла я пытался услышать изменения. Через несколько минут от меня начал пар валить.

Ну наконец, Мириам завалилась набок и закашлялась, отплёвывая воду. Она открыла глаза, казавшиеся совсем чёрными.

Девочку заколотило от холода. Пришлось закутывать её в свой халат. Вскинув лёгкое тело на руки я побежал к поместью. Навстречу бежали испуганные люди, вбежав в дом, столкнулся с Исой, — где её комната?

Тесть пошёл вперёд, показывая дорогу. В комнате я сгрузил лёгкое тельце на кровать, — так, переоденьте её в сухое и вызовите лекаря. Но перед этим разотрите этой жидкостью. Максуд подал мне флакон со спиртом и я передал его женщинам.

Мы вышли, чтобы дать возможность служанкам растереть и переодеть девочку.

Гости рассосались, остались самые близкие.

Через полчаса приехал лекарь и его отвели наверх.

— Юсуф, мой мальчик. Надо мне было тебе раньше рассказать.

Это Иса вдруг решил разоткровенничаться:

— Мирима я упустил, не до неё мне было. Про её мать я тебе говорил. Она умерла, когда девочке исполнилось девять лет. Строптивая женщина была и дочь так же воспитала, без почтения к семье и шариату. Я даже крестик у девочки отобрал, мать втихаря окрестила её. Ну, ничего. Отправлю к дальним родственникам в Багдад, там её воспитают должным образом. Выдам девчонку за какого-нибудь уважаемого человека.

— Я же тебе сразу предлагал Адилю, вот к её воспитанию я сам приложил руку. Будет достойной женой, ручаюсь.

Чего-то я не понял, одна не подошла, так мне другую подсовывают. Устал я сегодня, да ещё намокшие штаны с рубашкой не способствуют хорошему настроению.

Видимо поэтому, из чистого упрямства я ответил:

— Уважаемый Иса, мы уже практически родственники. Зачем портить сегодняшний праздник, это было всего лишь недоразумение.

После настойчивых попыток компаньона я проявил характер, — Нет, с Мириам мы уже помолвлены. И к тому же, она час назад умерла. Спасти её мне удалось только вдохнув частичку своей души. Поэтому пусть она отдохнёт, не надо её беспокоить.

Иса недоверчиво посмотрел на меня и убедившись в моей непреклонности, похлопал меня по плечу:

— Пусть будет так.

Пришлось остаться на ночь в доме тестя. Лекарь уже давно ушёл, сообщив, что жизни девочки ничего не угрожает.

На следующий день меня в виде исключения пустили к ней. Вообще по обычаю только после свадьбы я мог прикасаться к ней, но тут особый случай.

Мариам полулежала, с подушкой под спиной. Лицо бледное, рядом находилась вездесущая толстуха. Не обращая на неё внимания, я подошёл к кровати.

— Как ты себя чувствуешь, Мириам?

Вместо ответа она закрыла глаза.

Нормально так, что, не надо было её спасать?

— Девочка моя, что я не так сделал? Почему ты обижаешься на меня?

Тат несколько мгновений молчала, а потом спросила:

— Зачем Вы спасли меня, я не хочу жить.

Ну, я так не играю. Мне ещё суицидницы не хватает, я надеялся, что вчера был несчастный случай.

— А что, жизнь так не мила?

В ответ я услышал немало интересного. В частности, наблюдается конфликт на религиозной почве. Маменька за несколько лет воспитала дочуру в нетерпимости к другим религиям. У девчонки синдром фанатички, рвётся в невесты Христовы. Тогда понятно, она считает, что предаёт господа бога тем, что выходит за муж за иноверца.

Чего-то я не понимаю. Мне казалось, что в это время здесь с уважением относятся к иноверцам. Более того, под давлением обстоятельств происходит смешение, евреи выдают дочерей за мусульман, христиане тоже не гнушаются этим. У женщин вообще не спрашивают их мнения. Их участь незавидна, или покорно следовать своей судьбе — или побитие камнями, утопление с мешком на голове, а может и что-нибудь похуже из варварского ассортимента.

Поэтому мне удивительно слушать эту лабуду. Ладно, до свадьбы время есть, что-нибудь придумаю. На худой случай разведусь позже , только при свидетелях трижды сказать "расстаюсь" и свободен, как птица в полёте. Правда в этом случае ухудшатся отношения с родителем невесты, на него падёт позор.

Через неделю впечатления об этом случае притупились. Заботы затянули меня в омут проблем. На стройке постоянно требовалось моё присутствие. Мокрый период закончился и Санимар утроил количество работающих. Я утверждал изменение в первоначальный проект. Менялся материал, что-то не завезли, зато ушлый грек сумел перекупить готовые колонны для фасада дома.

Ещё раз с невестой мне удалось встретиться в саду их поместья. Нам удалось опередить спешащую за нами старуху и поговорить на едине, а Максуд перехватил и отвлёк дуэнью.

— Мириам, я тоже не хотел этой свадьбы. Но наши дела с твоим отцом способствовали этому собятию. Но давай посмотрим на свадьбу с другой стороны. Ты женщина и рано или поздно станешь чей-то супругой, нарожаешь несколько детей и будешь ублажать нелюбимого мужа. А ведь он может оказаться стариком или потным толстяком

Девушка идёт рядом, лицо закрыто и непонятна её реакция.

— Поэтому давай не создавать друг другу проблем. Я не собираюсь брать тебя силой и вообще предпочитаю взрослых женщин.

— Хм, а я уже взрослая.

— Ну да, и как взрослая прыгнула в воду?

Девочка не ответила сразу. А потом быстро перекрестилась и прочитала молитву.

Хорошо старая дуэнья не увидела, а то был бы скандал.

— Хорошо, я понял. Верь хоть в чёрта, только если тебе дорога жизнь, скрывай это пожалуйста.

Чувствуя, что девчонка не решается, я спросил, — Мириам, ты хотела со мной о чём-то поговорить?

— Нет, нет, хотя, может быть, да , хочу.

Информативное предложение, я не мешаю, жду продолжения.

— Юсуф, мне сказали, что ты странно меня спасал. Делал не понятные вещи.

А, понятно, что любопытство мучает женскую душу. Я не тороплюсь отвечать, делаю вид что увлечён полётом птицы высоко в небе.

— Нет, я не могу открыть тебе тайну, меня этому научил один мудрый дервиш.

Вот, совсем другое дело, типичная девчонка. От нетерпения даже начала подпрыгивать, коснулась рукой моего плеча в попытке остановить и заставить говорить.

— Но если ты снимешь никаб, я попробую. Понимаешь, тут надо видеть глаза, иначе никак.

Наплёл всякую лабуду, но зато ещё раз увидел симпатичное личико. Глазки горят от нетерпения, развлечений поди мало в гареме то. А тут

тайна важная.

— Понимаешь, ты ведь почти умерла. Но душа не успела покинуть тело и я закрывал тебе рот, чтобы она не вылетела. А ещё, у тебя не болит тут? и я показал в район рёбер. Девочка кивнула, — очень болит.

Это потому что мне пришлось отгонять злых духов и растирать тебя там.

Фу-ты, переусердствовал, белоснежная кожа девочки покрылась густым румянцем.

Чтобы отвлечь её я продолжил, — Мириам, тебе нужно перевязать здесь плотно тканью и походить так с неделю, пока не станет легче.

Перелома рёбер у неё точно нет, иначе бы орала от боли, но приличная гематома наверняка.

На этом мы расстались, а на следующий день выехали в Кордову, меня пригласил мой покровитель.

Я остановился в доме Хасдая, моё сопровождение устроилось в караван-сарае. Убедившись, что я чувствую себя нормально, иудей поинтересовался моими ближайшими планами.

Ну, в них ничего загадочного нет. Достроить поместье к дню бракосочетания, которое состоится в начале осени. Собственно всё.

Хасдай сидит напротив меня и изучающе рассматривает:

— Мой юный друг, а ты не хочешь составить мне компанию.

Наш халиф решил выслать посольство ко двору короля Германии Оттона I , в лотарингский город Туль. Путешествие не должно затянутся надолго и я спокойно успею к собственной свадьбе. Поначалу я насторожился, а потом понял, что не прощу себе, если упущу шанс.

Это такой великолепный повод увидеть современную Европу и пообщаться в доверительной обстановке с великим Хасдаем ибн Шапрут. Так что я поторопился ответить согласием. На следующий день мы выехали домой. Собственно караван уже готов, через пять дней посольство должно проследовать через Севилью к побережью средиземного моря.

За три дня я сумел сделать многое, отдал распоряжения Лу и моему архитектору, а также управляющему Алону. Поговорил с тестем, тот отнёсся к известию положительно. Это немалая честь, учувствовать в посольстве. Иса даже подарил мне свою повозку. Её влекли две крупные лошади, сама повозка имела немалый размер, там легко разместится моя поклажа, и даже можно в ней спать. Но меня убедили не терять возможность и заполнить повозку редким для центральной Европы товаром. Я беру с собой кроме Максуда и Шауля, ещё одного охранника. Больше Хасдай не рекомендовал, у посольства солидная охрана.

Свою невесту перехватил в последний день, когда мы приехали в Севилью. Караван уже прибыл, а завтра утром мы уходим. Ночевали мы в доме Исы, девочку я встретил в саду. На моё счастье она была одна, неужели старуху понос пробрал, я даже успел соскучиться по ней.

— Мириам, завтра мы уходим с посольством, теперь долго не увидимся. Я хочу тебе сделать подарок, только обещай, что про него никто не узнает.

Поняв, что собеседница заинтригована, я протянул руку. На ней лежит небольшой и изящный серебряный католический крестик на цепочке. Это я купил у ихнего падре и освятил там же.

Девочка скинула никаб и неверяще посмотрела на мою ладонь.

Хм, а глаза то у неё не карие, а тёмно-синие. Заметно только на солнце и вообще я впервые вижу её лицо так близко при свете.

Девчонка цапнула у меня с руки крестика и спрятала в своей одежде. Ну, вот, другое дело. Хоть нормально смотрит, не злюкой. Нос прямой и имеет правильную форму, мягкий овал лица, зубки ровные и мелкие как у белки. Ресницы пушистые, на щеках подростковая припухлость. В общем симпатичная девчонка, шея тоненькая, пышная грива чёрных волос скрывает плечи.

Здесь нам помешали, дуэнья противным голосом выкрикивает опекаемую особу. Мириам по девчоночьи смешно передразнила вредную старуху. Мы прыснули от смеха, на этой ноте и расстались. Теперь моя душа спокойна, что девчонка опять не полезет топиться.

Выехали рано утром, караван растянулся на четверть лиги. Семь повозок и три десятка всадников. Наш путь лежит к побережью, где нас ждут два судна. Одно парусно-гребное, это чисто военный корабль для нашей охраны. Узкий и длинный корпус метров 30 длиной. На палубе в районе кормы и на носу заметны метательные баллисты. Второе это наш перевозчик. Большое и пузатое судно водоизмещением в 500 тон с тремя мачтами. Кормовая часть выделяется затейливой резьбой. Палуба сплошная, парусное вооружение прямоугольной формы. Мои спутники называли этот тип судна багалой.

В этот день мы уже никуда не тронулись. А с утра началась погрузка животных. Первыми заводили боевых коней, потом тягловую силу и спускали в трюм, там оборудованы стойла. Затем заталкивали на палубу повозки. В море вышли только в обед. Судно немаленькое, а имеются только три каюты. Крохотная капитанская и побольше на несколько человек каждая. Экипаж обитает в трюме. Наш главный посол Хасдай предложил мне ночевать в его каюте. Там уже находился его помощник, невысокий пухлый сановник. Я осмотрелся, что-то не хочется ютится тут. Поэтому я отказался, тем более у меня в повозке имеется палатка на троих, которую можно поставить на палубе. В последнюю комнату набились, как сельди в бочке, остальные члены посольства, помощники и толмач. А на палубе остались слуги и три десятка гвардейцев. Это элита, спецназ нашего правителя. Ещё его предшественники покупали славянских рабов и делали из них янычар.

П ленники не принадлежали только к славянским племенам, просто так называли в это время франков и лангобардов. Вот из этих особо подготовленных воинов и состояла наша охрана. Вооружены они единообразно, сразу видно воинская жилка. Вместо кривых сабель прямые и широкие мечи, длиной не больше метра. Качество отменное, халиф не экономит на своей гвардии. Неизменные кольчуги и сверху кожаные жилетки. Небольшие круглые кожаные щиты и остроконечный лёгкие шлемы. Почти у всех было дополнительное оружие, у каждого второго арабские луки. Между прочим наши луки свободно пробивают щиты и кольчуги персов, а их луки наши щиты не могут. Вся эта орава вместе со слугами устроились в районе кормы. Капитан показал, где мы не будем мешать, это оказалось место на носу. Всю середину судна заняли наши повозки.

Ночью здесь не плавают, поэтому мы бросили якорь около небольшого острова , на берег не спускались, разогрели пищу и устроились спать. Весь следующий день дул попутный ветерок и я с комфортом устроился на носу. Подошедший Хасдай согнал Шауля и сел рядом. Мне не терпелось задать накопившиеся вопросы. Например, зачем идти морем, если по суше можно без этой мороки.