Хотя, может быть, и не помнил. А его не слишком конкретное высказывание основывалось как раз на тех самых слухах — почти легендах, добравшихся уже, очевидно, и до Вольных княжеств.
Словно ощутив ее сомнения, Намо вдруг потянулся и положил голову Кай'я Лэ на колени. Этот жест, такой обычный для домашней кошки, в исполнении огромного смертельно опасного зверя выглядел по меньшей мере... Впрочем, нет, не воспринимала Занила Намо как зверя. Для нее он был оборотнем ее стаи — тем, с кем однажды ее связал ритуал клятвы крови, и его прикосновение ощущалось как нечто поразительно правильное. Между ней и Намо никогда не было того острого почти до боли, до невозможности устоять притяжения, какое существовало между ней и Ледем, ничего, что заставляло бы искать прикосновений. Занила и не делала этого. Но, кажется, теперь ей предстояло узнать, как же много она потеряла!
Кай'я Лэ положила руку на шею оборотня. Сначала осторожно, едва касаясь, будто боясь собственных ощущений, потом увереннее, зарываясь пальцами в длинный густой мех, чувствуя, как под его толщей перекатываются сильные мышцы. Кожу окутало теплом и не только от соприкосновения с пушистой шерстью, но и от сияния энергии, клубящейся вокруг высшего оборотня. Намо немного повернул голову, удобнее устраиваясь на ее коленях, и прищурился, всем своим видом демонстрируя: был бы настоящим котом — уже замурчал от удовольствия! Занила усмехнулась, но почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, подняла глаза. Впрочем, угадать, чье именно внимание она ощутила, было сложно: на Хозяйку оборотней и огромного зверя, разлегшегося на ее коленях, смотрел и Ледь, и князь Михаил. И выражение во взглядах мужчин было прежним: неодобрение в глазах оборотня, откровенный страх — у человека.
Пальцы Занилы глубже зарылись в пушистую мягкую шерсть...
Ледь резко встал, с противным скрипом двинув стул по чисто выскобленному дощатому полу. Кай'я Лэ вскинула на него глаза. На мгновение показалось: оборотень сейчас что-то скажет ей, что-то резкое... но Златополк, вновь расслабив пальцы, уже сжатые в кулаки, повернулся к их пленнику.
— Расскажи боярыне то, что рассказал мне, князь, — спокойным и ровным настолько, будто они сейчас вели самые обыкновенные деловые переговоры, голосом произнес он. — Расскажи, что происходило в городе с момента появления здесь мага Талгата.
Кай'я Лэ перевела взгляд с одного мужчины на другого и не стала возражать. Действительно самое время наконец перейти к обсуждению того, для чего они и собрались. Князь Михаил не без облегчения кивнул и сделал то, о чем просил его Ледь — начал рассказывать:
— Этот человек пришел в город четыре дня назад...
— Маг! — резко, не давая ему продолжить, оборвала Занила. — Талгат никогда не был человеком, и не нужно его так называть! — прорычала она, давая выход гневу, не израсходованному за предыдущие часы.
— Маг, — вслед за ней повторил князь Михаил, будто привыкая к новому для себя понятию. Голос его при этом звучал не слишком уверенно. В коротком слове не было ничего сложного для произношения, и Занила без труда догадалась: князю сейчас, точно так же, как и ей самой когда-то, нелегко было сразу осознать, что старые сказки существуют в действительности. И — что гораздо неприятнее — существуют в непосредственной близости от нас. Впрочем, ему, как и Хозяйке оборотней, судьба не оставляла выбора. — Маг Талгат пришел в город четыре дня назад, — заново начал свой рассказ мужчина, и, как ни странно, на этот раз его голос звучал куда увереннее. — Он был не один. Его сопровождали трое то ли учеников, то ли охранников. Скорее, впрочем, все же охрана, — высказал свое мнение князь, — потому что колдовал он дальше всегда только сам, — на слове "колдовал" мужчина вновь на мгновение запнулся: очевидно, оно тоже было для него новым, может быть, даже подсказанным Ледем во время их предыдущей беседы — до появления Кай'я Лэ. Занила не стала выяснять: всех помощников Талгата уничтожили (в этом она была уверена, потому что не ощущала их присутствия в детинце), а с остальным можно будет разобраться и позже. Она кивнула князю, приказывая продолжать, и даже подсказала:
— Он торопился и, не задерживаясь в городе, пришел сразу в крепость, так ведь, князь?
— Да, — человек не удивился, будто ждал этого вопроса. — Талгат и его спутники путешествовали налегке, но кони под ними были великолепными, да и одежда, сама манера держаться... В общем стража не рискнула отказать богатым чужеземцам, и их сразу же провели ко мне, — пояснил он. Такие подробности Хозяйку оборотней уже вряд ли интересовали. Но князь все равно продолжил говорить: то, с какой легкостью неизвестные чужеземцы добились встречи с правителем государства, в глазах салевцев, например, выглядело бы едва ли не позором, и потому князь хотел объяснить ей. — Я вначале, боярыня, принял этого Талгата за очередного купца — за одного из тех южан, знаете, что за наши руду и уголь готовы пообещать золотые россыпи, а — стоит начать выяснять, кто они и откуда, — оказывается, что у них нет ничего, даже собственных кораблей, чтобы перевести товар, — князь Михаил вновь покосился на женщину-оборотня, сидящую напротив него: как она реагирует на его слова, не сжимаются ли ее пальцы в кулаки, не напоминает ли ее тело скрученную до предела пружину, в любое мгновение готовую взорваться смертоносным ударом?.. Светлые, будто светящиеся серебром глаза смотрели прямо и пристально, и от этого ее взгляда становилось неуютно. Но, по крайней мере, она больше не перебивала его. Михаил сглотнул и заставил себя продолжить. — Но Талгат, боярыня, о торговле заговаривать не стал. Он спросил, сколько человек в моей дружине и скольких еще я смогу призвать в ополчение. Я тогда, разумеется, поинтересовался, зачем чужеземцу это знать. Он ответил, что идет война, что скоро она доберется до моего княжества и что только он, могущественный маг Талгат, может меня спасти, — князь Михаил усмехнулся, но как-то криво и отнюдь не весело. Он вздохнул, переводя дыхание, и невольно прикоснулся к тянущему свежей пульсирующей болью виску. — Я тогда во второй раз ошибся в нем, боярыня, — продолжил он. — Я подумал, что передо мной обыкновенный блаженный, которых всегда много бродит по дорогам любого княжества. Ну и что, что богатый или знатного рода... Сама рассуди: он был без меча, да и охрана его внушительной не выглядела, а говорил о могуществе и спасать меня собирался... Это, боярыня, южные цари все с детства обучены часами послам улыбаться и с приятным лицом врать, а я тогда так этому Талгату и сказал, — князь вновь прикоснулся к перевязанной голове. — Про блаженного... А потом позвал своих ребят выкинуть его из крепости.
Занила невольно наклонилась вперед: ей уже почти любопытно стало, что было дальше: как отреагировал надменный и заносчивый Талгат на подобное обращение со своей персоной. И князь Михаил не подвел ее, продолжив рассказывать:
— Я думал: он свою охрану звать начнет, а он о них будто даже и не вспомнил. И за оружием, за кинжалом каким-нибудь, в одежде спрятанным, не потянулся. Только сжал руки в кулаки, а когда вновь пальцы распрямил, у него на ладонях горел огонь, самый настоящий с виду, ярко-оранжевый, но он его держал и будто не обжигался вовсе! Мои ребята тогда замерли, но потом все же вновь к нему двинулись. А он вновь кулаки сжал и этот огонь в них швырнул! Сильно никто не обгорел, — поморщился князь, явно не испытывая удовольствия от своего повествования, — зато осторожности у остальных сразу прибавилось. Они уже впятером на него пошли. Но Талгат больше никакого огня создавать не стал. Он просто прижал руки к груди, а потом резко выбросил их вперед, будто прочь от себя кого-нибудь оттолкнул. Мои ребята еще в трех шагах от него были, а разлетелись так, будто он их чем-то по-настоящему ударил! Они снова попытались его схватить, а он их снова раскидал... Десять лучших бойцов из моей дружины, все не первый год служат, в настоящих боях участвовали и победителями вернулись, и ни один даже пальцем до него дотронуться не сумел! — Михаил вновь посмотрел на ту, которой он все это рассказывал. Он ждал какой-то реакции: изумления, восхищения или страха — чего-нибудь из того, что испытывал он сам, но Хозяйка оборотней лишь нетерпеливо поморщилась, недовольная его остановкой:
— Дальше, князь!
— Я приказал своим людям остановиться, — ответил Михаил. — Я уже понял, что им с чужеземцем не справиться: Талгат стоял на том же месте, что и в начале схватки, и даже дыхание его чаще не стало. Он посмотрел на меня и спросил, верю ли я теперь в его могущество. Я, если честно, тогда уже почти поверил, но все же спросил: со сколькими людьми он может вот так справиться — даже не прикоснувшись к ним. Он усмехнулся, будто я сказал что-то забавное, и ответил, что с целой армией!
Занила все же не выдержала и фыркнула: разумеется, от Талгата, желающего произвести определенное впечатление на князя, глупо было ожидать другого ответа, но сама она всю эту сцену, столь подробно описанную Михаилом, иначе как специально разыгранное представление воспринимать не могла! Могущество... Целую армию... Она знала, и Талгат тоже не мог не знать, что за все в этом мире приходится платить. И магия — отнюдь не исключение из правил!
"А князю фокусы понравились!" — сознания Занилы коснулась мысль, посланная Намо. Только сейчас она поняла, что разум оборотня был по-прежнему широко распахнут для нее. Ледь держал щиты, как делал это всегда, пока они не оставались наедине, а Намо словно специально открывал сознание. И ощущалось это столь же правильным, как и пальцы Занилы, по-прежнему скользящие по мягкому меху на его спине.
Кай'я Лэ усмехнулась в ответ, соглашаясь с мыслью оборотня. Намо оскалился, потянувшись на ее коленях, и князь Михаил, заметив этот проблеск клыков на морде зверя, невольно вздрогнул, то ли приняв усмешку на кошачьей морде за угрозу, то ли как раз все очень правильно разгадав.
Ледь, от внимания которого вся эта короткая сценка, разумеется, не ускользнула, нахмурился, но не стал ничего говорить и вновь повернулся к Михаилу, поторапливая человека с рассказом:
— Что было дальше, князь?
Мужчина, будто оклик заставил его очнуться, оторвал взгляд от зверя на коленях боярыни и вновь посмотрел ей в лицо, но произнести ничего не успел, потому что Занила его опередила.
— Ты поверил в обещанное могущество и согласился воевать на стороне Талгата, князь? — произнесла Занила с какой-то странной интонацией, то ли спрашивая, то ли уже подсказывая ответ. Хозяйка стаи отметила, что взгляд человека вдруг стал немного иным, будто князь Михаил наконец понял, зачем он все это рассказывает. Нет, не для того, чтобы спасти собственную жизнь или свой город...
Голова человека как-то странно дернулась, будто он никак не мог решить: кивнуть или покачать ей. Не отрицание, но и не согласие.
— Я спросил, против кого воюет Талгат. Кто, по его мнению, угрожает мне? — произнес Михаил и на минуту снова замолчал, явно подходя к самой щекотливой части своего повествования. Потом все же решился. — Тогда Талгат рассказал мне о вас. О том, что древние сказки о страшных Хозяевах Леса правдивы до самого последнего слова; о том, что те, кому принадлежат земли к северу от моих собственных, не люди вовсе; о том, что они считают нас всего лишь своей добычей и выходят на охоту, вырезая целые деревни; о том, что их жажда крови с каждым новым убийством становится лишь сильнее, и скоро они, лишившись остатков человеческого облика и разума, нападут на мои города!..
— И ты поверил?! — Занила все же рванулась вперед, и лишь тяжесть огромного зверя, лежащего на коленях, заставила ее остановиться и хотя бы попытаться вспомнить, почему она не хотела убивать князя. Намо, впрочем, тоже рычал, глухо и раскатисто, скаля клыки уже не в усмешке, а в настоящей угрозе, в гневе, которым щедро поделилась с ним Кай'я Лэ, забывшая вовремя закрыть свое сознание. Человек вскочил с лавки, отшатываясь в самый дальний угол горницы, пытаясь как можно дальше убраться от разгневанных оборотней...
— Хватит! — окрик Ледя заставил замереть всех троих. Занила опустилась на лавку, медленно, по частичкам, заново собирая собственный разум. Под пристальным, требовательным и непроглядно-темным взглядом оборотня делать это было и проще, и в то же время невообразимо труднее. — Разве ты рассчитывала на какой-то иной ответ? — проговорил он, и, не дожидаясь реакции Кай'я Лэ на свои слова, повернулся к Намо. — Тебе не кажется, что сейчас не время для глупых игр и дурацких представлений? — вкрадчиво и негромко, но явно находясь всего в шаге от настоящей злости, поинтересовался он, скрещивая руки на груди. — Мы здесь для того, чтобы серьезно обсудить серьезные проблемы, и если ты не в состоянии справиться с собой, иди и рычи в другом месте!
Занила положила руку на шею оборотня. Ссориться с Ледем в присутствие постороннего, да еще и человека, ей совсем не хотелось, но идея позволить Намо уйти ей также не нравилась. Она уже собиралась сказать об этом, как вдруг звериное тело под ее рукой странно дрогнуло. Кожу Кай'я Лэ окутало тепло, совсем не такое, как она ощущала раньше: будто сотни иголочек впились в нее одновременно. Это должно было быть больно... Разум вопил, что это должно быть больно! Но не было. Это было горячо и удивительно хорошо! Волна обжигающей дрожи прокатилась вверх по руке Занилы к самому позвоночнику, заставляя его выгнуться. Кай'я Лэ судорожно хватанула ртом воздух, понимая, что тело на ее коленях растворилось в золотистой дымке обращения! Намо менял облик, даже не отодвинувшись от нее, продолжая прижиматься к ней. Если бы на месте Занилы был другой, более слабый, оборотень, его бы тоже затянуло в обращение, но Кай'я Лэ оставалась сама собой, и только все нервные окончания в ее коже горели и плавились от соприкосновения с этим несуществующим огнем!
Занила подумала, что сейчас задохнется, потому что воздух просто отказывался проходить в сведенные судорогой легкие. Голова отчаянно кружилась, но даже это, даже страх смерти не был в состоянии заставить ее отодвинуться от оборотня! В потемневшем сознании вновь всплыло это слово: правильно... а в следующую секунду рука Занилы легла на обнаженную, гладкую и очень горячую кожу оборотня. Намо вынырнул из волны обращения в человеческом теле, но, как это делал не так уж и редко, "забыв" провести через смену облика свою одежду. Он все также лежал, вытянувшись всем телом вдоль лавки, уютно устроив голову на коленях Кай'я Лэ и подставляя шею, плечи и спину с длинными линиями мышц под светлой, лишь едва тронутой загаром, кожей под легкие касания ее пальцев.
Князь Михаил запнулся о перевернутую лавку, еще дальше втискиваясь спиной в угол и широко распахнутыми глазами глядя на огромного зверя, только что за несколько мгновений превратившегося в обнаженного парня. Одно дело просто знать, с кем ты разговариваешь, но совсем другое увидеть их сущность воочию!.. И наверное, хорошо, что увидеть это ему удалось именно сейчас.
Ледь застыл посреди комнаты, между Кай'я Лэ и человеком, хотя нападать на последнего вроде бы уже никто не собирался. Вся поза Ледя по-прежнему выдавала его напряжение. Губы правильного красивого рта странно искривились не то в улыбке, не то в оскале. Если бы он сейчас был в зверином обличье, Занила решила бы, что он собирается зарычать... Впрочем, ей и сейчас так казалось.
